Давайте, читатель, немного проиллюстрируем нашу грядущую политику на конкретном примере. Итак, допусти мы столкнулись с тем, что овладение низкоэнергетическими ядерными реакциями (как у Росси и Цветкова) оказалось делом более длительным, чем нам представлялось в самом начале. Что мы используем как резервный вариант?
Проект Игоря Острецова и его ЯРЭС: ядерных релятивистских энергостанций!
Можно ли построить фантастическую атомную электростанцию с маленьким, всеядным и абсолютно безопасным реактором, где делящегося материала — меньше критической массы? Можно ли создать оружие, способное на большом расстоянии выводить из строя ядерные боеголовки врага, не вызывая их взрыва? Можно ли решить навсегда проблему нехватки урана?
Можно. Более того, русским нужно развивать ядерно-релятивистскую энергетику, готовясь к краху капиталистических отношений в глобальном масштабе. Об этом шла речь на семинаре в Институте динамического консерватизма, который в 2011 г. вел экс-директор института атомного машиностроения Игорь Острецов.
Конец капитализма неизбежен
Пока что в нынешней ядерной энергетике мира используется уран, существующий в виде двух изотопов: уран-238 и уран-235. В уране-238 — на три нейтрона больше. Потому в природе (в силу особенностей генезиса нашей Вселенной) урана-238 намного больше, чем «235-го». Между тем, для ядерной энергетики — чтобы шла цепная реакция — необходим именно уран-235. Именно на этом изотопе, выделяемом из массы природного урана, и развивается поныне ядерная энергетика.
Но что дальше? Игорь Острецов уверен, что рыночные отношения (капитализм) подходят к своему концу. Они изжили себя. Их крах — это крах и Соединенных Штатов, сердцевины капитализма. За время, пока Советский Союз, став ядерной державой, мешал Америке установить гегемонию, развились страны так называемого Третьего мира. Сегодня некоторые из них бросают вызов США. По мнению Игоря Острецова, появление в Третьем мире термоядерного оружия (на литии-6) и применение его против Америки — очень близкая реальность. Литий-6 можно использовать для создания теромоядерного заряда любой мощности.
Он нейтронами любой энергии беспороговым образом делится на гелий-4 и на тритий. Если взять дейтерид лития-6, то дейтерий, содержащийся в соединении, взаимодействует с тритием — и идет термоядерная реакция, — поясняет эксперт. Про его утверждению, выделить литий-6 может кто угодно: это недорого. Это на два порядка легче, чем процесс разделения урана. В результате бомбу, основанную на описанной реакции, сегодня могут сделать примерно сорок стран. Это и есть самый страшный для американцев сценарий.
Создание термоядерной (водородной) бомбы мегатонного класса на этом принципе было блестяще доказано в начале 1950-х годов. Для нее нужно около 10 кг плутония (запальный заряд, триггер в виден обычной атомной бомбы). Или — 25 кило урана-325. Примерно три тонны природного урана из отвалов. И — дейтерид лития. Соль — в особой колоколообразной конструкции заряда. Такая конструкция известна как схема Улама-Теллера, которые предложили ее в Соединенных Штатах, а в СССР такое оружие создали независимо от них. Сегодня очень многие в мире могут делать заряды такого типа, причем мощностью в десятки и даже сотни мегатонн. Да, такие устройства громоздки — это вам не компактные боеголовки для баллистических ракет. Но зато их можно устанавливать в нужных местах на дне океана, а затем взрывать, вызывая цунами.
Но это, так сказать, внешняя канва грядущих событий по И. Острецову. К краху капиталистической системы русским нужно готовиться уже сейчас. Но что делает «Росатом» во главе с гражданином Кириенко?
По колониальной колее
В официальных планах «Росатома» значится развитие ядерной энергетики в трех направлениях. Первое — строительство энергоблоков с ВВЭРами — водо-водяными реакторами на уране-325. Но его очень мало. Курчатовский институт сделал диаграмму, показывающую, сколько энергии заключено в имеющихся на планете известных запасах нефти, угля, природного газа, урана-235 и урана-238.
Видно, что на долю используемого в АЭС нынешнего типа урана-235 приходится всего лишь 0,4 % энергетического запаса. 86,7 % энергии заключено в уране-238, что идет в отвалы. Нужно научиться извлекать энергию из него. Аналогичен по свойствам урану-238 еще торий (здесь он вообще не учтен). Но если это сделать, то на долю природного урана-328 и тория-232 придутся все 95 %. Однако торий и 238-й уран не могут делиться у условиях цепной реакции, сами — их нужно делить принудительным образом.
Кириенко, объявив о большой программе строительства водо-водяных реакторов, предлагает нам ехать на крайне малых запасах урана-235. На Западе прекрасно понимают проблему грядущего в самом скором времени дефицита урана-235 и потому не строят новых АЭС этого типа. (США — с 1978 г. их не сооружают). Конечно, такие реакторы плохи с точки зрения экологии, ибо дают много отходов, но главная причина остановки их строительства на Западе, по мнению эксперта — именно в понимании острой нехватки урана-235.
Потому планы «Росатома» о развитию атомной энергнетики на уране-235 — сущий бред сивой кобылы. Направление ВВЭР можно считать совершенно тупиковым. И это понимают все.
Потому есть и второе направление развития — использовать реакторы на быстрых нейтронах, которые могут переводить уран-238 в плутоний-239. Но эти планы «Росатома» — не новость. В мире реакторы на быстрых нейтронах (бридеры) пытались развивать с 1950-х годов, однако затем разочаровались в них. Почему? Технология сложна. Охлаждать бридеры нужно натрием. А что творит натрий, попадая на открытый воздух и соединяясь с водой — все помнят из школьного курса химии. (Автор этих строк в детстве взрывал натрий, бросая его в воду — это весьма впечатляло. Легко представить себе, какой эффект произведут тонны натрия, попав наружу после возможной аварии реактора на быстрых нейтронах). Погасить натрий водой невозможно — он только сильнее горит. А, во-вторых, бридеры вырабатывают оружейный плутоний. То есть, на экспорт такую АЭС не построишь. Тот же Иран с радостью заказал бы станцию с реакторами-бридерами и мог бы полностью отказаться от проекта по обогащению урана. А зачем? Сама станция вырабатывает плутоний из природного урана, причем для бомбы достаточно и десяти килограммов плутония.
Наконец, у БН-реакторов есть самый крупный недостаток — цикл наработки плутония из урана-238 слишком долог. То есть, на бомбу-то он быстро плутоний наработает, а вот то количество плутония, что нужно для загрузки второго реактора, придется вырабатывать 50 лет. Конечно, можно рассчитывать на советские запасы оружейного плутония, но на нем больше сотни реакторов не построишь. А нужно — гораздо больше!
Потому у «Росатома» записано третье направление — термоядерный синтез. Но эти работы, идущие со второй половины 1950-х, идут до сих пор. При этом, по словам И. Острецова, физика термоядерного реактора до сих пор неясна. Какая в нем должна идти реакция? Тритий (изотоп водорода) плюс водород должны дать гелий-4 плюс нейтрон. Но те, кто продвигает термояд, в опытах своих не делают тривиального химического анализа. Они не меряют количество получающегося гелия-4, замеряя только образовавшиеся нейтроны. Но рождаются ли они из термоядерной реакции или по каким-то иным причинам — непонятно. Ведь нейтроны могут появляться не только из-за термоядерного синтеза. Так что вполне возможно, считает эксперт, что это — просто тупиковое направление, в которое уже вбухали громадные деньги и еще хотят вбухать. Поэтому термояда мы не дождемся и в этом веке.
Получается, что все три направления деятельности «Росатома» — либо тупики, либо профанация. С.Кириенко либо ничего не понимает либо занимается надувательством. Страна фактически лишает себя ядерного будущего.
НАШЕ ДОСЬЕ
«— Но программа по бридерам же есть?
— Эта программа существует много лет и тлеет еле-еле. Так нельзя строить. При этом вдруг объявляется, что мы построим 20 новых станций старого типа. Ребята, а где вы будете брать уран? У нас по установленной мощности АЭС имеют 14 процентов, а реально вырабатывают сегодня до 25 процентов энергии. Но если вы собираетесь удвоить мощность всех атомных станций, то быстро истощатся запасы урана. Австралия нам ничего не даст. У Казахстана запасы примерно сопоставимы с нашими. Это лишь оттянет конвульсию.
— У нас еще боеголовки имеются.
— Есть, но только их разумно использовать в бридерах. Это решение совершенно очевидно. Уран в основном существует в виде двух изотопов. Уран-235 — 0,7 процента, уран-238 — 99,3 процента. Так вот, эти 99,3 процента идут в отвал сегодня. А используется только 0,7 процента от того, что вы добыли. А в бридерах можно использовать природный уран, который не обогащен, за счет этого у нас доступного топлива получается в 150 раз больше. И это более безопасная энергетика. В этом направлении мы абсолютные лидеры в мире. Я не понимаю, почему этим не воспользоваться…»
Эдуард Кругляков, академик РАН, “Эксперт», 25 июля 2011, http://expert.ru/expert/2011/29/vechnyij-dvizhitel-lzhenauki/
Единственная позитивная программа
Единственное перспективное направление, в коем можно развивать ядерную энергетику — это принудительное деление урана-238 и тория-232. То, где нейтроны берутся не в результате цепной реакции, а со стороны. Из мощного и компактного ускорителя, пристроенного к реактору. Это так называемые ЯРЭС — ядерно-релятивистские атомные станции. Игорь Острецов и его команда — сторонники развития именно этого направления, считая его самым рентабельным (применение природного урана-238 и тория) и безопасным. Причем ЯРЭС могут быть массовым явлением.
Однако именно за попытку донести эту мысль до высшего руководства РФ и за объявление всех трех направлений развития «Росатома» тупиками И. Острецов был изгнан из президентской Комиссии по модернизации. А его Институт атомного машиностроения подвергся банкротству.
Давняя идея — приспособить к ядерному реактору ускоритель элементарных частиц и получить совершенно безопасную энергетику. То есть, получается взрывобезопасный реактор, где нет взрывоопасной сверхкритической массы делящихся продуктов. Такой реактор может работать на уране из отвалов радиохимических предприятий, на природном уране и на тории. Потоки нуклонов из ускорителя играют роль активатора-запала. Такие подкритические реакторы никогда не взорвутся, они не нарабатывают оружейного плутония. Более того, в них можно «дожигать» радиоактивные отходы, облученное ядерное топливо (ТВЭЛы). Здесь можно полностью перерабатывать долгоживущие продукты-актиноиды тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) подлодок и старых АЭС в короткоживущие изотопы. То есть, объем радиоактивных отходов падает в разы. По сути дела, можно создать безопасную атомную энергетику нового типа — релятивистскую. Заодно навсегда решив проблему нехватки урана для станций.
Загвоздка была лишь в одном: ускорители слишком велики и энергопрожорливы. Они убивали всю «экономику».
Но в СССР были к 1986 году разработаны так называемые линейные ускорители протонов на обратной волне, вполне компактные и эффективные. Работы по ним велись в Сибирском отделении АН СССР физтеховцем А. С. Богомоловым (сокурсник И. Острецова по Физтеху) в рамках создания пучкового оружия: русского асимметричного и дешевого ответа на американскую программу «звездных войн». Эти машины вполне помещались в грузовой отсек тяжелого самолета, «Руслана». Забегая вперед, скажем, в одном варианте они — возможность создания безопасных и очень рентабельных электроядерных станций. В другом вариант ускорители на обратной волне могут с большого расстояния засечь ядерную боеголовку (атомную силовую установку) — и вывести из строя эти устройства, вызвав разрушение активной зоны или ядерного боезаряда. В сущности, это те самые вещи, что сегодня предлагают строить в РФ люди из команды Игоря Николаевича Острецова.
Если же вернуться в прошлое, то ускорители на обратной волне академика Богомолова получили на Западе название BWLAP — Backward Wave Linear Accelerator for Protons. Американцы, в 1994 году изучая научно-техническое наследие побежденного СССР и высматривая все ценное для вывоза с его обломков, высоко оценили ускорители из Сибири.
Потерянные годы
В сущности, при нормальной власти русские могли бы уже в 1990-е годы развить ЯРТ-технологии, получив и сверхэффективную ядерную энергетику, и невиданное ранее оружие.
Передо мной лежат письма, направленные в 1994 и 1996 годах тогдашнему первому вице-премьеру Олегу Сосковцу двумя легендарными советскими академиками — Александром Савиным и Гурием Марчуком. Александр Савин — участник еще ядерного проекта СССР под руководством Лаврентия Берии и Игоря Курчатова, лауреат Сталинской премии и впоследствии — глава ЦНИИ «Комета» (системы спутникового предупреждения о ядерно-ракетном нападении и истребители спутников ИС). Гурий Марчук — крупнейший организатор работ во вычислительной техники, бывший глава Госкомитета по науке и технике (ГКНТ) Советского Союза.
27 апреля 1996 года Александр Иванович Савин пишет Сосковцу о том, что под руководством ЦНИИ «Комета» ведущие коллективы Академии наук СССР и оборонных министерств вели работы по созданию «опережающих технологий создания пучковых систем ПРО». Именно благодаря этому и был создан BWLAP-ускоритель. А. Савин обозначает области возможного применения этой технологии: не только строительство безопасных АЭС, но и создание высокочувствительных комплексов для засечения взрывчатки в багаже и контейнерах, и создание средств переработки долгоживущих радиоактивных отходов (актиноидов) в короткоживущие изотопы, и кардинальное улучшение методов лучевой терапии и диагностики раковых заболевании с помощью протонных пучков.
А вот письмо Гурия Марчука тому же О. Сосковцу от 2 декабря 1994 года. Он говорит, что в Сибирском отделении АН давно готовы к работам по созданию АЭС с подкритическими реакторами. А еще в мае 1991 года Г. Марчук как президент АН СССР обращался к М. Горбачеву (материал 6618 Особой папки Президента СССР) с предложением «о крупномасштабном развертывании работ по линейным ускорителям — технологиям двойного назначения». Там концентрировались точки зрения таких академиков-генеральных конструкторов, как А. И. Савин и В. В. Глухих, как вице-президенты Академии наук В. А. Коптюг и Р. В. Петров и других научных авторитетов.
Гурий Иванович доказывал Сосковцу: давайте развернем в РФ ускорителестроение, решим проблему радиоактивных отходов, используем площадки Минатома РФ в Сосновом Бору. Благо, на это согласны и шеф Минатома В. Михайлов, и автор метода ускорения на обратной волне А. Богомолов. Ибо альтернатива такому проекту — только принятие американских предложений, «поступивших в Сибирское отделение РАН, …по проведению работ на средства и под полным контролем США с переносом и выполнением их в национальных лабораториях их страны — в Лос-Аламосской, Аргоннской и Брукхэйвенской. На это мы не можем согласиться…»
Марчук в конце 1994 года предложил задействовать в проекте и Сосновый Бор, и питерское НПО «Электрофизика», тем самым положив начало инновационной экономики: притоку «столь необходимых валютных средств зарубежных потребителей за счет нарабатывания продукции в высоко научнонасыщенном секторе…» То есть, советский зубр в этом отношении опередил российскую власть на добрых 10–15 лет: статья «Россия, вперед!» вышла только осенью 2009-го. Была предложена программа «Физтехмед».
Но тогда советских научных зубров не услышали. Уже в 1996 г. А.Савин сообщает О.Сосковцу: денег не дали, несмотря на ваш положительный отклик в 1994-м, несмотря на поддержку Госкомоборонпрома и Минатома РФ. Программа «Физтехмед» стоит. Дайте 30 миллионов долларов…
Не дали…
Сегодня, если осуществлять программу с базовым ВНИИ атомного машиностроения, то программа создания АЭС нового поколения (ЯРЭС — ядерно-релятивистских станций) займет максимум 12 лет и 50 миллиардов долларов. Собственно, из них 10 млрд. уйдет на разработку современных ускорителей на обратной волне. Зато рынок сбыта здесь — свыше 10 триллионов «зеленых». Одновременно должны быть созданы и сверхмощные, но безопасные ядерные силовые установки для кораблей (равно надводных и подводных), а в перспективе — и для космических кораблей.
Нужно лишь возродить программу строительства ускорителей на обратной волны. Может быть, даже на условиях международной кооперации.
Сколько нужно новых энергоблоков?
По мнению И. Острецова, альтернативы ядерно-релятивистскому направлению в ядерной энергетике просто нет. По крайней мере — на полвека вперед. Ядерно-релятивистские ЭС безопасны и чисты.
Именно они могли бы стать экспортным товаром и средством быстро и дешево обеспечить весь мир достаточно дешевой и чистой энергией. Никакие солнце и ветер здесь не конкуренты. Для достижения достойного уровня жизни на человека нужно по 2 киловатта мощности. То есть, на все население планеты (в перспективе — 7 млрд. душ) нужно иметь 14 тысяч ядерных энергоблоков по миллиону кВт. А их сейчас (старых типов, не ЯРТ) — всего 4 тысячи, если считать каждый блок за миллионник. Неслучайно МАГАТЭ в 1970-х годах говорило о необходимости построить 10 тысяч реакторов к 2000 году. Острецов уверен: это должны быть только ЯР-реакторы, работающие на природном уране и на тории.
Здесь не нужно накапливать топливо — а можно сразу же строить столько блоков, сколько нужно. При этом ЯР-станции не нарабатывают плутония. Нет проблемы расползания ядерного оружия. Да и само топливо для ядерной энергетики падает в цене во много раз.
Фактор Острецова
Сегодня лидер тех, кто пытается развивать ЯРТ в РФ — Игорь Острецов.
В советские годы он — успешный исследователь и конструктор. Благодаря ему в 1970-е годы появилась на свет аппаратура плазменной невидимости для боеголовок баллистических ракет, а затем — и для крылатой ракеты Х-90 «Метеорит». (Тот, кто читал «Битву за небеса», помнит об этой аппаратуре). Достаточно сказать, что благодаря ускорителю литиевой плазмы в эксперименте «Мацеста» космический аппарат класса «Союз» исчезал с экрана радара (снижение радиовидимости КА на 35–40 децибел). В дальнейшем аппаратура была испытана на ракете типа «Сатана» (в своей книге И. Острецов тепло вспоминает о том, какую помощь оказал тогда ему помощник генерального конструктора ракеты Леонид Кучма). При включении «Мацесты» головная часть ракеты просто пропадала с экранов РЛС. Плазма, окутывавшая «голову» в полете, рассеивала радиоволны. Эти работы И. Острецова и сегодня крайне важны — для прорыва перспективной ПРО США. До 1980 г. Игорь Острецов вел успешные работы по созданию плазменной аппаратуры для гиперзвуковой высотной крылатой ракеты «Метеорит». Здесь радиоволны не рассеивались плазмой (ибо ракета летела в атмосфере), а поглощались ею. Но это — отдельная история.
В 1980-м году Игорь Острецов перешел на работу в НИИ атомного машиностроения. Именно там он задумался над проблемой создания максимально чистой ядерной энергетики с минимумом отходов и не нарабатывающей делящихся материалов для ядерного оружия. Да еще такой, которая не использовала бы редкий уран-235.
Решение проблемы лежало в малоизученной плоскости: в воздействии выскоэнергетичных нейтронов на «неделящиеся» актиноиды: торий и уран-238. (Они делятся при энергии более 1 МэВ). «В принципе нейтроны любых энергий можно получить при использовании ускорителей протонов. Однако ускорители имели до последнего времени крайне малые коэффициенты полезного действия. Только в конце ХХ века появились технологии, позволяющие создать ускорители протонов достаточно высокой эффективности…» — пишет сам исследователь.
Благодаря завязанному на ликвидации Чернобыльской аварии знакомству с академиком Валерием Субботиным, И. Острецов смог провести в 1998 г. эксперимент в Институте ядерной физики в Дубне. А именно — обработку свинцовой сборки с помощью большого ускорителя при энергии протонов в 5 гигаэлектрон-вольт. Свинец стал делиться! То есть, принципиально была доказана возможность создания ядерной энергетики (сочетания ускорителя и подкритического реактора), где не нужны были ни уран-235, ни плутоний-239. С великими трудностями удалось провести опыт 2002 года на ускорителе в Протвино. 12-часовая обработка свинцовой мишени на ускорителе в диапазоне энергий от 6 до 20 ГэВ привела к тому, что свинец … 10 дней фонил, как радиоактивный металл (8 рентген — величина дозы на его поверхности сначала). К сожалению, И. Острецову не дали возможности провести подобные эксперименты с торием и ураном-238 (актиноидами). Началось странное противодействие Минатома РФ. Но главное было доказано: ядерно-релятивистская энергетика на «грубых» видах топлива возможна.
На пороге возможного энергетического прорыва
Не хватало одного: малого, но мощного ускорителя. И он нашелся: это был богомоловский ускоритель на обратной волне. Как пишет И. Острецов, подкритические реакторы с ускорителями позволят достигать высочайшей концентрации делящихся ядер — почти ста процентов (при 2–5 % в нынешних реакторах и при 20 % — в реакторах на быстрых нейтронах).
Ядерно-релятивистские энергостанции (ЯРЭС) сумеют использовать колоссальные запасы тория в РФ (1,7 млн. тонн). Ведь всего лишь в 20 км от Сибирского химкомбината (Томск-7) есть гигантское местрождение тория, рядом с ним — железная дорога и инфраструктура мощного химкомбината. ЯРЭС может работать десятки лет на одной загрузке реактора. При этом, в отличие от реакторов на быстрых нейтронах, они не нарабатывают «ядерной взрывчатки», а значит — могут смело поставляться на экспорт.
В начале 2000-х годов Игорь Острецов узнал о компактных линейных ускорителях А.Богомолова, познакомился с ним — и они запатентовали по сути новую ядерную энергетику. Рассчитали нужные капиталовложения, прикинули программу работ и исполнителей таковых. Так что срок создания первой ЯРЭС — не более 12 лет.
Да и сами ускорители на обратной волне — это суперинновация. Богомоловская машина габаритами с троллейбус, помещаясь на борту «Руслана», становится и обнаружителем ядерного оружия на большом расстоянии — и может уничтожать его пучком протонов. Это, по сути, уже пучковое оружие. Его развитие позволит сделать его еще более совершенным и дальнобойным. Но уже в ближайшее время можно создать технику для обнаружения ядерных зарядов, перевозимых диверсантами и террористами (например, на гражданских кораблях) и для его разрушения направленным пучком нуклонов. Есть расчеты, показывающие: пучок нейтронов может за миллисекунду разрушить судовой реактор корабля-мишени, превратив его в «мини-чернобыль» за счет бешеного разгона.
И, само собой, в ЯРТ входят плазменные технологии радионевидимости — для ракет и самолетов будущей России.
Дело за «малым»: создать государственный научный центр по ядерно-релятивистской энергетике, по развития ЯР-технологий. Ибо никакой частный капитал не имеет права работать в подобной сфере, которая, к тому же, имеет ярко выраженный «двойной» характер. Игра же стоит свеч: развив ЯР-энергетику, русские станут ее монополистами и пожнут непомерные прибыли с совершенно нового рынка. Что стоит один только бизнес на полной переработке с помощью ЯРЭС долгоживущих атомных отходов, остающихся после закрытия старых АЭС! Это же — сотни миллиардов долларов.
ДОСЬЕ. Из письма депутата ГД РФ Виктора Илюхина президенту Дмитрию Медведеву.
«…В течение десяти лет в нашей стране ведутся работы по ядерным релятивистским технологиям (ЯРТ), основанным на взаимодействии получаемых с помощью ускорителей пучков заряженных частиц с ядрами тяжёлых элементов.
ЯР технологии развиваются по пяти главным направлениям: 1) энергетика; 2) военные применения, в первую очередь — пучковое оружие; 3) дистанционная инспекция несанкционированной транспортировки ядерных материалов; 4) фундаментальная физика; 5) различные технологические, в частности, медицинские применения.
Инструментом реализации ЯРТ является модульный компактный ускоритель на обратной волне (BWLAP).
Получены российские патенты по ускорителю и ЯР технологиям на базе протонов и тяжёлых, в том числе урановых, ядер (И.Н. Острецов и А.С. Богомолов).
Экспертиза возможности создания пучкового оружия на базе ЯР технологий была проведена специалистами 12 ГУ Минобороны России и «Росатома», которые подтвердили реальность создания пучкового оружия на базе ЯРТ, далеко превосходящего по всем параметрам пучковое оружие, создаваемое сегодня передовыми странами (США, Китай, Япония, Франция).
Таким образом, в настоящее время только Россия может создать боевой комплекс, к созданию которого стремятся все развитые страны и который сможет радикально изменить способы ведения войны и расстановку сил в мире.
По вопросу развития работ по ЯР технологиям 6 декабря 2008 года было проведено совещание у Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации С.М. Миронова с участием руководства 12 ГУ Минобороны России, ответственных представителей Совета Федерации Российской Федерации, ядерного центра ВНИИЭФ (г. Саров) и авторов ЯР-технологий…»
Однако никто в РФ этим направлением заниматься не хочет. Более того, мы можем утратить приоритет.
Грустная реальность
Дело в том, что сейчас дороги Острецова и Богомолова разошлись. Государство финансировать работы над русскими ускорителями на обратной волне не стало.
И пришлось искать западных заказчиков. Технология богомоловских BWLAP не принадлежит одному ему. А другие нашли заказчиков в США. Благо, предлог хороший — разработать во имя борьбы с международным терроризмом технологию дальнего обнаружения ядерных зарядов. За дело взялся новый (уже эрэфовских времен, 2003 г. образца) академик Валерий Бондур. Генеральный директор государственного учреждения — Научного центра аэрокосмического мониторинга «Аэрокосмос» Минобрнауки и РАН, главный редактор журнала «Исследование Земли из космоса». Как писали президенту РФ Виктор Илюхин и Леонид Ивашов, «в настоящее время в нашей стране закончена работа по теоретическому и экспериментальному исследованию метода дистанционной инспекции ядерных материалов в рамках контракта с фирмой DTI (ЦРУ) США. Договор № 3556 от 27 июня 2006 г. вёлся фирмой «Исинтэк», академик Бондур В.Г. (приложение 1) при поддержке ФСБ РФ. Сейчас в США (Лос-Аламосская лаборатория) принято решение о создании реальной инспекционной и боевой системы на основе работ, проведенных в нашей стране.
Работы данного класса по российскому законодательству до передачи за рубеж обязаны проходить экспертизу 12-го института 12-го ГУ МО РФ. Это положение грубейшим образом нарушается при полном попустительстве Администрации Президента РФ, Совбеза РФ и Росатома.
Данная программа в случае её реализации позволит нашей стране совместно с государствами, в которые будет поставлена система дистанционной инспекции, контролировать распространение ядерных материалов во всём мире, например в рамках международной организации по борьбе с ядерным терроризмом, которую целесообразно возглавить одному из высших руководителей России. При этом финансирование всех работ будет осуществляться за счёт зарубежных средств.
Просим Вас, уважаемый Дмитрий Анатольевич, дать указание немедленно провести экспертизу материалов, переданных в США и установить круг лиц, причастных к этому беспрецедентному нарушению фундаментальных интересов и безопасности Российской Федерации. С этой целью создать рабочую группу в составе представителей Вашей администрации, 12 ГУ МО РФ и авторов этого письма…»
Таким образом, в США могут уйти плоды самоотверженной работы отечественных физиков-новаторов. И там, а не у нас, будут развиваться ядерные релятивистские технологии — энергетика и оружие следующей эры…
На кого работает нынешний «Росатом»?
Ну, а пока «Росатом» занят работой в основном в интересах Соединенных Штатов.
Знаете, почему он не хочет замечать истинной перспективы в развитии? Потому, что основная его функция — передача советских запасов урана-235 на атомные электростанции Америки (сделка ВОУ-НОУ, Гор-Черномырдин, 1993 г.).
Зачем «Росатом» покупает доли собственности в зарубежных предприятиях по добыче природного урана? С тем, чтобы обогатить его на наших построенных в СССР (и потому дешевых) предприятиях — и снова поставлять топливо для АЭС в Америку. США тем самым минимизируют свои издержки по производству электроэнергии. Да, и еще облученное ядерное топливо — ОЯТ — будет для рециклирования отправляться с Запада в РФ.
Какая тут перспектива? Все сводится к чистой колониальщине…
Философия смелости
Таков возможный резервный вариант для русского прорыва.
Главное — смелость и ум. В основе техносмысла Русской идеи должна лежать простая мысль: если все мировые рынки заняты той или иной продукцией, нам надо, проще говоря, не делать сто первый вид телевизора, а произвести принципиально новый товар. Не телевизор, а домашнюю голографическую установку. И не надо этой идиотской догмы о том, что рынок прямо подскажет, что нужно людям. Разве потребители говорили в 1970-м, что им нужен Интернет? Нет, сначала его создали — и потом люди, поняв, что это такое, создали спрос. Рынок задает загадки — а отгадки создают инноваторы. Их предложение рождает массовый спрос. Если бы мы тупо слушали только покупателей на рынке, то до сих пор делали бы конные упряжки. В свой ум нужно верить. Пусть это будет философией Русской идеи.
Из охватившего и нас, и весь мир Мегакризиса существует лишь один выход — самое смелое инновационное развитие. Делание того, что не делал еще никто в мире. Открытие огромных новых рынков — и полное господство на них.
Рассуждение всяких «премудрых пескарей» о том, что рисковать нельзя, что попытки сделать что-то революционно новое кончатся только потраченными деньгами, что нужно ступать проторенными дорожками — это рассуждения кретинов. Это — путь к гарантированной отсталости русских и к краху страны. Только рисковать! У нас иного пути уже нет.
Но как могут быть организованы подобные прорывы?
Только продуманный риск когда-то позволил людям осуществить революционные прорывы: создать реактивную авиацию, атомную промышленность, космонавтику, Интернет.
Рисковыми были когда-то проекты создания кораблей на подводных крыльях и воздушной подушке. На венчурных принципах создавались современная электроэнергетика на переменном токе, антибиотики, полупроводниковая электроника вместо ламповой. Фирма «Сони» не побоялась первой в мире создать переносной радиоприемник на полупроводниках. Немцы времен Гитлера не испугались — и создали первые в мире образцы серийных реактивных самолетов. И так можно сказать практически о всех великих достижениях науки и техники.
Создаешь нечто принципиально новое, о чем еще не знает потребитель — получишь и спрос.
Криолангистика вместо аквалангистики
Зайдите в любой современный магазин для любителей подводного плавания. Окиньте взглядом прилавок. Акваланги и аппаратура для их снаряжения дыхательными смесями, гидрокостюмы, маски, ласты, трубки-шнорхели, сонары и наручные приборы — все здесь иностранное. Но в основе всего этого лежит все тот же принципиально акваланг, изобретенный Кусто в 1943 году.
Взамен всего этого мы предлагаем принципиально новую технику — криоланги вместо аквалангов. Дыхательные приборы, позволяющие ныряльщику оставаться и работать под водой намного дольше, чем с аквалангом, и при том — куда более легкие.
О чем мы? О том, что криоланги были созданы в одном из центров русской холодильной науки и техники — в Одессе 1980 года. Там, где тогда работал Южный центр АН Украинской ССР.
Как рассказывает журнал «Популярная механика» (июль, 2009 год), работу над криолангом начал Анатолий Витюк в Одесском технологическом институте холодильной промышленности. В 1974-м, только-только получив диплом, вчерашний студент (при поддержке профессора Вячеслава Наера) создал в институте лабораторию криогенных систем жизнеобеспечения. Вместе с Витюком криоланги создавали Александр Балетов, Александр Сысоев и Николай Тешин. За шесть лет им удалось — через промежуточные модели — создать дыхательные приборы-криоланги, заправляемые жидким воздухом. Замкнутого цикла — АКДА-1 и незамкнутого — АКДА-2. Причем в последнем использовалась космическая технология: для подачи испаряемого воздуха в дыхательную систему применили «губку» из пористого никеля. Благодаря капиллярному эффекту воздух бесперебойно шел в легочный автомат при любом положении криоланга.
Оказалось, что криоланг намного круче акваланга. Если двухбаллонный акваланг объемом в 14 литров весит более 25 килограммов, то криоланг с таким же объемом воздуха — это только три литра и четыре кило. Криолангист поэтому гораздо лучше приспособлен для исследований подводных пещер и затонувших кораблей. Оказалось, что заправлять криоланг намного удобнее, чем акваланг, а смеси для глубоководных погружений — готовить из жидких газов прямо на полевой станции. Просто ставишь сосуд Дьюара на весы — и заливаешь в него жидкие газы в нужных пропорциях. При этом в криоланге гарантированно нет страшных врагов легководолаза: углекислоты и угарного газа. А термосы с жидкими газами (сосуды Дьюара) первеозить легче и дешевле, чем баллоны высокого давления. Производительность сжижителей воздуха — в несколько раз выше, чем у компрессоров-нагнетателей воздуха тех же размеров. В начале 1980-х один килограмм жидкого воздуха обходился в 10–20 раз дешевле, чем 1 кг воздуха, сжатого до двухсот атмосфер. (Сегодня цена на кило жидкого кислорода впятеро ниже, чем на то же количество сжатого газообразного «оксигена», для азота это соотношение еще выше: жидкий азот обходится дешевле газообразного сжатого почти в десять раз).
С 1980 года, когда разработчики криолангов ушли под эгиду Южного центра АН УССР, наступила десятилетняя пора творческого штурма и больших надежд. Витюк с товарищами смогли создать целую гамму нужной для криолангистов техники. Здесь и криогенный бок БК для хранения жидкой дыхательной смеси и заправки криолангов, каковой мог служить еще и как источник стационарного (по шлагам) воздухоснабжения легководолаза. К нему создали буксируемый подводный аппарат ЮГ-7м для исследования дна и осмотра затонувших самолетов/кораблей. На нем можно устанавливать тот же БК. Легководолазная станция МАКС-1 с телефонной связью. С ее помощью можно было подниматься на поверхностью, проходя демомпрессию, продувать небольшие понтоны и работать на труднодоступных объектах, используя длинный дыхательный шланг. Кстати, в Харьковском физико-техническом институте низких температур (ХФТИНТ) создавались глубоководные криоланги на хитрых дыхательных смесях— «коктейлях».
Успех был полный. Читаю на форуме «Популярной механики» воспоминания детства одного из сыновей участника той работы: «Система стабилизации давления работает на 100 % — подтверждаю! В детстве часто (с разрешения взрослых, конечно) погружался рядом со стоящим на дне ЮГ-7М (это подводная лодка мокрого типа на верхнем фото в центре) и плавал рядом с ней, на сколько позволяла длинна шланга, идущего от БК к легочнику… Профи из меня тогда был никакой, дышал как марафонец (иного и часто) никакого неудобства не припомню. При этом на подобные забавы обычно давали добро, когда аппарат возвращался с работы и БК был почти пуст…»
Все погубил развал СССР и горбачевские «реформы». В 1990 году государство бросило разработчиков: сами, мол, деньги ищите. И все рухнуло.
Но предположим, что мы сегодня нашли гения Анатолия Витюка, вывезли его из Одессы в РФ, дали ему деньги (в масштабах страны — мизер!), оборудование и учеников. Что мы получаем на выходе?
Совершенно новое направление в высокотехнологичном бизнесе! На базе работ группы энтузиастов разворачивается концерн «Криоланг». Развертывается серийное производство новой дайверской (как говорят нынче) техники. Армия получает отличные аппараты для подводного спецназа, а миллионы русских — недорогой и очень совершенный путь в морские глубины, в акванавтику. Создается новый массовый вид спорта, акванавтика перестанет быть забавой только для богатых. И одновременно — русские получают выход на мировой рынок с принципиально новым товаром, «забивающим» привычные акваланги!
Развернуть массовую рекламную кампанию, создать несколько центров криолангистики на Черном море и на Дальнем Востоке, снять англоязычные фильмы и разместить их в Интернете — и вот дело пошло. А заодно — провести серию экспедиций к затонувшим кораблям, создать целые отряды юных русских криолангистов (куда как лучше, чем сообщества негроманов-рэперов), оснастить криолангической аппаратурой русские плавучие отели типа «Анаклия». Да к нам после этого зарубежные инвесторы сами прибегут — совместное производство предложат. Ну, а мы согласимся — но нашей территории. И начнем продавать за рубеж оборудование с русской символикой на криолангах. Такая «техника для досуга и экстрима» крайне востребована в нынешнем мире.
Так мы, взломав слабину в обороне конкурентов, врываемся на мировой рынок с инновационным товаром. Мало того, открываем себе возможности для освоения щельфа морей. Тут ведь не в нефти дело, а в подводных плантациях. И моллюсков, и водрослей.
Но разве это — единственная возможность прорыва обороны сил зла, глупости и косности? Нет, конечно! Криоланги — лишь один и не самый сложный пример возможного успеха «Сверхновой России Инкорпорейтед». Есть и другие…
Лекарства из числа «запрещенных технологий»
В книге «Новые карты будущего» Сергей Переслегин, разбирая технологический прогноз РЭНД-корпорации, особо выделил лекарства точечного воздействия. Он считает, что эта прорывная технология «может быть не реализована (надолго отложена), так как противоречит интересам фармакологических концернов и медицинской индустрии вообще».
О чем это он? О технологии, позволяющей резко — в разы! — повысить эффективность лекарств, во столько же снизив потребность в них.
Еще в середине 1960-х годов уругвайский биохимик Алехандро Заффарони высказал гениальную мысль: нужны лекарства высокоточного образа действия. Он счел, что развитие фармацевтики зашло в тупик. Существуют тысячи снадобий от тьмы болезней, причем каждый год к ним добавляются тысячи новых медикаментов. Но, увы, большая эффектиавность новых препаратов оборачивается неприятными побочными последствиями: одно лечат, другое — калечат. При этом ширящийся поток таблеток и пилюль вызывает второй эффект: злоупотребление ими. Получается так: при лечении человека накачивают чрезмерным количеством химических субстанций — намного большим, чем нужно собственно для лечения болезни. Получается, что в кровь больных вбрасывается чрезмерное (подчас в тысячи раз большее) количество «химии». Почему? Потому что нужные вещества не доставляются прямо к больному участку организма. Образно говоря, вместо того, чтобы пшикнуть струей ядовитого аэрозоля прямо в тараканью щель, вы наполняете отравляющим газом весь дом.
Заффарони задумался: а можно ли уже созданные лекарства нужными малыми дозами доставлять прямо в больной орган? Можно ли создать альтернативу пилюлям, таблеткам и инъекциям?
Он начал работу по замене глазных капель, применяемых против глаукомы. Тогдашнее лекарство, пилокарпин, применялось для снижения внутриглазного давления. Но вот беда: когда лекарство пускают в глаз через пипетку, половина дозы сразу вытекает через слезные канальцы, пропадая совершенно зря. Оставшаяся доза получается чрезмерной и сбивает давление до уровня гораздо ниже нормы. Вот если бы это лекарство вводить лекарство в глаз маленькими порциями, постоянно.
Заффарони в 1968 году основал в Калифорнии свою компанию «Alza» и приступил к работе над лекарствами точечного воздействия. Она создала, к примеру, мембранный мешочек с пилокарпином, который помещается под нижнее веко больного глаукомой — и выдает лекарство равномерными порциями. Он двинулся и дальше, создав с помощью коллектива единомышленников микроскопические электрохимические зонды, вводимые под кожу больного. Они постоянно анализируют содержание нужных веществ в крови больного и подают команды на впрыск того или иного лекарства. То есть, был найден подход к созданию активных самопрограммирующихся систем, которые выдают каждому, отдельно взятому пациенту столько лекарства, сколько в состоянии принять его организм. О работах Заффарони с восторгом писал в книге «Зодчие XXI века» в 1973 году футуролог Феликс Патури, предсказывая полный переворот в медицине. Шутка ли! Ведь потребность в лекарствах благодаря разработкам Заффарони падала кратно.
Сам выдающийся биохимик снискал множество лавров. Он занимался совершенно новыми лекарствами (макромолекулярными), применял последние достижения генетической инженерии и иммунобиологии. Создал дешевые и быстрые системы ранней диагностики. В 1995-м президент США Клинтон вручил ему Национальную медаль передовых технологий. Заффарони стал признанным авторитетом в работах по созданию «высокоточных» лекарств.
Но … медицина так и не совершила широкий переход на его принципы.
Это невыгодно огромным фармацевтическим компаниям. Ибо им нужно, чтобы лекарства покупались в как можно больших объемах, чтобы потребность в них не падала. Фармацевтические компании вообще стремятся к тому, чтобы люди болели постоянно, чтобы множились болезни — и чтобы все день за днем несли свои денежки в аптеки. Капитализм-с! Однако для миллиардов людей в мире такие лекарства — спасение, они с готовностью станут покупать их.
Но вот еще одно направление русского прорыва: инвестировать средства в тех, кто занимается высокоточными лекарствами! И они в РФ есть: я не могу открывать их тайн и называть имен. Более того, нужно тянуть в страну подобных ученых со всего мира. И на нашей же территории, под защитой опричного государства, создавать серийное производство таких лекарств и медицинской техники.
И тогда русские ворвутся на мировой рынок еще на одном направлении — и выйдут на оперативный простор.
Безумству храбрых…
«Калашников несет бред. Его «закрывающие технологии» — это выдумки и фантастика. Он обкурился анашой, он наркоман, витающий в своих грезах… На 90 % его рассказы — туфта!»
Сколько раз мне доводилось читать такое в Интернете.
Но это нормально. Еще никогда принципиально новое не встречали иначе. Калашников спокоен: будущее — все равно за нами, за «безумцами». Когда системный кризис, начавшийся сегодня, начнет переворачивать привычный мир, «безумие» быстро станет нормой.
Дураки останутся дураками — а наш журавль взлетит в небеса. И если Росси суждено подняться — то только с помощью «безумия» и немыслимых по смелости инноваций.
Правда, бывают и другие отзывы моих читателей. Например…
«…Вы знаете, я когда «Сломанный меч империи» читал, тоже не особо поверил, думал просто увлекающийся человек автор.
А потом на работе (я тогда в ЦИАМе инженером работал) наткнулся на научный труд, диссер кажется чей-то. От 1983 года. Тема: «Разработка плазменного двигателя». Я честно пытался разобраться в формулах, но оказалось слишком сложно. Вообще я этот документ видеть не должен был, он «ДСП» и уровень секретности выше моего. Просто в ЦИАМе бардак с 1990-х начался, на секретность во многом положили…
В общем, притаскиваю я диссер этот начальнику отдела. А он так спокойно мне говорит: «Ну да, диссертация не липовая, двигатель рабочий. Велись по нему работы, но потом перестройка…» Я естественно — в шоке. А он продолжает: «А чего ты удивляешся? У меня в институте специальность была «Ионные двигатели»…»
И знаете, мне так горько стало за страну… Космический корабль с таким двигателем отличался бы от «Шаттла» так же, как Ту-154 от самолета братьев Райт.
Поэтому теперь я Калашникову верю…»
(http://www.animeforum.ru/index.php?s=55f1ab56c46c8cdfe986507d07efaf0b&showtopic=21870&st=100&p=825341&#entry825341).
Я давно не удивляюсь злобным крикам. К сожалению, кругозор людей в РФ сильно сузился по сравнению с кругозором образованных горожан Советского Союза. Происходит одичание социума, люди перестают читать книги и журналы, они не ведают того, что делается в лабораториях ученых. Умерла традиция целой индустрии научно-популярных фильмов и сборников «Эврика». Качество образования в Эрэфии падает, нынешние «специалисты» зачастую не могут понять то, что понимали инженеры СССР 1980-х. Кроме того, на фоне убожества и бессилия РФ то, что делал когда-то СССР (или то, что он начал, но не успел довести до конца) кажется безусловной фантасткой.
Так что нехай кричат и брызжут слюной: правда все равно — за нами, людьми новой реальности, сохранившими советский интеллект. Беловежская, урезанная Россия проваливается в болото неразвитости. Исчезает диссонанс 1990-х. Социальная, политическая, культурная, научная надстройка приходит в соответствие с примитивным, варварским экономическим базисом. И это очень страшно для русских. Это — действительно деградация, скольжение вниз.
Но чем может воспользоваться русская Диктатура развития? Из каких сокровищниц она способна почерпнуть фантастическую силу?
Прорыв Черешнева: все началось с работы на «войну»
В конце 1990-х в Канаде медики отметили появление новой, страшной болезни — флеш-итинг (flesh eating) синдрома. Буквально — синдрома «поедания плоти», который в русских биомедицинских кругах называют «мясожравкой». Затем эта болезнь объявилась и в Соединенных Штатах. Ее вызывает мутировавшая бактерия стрептококка. Попав в ранку, она в считанные часы разъедает руку или ногу. Конечно, болезнь эта редка, но примерно 20 % заболевших погибают, а остальные — лишаются пораженных конечностей: их приходится отрезать, как при гангрене. Но самое страшное заключается в том, что мутант стрептококка появился как плод применения лекарств-антибиотиков с 1940-х годов ХХ века. Нормальный-то стрептококк, испокон веку существовавший в природе и живший в организме человека, оказался начисто уничтоженным антибиотиками. А остался — вот такой мутант…
К концу ХХ столетия произошло нечто необычное и очень опасное: изменилась природа болезней. Если раньше они были бактериальной природы (вызывались самыми крупными микроорганизмами — бактериями), то теперь болезни в основном вызываются более примитивными, более древними и мелкими микроформами: вирусами. Антибиотики, успешно справлявшиеся с бактериями, против вирусов оказались бессильными. Они не могут бороться с вирусами! Последние, к тому же, быстро мутируют.
Но одновременно к 1997 г. были открыты еще более мелкие и примитивные создания — прионы. Это чисто белковые структуры, не имеющие ни РНК, ни ДНК, но способные делиться и передавать заболевания. Считается, что заболевание мозга у рогатого скота, бешенство — это именно прионы. Знаменитое «коровье бешенство», фактически уничтожившее «крупнорогатое» животноводство в Англии 2001–2002 гг. — это действие прионов. Антибиотики против них, увы, также бесполезны.
В самом начале XXI столетия мир увидел вспышки невиданных ранее вирусных болезней: атипичной пневмонии и «птичьего гриппа». К сожалению, эти болезни слишком часто кончаются смертью заболевших. Произошло нарушение своеобразного «экологического баланса» на уровне микроорганизмов. Появление антибиотиков в 1940-е годы (первенцем коих стал пенициллин) казалось чудом, волшебным средством. Антибиотики спасли миллионы жизней, позволяя спасать раненых от всевозможных заражений организма смертоносными инфекциями, уничтожая болезнетворные бактерии в организмах занедуживших. На производстве антибиотиков поднялась громадная фармацевтическая промышленность в США, Европе, Индии. Антибиотики в той же Америке, например, едят при болезнях, словно хлеб. Появились сотни разновидностей антибиотических медикаментов. Но … они почти полностью уничтожили бактерии. Причем все: и болезнетворные, и полезные. Впрочем, жизнь сложна: одна и та же бактерия может быть в разных условиях и полезной, и болезнетворной. Бактерии, жившие в теле человека, тоже оказались истребленными. А ведь эти бактерии обеспечивали иммунитет человека — его сопротивляемость болезням.
«Экологическую нишу» уничтоженных бактерий стремительно заняли вирусы, неуязвимые для антибиотиков. И получилось вот что: прежние болезни никуда не исчезли. Они просто изменили природу: из бактериальных стали вирусными! Более того, к старым недугам добавились новые, чертовски опасные, вызываемые быстро изменяющимися вирусами и прионами. И если век девятнадцатый был столетием бактериальных инфекций, побежденных с помощью антибиотиков в ХХ столетии, то ХХI век сулит стать временем вирусных эпидемий. Против которых вся прежняя «антибиотическая» медицина попросту бессильна! Против которых пока что не создано общепризнанных лекарств! И это — опасная проблема глобального размаха. Привычная медицина зашла в тупик.
А вирусная напасть наступает. Например, гепатит С. Смертельно опасная и на сегодняшний день неизлечимая напасть. Гепатит С способен годами разрушать иммунитет больного, открывая дорогу прочим вирусам. При этом способ заражения гепатитом С столь много, что в 40 % случаев источник инфицирования не удается определить.
Еще одна примечательная деталь: с пришествием «монополии антибиотиков» стали все шире распространяться раковые заболевания. Появляется все больше доказательств теории советского академика Л.А.Зильбера о том, что рак — также вирусная болезнь. Хотя она и не передается прямо, «по горизонтали» (воздушно-капельным путем) от больного человека в здоровому, все одно это — вирусная штука, что переходит «вертикальным путем»: от матери к плоду. Распространение онкологических болезней прямо пропорционально ослаблению природного иммунитета у людей. Уже доподлинно известно, что у людей, коим пересаживают органы, заболеваемость онкологическими болезнями в 50-100 раз выше, чем у обычного человека. Ведь тем, кто перенес трансплантацию, дают лекарства, что подавляют иммунитет — иммунодепрессанты. Понятно, зачем: чтобы организм пациента не отторгал пересаженный от другого человека орган. Но именно снижение сопротивляемости организма и открывает путь раку. А что обеспечивает нам сильный иммунитет? Да все те же микроорганизмы, бактерии.
Те, что до эры антибиотиков жили прямо в нас. Крохотные обитатели кишечника (только в нем — более пятисот видов!), кожи, слизистых оболочек, они вырабатывали массу полезных ферментов. Одни из них растворяли тромбы, другие — разрушали опасные вирусы, третьи — расщепляли жир, четвертые — понижали уровень содержания глюкозы. Бактерии уничтожали не только многие вирусы, но и ксенобиотики: чужеродные для организма вещества. Когда антибиотики истребили эту микрофлору в наших телах, мы стали болеть: часто и совершенно иначе, нежели с древности и до недавних пор.
Что делать? Нужны радикальные, прорывные инновации в медицине, поистине — «закрывающие технологии», создающие альтернативу антибиотикам или сильное дополнение к ним. Но кто может их породить?
Мы, русские. Вернее, русско-советские. Именно в СССР были начаты работы по созданию совершенно иной медицины, способной противостоять агрессии вирусов и прионов. И снова потенциальный прорыв родился в умах людей, занимавшихся наукой в интересах Министерства обороны СССР. Все начиналось с исследований заживления ран в условиях радиации после ядерных ударов…
Знакомьтесь: Валерий Александрович Черешнев. 1944 года рождения. На момент написания сих строк в мае 2008 г. — академик РАН и глава Уральского отделения нашей Академии наук. С 1987 года — директор пермского Института экологии и генетики микроорганизмов (ИЭиГМ) АН СССР. Полнокровный русский мужик, что называется — «истинный ариец». Любящий физические упражнения и быструю езду на автомобиле. То, что мы написали выше — это выжимка из его докладов, интервью и выступлений. Знакомясь с работами Черешнева и его коллектива, снова попадаешь в потаенный, скрытый Советский Союз. В удивительную неоцивилизацию Будущего, что зарождалась в недрах имперского военно-интеллектуально-промышленного комплекса. В цивилизацию, которую варварски разгромили сначала «перестройщики», а потом и «либерасты-реформаторы» под бело-сине-красным полотнищем.
До создания ИЭиГМ Валерий Александрович трудился в Пермском медицинском институте по закрытой тематике: неотложные состояния и иммунитет в условиях радиационного воздействия. Проще говоря, исследовалось то, как нужно лечить раненых в условиях ядерной войны.
«В середине семидесятых я стал доцентом кафедры патофизиологии Пермского мединститута. Возглавил проблемную лабораторию неотложных состояний, в которой исследовалась реакция различных систем живого организма на модели воздействия ядерного оружия. Лично я занимался реакцией иммунной системы на лучевую болезнь в комбинации с травмой груди. Что это значит? Это прогноз того, как будет вести себя в этой ситуации система, какие лекарства нужно принимать, чтобы быстрее восстановить здоровье. Эксперименты, конечно, проводились на мышах и крысах. И накопленные данные, слава Богу, никому не пригодились…
…Не лаборатория, а тематика исследований была закрытой. Документы и даже научные журналы шли с грифом ДСП — для служебного пользования. В 1982 году я защитил докторскую диссертацию по этой теме…» (Из интервью газете «Пермские новости», 1997 г., № 153).
«Работая в экспериментальной лаборатории, созданной Е. Вагнером, мы вышли на тему, связанную с радиоактивным облучением. И все мои работы закрылись. Было ясно, что мы работаем на военных, выполняем их заказы, выдаем рекомендации…
Скажем, мы установили такую, казалось бы, парадоксальную закономерность: механическая травма, полученная человеком перед облучением, не усугубляет, как следовало бы ожидать, течение лучевой болезни, а наоборот — в ряде случаев смягчает, нивелирует ее. И происходит это потому, что удар, порез (несильной степени) включает защитный механизм иммунной системы. Потеря крови стимулирует выработку антител, и организм оказывается готовым к борьбе с лучевой болезнью.
…Для военврача наши разработки давали ключ к выбору методики лечения. Вводить ли, скажем, человеку, получившему такую двойную травму, протекторы и на какой стадии? Иными словами, начинять ли его химией или лучше положиться на природные силы его иммунной системы.
Вообще-то военные не брезговали нашими советами и знаниями. Я у них был постоянным членом проблемной комиссии № 10…» (газета «Звезда», 1994 г., № 196).
Черешнев сегодня — выдающийся русский иммунолог. Он и сам говорит, что учитель его учителей — это великий русский биолог еще царских времен, одессит Илья Ильич Мечников. Именно черешневский институт сделал потрясающее открытие, сулящее мировой прорыв в биомедицинской науке. Оказывается, в противоборстве в вирусами можно использовать не бесполезные и опасные антибиотики, а … старые добрые бактерии. Причем, на первый взгляд — даже болезнетворные. Например, бактерии стрептококка.
Итак, стрептококк раньше жил в человеческом организме. В ряде случаев он вызывал ангину, скарлатину, ревматоидный артрит и рожистое воспаление кожи. Но при этом стрептококк и защищал организм: молниеносно растворял тромбы в сосудах, поддерживал кровь в жидком состоянии, регулировал уровень сахара в крови. А выделяемые стрептококком ферменты выступали в роли антивирусного «щита». Всего он выделяет более 20 ферментов, причем болезнетворна только малая их часть. То есть, стрептококк служил важнейшей частью иммунной системы человека, повышал сопротивляемость нашего организма.
Что случилось во второй половине ХХ века? Стрептококк в телах людей полностью уничтожили с помощью антибиотиков. Однако ни ангина, ни ревматизм никуда не делись — их природа стала вирусной. Зато люди стали намного чаще болеть: они открылись нашествию различных вирусов. Есть все основания предполагать, что стрептококк выступал и защитой от раковых заболеваний — ибо они также носят вирусный характер. Еще в конце XIX столетия было обнаружено, что у людей, перенесших рожистое воспаление (стрептококковой природы) … рассасываются раковые опухоли! То есть, принципиально возможно лечить рак с помощью стрептококка и делать своеобразные прививки против страшной болезни. Но то же самое можно сказать и о сахарном диабете.
Параллельно выяснилось, что под воздействием антибиотиков появилась жуткая мутация стрептококка, вызывающая «мясожравку». У этих бактерий утратилась способность вырабатывать целительные для человека ферменты, зато повысилась способность проникать в организм и разрушать ткани. Природа как бы отомстила за антибиотическую экспансию.
Черешневцы стали разрабатывать новую «технологию»: прививок нормального, природного стрептококка. Его нужно умеючи вводить под кожу предплечья, а не в кровь — чтобы бактерии попали в лимфатическую систему. Ибо именно лимфатическая ткань ответственна за иммунные реакции. А поскольку природного стрептококка уже нет нигде в мире, для работы пришлось брать музейный штамм бактерий, коллекционную чистую культуру бактерий, размножая их в термостате и питательной среде.
«В основном, согласно этическим нормам, эти прививки поставлены врачам и медперсоналу, поскольку методика сегодня полностью не утверждена. Получены патенты, есть разрешение Ученого совета Российской академии медицинских наук и Минздрава на вакцинацию ограниченного контингента. Но чтобы получить разрешение Фармкомитета на массовое использование, нужно несколько лет. Причем имеет место некий порочный круг: человека нельзя прививать, пока нет разрешения, а разрешение невозможно получить без первичных результатов на людях. Следует отметить, что стрептококк — чисто человеческая бактерия, и лабораторные животные для опытов не годятся.
Поэтому рекламировать методику рано, хотя у нас есть очень хорошие результаты. Причем при самых разных болезнях — от диабета до рака. Ведь стрептококк — многовековой обитатель человеческого тела, и, возвращаясь в организм, он действует как регулятор всей иммунной системы.
Есть, конечно, и сложности: во-первых, нужно аккуратно ввести препарат в кожу, а этим искусством владеют единицы из медсестер. Ни одно из механических устройств для вакцинации в этих целях не подходит. Во-вторых, доза для каждого индивидуальна, и ее расчет на конвейер не поставишь.
В допенницилиновую эпоху российские медики констатировали носительство стрептококка у многих людей. И это поддерживало высокий уровень иммунитета во всей стране. Злоупотребление же антибактериальными средствами привело к опасному изменению биологического и иммунологического состояния уже трех поколений людей.
Настройка иммунной системы — дело очень тонкое. Но я уверен, что методика будет отработана, утверждена Фармкомитетом. И возвращение в человеческий организм стрептококка поможет восстановить экологическое равновесие внутри каждого из нас…» («Новые Известия», 1998 г., 27 мая).
Удивительный мир русских биотехнологий
Беспомощность и непроходимая глупость нашей «илитки» в нынешнем экономическом противостоянии с Западом вызывают только смех. Стремясь еще больше уязвить Европу, она придумала еще один «нашответ»: отказ от закупки в ЕС цветов, шоколада и прочих сластей.
Такого средства, как «незримая», но болезненная контратака на научно-техническом фронте, наша «элита» даже представить не может. А между тем, возможности есть. С реальными шансами нанести противнику многомиллиардные убытки. С реальными возможностями превратить Холодную войну-2 в мощное орудие Русского развития.
Начнем с такого направления, как фармацевтика. Западные лекарственные корпорации грабят весь мир своими ценами и навязывая нам лекарства, которые не лечат, а «сажают на иглу». Делают нас вечными покупателями аптек. Причем каждое новое лекарство выходит все дороже и дороже, нежели предшественники. При этом туберкулез приобрел резистентные формы и не лечится нынешними медикаментами. Микромир стал стойким к антибиотикам. Против основных носителей современных болезней (вирусов и прионов) антибиотики, тянущие свою историю с пенициллина Флеминга 1940-х, совершенно бесполезны. Гепатит Ц только залечивается современными «мэйнстримными» лекарствами, но не побеждается. Зато стоит это — десятки тысяч долларов для пациента.
Вообще, в мире наступил «антибиотиковый кризис».
Антибиотики становятся бессильными. Их бесконтрольным применением человечество дало мощный толчок эволюции болезнетворных микроорганизмов. Огромный микромир переходит в контрнаступление, и пока что у человечества нет оружия против новых пандемий.
Если бы в Москве думали, то давно вкладывали деньги в создание лекарств нового типа, а не в бесполезные олимпиады и чемпионаты мира по футболу. Ибо так можно обрести глобальное могущество.
«Очень простое правило предлагает японский ученый И. Фудзи для оценки эффективности действия антибиотиков. Если потребление какого-либо антибиотика в масштабе страны начинает превышать 100 тонн, он перестает быть лекарством, так как бактерии становятся невосприимчивыми к нему.
В качестве примеров Фудзи приводит тетрациклин и хлорамфеникол, утратившие эффективность в 1960-х годах сразу после того, как их потребление перевалило в Японии за 100 тонн. Такая же участь постигла в 1972 году макрорид и пенициллин. То же будет и с цефалоспорином, пришедшим на смену старым антибиотикам. Фудзи призывает японцев не злоупотреблять антибиотиками, чтобы растянуть их действенность на возможно более долгий срок.
Беспокойство профессора можно понять: японцы в год потребляют около 750 тонн антибиотиков — гораздо больше, чем все западноевропейские страны, вместе взятые. Из-за этого антибиотики в Японии теряют свою эффективность с такой быстротой, что фармацевтическая промышленность не успевает разрабатывать новые препараты на замену…»
Это заметка из журнала «Техника-молодежи», которую я читал в пионерском детстве в сентябре 1977 г. А вот — обстановка на нынешний день…
Доклад гендиректора Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) Маргарет Чен «Борьба с устойчивостью к противомикробным препаратам — время действовать» (Копенгаген, 2012 г.) стал мрачной сенсацией. Чен заявила о том, что микроорганизмы приобрели невиданную стойкость к антибиотикам. И о том, что человечество возвращается в прошлые века: к беззащитности перед заразой.
Эти выводы подтвердил доклад «Антибиотикорезистентность: необходимы срочные меры против кризиса…», сделанный в декабре 2014-го Института «РЭНД-Европа» и аудиторской компанией KPMG.
Как заявляет старший научный сотрудник ГНИЦ профилактической медицины Галина Холомогорова («Коммерсантъ-Здравоохранение», 21.03.2012 г.), нынче стрептококки научились разлагать пенициллин с помощью фермента пеницеллазы. Есть уже виды стрептококков, которые буквально живут на пенициллине. И скоро антибиотики не будут действовать ни на один микроорганизм. Ученые заговорили о супербактериях, которые полностью неуязвимы для антибиотиков.
Итак, на сегодня мы имеем второе пришествие гонореи: антибиотики ее в 30 % случаев уже не берут. Выявлен штамм гонореи Н041, который не берет последняя надежда венерологов: цефалоспорины. («Популярная механика», март, 2015 г. — «Антибиотиковый апокалипсис»).
Огромную сопротивляемость приобрели энтеробактерии (бактерии рода Klebsiella) и возбудители псевдомембранозного колита (клостридии). Уже и в РФ отмечены детские смерти от гнойно-септических недугов, вызванных Klebsiella.
Становится крайне стойкой к флуконазолу молочница (обратите внимание на навязчивую рекламу средств против молочницы на ТВ: проблема явно разрастается).
Очень страшен золотистый стафилококк: при нарушении иммунитета эти бактерии (они всегда есть на нашей коже и на слизистых оболочках) при попадании в кровь человека вызывают множество напастей: вплоть до менингита. Антибиотики на них не действуют. Но зато ослабляют иммунитет.
В 2012-м заговорили о бактерии NDM-1, способной расщеплять все антибиотики.
Бактерии вырабатывают сопротивляемость к антибиотикам быстрее, чем создаются новые их виды. Обычно разработка и испытания медикамента — это 15 лет. Сегодня, в условиях восторжествовавшего с 1981 года «турбокапитализма» с лицами Тэтчер и Рейгана, частным компаниям невыгодно тратить уйму денег и времени на такие исследования. Не окупаются вложения. Потому последний принципиально новый класс антибиотиков (фторхинолоны) появился в 1980 году. И все! Между тем, бактерии NDM-1 нечувствительны даже к самым сильнодействующим антибиотикам, назначаемым как опасное, последнее средство — карбапенемам.
Да, Фудзи в 1977-м был прав. Только его не услышали…
Плюньте в лицо тем, кто заголосит о каких-то коварных разработках замаскировавшихся под людей рептилоидов в тайных лабораториях ЦРУ. На самом деле все проще. Бактерии — самое многочисленное по своей биомассе население планеты. В нашем теле — в среднем 2 кило бактерий. Общая масса бактерий на планете — примерно полтриллиона тонн.
Не так давно выяснилось, что бактерии разных видов могут обмениваться генетической информацией. И если какая-то из них приобрела стойкость к антибиотику — то это свойство распространяется и среди прочих бактерий. То же самое относится и к другим возбудителям болезней: вирусам. Против которых антибиотики были бессильными изначально! Есть еще и такие возбудители, как прионы, которые также по определению «не берутся» антибиотиками.
«Секретными лабораториями» же становимся мы с вами, животноводческие фермы и больницы. Что имеется в виду? Люди, как и предупреждал Фудзи в 1977-м, стали употреблять антибиотики по любому поводу. Даже если болезни (вроде гриппа) носят вирусный характер, где антибиотики эффективны так же, как водяной пистолетик — против пираний. В Европе ушные капли, скажем — это не советский (русский) борный спирт, а тоже антибиотики. Пожирая тьму антибиотиков по поводу и без повода, прерывая курсы приема лекарств до срока, люди внутри себя вывели штаммы устойчивых к антибиотикам бактерий. Которые, попав в окружающую среду, передали свои приобретенные свойства дальше. Бактериям и своего, и других видов.
Все это усугубилось тем, что с 1947 года животноводы и птицеводы богатых стран стали давать антибиотики коровам, свиньям, курам и т. д., обнаружив, что антибиотики не только (на тот момент) предотвращают заболевания скотины и птицы, но и увеличивают их суточные привесы. А это — уже прибыли. И вот в организмах мясо-молочных и яйценесуще-мясных тварей божьих тоже образовались «лаборатории» по выработке стойких к лекарствам микроорганизмов. По большому счету, птице— и животноводческие фермы также превратились в реакторы стойкой заразы. Каковые микроорганизмы из сельского хозяйства стали попадать и в окружающую среду, и к людям — как через самих животных, так и в мясе, молоке и яйцах, идущих к нашему столу. Человеческие и «животные» бактерии стали встречаться и обмениваться генетической информацией. Кстати, то же самое стали делать и вирусы, которые встречаются друг с другом в организмах людей и животных. Благо, глобализация весьма усилила процессы движения миллионных масс людей по планете, привела к проникновению экзотических инфекций из джунглей Африки в Евразию и Америку.
Наконец, настоящими рассадниками стойкой к лекарствам заразы стали больницы, а особенно — хирургические отделения. Там — практически идеальное сочетание для ускорения эволюции микромира: поток больных, масса лекарств, впечатляющее разнообразие бактерий и вирусов. Вот там разные виды бактерий встречаются, закаляются в борьбе с многочисленными антибиотиками — и распространяются дальше. Например, синегнойная палочка, вызывающая пневмонию, живет на аппаратах искусственной вентиляции легких.
Словом, человек с 1940-х годов вызвал невиданное ускорение эволюции микроорганизмов. И оказался один на один с неким Солярисом: огромным океаном бактерий и вирусов. Вроде бы неразумных по отдельности, но вкупе составляющих некое сверхсущество— «океан». Теперь он начал против людей успешное контрнаступление. Мы действительно можем столкнуться и с новыми пандемиями, уносящими миллионы жизней, и с огромной смертностью людей после хирургических операций. Ну, как это было до девятнадцатого века.
Микроорганизмы продолжают мутировать от лекарств и в момент, когда вы читаете эти строки. Рано или поздно произойдет качественный скачок, и тогда не просто повышенная смертность в больницах нас ожидает, а волны смертельных моров-эпидемий.
Что делать? Нужно создавать совершенно новые лекарства. Как? Есть очень дорогой путь.
В «Популярной механике» прочел я о том, что команда исследователей профессора Кима Льюиса (Северо-Западный университет, Бостон) разработала антибиотик теиксобактин, который подавляет синтез тех веществ, что нужны для формирования клеточной стенки микробов. При этом теиксобактин действует на небелковые вещества бактерий, а значит — к нему они не могут приспособиться за счет мутаций.
С другой стороны, команда Мэтью Чана (Наньянский технологический университет, Сингапур) научились использовать кишечную палочку против палочки синегнойной. Процитирую отрывок из статьи в «Популярной механике»:
«В геном «бактерии-бомбы» ввели четырехступенчатую конструкцию. Первая синтезирует белки-индикаторы, которые связываются с сигнальными молекулами, обеспечивающими «чувство кворума» синегнойной палочке и другим микробам-коллективистам, образующим скопления-биопленки, связанные молекулами ДНК. Поучившийся комплекс запускает сразу три реакции: синтез антимикробного пептида микроцина S, фермента ДНКазы-I, разрушающей биопленку (оба соединения выделяются в окружающую среду через клеточную мембрану), и комплекса белков, обеспечивающих движение кишечных палочек в направлении большей концентрации «молекул кворума». В результате разрушаются и патогены, образующие биопленку, и отделяющиеся от нее микробы.
…Этот метод является принципиально новой платформой, позволяющей создавать новые противомикробные средства…»
Видите, какой сложности достигла сейчас биоинженерия, смыкающаяся с информатикой и нанотехом? И куда надо сегодня вкладывать деньги?
Мне очевидно, что исследования такой степени сложности, дороговизны и длительности уже не могут потянуть частные (или акционерные, квази-частные) корпорации. Даже транснациональные. Подобные программы создания медикаментов будущего должны взять на себя государства. Как когда-то именно они взяли на себя титанический труд по началу ядерной и космической программ. Частный бизнес пойдет за государством: сначала как подрядчик, потом — как коммерциализатор и «развиватель» созданных новаций.
А если поискать более дешевые пути к созданию лекарств грядущего? В рамках возможного русского мегапроекта?
Если Россия, наделив национальную идею техносмыслом, сейчас предложит миру набор лекарств принципиальной новизны, способных дешево справляться с вирусами и прионами, она нанесет сокрушительный удар транснациональным фармкорпорациям. Нанесет им такие убытки, что какие-то там цветы, шоколад или даже сыр пармезан с хамоном — и рядом не стояли. И при этом русские решат национальные задачи: смогут создать действенное здравоохранение, причем гораздо более дешевое, чем на Западе. Нужно выбросить на свой — и мировой! — рынок медикаменты, способные бороться с вирусами и прионами, усиливать иммунитет.
Есть ли такое в потенциале? Есть!
Береза как национальный шанс
Я знаком с работами команды Алексея Чистякова («Березовый мир»), которая 2000 года совершила прорыв, сравнимый с прорывом Флеминга. Если последний выделил антибиотики из плесени, то русские выделили из березовой коры бетулин. За полтора десятка лет, вломив огромные деньги в совместные работы с институтами Академии меднаук (РАМН), они установили, что препараты на основе бетулина отлично, надежно, а главное — быстро и дешево лечат и туберкулез, и гепатит Ц. Они действенны против «неуязвимых» прионов. Они позволяют регулярным приемом избежать заболеваний от стремительно мутирующих вирусов гриппа. Ибо и вирусы бьют, и укрепляют иммунитет. Отличные результаты достигнуты в химиотерапии, в сокращении потребности мышц в кислороде (отличные таблетки для подводников, аквалангистов, спецназовцев, спортсменов). Отличные результаты есть и в ветеринарии. В излечении алкоголизма тоже.
У меня лежат официальные заключения и письма из РАМН. Но официальные власти РФ не видят этого прорыва в упор. И Минздрав тоже. И все инновационные институты РФ, все эти РВК, «Роснано», Сколково, ФПИ, фонд Бортника и т. д. Создатели бетулиновых препаратов. Средств на то, чтобы сделать эти препараты не биоактивными добавками, а полноправными лекарствами, у команды Чистякова нет! Клинические испытания за счет частной фирмы — это разорение, это годы.
Что бы сделал я, сидя в Кремле на месте Путина? Не стадионы бы строил для все более бессмысленной мундиали-2018, а за несколько миллионов долларов провел бы клинические испытания бетулиновых препаратов и вложил бы деньги в создание новой фармкорпорации — мирового чемпиона. С экспансией на глобальный рынок! Я бы нанес такие удары по западным корпорациям, что те бы свету не взвидели. Это вам не цветочки с шоколадом, и не футбольные игрища для черни, а реальное Дело.
Ибо бетулин — не одно направление и контрудара по Западу, и рывка в русском развитии.
Я знаю команду Дмитрия Половинкина и Александра Голубева, развивающего в Подмосковье еще один потенциальный прорыв: биоцевтику. Советскую по происхождению фитохимию. С помощью докритической углекислотной экстракции они в компании «Биоцевтика» извлекают из обычных растений русской средней полосы, из бабкиных лекарственных трав или из пряностей химические соединения, которые неизвестны современной науке! Причем целебные. На их основе можно делать и лекарства нового типа, и добавки в пищу/напитки, делающие их исцеляющими. У ребят есть планы: исследовать «Канон медицины» великого Авиценны (XI век), где содержатся рецепты врачевания с помощью трав. Но перед биоцевтами нашими стоят те же самые проблемы, что и перед «бетулинщиками». Самим финансировать клинические испытания и фундаментальные исследования не по силам. Кредиты — запредельно дороги. А государство ничего не замечает.
Но ведь это — еще один возможный ход в научно-техническом противостоянии новой Холодной войны.
Идем дальше. Команда Михаила Епинетова из Астрахани. Они — профессиональные фармакологи — создали «умные мази», способные быстро и крайне дешево лечить и огнестрельные, и хирургические, и диабетические раны.
Компания М.Епинетова смогла разработать уникальные мази с использованием металлических наночастиц, выступающих носителями лекарств. Эти наночастицы прикрепляются к вредным микроорганизмам и уничтожают их «бортовым оружием»: собственно лекарствами.
Были проведены успешные опыты применения. Например, для лечения огнестрельного (дробового) ранения левой руки, с внутрисуставным переломом и гнойным артритом. Экономия в лечении составила 17 дней и 45 тысяч рублей. Еще один пример: гнойная рана на ноге. Экономия при применении «умной мази» — 12 дней и 32 тысячи рублей.
У епитентовцев — те же проблемы, что и у чистяковцев, и у биоцевтов. Свои мази они могут делать только как косметику. Разница только в одном: в Сколково их сделали резидентами. Но денег ни шиша не дали.
Можно продолжить этот список. Например, вывезти из Грузии специалистов погибшего НИИ имени Элиавы, где делают неантибиотические лекарства на основе фагов. И развить это направление в РФ.
Идем дальше? В 2013 году академик РАН Александр Коновалов (специалист по супрамолекулярной химии) сделал сенсационный доклад в Президиуме Академии наук. Коновалов открыл, что в ряде случаев ничтожно малые количества вещества, растворенные в воде, могут наделять ее свойствами этих веществ.
«…Сообщение имеет строго академическое звучание и название — «Образование наноразмерных молекулярных ансамблей /наноассоциатов/ в высокоразбавленных водных растворах». Известно, что при разбавлении некоего раствора водой он теряет свои свойства тем больше, чем больше добавляется воды. Достаточно сравнить качества чистого спирта, его 40-процентной смеси с водой и такой же смеси, в которой его остаётся полпроцента.
Однако в ходе шестилетних исследований группе российских учёных удалось установить, что подобным — классическим — представлениям соответствуют лишь 25 процентов растворов. Зато остальные 75 процентов «ведут себя неклассически: у них свойства изменяются неожиданно», — отметил академик Коновалов.
Это явление, впрочем, отмечается лишь в высокоразбавленных водных растворах — вплоть до 10 в минус двадцатой степени моля /т. е. единицы количества вещества/ на 1 литр. Но именно при таких ничтожных концентрациях некоторые растворы получают такие физико-химические и, что особенно важно, биологические свойства, которых в соответствии с существующими научными воззрениями не должно быть! Детали важны для узких специалистов, но широкой публике новое российское открытие обещает зримые перемены в медицине и фармакологии: ведь при освоении соответствующих технологий можно будет получать необходимые эффекты от действия лекарственных препаратов в ультранизких дозах.
«Лекарственные вещества могут быть эффективными в сверхнизких дозах, — подчеркнул Александр Коновалов. — При ничтожных концентрациях вещества могут быть созданы эффективные лекарственные препараты, применяемые, например, при лейкемии».
Как выяснили учёные, это происходит в силу того, что в таких растворах образуются наноразмерные молекулярные ансамбли, названные авторами работ «наноассоциатами». Размер наноассоциатов варьируется в зависимости от степени разбавления растворов не линейно и не монотонно: от нескольких десятков до нескольких сотен нанометров. При этом необходимыми условиями образования наноассоциатов являются наличие внешнего естественного электромагнитного поля. В свою очередь, обязательная необходимость внешнего электромагнитного поля для образования наноассоциатов может оказаться одним из каналов влияния электромагнитных полей на живые организмы.
«Наноассоциаты диктуют “погоду” в этих растворах, — заявил академик Коновалов. — Именно образование наноассоциатов является причиной неклассического поведения растворов. Причиной является изменённая структура растворённого вещества. А вот какая она — мы пока не знаем. Это вызов физикам, биологам, биохимикам».
Учёный подчеркнул, что с точки зрения методической и статистической чистота экспериментов обеспечена: «У специалистов к экспериментам претензий нет». А поскольку его даже теоретически не предсказывали, то «предстоит существенная трансформация наших представлений о природе», — подытожил Александр Коновалов…» (http://sdelanounas.ru/blogs/26256/)
Это — перспектива совершенно новых, гомеопатических лекарств, причем на высочайшем научном уровне. Кстати, лекарств крайне дешевых.
Но разве работы академика Коновалова получили в РФ государственную поддержку, развернулись в государственную программу? Нет! А ведь они грозят полным разгромом старой фармацевтики Запада и дают России шанс получить совершенно фантастическую медицину. И тут наш враг понесет убытки не на сотни миллионов евро, как с цветочками да шоколадками, а на десятки миллиардов как минимум.
К чему я все это написал? К тому, что если сегодня в РФ создать Штаб научно-технической войны, то можно нанести Западу сокрушительные удары в новой Холодной войне. При этом выведя саму РФ на новый уровень развития. Я ведь рассказал только о лекарственном направлении. А ведь есть и другие. Это — так называемые подрывные инновации, способные уничтожить целые отрасли старой индустрии Запада. А в РФ их нет — все было разрушено «реформами». Для нас такие подрывные новации — это способ выжить и подняться. А Холодная война, как и прочие войны — это сильнейший ускоритель развития. Если, конечно, правители в стране адекватные.
Но правит нами «элита» с психологией (пиво и футбол!) и кругозором самого убогого, забубенного обывателя. Эти сырьевые баре-бояре искренее считают, будто русские ничего фантастического создать не могут. Только вот нефть с газом они в силах добывать, да и то — с помощью импортных технологий. А все прочее надо покупать на Западе, в крае всего нового и передового. Они всерьез считают, что РАН нам не нужна, что она «ничего не дает». Что все русские инноваторы — это шарлатаны. Я бы, создав Штаб русского научно-технического штурма вместо тупого ФАНО, выиграл бы новую Холодную войну. А выигрывая ее, я решаю проблемы собственной страны. Делая ее самой здоровой в мире, самой жизнеспособной!
А вы сможете, господа из «элиты»?
Сегодня — «гадкий утенок», завтра — прорывная инновация
Каждая из описанных нами русских разработок — еще «гадкий утенок», способный стать прекрасным белым лебедем. «Закрывающей технологией». Революционной русской инновацией мирового размаха. Кирпичиками техносмысла в здание Русской идеи. Тому же Черешневу не повезло: все его работы попали под обвал научно-технократического СССР и дальше теплились в условиях варварской, сырьевой и криминально-бюрократической Эрэфии. На мизерном финансировании. На подачки спонсоров. Хотя всякому умному наблюдателю ясно: стрептококковую вакцинацию можно довести до финальной, коммерческой стадии. Скрестить ее с развитием медицинских информационно-компьютерных технологий, что позволят быстро составлять иммунограмму для каждого пациента. И что получится в итоге, а, читатель?
Во-первых, получается уже не медицина, не здравоохранение (охранять — то нынче практически нечего), а здравовосстановление и здраворазвитие! По сути дела, более высокая ступень эволюции: когда человеку возвращают утраченный иммунитет, предохраняя от многих недугов в будущем. То есть, человеку дают одну из самых больших ценностей в мире: свободу от болезней. Способность полноценно жить, творить, любить, растить детей, не тратя годы на лечение и огромные деньги на лекарства. Здраворазвитие — это явление уже из следующей за индустриализмом эпохи, из нейромира-нейросоца.
Во-вторых, ты получаешь возможность сделать русских самым здоровым народом мира, победив страшные болезни, что ежегодно уносят сотни тысяч жертв, разоряют страну на многие миллиарды «условных единиц».
В-третьих, широкое распространение иммунной биомедицины в Русском мире покажет всему человечеству: глядите — русские способны решать те проблемы, перед коими пасуют США и Западная Европа! Русские на практике могут принести здоровье, освобождая человека от необходимости ежегодно платить громадную дань западным транснациональным компаниям-производителям всяческих лекарств. Русские на деле могут лечить рак и диабет, и не надо при этом разоряться, закупая инсулин, проводя пациентов через архидорогие (и практически бесполезные) процедуры химиотерапии, не облучая их организм с помощью радиационных установок.
Весь мир скажет: «Глядите: еще в 1971 году американский президент Никсон объявил о грандиозной программе победы над раковыми заболеваниями. С тех пор были истрачены десятки (если не сотни) миллиардов долларов, но до сих пор Запад не смог победить. Более того, он едва ли продвинулся так уж далеко в деле с 1971 года. Западные методики лечения злокачественных опухолей становятся все дороже и дороже. А русские нанесли по беде стремительный и относительно недорогой удар!»
В-четвертых, на основе, например, черешневского института в Перми можно создать уже не кластер, а настоящий бластер по производству ииновационной продукции — стрептококковых вакцин — и по подготовке медиков нового типа, умеющих применять технологии биомедицинские технологии здраворазвития. Бластер, по нашей терминологии — это научно-производственное, финансовое и коммерчески-торговое объединение вокруг производства товара или услуги, аналогов коим во всем мире еще нет. Бластер как бы выстреливает в окружающую реальность прорывные, закрывающие инновации, тем самым изменяя течение истории.
Такие же «бластеры» — это корпорации вокруг производства «березовых» препаратов и коноваловской супрамолекулярной «гомеопатии».
В текущей реальности и при действиях в убогих рамках привычной «рыночной стратегии» у русских нет ни малейшего шанса войти в число великих фармацевтических держав. Лекарственная промышленность СССР, в основном следуя тем же курсом, что и западная, уже отставала от США и Европы. Союз, не производя многих препаратов, был вынужден покупать их либо в Восточной Европе (у Югославии, Венгрии или Польши), либо в странах НАТО, либо в Индии. Но после развала Советского Союза положение стало еще горше: отсталость только усугубилась. Теперь мы отстаем даже от Китая. Чтобы построить сравнимую с западной фармацию, русским придется вложить сотни миллиардов долларов в то, чтобы поднять такие же, как на Западе, научные центры и заводы, оснастить их оборудованием высшей марки, подготовить сотни тысяч отличных, вышколенных работников. А зачем? Чтобы, по сути дела, делать те же лекарства-антибиотики, что и США, Европа, Индия, Китай. Чтобы сражаться за место на рынках, уже плотно занятых другими, причем с теми же, по сути дела, медикаментами. Понятно, что никто не будет тратить такие астрономические деньги на предприятие со столь сомнительным успехом, где затраченные средства, скорее всего, никогда не окупятся. Все равно более сильные корпорации побьют русских в конкуренции. Все равно по всем рыночным канонам выгоднее не свои препараты делать, а закупать готовые.
Но прорывные инновации в корне меняют всю картину! Русские безоговорочно и с блеском побеждают, если выходят на рынок с лекарствами совершенно нового типа, посрамляющими антибиотики и оставляющие их далеко позади по действенности. Пусть все торгуют Прошлым, а мы предложим покупателям Будущее! Лекарства из следующей исторической эпохи, что … уничтожают надобность в последующих лекарствах. Лекарства, что действительно исцеляют людей, а не «подсаживают их на иглу» и обеспечивают вечные прибыли для фармацевтических корпораций. Вместо того, чтобы беспросветно и безуспешно драться за свои ничтожные доли существующего рынка медикаментов, мы одним «атомным взрывом» открываем себе практически необъятный новый рынок, где есть только один-единственный продавец — мы! И тогда достаточно вложений всего в несколько миллиардов (по валютному счету), чтобы обрести русскую фармацевтику планетарного значения. И тогда мы сможем зарабатывать в год десятки миллиардов долларов на микробах, блин, а не на торговле энергоносителями…
Когда нас спрашивают: «А что, собственно говоря, эти отсталые русские варвары могут предложить миру, помимо нефти и газа?», мы говорим: да вот такие вот чудеса, как у Черешнева, Коновалова, «Биоцевтики» и «Березового мира»! Они очень здорово дополняют и «Россию-2045», и возможный прорыв Солошенко-Янчилина.
Плюньте в рожу тем, кто говорит, будто мы навсегда отстали от Запада. Это он от нас во многом отстал в бытность Советского Союза. Русско-советская наука породила множество еще неразвитых направлений медицины исцеляющей и здраворазвивающей. И те же фагоцитные препараты, и иммуномодуляторы, и серотониновые технологии лечения, о коих мы рассказывали еще в «Третьем проекте. Спецназе Всевышнего». В Русском мире до сих пор ведутся дух захватывающие исследования в области применения «памяти воды», электрографической диагностики, волновой медицины. Беда — в том, что «рыночным либералам» все это — как нож в печень.
Мне, читатель, совершенно ясно, что чудеса русского биотеха в РФ будет всячески подавляться и глушиться. И точно так же ее в штыки встретят на Западе. Только истинная Россия с Диктатурой развития и национальным социализмом в силах построить описанные нами биомедицинские бластеры.
Причины также ясны. Ну разве богатейшие транснациональные корпорации-производители антибиотиков и других лекарств смирятся с тем, что русские сделают нечто, что уничтожит рынок антибиотиков? Что разорит сети фармацевтических предприятий по всей планете, оставит без работы огромные научные лаборатории «антибиотистов», уничтожит прибыли влиятельных корпораций? Ведь производство лекарств нынче — это бизнес, по прибыльности не уступающий наркоторговле. Чем больше и дольше болеют люди — тем выше прибыли фармацевтических компаний. Тем больше тех же антибиотиков можно впаривать больным, тем больше наживаться на бюджетных подрядах стран всего мира, закупающих лекарства западного образца для своих министерств здравоохранения. Гляди, читатель: некоторые «суперсовременные» антибиотики стоят до 20 долларов за таблетку (сам покупал для мамы — знаю), а к ним нужно покупать еще препараты для восстановления микрофлоры кишечника, уничтожаемой этими же антибиотиками, да вдобавок ко всему — и противогрибковые лекарства. Чуете, какие прибыли мы приносим фармацевтическим компаниям?
На планете давно сложилась фармацевтическая финансово-промышленная мафия-голем, что кровно заинтересована в нездоровье человечества. На хрен голему победа над раком, если больных можно доить годами, продавая им архидорогие медикаменты? Каковые, собственно говоря, не врачуют, а только поддерживают пациента в полубольном состоянии. Каждый год на раковых больных делаются астрономические барыши. И чтобы лишиться их из-за какого-то пермского стрептококкового лекарства, что рассасывает злокачественные опухоли? Да ни за что!
Неужели сия мафия не сделает всего, чтобы подавить опасное для нее «здравовосстановительное» направление, олицетворяемое в данном случае Черешневым и его соратниками? При этом мафиозное и коррупционное государство РФ не станет защищать перспективное направление и вкладывать в него средства. А зачем? Ведь «либерально-рыночная» Эрэфия есть государство победивших преступников и коррупционеров. Государство торжествующей «низшей расы» хапуг и полуобезьян. А им-то восстановление здоровья русской нации на черта? Бело-сине-красные чиновники на болезненности и вымирании русских делают солидные личные состояния. К чему какие-то там стрептококковые вакцины, коли можно за счет бюджета и всяческих там страховых фондов каждый год закупать горы импортных лекарств за границей, причем фирмачи будут исправно платить «откаты» в карманы россиянских чиновников, ведающих закупками? Ба, да кто же по доброй воле, не получив приставленного к виску ствола, от такого сладкого куска откажется? Кто же, коли нет опасности стать к стенке, сесть на нары и лишиться всего личного состояния, станет заниматься производством вакцин, уничтожающих саму необходимость ежегодных закупок гор медикаментов? Кто же из бело-сине-красных бонз станет развивать то, что объективно ведет к уменьшению потребности граждан страны в лекарствах, к восстановлению и укреплению их здоровья? Ведь уменьшается возможность личной наживы коррупционеров-бюрократов, а коррупция с 1991 г. — это основа основ государственной власти в РФ.
Против новых лекарств восстанет западная «страховая медицина», которая держится на громадных объемах потребляемых антибиотиков и на применении методов лечения, длящихся годами и выворачивающих карманы граждан. Ведь для этой «медицины» чем больше люди болеют — тем выгоднее.
И точно так же «свиньей» пойдут на новую медицину богатые владельцы аптечных торговых сетей. Им-то лишаться прибылей совершенно не хочется.
Добавьте к этому страшный процесс, о котором говорим и мы, и такие умники, как Фурсов с Неклессой: «коммерциализации» государств в условиях глобального капитализма. Процесс превращения государственных аппаратов в подобия корпораций, ищущих лишь максимальной прибыли для чиновничьих и политиканских кланов, что контролируют власть. Одержимые лишь погоней за личными и групповыми барышами, современные правители что на Западе, что на Востоке уничтожают многие живительные инновации, гасят судьбоносные научно-технические прорывы.
Под защитой национально-футуристического государства
Капитализм, читатель, тоже умеет губить прорывные инновации. Отбросьте сказки о том, что при капитализме-рынке все диктуют интересы рядового потребителя! Брехня все это! Рынком рулят в основном интересы крупного капитала, который желает получать большие и гарантированные прибыли. Миллиарды простых потребителей и рады были бы купить волшебные, суперэффективные лекарства, восстанавливающие здоровье — да только это совершенно невыгодно крупному фармацевтическому капиталу, ибо уничтожает его рынок. Большой капитал давно рассматривает массы простых потребителей как бесправное быдло, которому можно с помощью рекламы и пропаганды внушить: «Альтернативы нашим лекарствам нет. Тот, кто утверждает обратное — шарлатан или сумасшедший. Смейтесь над такими людьми или шарахайтесь от них, как от прокаженных. Пейте антибиотики — ведь именно этого вы хотите! Наши новые лекарства (как правило — старые, но с новыми названиями) вас осчастливят. Да, конечно, одна упаковка нового суперантибиотика стоит почти сотню евро: но ведь здоровье дороже! Покупайте, несите нам ваши денежки…»
Нынешний капитализм давно формирует спрос рынка под то, что производят транснациональные корпорации. С помощью рекламы (технологий «промывки мозгов») капитализм заставляет людей покупать не то, что им действительно нужно, а то, что предлагают всесильные и сверхбогатые корпорации-големы. Политику, несущему идеи новой научно-технической революции, идеи выхода из теперешнего тупика в развитии, никогда не прийти к власти на выборах. Огромный Голем, состоящий из корпораций и бюрократов, уничтожит его, сотрет в порошок массированной пропагандой, заклеймит как «фашиста и опасного маньяка», под сотнями предлогов не допустит к выборам. И точно так же будет раздавлен тот, кто дерзнет построить свою компанию, производящую радикально-инновационные вещи, грозящие прибылям крупного капитала. Его либо раздавят и разорят, либо вытолкнут в маргинальную нишу, где он будет делать мизерные партии товара, едва сводя концы с концами и не имея возможности широко оповестить людей о достоинствах своих разработок. Да и денег для совершенствования своих инноваций у такого смельчака не окажется. Интернет-призывы такого смельчака потонут в массе «информационного мусора» и в писаниях откровенных шарлатанов…
Капитализм, читатель, уже изжил себя. На множестве примеров можно показать то, как он душит развитие и мешает людям идти к счастливой, полнокровной жизни. Как он создает шизофреничный мир вывернутого сознания и психоманипуляций вместо здорового Мира Полудня.
Задача русских, желающих спасти свой народ и победить в глобальной конкуренции — породить альтернативу загнивающему капитализму. Создать строй Будущего, новую модель общества и государства, новую экономику, новый инновационный взрыв. И некоторые черты такой альтернативы, читатель, мы с вами уже нащупываем. Это — Диктатура развития. Это — русский национальный футуризм, нацеленный на построение реалий новой эпохи: Нейромира. Русский НФ, враждебный примитивному гитлеровскому расизму, нацеленный на торжество людей-творцов над высокопримативными полуобезьянами. Это — создание невиданного ранее типа государства, идущего на смену умирающему национальному государству и уродливым мутантам, «государствам экономики и политики! Сюда органически ложатся Пятилетки развития — и многоярусная экономика, включающая в себя и высшую креаномику, и социалистический сектор, и ярус свободного рынка. Здесь же — и применение высших психотехнологий и оргтехнологий для полного искоренения коррупции — равно как и для отбора людей высшего качества. Здесь же — и антибюрократические технологии самоуправления — «разумные города».
Таков должен быть революционный, русский национальный футуризм.
Его государство ставит во главу угла не прибыль и не снижение издержек любой ценой. Нет, его главные цели — сохранение нации через построение реалий новой эпохи. Главная цель — не прибыли той или иной группе обеспечить, а решить проблемы, стоящие перед нацией, причем решить, как можно скорее и с наименьшими издержками! Один лишь сей принцип заставляет новый строй прибегать к прорывным инновациям. Спасение и процветание русского народа — не в примитивной гитлеровской попсе (мочи всех нерусских!), а в строительстве Нейромира, антиобезьяньего общества. Прибыль и снижение издержек — это не цели, а средства для достижения более высокой Цели. Это государство принципиально небюрократично, у власти в нем — бессребреники, одержимые достижением той самой Цели, умные и энергичные фанатики. Люди с горячим сердцем, но холодной головой. Те, кто в клочья рвет алчных, коррупционных обезьянолюдей.
Только в таком обществе могут развернуться во всю мощь инновации, подобные чудесам русского биотеха. Мы ведь взяли для примера всего одно направление. Но ведь их все еще много. Везде — в транспорте. В строительстве. В сельском хозяйстве. В авиакосмической сфере. В связи. В информатике. В педагогике и психологии. Практически в любой сфере мы в силах отыскать и развить прорывные инновации. И это будет звездным часом русских, их историческим реваншем…