— С целью? — вопрос Знайки прозвучал буднично, будто речь шла о выборе блюда на завтрак или покупке новой одежды. — Я не улавливаю смысла. Если дети говорили правду, то те, кто обитает сейчас на планете, не имеют никакого отношения к улетевшим на Марс. Не понимаю, что нам делить.
— Они же напали на Когривед! — возразил Друг. — Представляют опасность, в конце концов!
— Не напали, — отмахнулся ИИ, точнее, произнёс слова с такой интонацией, что, будь у него тело, обязательно сопроводил бы фразу движением руки. — Люди про нас не знали. Скорее всего, и не сунулись бы, если бы не дети.
— То есть тебя всё устраивает? Торчать здесь, обладая армией хорошо обученных солдат, ждать, когда люди вернутся, поняв, что в НИИ есть нечто важное для них?
— Видишь ли, в чём дело… Я и институт — единое целое. Не получится взять и уйти куда-нибудь. Нет ножек — нет и мультиков. Я лишь держу микоидов в узде, чтобы не разбежались, создав тем самым проблемы и себе, и окружающим.
— Кстати, о них…
— Я ещё не закончил с вопросами, — перебил Друга Знайка. — Почему ты помог пленникам бежать?
— Ну… — робот прикинул варианты ответа. — Один ребёнок несёт в себе гены жены моего создателя, Жени. Мы были очень близки с Алей, хоть наше знакомство не сразу задалось. Я не смог поступить иначе.
— Очень странно, — проговорил ИИ. — Ты одновременно ненавидишь людей, хочешь с ними воевать и спасаешь того, кто напоминает тебе об улетевших на Марс.
— Алевтина не улетела, — робот издал подобие вздоха. — Она умерла на Земле в самый разгар экспансии.
— Соболезную, — отозвался Знайка. — Первичное любопытство, если говорить по-людски, я удовлетворил. Спрашивай. Что ты хотел узнать про микоидов?
Маруся открыла глаза и увидела Макара. Ещё до конца не поняв, где она находится, девочка собиралась попросить воды, но внезапно её накрыло воспоминаниями. Маруся ойкнула, подскочила на кровати и отползла в уголок.
— Макарушка, — проворковала девочка, — ты меня уже простил?
Макар отложил инструменты, которыми ковырялся в левой кисти, посмотрел на Марусю и дважды мигнул оптическими сенсорами.
— Ой, а что у тебя с ручкой? — спохватилась та. — Болит? Подуть?
Робот хихикнул. Маруся выдохнула. Значит, не злится. Правда, он никогда так не делал, только любому терпению есть предел. Следует вести себя аккуратнее. Нагоняя абсолютно не хочется.
— Машенька, а ты что такая ласковая? — спросил Макар. — Боишься наказания?
Девочка кивнула.
— Знаешь, — сообщил помощник, — в старинные времена детям за проступки давали ремнём по заднице. Ритуал назывался «выпороть»…
— Ты шутишь⁈ — воскликнула Маруся.
— Нет. Говорят, отлично работало…
Девочка закуталась в одеяло с головой, и оттуда донеслось:
— Если Макар спросит, где я, скажите, что меня съели волки!
— А ведь на самом деле напороться на волков в лесу — плёвое дело! — робот заглянул под одеяло. — На завтрак пойдёшь?
— Конечно! — завопила Маруся и бросилась одеваться. — Ты не представляешь, чем там кормили! Всё такое сладкое! Есть невозможно! Консервы и те с сахаром! Ужас! Сейчас бы овсяночки с маслицем!
— Что-что⁈ — Макар не поверил ушам. — Овсянки? Ты же на прошлой неделе объявила, что теперь ешь только манную кашу.
— Мой милый робот, — девочка обняла его и прижалась щекой к корпусу, — я начинаю новую жизнь! Ты меня больше не узнаешь!
— А драться и хулиганить перестанешь? — Макар прищурился.
— Не настолько новую! — отрезала Маруся и понеслась в столовую, где её дожидалась каша.
В отличие от подруги, начисто проспавшей подъём, Пашка подпрыгнул вовремя. Он ощущал странную бодрость. Хорошенько почистил зубы, умылся, причесал взлохмаченные волосы, оделся. Теперь пора на завтрак. Что-то насвистывая, Пашка поскакал на второй этаж.
Ворвавшись в столовую, Пашка замер. За ближайшим столом сидел тот самый водитель, что вывез их с территории Когриведа. Он неторопливо ел овсянку, запивая её чаем. Рядом возвышалась пирамида бутербродов с сыром. Видимо, повара решили, что здоровяку кашей не насытиться.
Водитель зачерпнул очередную ложку и отправил её в рот. Со стороны сцена выглядела уморительной: огромная рука, в которой прибор смотрелся крохотным, бережно подносила ложку к лицу, здоровяк вдыхал аромат овсянки, жмурился и закидывал кашу в себя. Пашка не удержался и захихикал. Водитель посмотрел на мальчика.
— Проснулся? — поинтересовался он. — Тащи жратву и присоединяйся.
Пашка пулей метнулся на раздачу и приземлился на отодвинутый стул.
— Тимур, научная разведка, — протянутая рука бережно сжала ладошку мальчика. — Ты в норме?
Пашка пробубнил что-то утвердительное сквозь набитый рот. После питания в плену у микоидов завтрак казался божественным.
— Ты не представляешь, — Тимур мечтательно закатил глаза, — как я скучал по такой еде! Есть в лагерях что-то, невоспроизводимое в домашних условиях. Воздух тут другой или настроение… Дома гуляш сварганишь, ан нет, совсем не то. И продукты одинаковые, и рецепты…
— Вы давно водителем работаете? — Пашка уже заглотил свою порцию и взялся за чай.
— Водителем? — Тимур заразительно захохотал. — Я — командир разведчиков. Но да, за рулём давно сижу.
— Командир? — мальчик не верил ушам. — То есть это вы в разведку записываете?
— Ты к нам собрался? — Тимур вскинул брови.
— Да! Хочу быть, как вы, смелым, бесстрашным, биться с микоидами!
— Договоримся так: живи, учись, занимайся спортом. Окончишь школу — свяжешься со мной. Обсудим.
Тимур встал, отнёс посуду в автомойку и вышел, на прощание подмигнув Пашке.
Мальчик сидел с открытым ртом, не веря в происходящее. Конечно, никто не гарантировал, что его точно возьмут, но шанс служить в разведке был сильно выше, чем у остальных. Ведь он, Пашка, получил обещание обсудить с самим командиром! Как вам такое, пацаны⁈
— Расскажи мне о микоидах, — попросил Друг.
В виртуальности возникли чертежи и объёмные модели.
— Внутреннее строение проще человеческого, — Знайка принялся подсвечивать анатомию по мере объяснений. — Мозг — вычислительный модуль с ИИ, охлаждаемый воздухом. Ноздри биоробота напрямую соединяются с полостью черепа, воздух при вдохе проходит через неё, охлаждая «мозги», далее отправляется в трахею. При выдохе — наоборот. Заодно мы снабжаем кислородом мицелий, прорастающий через стенки лёгких. Тут — пищевод. Вместо печени — батарея питания. Левее — «селезёнка». Она же — микробный топливный элемент. Он нужен затем, чтобы подзаряжать аккумуляторы без подключения к внешней станции. По центру — искусственный желудок. Из него получают питание гифы, служащие и проводкой, и нервной системой микоида. Два отдельных замкнутых контура, друг с другом не пересекающиеся. «Нейроны» передают импульсы от управляющего модуля к искусственным мышцам и обратно. Кожа, понятное дело, тоже не настоящая, но тёплая и приятная наощупь. Брюшная полость заполнена диэлектрическим гелем. Он ещё и не даёт органам сильно нагреваться, забирая лишнее тепло и отводя его к поверхности тела. Скелет, как ты уже догадался, сделан из запечённого мицелия, на то мы и институт грибоведения.
— Здорово! — похвалил Друг. — А почему биороботы ведут себя, как люди? Какая-то иная, отличная от моей, форма искусственного разума?
— Отнюдь. Обычный ИИ. Точнее, необычный. Они считают себя людьми и осмеют любого, кто станет утверждать иначе.
— То есть? А как же этический кодекс робототехники, по которому машина не должна имитировать человека?
— Здесь начинается печальная история о том, как изначально гражданская разработка превратилась в военную. В Минобороны захотели создать разведчиков, превосходящих живых агентов по морально-психологическим качествам. Каким бы подготовленным не был человек, он имеет определённые ограничения. Микоиды их лишены, действуя сообразно программе. Существовали планы по внедрению их в различные зарубежные структуры, включая колонии на Марсе.
— Да ладно! — не поверил Друг. — С таким-то глазищами и прожилками в коже? Их же сразу опознают!
— Кожа выравнивается пигментами, подкрашивающими гифы. Оптику дорабатывали, решение существовало, просто на опытных моделях использовали самые недорогие в исполнении сенсоры. Дополнительно планировалось оснастить биороботов системой искусственного кровоснабжения. Для придания максимальной реалистичности.
— Допустим, а первичные половые признаки? На схеме я их не наблюдал.
— Не проблема. Существовали рабочие прототипы.
Робот засмеялся.
— Однако! Насколько я понимаю, проект застопорился и в серию не пошёл. Почему?
— «Изменение оборонных приоритетов», — процитировал Знайка официальным тоном резюме высокого начальства. — В результате мне на попечение достался взвод солдат, не подозревающих, что они — микоиды.
— А сказать им?
— Бесполезно. Ржут. И пытаться перепрограммировать опасно. Код писали инженеры при помощи поведенческих нейросетей, куча непонятных закомментированных веток, собственные переменные… Стояла задача создать абсолютно непохожих друг на друга биороботов, и с ней справились. Ну, как умели. В итоге каждый из них действительно вышел индивидуальным во внешних проявлениях, но, как ни крути, основной функционал у всех един: ограниченный набор поведенческих алгоритмов, основанный на сотне базовых скриптов. Если долго за ними присматривать, недели три или месяц, начинаешь замечать повторы шуток, баек, дежурных фраз. Большинство со стороны не заметит, особенно когда общается не каждый день, а я это вижу многие годы подряд. Разве что Александр получился не таким, как все. Более человечным, что ли… Уникальный микоид, за ним интересно наблюдать.
— Есть один непонятный мне момент, — Друг крутанулся вокруг своей оси просто для развлечения в цифровой среде. — Гифы — это органика с высоким сопротивлением. Длинный проводник из них вообще не эффективен. Почему они проводят ток?