Агапа осознала, что гарпия не оскорбляла девушку-оборотня; подобные обращения у данного вида были в обычае. Самка волка — сука.
Девушка подняла пташку к своему лицу.
— Я — Фурраменин. Я говорила с тобой во владениях Прозрачного не так давно.
Агапа качнула головкой туда-сюда: нет.
Фурраменин рассмеялась.
— Ой, и правда! Я говорила с Флетой, а не с тобой! Ты — Агапа. Сейчас я обучу тебя превращениям. Обернусь волчицей, ты дотронешься до моей лапы, и мы вместе превратимся обратно в людей. Поняла?
Агапа кивнула: да. Девушка опустила её наземь.
Рядом с ней опять появился волк. Агапа вытянула крыло и коснулась его передней лапы. И вот уже она касается человеческой ноги, но… по-прежнему пребывая в облике птицы.
Они попробовали ещё раз, и ещё, но безуспешно.
— Должно быть, ты нуждаешься в напарнице-птице, — огорчённо заключила Фурраменин.
— Верно, сука, — каркнула Феба с выбранной ею ветки. — Со мной она превратилась в птицу, но я не смогла помочь ей вернуться в человеческий вид.
— Тогда я отнесу тебя к Сачеван, — решила волчица. — Утром.
Сачеван! Агапа знала это имя! То самое, о котором не имел представления гражданин. Имя, рекомендованное Бэйном.
Она вдруг почувствовала себя такой слабой, что пошатнулась и упала.
— Что случилось? — воскликнула с тревогой Фурраменин. — Ты больна?
— Думаю, я знаю, в чём дело, — проскрежетала со своей ветки Феба. — Она пробыла в облике колибри уже несколько часов и ничего не ела. А такие мелкие птахи должны часто питаться. Она голодна!
— Естественно! — согласилась волчица. — Мы должны её накормить! Но чем они питаются?
— Кажется, нектаром, — отозвалась гарпия.
Они набрали свежих цветов и принесли их Агапе. Фурраменин протянула ей цветок, однако та не знала, как есть. Её длинный клювик пронзал нежные лепестки насквозь, и нектара в него почти не попадало.
— Вот беда, — пробормотала Фурраменин. — Сумей мы обратить её в девушку, быстро бы накормили, но так она умрёт от голода, прежде чем нам сие удастся!
Они посоветовались с вожаком стаи, которым оказался волк по имени Каррелгир, и тот велел отнести Агапу к вампирам и Красному адепту.
— Сегодня же ночью, — сказал он.
Таким образом та и очутилась на волчьей спине, крепко привязанная к мчавшейся сквозь мрак волчице. Она была слишком слаба, чтобы на что-то реагировать, но оставалась в сознании за исключением моментов, когда проваливалась в сон. Они двигались сквозь равнины и леса, оставили позади тёмную реку. Казалось, Фурраменин в волчьем облике совсем не ощущала усталости, но, видя капающую из её пасти слюну, Агапа понимала, что она изнемогает.
Дважды птичка теряла сознание и приходила в себя. Когда она очнулась в первый раз, наступило утро. Во второй — перевалило за середину дня, и они приближались к вампирским пещерам.
Надо полагать, за прибытием последовали диалоги и объяснения, но Агапа уже не усваивала их суть. Она умирала, и знала это. Её дурацкое стремление к самостоятельности привело лишь к вреду. Теперь сложно было не поверить, что она находится на Фазе. Однако осознание пришло слишком поздно. Её вера больше не имела значения.
На короткое мгновение она открыла глаза и обнаружила себя в воздухе, несомой большим созданием. Феба? Нет, запах отличался. Затем она вновь потеряла сознание.
Глава 4Флета
Мир задрожал, и она ощутила неминуемую перемену. Затем всё пришло в норму, и она обнаружила, что всё ещё пребывает в объятиях Маша.
Однако теперь всё выглядело иначе. Взглянув на него, Флета увидела другое лицо. Оно было похоже на лицо Бэйна, но менее подвижное. Его руки тоже стали менее податливыми. Девушка посмотрела в сторону и увидела стену. Что случилось с полем?
— Обмен завершён, — сказал он. — Нам лучше разъединиться.
Его манера речи осталась прежней! Но тело — нет. Теперь Флета заметила, что их одежда тоже куда-то исчезла?
— Где мы? — спросила она.
— В офисе гражданина, как сообщил Бэйн. Кажется, гражданина Бежевого. — Но тут он изумлённо отстранился от неё. — Но тебе ведь это уже известно, Агапа.
Девушка поразилась.
— Я — Флета!
Его ошеломление было отражением её собственного. Затем Маш рассмеялся.
— Не дразни меня так, Агапа! Я люблю её.
— Дразнить тебя? Посмею ли я! Что за магия перенесла нас сюда столь стремительно?
Он уставился на неё, явно что-то уясняя для себя мысленно. Потом заговорил медленно и осторожно.
— Это Протон, а я — Маш, наделённый сознанием человекоподобный робот. Ты хочешь сказать, что ты не Агапа, а Флета из мира Фазы?
— Верно, я — Флета из мира Фазы, — повторила она. — Если сие действительно Протон, а ты — Маш, я перенеслась сюда с тобою. Возможно ли?..
Он вновь задумался. Затем коснулся своей голой груди, и в ней открылась дверца, за которой таились хитросплетения проводов и всякие непонятные девушке предметы.
— Я — робот, как видишь; это моё собственное тело, не Бэйна. — Маш закрыл дверцу, и его грудная клетка вновь обрела привычный вид. — Позволь задать тебе несколько вопросов. Кого мы встретили последним незадолго до обмена?
— Фебу, — тут же отозвалась она. — Гарпию, чьи волосы ты испортил окончательно, однако она восприняла свою новую причёску с благодарностью. Она — самая достойная представительница своего рода. В моём кармане хранится её перо… — Но её рука не нашла ни кармана, ни плаща.
— А потом мы занимались любовью, — продолжил Маш.
— Нет, мы следовали за путеводным сиянием твоего компаса, пока оно не привело нас на место, и лишь лобзались, а потом…
— Я пропел заклинание обмена…
— А я трижды призналась тебе в любви так же, как и ты, когда…
Он шагнул вперёд и сжал её в объятиях.
— Ты — моя любовь! — сказал Маш. — Я проверял тебя. Только ты могла знать все эти вещи.
— Таков твой облик ровота? — неуверенно спросила Флета.
— Да. Но дай и мне доказать тебе свою подлинность, чтобы ты могла мне доверять. Я пришёл за тобой в воздушном каноэ с Сачеван, прелестнейшей из всех вампиров, и спас тебя от смерти. Затем появился Прозрачный адепт и предложил нам убежище. Его слова сопровождались всплеском правды, поэтому я согласился…
Она положила палец на его губы.
— Довольно, Маш; я тебя узнала. Должно быть, в стремлении остаться с тобой я поневоле воззвала к магии, и она перенесла в твой мир нас обоих.
— Двойной обмен! — потразился он. — Ты в теле Агапы.
Флета посмотрела вниз.
— Верно, оно не выглядит и не ощущается, как моё! Сейчас проверю, могу ли возвратить себе истинный облик. — Она попыталась превратиться в единорога, однако ничего не произошло. — Не получается.
— Здесь это не сработает, — покачал головой Маш. — Магия не действует на Протоне, только законы физики, один из которых гласит: масса неизменна. Когда Агапа трансформируется, она делает это медленно, перетекая из одной формы в другую.
— Перетекая? — Флету передёрнуло от отвращения.
Он улыбнулся.
— Подозреваю, её твой способ превращений тоже смутил! — Затем он беззвучно присвистнул: — Точно, ведь она теперь там, с Бэйном! Впервые познаёт мир магии!
— В моём теле? — забеспокоилась девушка.
— Уверен, что она будет обращаться с ним не хуже, чем ты — с её, — с улыбкой отозвался Маш.
Она расслабилась.
— Справедливо. Но тело сие… Я не желаю быть запертой в человеческом теле навечно! Как оно действует?
— Точно не знаю, мне им пользоваться не приходилось; да и вообще из всех живых тел довелось побывать только в теле Бэйна. Она просто таяла и формировала себя заново. Давай попробуем на чём-нибудь маленьком, чтобы тебе легче было понять. — Маш взял её за левую руку. — Сосредоточься на ладони и попытайся превратить её в копыто.
Девушка попробовала. Не сразу, но постепенно очертания пальцев смягчились. Затем они слились и, наконец, приняли форму копыта. Ногти, наоборот, выросли и покрыли его, чтобы то отвердело.
Флета снова осмотрела себя.
— Я — человек с одним копытом! — ошеломлённо воскликнула она.
— У тебя получилось, — успокоил её Маш. — Но думаю, сейчас лучше сохранять человеческий облик. Бэйн передал мне, что мы теперь — двое из рабов, служащих в этом офисе, и гражданину неизвестно, кто мы такие на самом деле. Лучше будет поддержать это его незнание. Если Бежевый гражданин и Бежевый адепт — двойники, мы рискуем влипнуть по уши!
— Бежевый адепт! — мрачным эхом откликнулась она. — Владеющий Сглазом.
— Сглазом? В этом заключается его магия?
— Верно.
— Как именно она работает?
— Неведомо сие нам. Он принуждает других трудиться на своё благо.
— Думаю, нам повезло, что магия тут не действует, и Бежевому адепту на нас не повлиять. И всё же лучше не высовываться. Я посвящу тебя в подробности офисной работы, хотя боюсь, поначалу она покажется тебе полной ерундой.
— Уже, — признала она.
— Надо обязательно скрыть твою манеру речи. Она выдаст тебя мгновенно. Ты можешь говорить, как я, если постараешься?
Флета хихикнула.
— Я постараюсь. Но молвишь… говоришь ты очень смешно. Может статься… возможно, я невольно рассмеюсь.
— Для Протона ничего смешного в ней нет. Слушай, Флета, это вопрос жизни и смерти. — Он помедлил, размышляя. — Лучше мне звать тебя Агапой, чтобы тоже случайно не выдать.
— Иногда ты бываешь чертовски глуп, — аккуратно подбирая слова, сказала девушка.
— Что?
— Разве мы не скрываемся? Назови меня Агапой, и Бежевый немедленно поймёт, что добыча у него в руках.
Маш ударил себя по лбу.
— Наверное, какая-то из моих логических цепей перегорела! Ты права! У нас должны быть фальшивые имена.
— Да, — сказала она вместо привычного «верно». — Как же нам их узнать?
— Сейчас. — Он вышел в соседнюю комнату. — Тут наверняка велись записи. — Активировав экран на столе, Маш обратился к нему: — Предоставь список офисного персонала.