Дайсон поборол чувство неловкости, возникшее у него, и вознамерился достойно исполнить свою роль. Пусть даже администрация пронюхала о его тайных опытах, ему нет причин бояться. Самое страшное, что его ждет, – зверски убедительные доводы демагогов. А может, никто вообще ни о чем и не подозревает. Кроме того, внезапно осенило Дайсона, в любом споре есть две стороны, а значит, остается возможность, что ему удастся отстоять свою точку зрения, пусть раньше это никому и не удавалось. А пока его задача – раздобыть нужную информацию у бессмертных старцев и… Собственно, и все.
Он во все глаза уставился на огромный гардероб с рядами нелепых костюмов:
– Вы хотите сказать, они все время ходят… вот в этом?!
– Угу, – кивнул Макензи. Он стащил с себя замечательную практичную одежду, чтобы облачиться в такой же наряд, как у Дайсона. – К такому быстро привыкаешь. Я должен вам кое-что рассказать. Времени у нас достаточно. Бессмертные старцы рано ложатся спать, так что ваша работа начнется только завтра. Да и то на многое не рассчитывайте – поначалу они всегда настроены довольно подозрительно.
– Так зачем мне эта одежда сейчас?
– Чтобы вы к ней привыкли. Садитесь. Поддерните штанины на коленях, вот так. А теперь садитесь.
Дайсон натянул грубую непривычную ткань, уселся и взял сигарету. Макензи опустился на стул с такой элегантной непринужденностью, что Дайсон только позавидовал, и нажал кнопки, после чего из ниши в стене появились стаканы и скользнули на стол.
– Пока что мы не в самом «Уютном уголке», – сказал переводчик. – Это зона адаптации, здесь же расположен диспетчерский пост. Ни один старец не догадывается о жизни снаружи. Они думают, что там до сих пор идет война.
– Но…
– Вы раньше никогда не были в приюте. Так что запомните: все бессмертные немного чокнутые. – Он пожал плечами. – В общем, сами увидите. Но я обязан прочитать вам лекцию, так что начнем. Итак, во время Взрыва радиация вызвала различные мутации. В результате одной из них и появились так называемые бессмертные. На самом деле они вовсе не вечны…
На этот счет Дайсон уже провел свои исследования. Радий со временем превращается в свинец. Рано или поздно энергетические показатели бессмертных опустятся ниже уровня, необходимого для поддержания жизни. По меркам вселенной это произойдет довольно быстро, но с точки зрения человека, пройдет почти вечность. Возможно, целых сто тысяч лет. Выяснить это со всей достоверностью можно только опытным путем.
Макензи тем временем говорил:
– Многие бессмертные погибли во время Взрыва. У них невероятно высокий иммунитет, но от несчастных случаев он не спасает. Только после Взрыва и начала реконструкции люди узнали о природе бессмертных старцев. А сначала об этом лишь шептались в отдельных племенах – ну, знаете, слухи, что местный шаман живет вечно и тому подобное. Мы собрали эти легенды, нашли в них зерно истины и изучили феномен. Бессмертных старцев исследовали в лабораториях. Технические подробности мне неизвестны, но я знаю, что эти люди подверглись какому-то особенному облучению и их организмы изменились.
Дайсон поинтересовался:
– А сколько им примерно лет?
– В среднем около пятисот. Они живут с тех самых пор, когда бушевала радиация. По наследству бессмертие не передается, а тот особенный тип излучения, который его вызывает, с тех пор больше нигде не проявлялся, если не считать нескольких областей с запаздывающей радиоактивностью.
Вопрос явно выбил Макензи из накатанной колеи. Он отпил из стакана и продолжил:
– Вы все поймете, когда увидите старцев. Нам приходится содержать их здесь в изоляции. У них есть знания, которые необходимы нам. И хотя мозг бессмертного похож на огромную беспорядочную библиотеку, это единственная наша связь с эпохой до Взрыва. Конечно, нам приходится делать все, чтобы старцы были счастливы и довольны, а это отнюдь не легко. Они очень чувствительны и капризны…
Переводчик взял новый стакан и нажал кнопку.
Дайсон спросил:
– Но они же остались людьми?
– Физически – безусловно. Правда, все страшны как смертный грех. Однако они страдают весьма странными психическими отклонениями.
– В приюте содержится одна из моих родственниц.
Макензи посмотрел на него как-то странно:
– Не встречайтесь с ней. Там есть человек, Фелл, во время Взрыва он занимался точными науками. Есть еще женщина по имени Хобсон – она видела кое-что из того, что вы исследуете. Может, вам будет достаточно поговорить с ними. Не идите на поводу у любопытства.
– Почему? Мне действительно интересно.
Макензи залпом осушил бокал.
– Чтобы работать переводчиком, нужна специальная подготовка. А те, кто отвечает за то, чтобы старцы были довольны жизнью, сиделки… Такое вообще может выдержать далеко не всякий.
И он поделился с Дайсоном еще некоторыми фактами.
На следующее утро Макензи показал гостю маленькое устройство, которое вставлялось в ухо: наушник, позволяющий незаметно переговариваться, просто формируя слова в мыслях. Естественные шумы тела обеспечивали нужный уровень громкости, и, как только Дайсон привык постоянно слышать биение собственного сердца, наушник показался ему весьма удобным.
– Им очень не нравится, когда в их присутствии говорят на эсперанто, – сообщил Макензи. – Так что постарайтесь изъясняться на английском. Если вам нужно сказать что-нибудь мне конфиденциально, используйте наушник. Иначе они решат, что мы обсуждаем их. Готовы?
– Конечно.
Дайсон нервно поправил галстук. Следом за переводчиком он прошел через мембрану люка, спустился по пандусу и миновал еще один люк. Теплые отфильтрованные лучи солнца обрушились на Дайсона. Он стоял на ступеньке эскалатора, который медленно вез их вниз к деревушке, которая и была приютом «Уютный уголок».
Приют окружала высокая стена, небо над ним было затянуто зелено-коричневой маскировочной сетью. Дайсон вспомнил: бессмертным старцам говорят, что война еще не закончилась. Под сеткой проглядывали извилистые улочки, парки и дома.
Дайсон был поражен:
– Их так много? Макензи, тут же добрая сотня домов!
– В некоторых живут переводчики, психологи, сиделки и гости. Старцев не так уж много – человек сорок – пятьдесят.
– Похоже, они в неплохой форме. – Дайсон смотрел на фигуры, движущиеся по улицам. – Я не заметил никаких машин.
– И планеров тоже, – подтвердил Макензи. – Здесь приходится пользоваться только эскалаторами и пневмотуннелями. Впрочем, тут все равно особенно негде разгуляться. Мы всячески стараемся угождать старцам, а если им дать побольше места, многие захотят ездить на собственных автомобилях. Но реакция у них замедленна, никакие меры безопасности не помогут избежать аварий. Давайте спустимся. С кем вы хотите поговорить вначале, с Феллом или Хобсон?
– Ну… Фелл технарь, правда? Давайте попробуем пообщаться с ним.
– Приехали, – объявил Макензи, и они сошли с эскалатора.
Пока они спускались, Дайсон разглядывал деревню с высоты и успел заметить, что, кроме вполне современных зданий, там разместились настоящие гости из прошлого: деревянный коттедж, чудовищное строение из красного кирпича, уродливое сооружение из стекла и бетона с кривыми поверхностями и углами… Но обитатели приюта заинтересовали его гораздо больше.
Во время спуска пейзаж все время заслоняли деревья, а заканчивался эскалатор на мощенной плиткой площади, по периметру которой были расставлены скамейки с мягкими сиденьями. Какой-то человек стоял неподалеку и во все глаза наблюдал за прибытием гостей. Дайсон с любопытством взглянул на него.
В ухе раздался голос:
– Это один из бессмертных. – Это Макензи включил незаметный наушник.
Человек на площади был стар. Пятисотлетний старик, подумал Дайсон. Эта мысль неожиданно потрясла его. Пять столетий минуло с тех пор, как этот человек появился на свет, а он все еще жив. И так и будет жить, ничуть не меняясь, а время будет течь мимо, не задевая его.
И как же сказалось бессмертие на этом человеке?
Он вовсе не обрел вечную молодость. Это опровергло бы фундаментальные законы физики. Он старился, но с каждым годом все медленнее. Он был очень сутулым (Дайсону объяснили, что сутулость – неотъемлемая черта всех бессмертных), его тело, казалось, болталось на ключицах, как одежда на вешалке. Абсолютно лысая голова безвольно свешивалась на грудь, но маленькие близорукие глазки с любопытством следили за Дайсоном. Нос и уши старца были нелепо большими. И все же он выглядел просто стариком, а отнюдь не чудовищем.
Он сказал что-то, но Дайсон ничего не разобрал. В интонации ему послышался вопрос, и наугад он ответил:
– Здравствуйте, меня зовут Дайсон…
– Замолчите!!! – рявкнул голос в ухе, и Макензи поспешил перехватить старика, направившегося к эскалатору.
Переводчик что-то затараторил, и старец ответил ему. Иногда Дайсон улавливал знакомые слова, но в целом разговор казался полной бессмыслицей.
Вдруг старик повернулся и поспешно заковылял прочь. Макензи пожал плечами:
– Надеюсь, он не разобрал, как вас зовут. Нет, думаю, не разобрал. Тут живет женщина с такой же фамилией – вы же сказали, что ваша родственница находится в «Уютном уголке», верно? Мы стараемся, чтобы старцы не вели счет годам. Это может травмировать их. Если Мэндер расскажет ей… – Переводчик покачал головой. – Да нет, пожалуй, не расскажет. Память у них дырявая… Давайте-ка поищем Фелла.
Он повел Дайсона по тенистым дорожкам. Множество блестящих глаз с любопытством следили за ними из темных дверных проемов. Большинство прохожих были служащими приюта, которых невозможно было спутать с их подопечными, но попадались и бессмертные.
– А чего хотел Мэндер? – поинтересовался Дайсон.
– Наружу, – кратко сказал Макензи. – Ему всего сотни две лет. Результат внезапного всплеска радиации в некоторых районах двести лет назад.
– Он говорил по-английски?
– Да, но по-своему. Видите ли, им непонятна забота о других. Старцы забывают подумать о том, как их слова звучат для собеседника. Они глотают и путают звуки, потому для разговора с ними нужен опытный переводчик. Вот и дом Фелла.