Потрясённый жуткой серией удачливых ударов соперника, Бэйн пошёл на хитрость. Будто бы приготовившись к следующей отчаянной подаче, юноше опустил мяч прямо за сеткой с таким кручением, что тот обязан был живо укатиться к углу стола и упасть.
Однако Маш держал ухо востро. Ракетка в его руке словно сама собой поймала шарик и отбила его по косой — так, что Бэйн вынужденно прыгнул к другому углу. Затем Маш, само собой разумеется, опять запустил мяч к противоположному углу — и заработал очко.
Один-ноль.
Но Бэйн знал, что на везение полагаться нельзя. Рано или поздно удача повернётся к Машу спиной. Он уже предоставил Бэйну шанс сменить тактику. Пусть ожидает сильных прямых или кручёных ударов и готовится к ним. Бэйн испробует обратные.
Он опять подавал. На сей раз юноша ударил по мячу обратной стороной ракетки так тяжело, что сперва шарик полетел быстро, однако, миновав сетку, драматически замедлил скорость и вряд ли при падении успел бы отскочить от стола ещё раз. Маш возвратил его, даже не пытаясь сопротивляться вращению; в результате тот взвился вверх приглашением к очередному мощному удару.
Бэйн без сомнений принял приглашение и послал шарик в правый угол стола Маша. Удар, на который можно ответить лишь обратной стороной ракетки… если ждёшь именно этого. Маш взял мячик на обратную сторону ракетки, не выказывая никаких видимых усилий, и по дуге направил назад.
Понеслось. Куда бы ни бил Бэйн, Маш неизменно оказывался там в нужный момент. Шарик продолжал падать в центр стола Бэйна.
Просто безумие какое-то! Он даже не пытался атаковать; только защищался! Что он задумал? Никто не способен играть так долго и не потерять ни очка! Человеческие рефлексы не действуют столько времени без единого сбоя. Точно так же и живое тело не может постоянно изгибаться, тянуться и прыгать идеально.
Бэйн принялся наблюдать за ракеткой Маша. Вот он снова отбил мяч, а та даже не была наклонена под нужным углом. Согласно законаи физики, шарик должен был скатиться со стола. Минус очко. Но тот полетел на его половину, прямо в центр. Магия…
Магия! Внезапно Бэйна озарило. Маш заполучил магическую ракетку! Такая вероятность не приходила ему в голову раньше. На Фазе их не существовало, поскольку в них не видели смысла. Ведь развить игровые навыки они не помогут. Но кто-то явно сотворил одну — может, просто развлечения ради, и теперь она была у Маша в руках.
Его черёд снова отбивать шарик. Но осознание отвлекло его, и Бэйн ударил мимо. Два-ноль.
Ракетку определённо зачаровали таким образом, чтобы она отбивала любую подачу. Если специально не направлять мяч, она подавала его назад нейтрально: высокой аркой к центру стола. Если Маш атаковал, она посылала шарик, куда и как ему требовалось — но даже если замысел был ошибочен, не промахивалась. Таким способом он мог бить, как хотел, и выполнять даже самые сложные удары со стопроцентным попаданием. Или вообще не стараться и продолжать возвращать шарик оппоненту. Потерять очко он просто не мог.
И как, спрашивается, ему, Бэйну, выиграть? Вся его подготовка и покупка спецракетки ничего не стоят! Магия действовала только на Фазе — но именно там и играл Маш. Поскольку удар засчитывался при контакте мячика с ракеткой, наличие магии на конце стола Бэйна не имело значения. Шарик направлялся, куда его посылали магическим путём.
Если бы они попеременно менялись местами в процессе игры… но в правилах такого пункта не имелось. Маш обладал магией в течение всего сета.
А Бэйн-то считал, что победа у него в кармане. Теперь он неожиданно оказался перед лицом поражения — не только в этом сете, но и в целом турнире. И всё потому, что не предугадал подобную возможность.
Он бросил короткий взгляд на зрителей. Они наблюдали за игрой — и на Протоне, и на Фазе. Но посреди игры с ним не заговорят. Да и в любом случае, какой совет они могли ему дать? Ничто не снимет чары с ракетки Маша!
Он отставал на два очка, пустячное число, но чувствовал себя побеждённым, готовым сдаться и ощутить сопутствующее провалу унижение. Мог ли юноша заработать хотя бы один балл?
Но гордость заставляла его держать подбородок высоко. Он будет играть, несмотря ни на что, чтобы все это видели. Он не сдастся лишь потому, что ситуация безнадёжна.
Бэйн сжал мяч для третьей подачи и применил ужасающую технику.
И промахнулся по нему совсем. В этом заключалась её опасность; угол был таким острым, а скорость ракетки столь велика, что любой просчёт приводил к утрате шарика.
Три-ноль. Как раз, когда он решил бороться до последнего. Этого не должно было произойти с роботом; непредвиденная ошибка. Но механическим телом управляло сознание Бэйна, и он создал искажение в программе, непредвиденно попытавшись применить экстремальную технику. Вчера Маш заставил просчитаться электронный мозг; сегодня Бэйн сделал это за него.
И вдруг он понял, каким образом может противостоять магии. Этот сет ещё не окончен!
Бэйн подал снова, сделав поверхность ракетки твёрдой и быстрой, придав минимальное вращение мячу — ровно такое, какое требовалось для контроля над ним. Оно теперь почти ничего не значило; магия ракетки Маша всё равно его аннулировала. Посылаемые им мячи не крутились. Но скорость и точка попадания всё ещё засчитывались, поскольку Маш должен был поднести ракетку к шарику.
Маш вернул мячик уже знакомой нейтральной дугой. Готовый к ней Бэйн ударил вновь. Второй возврат Маша был выше, идеальный посыл.
Бэйн решил проверить границы магии. Установив на своей ракетке максимальную твёрдость, он отправил мяч вниз со всей силой своей железной руки. Его собственная ракетка на мгновение здорово сплющила шарик, и, отскочив от края стола, тот разлетелся на две ровные половинки.
Ракетка Маша уже тянулась к ним. Поймав останки, она перебросила их через сеть, как и раньше. Две крохотные белые чаши приземлились в центре половины стола Бэйна.
Очко не засчитали; мячик требовалось заменить. Но мысленно Маш поставил галочку: магическая ракетка способна вернуть абсолютно всё, даже уничтоженный шарик. Если только она его коснётся.
Бэйн опять подавал, и проделал это тем же способом. Маш повторил свой ответ, и Бэйн замахнулся для такого же удара, что и предыдущий. Однако на сей раз вывернул запястье в обратную сторону и послал мяч с противоположной стороны стола.
Удивлённый Маш даже не пытался среагировать. Бэйн заработал очко. Один-три.
Магическая ракетка не могла вернуть то, к чему не притрагивалась. Если мяч выбывает из игры, задача Маша — возвратить его, а Бэйна — не дать ему подобраться к шарику вовремя.
Оставшаяся часть сета вымотала обоих. Механическое тело, тщательно избегающее ошибок, против магической ракетки, которая никогда не промахивается. Каждую подачу Бэйн посылал таким образом, чтобы заставить Маша побегать, вывести из равновесия, отправляя мяч туда, где тот его не ожидал, и реакция живого организма оказывалась замедленной. Словом, толкал его на ошибки и вынуждал уставать. Маш, который большую часть своей жизни пробыл роботом, всё ещё автоматически полагался на выносливость; но теперь, находясь в чужом теле, познал все уязвимости плоти. Он не мог дотягиваться до мяча каждый раз, и когда руки или ноги подводили его, Бэйн зарабатывал очко в свою пользу.
Но тело Бэйна отличалось редким здоровьем, и магическая ракетка легко возвращала подачи. Поэтому противнику пришлось постараться, изводя его долгими нудными раундами, и лишь усталость заставила Маша отдать Бэйну первенство. Механическое тело могло продолжать подобную игру бесконечно.
Таким образом финальное очко неизбежно досталось ему. Бэйн перехитрил магическую ракетку и выиграл сет. Теперь оставалась всего одна игра — решающая.
— Мне показалось, некоторые думали, что ты недостаточно стараешься, — проговорила Агапа, когда они остались наедине после изнурительной игры. — Сомнения испарились.
— Странно, — задумчиво произнёс Бэйн. — Когда положение выглядело безнадёжным, и я думал, что продолжать нет смысла, я и старался выиграть больше всего.
— Завтра всё решится, — вздохнула девушка.
— Завтра решит всё, — согласился он. — Маш победил там, где я считал его заведомо проигравшим, поскольку плоти не сравниться с машиной. Но плоти удалось превзойти ограничения машины при помощи творческого мышления. Он проиграл там, где я видел его победителем из-за наличия магической ракетки — но машине удалось превзойти пределы живого организма. Завтра… думаю, никто не ведает исход турнира.
— Никто, — кивнула Агапа.
— Но если выйду победителем я, и нам придётся расстаться…
— Нипи станет залогом нашей любви, — напомнила девушка. — И расставание придётся отложить.
— Верно. Но когда Маш возвратится в сие тело…
— Куда же ещё? — невесело улыбнулась она.
— Я бы хотел, чтобы ты снова изобразила для него Флету. Несмотря на наше противостояние, я не испытываю к нему ненависти, и его любовь к кобылице истинна.
Агапа медлила с ответом.
— Мне бы не хотелось опять играть эту роль, — наконец, призналась она.
— Верно. Но если я стану причиной их разлуки, что я могу дать ему взамен?
— А как насчёт Флеты? Что ты предложишь ей?
Это вернуло его к реальности.
— Да, надо найти другой способ. — Юноша поднялся. — Я поговорю с Голубым.
— И я, — решила Агапа.
Они направились к Гражданину Голубому, который встретил их вместе с Шиной.
— Возможно, утром я одержу победу в турнире, — начал Бэйн. — И разрушу личную жизнь не только свою, но и Маша, и наших возлюбленных. Сие нелегко.
— Дисбаланс должен быть скорректирован, — отозвался Голубой. — Но вы сможете посещать миры друг друга, пока мы не отыщем ключ для его исправления.
Бэйн перевёл дыхание.
— Думается мне, у нас уже имеется ключ. Он между тобой и моим отцом.
Голубой поднял бровь.
— Оракул догадался об этом, — продолжал юноша. — Между вами двумя существует связь — линия, которой следовали мы с Машем. Полагаю, вы и сами могли бы обменяться телами, попытайся вы сие проделать.