В Голубых Владениях его ждала перемена. Замок лучился счастьем в прямом смысле слова. Если Голубая Леди была счастлива, для этого наверняка имелась веская причина. Бэйн мог представить лишь одно событие, которое произвело бы на неё подобный эффект.
Не потому ли отец решил проводить исследования вне стен своего кабинета? Стайл больше не противился отношениям Бэйна и Агапы, однако обстоятельства по-прежнему их угнетали. Возможно, Стайл просто предпочёл держаться подальше от неизбежного.
— Есть кто дома? — позвал Бэйн.
Мать с улыбкой вышла ему навстречу. Ей составляла компанию молодая женщина, которая выглядела, как Флета, но ею не была.
Она шагнула в его объятия. Агапа! Незачем задавать вопросы; Бэйн и так понял, что она наконец приняла Фазу. До этого момента юноша и не осознавал, насколько важно для него было это принятие. Его мир. Естественно, он жаждал, чтобы она поняла и одобрила Фазу, какой бы невероятной она девушке ни показалась.
Он изложил принесённые с собой новости, как только они вступили в замок. Разумеется, мать и так обо всём слышала от отца, но ничего не сказала; она знала цену словам. Бэйн хотел, чтобы Агапа поняла, почему он пренебрегал ею всё это время.
— Они желают воспользоваться тобой супротив меня, — завершил он свою историю.
— Я знаю, — кивнула девушка.
Затем он пустился в описание подробностей недавней слежки, рассказывая о превращении в бабочку, но Агапа просто обняла его и, казалось, этим удовлетворилась.
Тем не менее, Бэйн хотел, чтобы она поняла одну вещь. Выведя её на прогулку за стены замка, он проговорил: — Маш установил со мной связь, пока я был там. Флету отправляют на Моэбу.
Это привлекло её внимание.
— Она не может лететь! Моя планета очень отличается от Протона и Фазы!
— Верно. Посему ты должна возвратиться завтра. Для тебя Моэба не будет исполнена странностей. — Он перевёл дыхание. — Я остаюсь тут по необходимости. Враждебные адепты слишком пристально за мной наблюдают. Полагая, что вернулся Маш, они могут успокоиться, и я узнаю всё, что нам требуется.
Она кивнула с грустью и пониманием.
— И больше я тебя не увижу.
— Нет, я не шутил, когда говорил, что прилечу туда к тебе. Маш уже побывал в твоём мире и обещает оставить для меня программу.
— Программу?
— В своей голове. Там отсеки, где хранятся программы для многих вещей — таких, как умение говорить на чужих языках. Благодаря им, я буду иметь представление обо всём, что ведомо ему, и выживу в твоём мире. Ты познала мой; теперь мой черёд. Нашему знакомству не будет конца.
Девушка снова обняла его. Затем сказала: — Мы путешествовали порознь, и сейчас у нас так мало времени, чтобы побыть вместе. Знаю, что это тело мне не принадлежит, но…
— Я повстречался с тобою, пребывая в теле Маша, — напомнил он.
— Думаешь, Флета не будет возражать, если мы?..
— Она точно не стала бы возражать. — И он перенёс их обоих на уединённую полянку, где впервые обменялся с Машем телами. Там юноша сотворил небольшую палатку, и они занялись любовью — сначала ненасытно, потом нежней, а потом мирно задремали.
На следующий день Бэйн доставил её в нужное место. Прижав девушку к сердцу, он пропе заклинание, которое должно было перенести её обратно на Протон.
Тело в его руках не изменилось, только его природа. Мгновение спустя он уже знал, что держит Флету.
Склонившись к её уху, он прошептал: — Кобылка, знаком ли я тебе?
— Да, Бэйн, — шепнула она в ответ. — Я помогу тебе в твоём квесте.
— Тебе ведомо, что они следят за нами?
— Да. — Слегка отстранившись, она посмотрела ему в глаза, имитируя любовный взор. — Ты умеешь говорить по-протонски? — тихо спросила она.
Он уставился на Флету. Не то чтобы её слова звучали неразумно, просто он не ожидал услышать от неё подобное именно сейчас.
— Умею, — отозвался Бэйн. — Но…
— Думается, я могла бы ненадолго принять участие в маскараде, если не против и ты, — кивнула девушка. — Мне сие не по душе, но возлюбленный попросил меня, и если сие поможет… — Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы.
Флета снова ошеломила его. Разумеется, она целовала Маша! И если он хочет обмануть недругов, играть следует совместно. Бэйн просто как-то раньше не задумывался об этом аспекте. Дни любовных игр с Флетой остались в далёком прошлом.
Но, если так будет продолжаться и дальше, им придётся заниматься любовью! Получается, они оба — пусть и ненамеренно, но! — предадут своих возлюбленных, о чём речь в разговоре с Машем не заходила. Как она отнесётся к этому? Флета ведь обменялась с Машем тройным признанием в любви!
Её губы вновь приблизились к его уху.
— Я люблю иного, но не испытываю ненависти к тебе и могу играть в подобные игры так же, как сие проделывает твой род. Как в прошлом.
— Тогда будет просто секс, — прошептал он в ответ. — Наши сердца не будут принимать в нём участия.
— Верно. — Затем девушка отстранилась. — Но мы теряем время впустую.
— Маш! — радостно воскликнула она. — Разве мы не наигрались на Протоне?
— Мне всегда будет мало, — осторожно ответил он, выпуская её.
— Мы слишком долго не заглядывали в убежище, — сказала Флета. — Позволь мне отнести тебя туда. — И она приняла своё истинное обличье единорога.
— Да, разумеется, — согласился он. Бэйн нарочно забрался ей на спину неуклюже, как, он полагал, поступил бы Маш. Она поскакала на запад. Отлично: пока они не разговаривают, риск быть опознанными снижается. Враждебные адепты, скорее всего, продолжают за ними наблюдать, но им быстро станет скучно, и внимание их обратится к более важным делам.
Во время галопа юноша обдумывал план, разработанный им вместе со Стайлом. В последние три дня тот научил его экзотической технике, о которой большинство адептов не ведали: духовному разделению. С помощью этой магии можно было воспарить сознанием, покинув собственное тело, чтобы проделывать вещи, на которые не способно тело. Каждый раз требовалось новое заклинание, конечно же, но Стайл придумал уже придумал для себя несколько подходящих — теперь они послужат и Бэйну. Время и пространство ограничивали эффект, поэтому необходимо было вплотную подобраться к объекту, прежде чем пробудить чары. Это создавало определённые трудности с их применением… однако в случае успеха они могли оказаться бесценными.
Вот почему он не искал поддержки Маша.
Маш не только не сумел бы шпионить подобным образом вследствие неопытности в магии, но и не стал бы. Но Маш смог бы приблизиться к враждебным адептам. Маска позволит Бэйну подобраться к ним достаточно близко для того, чтобы выведать всё, что они с отцом хотели. Вполне вероятно, что от результата его слежки зависит благополучие всего мира.
И Флета, благословенна будь, содействовала! Маш нашёл в ней хорошую пару; может, она и животное, но некоторые животные благородней людей, и она была отличным тому примером. Её подруга Фурраменин — ещё один живой пример, и, конечно же, Сачеван — эта вампирша была поистине особенной!
Когда наступили сумерки, и солнце окрасило в алый облачный берег впереди, Флета остановилась, и Бэйн спрыгнул наземь. Она пошла пастись, находя этот способ пропитания удобней всего, а юноша набрал фруктов и орехов. Он мог и наколдовать еду, однако не стал этого делать по двум причинам: во-первых, Маш вряд ли на такое способен, а во-вторых, магия слишком ценна, чтобы тратить её по пустякам. Если бы он попал в беду или голодал, чары были бы в порядке вещей; а пока и рутинный труд сойдёт.
Наконец, совсем стемнело; Флета превратилась в девушку и присоединилась к нему. Вокруг похолодало — но опять же, какой смысл использовать магию, если можно согреть друг друга теплом своих тел? Скинув с себя одежду, они укрылись ею, как одеялами, и обнялись. Разумно было поступить так, сохраняя тепло и давая понять наблюдателям, что они — любовники. Пусть те считают, что парочка занялась друг другом; Бэйн намеревался просто спать.
Но Флета спутала ему все карты.
— Угадай, сколько раз я желала очутиться с тобою рядом в период зачатия? — прошептала она.
Период зачатия! Бэйн застыл. Когда он наступал, кобылку должен был покрыть жеребец, или же ей суждено было испытать невыносимые муки. Обычный человек не мог удовлетворить её.
— Ты не?..
— Нет, не в эту неделю, — успокоила его она. — Но когда я познала человеческие способы получения удовольствия, мне нравится получать его в любое время. — Девушка прижалась к нему грудью и бедром. Может, она и животное, и подруга детства, но сейчас он чувствовал в ней только женщину.
— Я занимался с ней любовью, когда она пребывала в твоём теле, — сказал Бэйн, надеясь её отвлечь. — Мы подумали, что ты не станешь возражать.
— Верно, — согласилась она. — Я тоже часто делила с ним ложе, когда он занимал твоё тело. — Она поразмыслила немного. — Какое оно, моё тело?
— Ничего лучше и представить себе не мог, — признал он. — А теперь хватить меня дразнить. Пора спать.
Решив, что зашла достаточно далеко, Флета отступилась. Её потребность в сексе была совсем не такой, как у него; ей просто нравилось демонстрировать, что она может вызвать у юноши соответствующую реакцию против его воли. Сейчас это сработало, и девушка удовлетворилась.
Бэйн расслабился. Тем не менее, подсознательно он понимал, что вскоре им придётся сделать это по-настоящему, если они хотят сохранить свою тайну. Может, для неё секс — всего лишь часть игры, животных он вообще мало беспокоил, но для него это была далеко не игра. Юноша уже чувствовал себя виноватым за грядущее — и ещё острее становились угрызения совести, когда он ловил себя на том, что желает этого. Он не мог простить себе страсть.
Раньше Бэйну не доводилось бывать во владениях Прозрачного, и он нашёл их завораживающими. Подводный остров, древние создания, псевдо-полёты — что за реальность воссоздал здесь адепт! Он пытался не слишком явно глазеть по сторонам, когда кобылица несла его мимо странных пейзажей в убежище.