м возрасте.
И тут опять встает проблема денег. Единственный способ их раздобыть – вспомнить старые навыки, вернуться к прежнему ремеслу. И при этом не раскрыть своей самой важной тайны. Вот уже в голове зашевелились мысли, как этой тайной воспользоваться. Позже. Времени потом будет вволю, если его хватит сейчас.
Но сначала – немного денег, немного сведений.
Сведения получить легче и безопасней. Так что в первую очередь надо заняться этим. Поскорее узнать, что случилось за четыре десятилетия в мире и что происходило с Сэмом, когда он исчез из публичной жизни. Ясно, что он перестал быть политической фигурой, но где же провел эти сорок лет?
Сэм свернул на перекрестке и направился к ближайшей библиотеке. По пути он размышлял о деньгах. Когда Розат бросила ему в лицо сонную пыль, он был очень богат. Некоторые вклады сделал на свое имя, но четыре крупные суммы – на предъявителя. Возможно, хоть один вклад сохранился в тайне. Вот только удастся ли получить эти деньги? Впрочем, если они ждали сорок лет, то подождут еще несколько часов.
Пока же у него не было даже нескольких центов, чтобы взять отдельную кабинку в библиотеке. Поэтому он устроился за длинным столом, пряча лицо за поглощающими звук перегородками, отделявшими его от соседей. Опустив взгляд на экран, нажал кнопку.
Перед ним разворачивался общий обзор новостей сорокалетней давности – за последнюю неделю, которую он помнил.
Рип Ван Винкль разобрался бы в ситуации, читая газеты двадцатилетней давности. Они бы рассказали, что произошло за эти годы, но не убедили бы его в прочности мира, в котором он проснулся. А сейчас во всей башне, на всей планете только старый дайджест мог дать прочную почву Сэму Риду. За пределами библиотеки его повсюду подстерегали опасности, потому что сильно изменился быт.
Больше всего это касалось моды, обычаев и сленга. Но такие перемены и заметить легче.
Перед Сэмом так ярко разворачивалось прошлое, что он едва ли не ощутил заново, как в нос ударил брошенная Розат сонная пыль. Стоило об этом подумать, и вернулась удушающая сухость в горле, напомнив о необходимости действовать быстро. Он нажал кнопку, и события ускорились.
Сэм Рид усыплен сонной пылью!
Тонкий голос из прошлого звучал в ушах, трехмерные картины мелькали на экране.
Сегодня завершилась карьера Сэма Рида, известного промоутера наземной колонии. К изумлению всех, кто его знает, он был обнаружен уснувшим под воздействием сонной пыли…
Здесь было все. Расследование, возбужденное после его очевидного самоубийства; скандал, когда вскрылась афера. Через четыре дня после исчезновения Сэма Рида мыльный пузырь строительства колонии лопнул.
Робин Хейл, вольный компаньон, не сделал никаких заявлений. Да и что он мог сказать?
Было продано триста процентов акций, и этот факт громче всех прочих говорил о том, что Рид сам не верил в успех колонии. Хейл предпринял единственно возможное: попытался успокоить бурю, как уже много раз ему приходилось делать на его долгом веку. Унимал бури, поднятые людьми в башнях, и природные бури на поверхности… Конечно, ничего не вышло. Слишком накалились страсти. Слишком многие люди успели поверить в успех.
Когда пузырь лопнул, не осталось почти ничего.
В основном позор пришелся на долю Сэма Рида. Он не только оказался шарлатаном – он трусливо сбежал: все бросил и скрылся в самоубийственном сне. И это, похоже, никого не удивило.
Поступок был нелогичен, но умники, освещавшие событие в прессе, не позволили обществу задуматься над этим. Будь колония заведомо обречена, Сэму следовало бы всего лишь залечь на дно и спокойно дождаться своих трехсот процентов прибыли. Самоубийство говорит о том, что он опасался успешной реализации проекта. Второй вариант не обсуждался – все решили, что Сэм, опасаясь разоблачения, избрал самый легкий выход.
В ходе расследования были найдены его тайные вклады. Оказывается, он спрятал деньги недостаточно тщательно. Дайджест новостей сообщал подробности этого поиска.
Сэм откинулся назад и растерянно заморгал в тусклом свете библиотеки.
Итак, он нищий.
Он видел за событиями сорокалетней давности руку Харкеров. Лицо Захарии встало перед ним, как будто и часа не прошло после того рокового разговора, – гладкое улыбающееся лицо бога, следящего со своего облака за эфемерными успехами смертного. Захария, конечно же, знал, что делал. И это было лишь начало игры. Сэм в этой игре послужил пешкой, первой сделавшей ход и сброшенной с доски.
Он снова устремил взгляд на экран, чтобы узнать, какими были следующие ходы.
Сэм поразился, узнав, что Робин Хейл продолжил свое дело – основал наземную колонию почти без поддержки, но при активном противодействии врагов.
Да, колония жила, однако новостей о ней поступало удивительно мало.
У Сэма осталось одно-единственное оружие: свидетельство о праве на участок венерианской поверхности. Аннулировать его правительство не могло, да и не пыталось, поскольку украденные Сэмом деньги были благополучно возвращены. Что ж, это не так уж и мало.
Надо упорно двигаться вперед, строить далеко идущие планы, как это делают бессмертные. Он справится с насущными проблемами и начнет жизнь заново, и сойдется в бою с семьями, и отвоюет у них нынешнее поколение короткоживущих, как отвоевал тогдашнее…
Итак, колония существует. Но как же мало сведений поступает о ней…
В башне Делавэр произошло сенсационное убийство… С аншлагами идет новая пьеса, вся подводная Венера ломится за билетами… Сэм просматривал дайджест неделю за неделей и находил лишь кратчайшие сообщения о колонии. Конечно же, это не случайно: Харкеры знают, что делают.
Сэм выключил экран и задумался. Придется изменить первоначальный план, но не радикально. Он по-прежнему остро нуждается в деньгах.
Он судорожно сглотнул, перебарывая сухость в горле. Сбережения исчезли. Что же осталось? Только он сам, его опыт, его бесценная тайна, которую он пока не может открыть. А что еще? Документы на землю, оформленные на его имя сорок лет назад, действительны, по закону они не подлежат отмене. Но под своим именем он не рискнет продать это имущество, а под другим – не сможет. Ну, этим он займется позже.
Прежде всего – деньги. Губы Сэма сжались в тонкую прямую черту. Он встал и бодрым шагом вышел из библиотеки. Отправился на поиски оружия и жертвы. Грабежом не добудешь несколько тысяч кредитов без сложной подготовки, но если повезет, он отберет где-нибудь в переулке у прохожего десятку-другую.
Ему повезло. И тому человеку, которого он оглушил, тоже, потому что череп не раскололся от удара носком, набитым камешками. Сэм действовал очень аккуратно и был приятно удивлен, обнаружив, что находится в гораздо лучшей физической форме, чем можно было ожидать. Большинство жертв сонной пыли становились к моменту своей кончины мумиями – мешками с костями. Еще одна загадка: как же он провел эти сонные десятилетия?
Снова Сэм вспомнил о том первом встречном. Была бы тогда голова ясной, он схватил бы незнакомца за горло и вытряс информацию. Ну да ладно, разобраться в ситуации он еще успеет.
С сорока тремя кредитами в кармане он направился в заведение, которое посещал сорок лет назад. Тамошний персонал привык держать язык за зубами и обслуживать споро, а в башнях не происходит быстрых изменений. По пути Сэму встретилось несколько больших новых салонов, где мужчинам и женщинам придавали идеальную красоту. Запросы явно повысились – щегольство бросалось в глаза на каждом шагу. Мужчины обзавелись тщательно завитыми бородами и кудрями. Сэму же требовались скромность и незаметность.
Он не удивился, увидев, что полулегальное заведение еще действует.
С дрожащими от напряжения нервами Сэм стоял перед входом. Не похоже, что кто-то опознал его по пути. Сорок лет назад его лицо было знакомо всем в башнях, но теперь…
Размышления в мозгу человека строятся по определенным схемам. Если ему на глаза попадется нечто знакомое, он автоматически решит, что это случайное сходство, не более того. Подсознание всегда толкает сознание по накатанным колеям опыта к наиболее логичному заключению. Иногда сходство оказывается не случайным, это вполне естественно. Но совершенно неестественно увидеть на Пути Сэма Рида, нисколько не изменившегося за сорок лет. Многие из тех, мимо кого он проезжал, родились после краха колонии и увидели изображение Сэма в детстве, когда он был им неинтересен. Те же, кто запомнил его, успели состариться, у них ослабло зрение, да и множество других лиц наложилось на тусклое воспоминание.
Нет, если что и грозит ему, то это роковая случайность.
Он прошел через стеклянную дверь и обратился к администратору с обычным заказом.
– Перманент? Или времянка?
– Времянка, – ответил Сэм после короткой паузы.
– Экспресс?
Так называлась быстрая смена внешности, популярная у клиентов этого заведения.
– Да.
Художник принялся за работу. Специализируясь на гримировке, он разбирался и в анатомии, и в психологии. Макушку Сэма он оставил лысой, рыжие ресницы и брови подкрасил и осветлил. Для бороды был выбран грязно-белый цвет.
Он изменил нос и уши Сэма так, как их изменило бы время. Наложив суррогатную ткань, сделал несколько морщин в нужных местах. Борода не скрыла лицо, и когда художник закончил, из зеркала на Сэма глядели сорок лишних лет нелегкой жизни.
– В экстренной ситуации, – посоветовал художник, – снимите бороду и измените выражение лица. Убрать суррогатную ткань быстро не получится, но можно разгладить морщины напряжением лицевых мышц. Пробуйте. – Он заставил Сэма тренироваться перед зеркалом, пока результат не удовлетворил обоих.
– Порядок, – сказал наконец Сэм. – Еще мне нужен костюм.
Решено было заменить только шляпу, плащ и башмаки. Простота и быстрота – вот факторы, определившие выбор. Каждый предмет одежды был непрост. Шляпа легко меняла форму. Плащ был темный, но из ткани настолько тонкой, что, сжатый в комок, помещался в кармане. Он мог скрыть то обстоятельство, что под ним не старческое тело. Обувь – неброского цвета, как шляпа, но в тусклых массивных пряжках скрывались пышные голубые банты.