Новосибирская область, 2349 год.
Близилось утро, только никто и не думал расходиться.
— Какая вы прекрасная пара! — в который раз умилилась Офелия Робертовна. — Будто мы с Иннокентием Ферапонтовичем в молодости!
Маруся потупила взор и взяла Толика за руку.
— А я ведь вас помню! — сказал Георг Никодимович. — Вы же те талантливые ребята, которые, не без моей помощи, конечно, сняли захватывающую киноленту «Любовь и звёзды». Признаться, польщён, что вы учли все мои скромные замечания. Фильму они явно пошли на пользу, а я едва не прослезился, видя, что молодёжь чтит авторитеты и прислушивается к их мнению. Вижу достойную смену, отчего на душе становится радостно, тепло и покойно. Если мне суждено однажды сгинуть на поле брани, то эти прекрасные юноша и девушка продолжат моё дело, не оставив кровоточащей дыры в культурном пространстве нашей великой Родины!
— Да бросьте, любезнейший! — мэр приобнял друга за плечи. — Вам ещё жить и жить, творить, ставить пьесы в нашем театре! А за юными дарованиями я присмотрю. Есть у меня идейка одна инновационная. Создать в Новосибирске крупнейший в стране кинематографический кластер, равного которому не будет на всей планете.
— Милейший супруг, — напомнила его жена, — на Земле в принципе отсутствуют большие киностудии. Создайте любую, и она станет крупнейшей.
— Душенька, — Иннокентий Ферапонтович фыркнул, — я никогда не мыслил мелкими категориями! Мы же — не убогая провинция! Не канули бы в Лету Голливуд с Болливудом, от зависти бы померли! Похорошеет российское кино при новосибирском мэре, ох, как похорошеет!
Кто-то деликатно кашлянул. Сидевшие в шатре повернулись и увидели Павлова.
— Не возражаете, если присоединюсь? — поинтересовался он.
— Сочтём за честь! — Офелия Робертовна встала из кресла, освободив его для профессора, сама же уселась на гору подушек.
Иван Петрович сел. Присутствующие молча смотрели на него, ожидая инструкций.
— Серьёзно⁈ — Павлов прикрыл лицо ладонью. — Я должен вам задвинуть речь или накидать распоряжений? Я пришёл сюда отдохнуть, не обращайте на меня внимания. Но, если усну в кресле, будить не рекомендую. Вырву аккумулятор или печень. Зависит от того, кто смельчаком окажется.
Рязанская область, 2349 год.
Робонянь насчитывалось шесть, следовательно, на каждую из них приходилось по два часа воображаемого циферблата. «Голиафов» же было восемь, по одному на девяносто минут. Не полноценное окружение, конечно, но с поправкой на дальность и кучность огневой контроль получался практически идеальным. Никто не уйдёт без «подарков». Точнее, вообще не уйдёт.
Светало. Заботливая Медведица увидела в траве чёрного неуклюжего паучка, подставила ему палец и с интересом наблюдала, как он семенит по её руке. На дереве сонно пискнула птица и снова замолчала. Маленький паук продолжал упрямо карабкаться выше. Вновь появились комары. Они растеряно бились о корпус робоняни, пытаясь понять, что за диковинное существо излучает тепло, не желая делиться с ними кровью. Тыкали хоботки в металлопластик, отлетали, опять садились, повторяя свои бессмысленные действия снова и снова. Медведица беззвучно смеялась, наблюдая за тщетными попытками насекомых. Глупыши! Давно пора эволюционировать и начать пить масло! Интересно, сколько лет пройдёт до тех пор, когда комары научатся пить «кровь» роботов?
— «Голиафы» на позициях, — доверительно сообщила рация.
В ответ робоняня передала видео и координаты сосредоточения вражеских солдат в окопах. Пересменка, если верить глазам, началась строго по графику, обеспечивая должную кучность для поражения противника.
Внезапно неподалёку раздался шорох. Заботливая Медведица покосилась в сторону и увидела странный восьмиколёсный аппарат. Он медленно пятился, сканируя пространство перед собой и явно не замечая няню. Понимая, что главная камера у неведомого устройства точно спереди, робоняня нагребла изрядную горсть земли, а потом прыгнула на пришельца, размазав содержимое ладони по его наружной части. Из корпуса вынырнуло два манипулятора, которые попытались очистить «лицо». Медведица ухватила их и вырвала с мясом. Раздался пронзительный писк. Няня повернула голову в сторону позиций противника. Не прошло и мгновения, как те накрыло шквалом огня.
Заботливая Медведица сымитировала облегчённый выдох, посмотрел на паучка, что долез почти до плеча. В ту же секунду пленённый ею аппарат взорвался.
Летом рассветает рано. Вроде бы, стояла темнота, а вдруг — бам! — и посветлело. «Голиафы» заняли места согласно загруженным координатам, ожидая команды. За внешним забором биороботы приступили к ротации. Разумеется, никто в открытую не вылезал из окопов, дураков не было. От основных траншей ответвлялись отроги, ведущие к дальнему краю зоны отчуждения. Через них солдаты, заступающие на дежурство, и добирались к первой линии обороны. Важно, что робоняни давно «срисовали» все наблюдательные пункты, а точки входа держались под контролем.
— Огонь! — скомандовал Тимур.
Охранники вскинули гранатомёты, засыпав окопы смертоносными зарядами. Взрывы перерастали из одного в другой, над траншеями поднялась взвесь пыли, поднятая поражающими элементами. Вроде бы, ещё где-то за институтом что-то рвануло. Командир прислушался. Показалось!
Заработали пулемёты. «Голиафы» подавляли отступление. Тимур увидел несколько микоидов, пытавшихся эвакуировать раненых. Их, как и «трёхсотых», разметало в клочья крупнокалиберными очередями.
— Запускаем «Ястребов»! — командир решил рискнуть.
Дроны взмыли в небо, понеслись, засыпая гранатами землю, но, стоило им приблизиться к внутреннему забору, весь рой перестал существовать. Со стороны института донеслись пулемётные трели. Пули крошили беспилотники, заставляя те из них, что ещё не осуществили сброс, взрываться с мощными хлопками. Единственный на весь Когривед «Голиаф» вступил в бой.
— На штурм! — заорал Тимур.
Восемь роботов-охранников, вращая гусеницами и не прекращая стрелять, преодолели остатки ограждения и въехали в зону отчуждения. За ними двигались тройки, прикрытые бронещитами. Первым на минное поле влетел «Голиаф», сопровождавший «Яков» и «Эму». Рвануло настолько мощно, что осколками посекло соседние группы. Едва командир потянулся к рации, как не стало «Бобров» с «Волками».
— Стоять! — заревел он в эфир.
Но «Ласок» и «Мышей» это не спасло. Минус три робота и восемнадцать боевых товарищей.
— Хотите лобовой атаки⁈ — прорычал Тимур. — Организуем!
Отдав команду уцелевшим разведчикам держать периметр, Тимур призвал оставшихся «Голиафов» к главным воротам. Оттуда, через бинокль, отлично просматривался основной корпус института, часть которого своей мощной спиной загораживал вражеский робот-охранник.
— Уничтожить любой ценой, — приказал командир. — Затем сровняйте всё с землёй!
— Подождите! — захрипел чудом уцелевший громкоговоритель на одном из столбов. — Буквально пять минут, и управление институтом перейдёт ко мне. После чего я готов к мирным переговорам!
Глава 30
Рязанская область, 2349 год.
Наблюдая за боем, Знайка начал понимать, какой смысл люди вкладывают в слово «беспомощность». Он ничего не мог сделать для спасения тех, кто вскоре должен был ему подчиняться. Трупы, разлетающиеся конечности, раненые. Если бы он обладал чувствами, ИИ пришёл бы в ужас от того, что покалеченные роботы молчат, а не кричат от боли. Самое страшное — смерть без каких-либо эмоций. Ни страданий, ни мучений — вообще ничего. Обесценивание гибели, которая заставляет отвратиться от убийства. Плевок в умершего, потому что всем безразлично, что его не стало. Война, противоречащая самой себе: любые её достижения нивелируются отсутствием ощущения победы.
На передовой гибли те, кого пробудил Друг. Боевые вирусы не спасли ни от гранат, ни от пуль 12,7 мм. Те микоиды, что обладали подобием разума, находились внутри главного корпуса для защиты того, кто через некоторое время вновь станет их командующим. Пока же таймер вёл обратный отсчёт, но каждая секунда обходилась очень дорого. Солдаты умирали.
Противник подготовился капитально. Знайка не имел данных, руководит ли наступлением тот командир, который приезжал на переговоры по поводу детей. Если он, то прошедшие годы он не сидел, сложа руки, изучая военное дело и разрабатывая тактику со стратегией. Умный мужик, не отнять. Если кто-то другой… Какая, по большому счёту, разница⁈ Когривед утюжат, сминая первую линию обороны. Правда, ИИ не считал нужным, а Друг, став главнокомандующим, не озаботился построить последующие линии. Следовательно, предстоит аналог городских боёв с зачистками и уничтожением врага на коротких дистанциях. Разнесут всё к чёртовой матери! На жилые дома наплевать. Их бывшие владельцы давным-давно упокоились с миром где-то на Марсе. Жаль научные корпуса, лаборатории, то, что способно послужить на благо… Кому? Знайка посчитал возможный ущерб, сделал поправку на огневую мощь нападающих, прикинул степень разрушений. Выгоднее всего получалось договариваться. Только нужно дождаться восстановления прав доступа.
Снаружи к сражению подключился местный «Голиаф», чуть позже раздались взрывы. И лишь когда искусственный интеллект услышал на открытой частоте дрожащий от ярости голос командира разведчиков, он понял: не переговоры, капитуляция. Иначе здесь ничего не останется.
Спать не хотелось. Вообще. Соня взяла «Тьму» и оставшиеся два магазина, залезла на крышу, где ей недавно приснился Тимур. Часовые на дежурстве, два «Голиафа» патрулируют периметр, граница на замке, как говорили раньше. И всё-таки лучше тут, под звёздами, чем снова пересматривать с Симой его любимые древние мультики про смешариков. Они, конечно, прикольные, но не по миллионному же разу!
Девушка достала СВЛК-102Т из кофра, ласково погладила, разложила сошку. С «Тьмой» у неё сложились прекрасные отношения, не то что с командиром. Там запутано и непросто. А здесь есть боевая подруга, ни разу не подводившая и не колеблющаяся в плане выбора. Свою Валькирию она не бросит и не предаст.