Однажды владелец инвестиционного банка, совершенно справедливо винивший в крахе своего предприятия Фенвика, открыл по нему стрельбу. Все пять выпущенных пуль отскочили. Оставался последний патрон; предположив, что на жертве непробиваемый жилет, банкир тщательно прицелился и выстрелил в голову – с тем же результатом. Тогда злоумышленник взялся за нож. Фенвика разобрало любопытство, он решил подождать и посмотреть, чем это все кончится. Кончилось тем, что банкир тронулся умом.
Свое состояние Фенвик сколачивал, не выбирая средств. Когда накопился первичный капитал, решено было его увеличивать до бесконечности. Любые финансовые махинации сходили жулику с рук, судебные тяжбы никогда не завершались смертным приговором. Все же от Фенвика требовались кое-какие ухищрения, чтобы совершаемые им преступления попадали в категорию самых тяжких, то есть представляли угрозу для его жизни в случае ареста. Он без особых сложностей освоил необходимые для этого методы, и его богатство и влияние росли как на дрожжах.
В какой-то момент показалось, что для полного счастья чего-то не хватает – уж не всеобщего ли восхищения его персоной? Добиться популярности было нелегко, он был еще недостаточно богат, чтобы открыто пренебрегать общественной моралью. Ну да было бы желание, а способ найдется. Через десять лет после заключения сделки с дьяволом Фенвик стал самым могущественным человеком – если не в мире, то уж точно в Соединенных Штатах. Столь желанные – или казавшиеся желанными – известность и всеобщее восхищение были успешно приобретены.
Но этого оказалось мало. Дьявол предрекал, что через несколько миллионов лет Фенвику расхочется жить, просто-напросто надоест. На исходе всего лишь десятый год, и вот же неприятный сюрприз: в один прекрасный летний день ты задаешься вопросом, чего бы еще захотеть, – и не получаешь ответа.
Столь непривычное состояние ума заслуживало тщательного анализа.
«Неужели это и есть скука? – размышлял он. – Если да, то что, спрашивается, в ней такого страшного? Приятная, даже сладостная расслабленность, и только, как будто плаваешь, лежа на спине, в теплом море».
Пожалуй, он был даже чересчур расслаблен.
«Если уж бессмертие не дает никаких преимуществ, – сказал он себе, – то зачем было огород городить? Спору нет, мне хорошо живется, но не стоило продавать за это душу. Надо что-то придумать, как-то встряхнуться, выкарабкаться из сонного болота».
Он экспериментировал, пять лет кряду предпринимал энергичные попытки разорвать обволакивающую безмятежность – и ничего не добился. Метеором падая с высот славы, кочуя из одной ужасной ситуации в другую, он не замечал за собой никаких сильных чувств. Другие на месте Фенвика испытывали бы шок и трепет, ему же все было нипочем.
Лишь нечто крайне отдаленно похожее на отчаяние отметил он у себя, когда осознал, что утрачивает всякую связь с людьми. Род человеческий смертен, и кажется, он быстро тает вдали, и реального в нем куда меньше, чем в земле под ногами. А со временем, подозревал Фенвик, и сама земля утратит твердость. Время для него замедлится, и он научится наблюдать за движениями геологических пластов.
Наконец он решил направить поиски в царство интеллекта. Писал картины, пробовал себя в литературе, в некоторых науках. Всякий раз было занятно – до какого-то момента. И всякий раз он упирался в запертую дверь, за которой только море покоя, растворяющего в себе любой интерес. Чего-то не хватало – чего-то такого, что было в Фенвике раньше и чего он тогда не замечал…
Мало-помалу в глубине разума окрепли подозрения. Они уже почти всплыли на поверхность – и снова погрузились под нажимом нового хобби. Но в конце концов вырвались на свободу.
Однажды летом спозаранку крепко спавший Фенвик вдруг сел на кровати, будто вздернутый невидимой рукой.
– Чего-то не хватает! – с полной убежденностью сказал он себе. – Но чего? – Он подождал, прислушиваясь к ощущениям. – И когда же оно исчезло?
Ответ пришел не сразу. Фенвика окутывала плотная, непроницаемая пелена покоя, убаюкивала, умиротворяла, не давала развиваться мысли. Этот покой и есть причина беспокойства. Откуда он взялся? Много лет Фенвик считал его не более чем эффектом, сопутствующим идеальному физическому здоровью, безупречной и вечной работе телесных механизмов. Но что, если за этим кроется нечто большее? Может быть, его сознание искусственно погрузили в дрему, чтобы он не догадался о совершенной краже?
Кража? Сидя на шелковой простыне в бледных лучах июньского рассвета, Джеймс Фенвик совершил ужасающее открытие. Он громко стукнул себя по колену под тяжелым атласным одеялом.
– Душа! – воскликнул он. – Дьявол меня облапошил! Украл мою душу!
Теперь это казалось настолько очевидным, что Фенвик был поражен: как же он раньше не додумался?! Коварный и лживый дьявол решил не ждать и сразу прикарманил душу. Если и не всю целиком, то ее наиболее ценную часть. А Фенвик в тот момент стоял к нему спиной, вот и не заметил манипуляций. И доказательство кражи совершенно очевидно: это отсутствие чего-то исключительно важного. В сознании есть дверь, но она закрыта наглухо, не отворится никогда, да и перед чем бы ей отворяться, ведь нет самого главного, нет души…
Что толку от бессмертия, если не имеешь доступа к тайнам, позволяющим этим самым бессмертием насладиться? Фенвик не в силах получить от вечной жизни все блага, у него забрали ключ от кладовой, где они хранятся.
– Воспоминания о прошлом, говоришь? – недобро усмехнулся он, вспомнив, с какой ловкостью дьявол навел тень на ясный день. – И я даже не замечу их отсутствия? Все эти годы я промаялся, не ведая о том, что из моей души вырвана сама сердцевина!
Фенвик знал, что в фольклоре и мифологии сохранились легенды о существах без души. Андерсеновская русалочка, кельтская девушка-селки, кто-то из персонажей «Сна в летнюю ночь»… Если вдуматься, это стандартная ситуация для мифов. И тот, кто души не имел, стремился во что бы то ни стало ею обзавестись. Фенвик предположил, что дело тут не только в этноцентрическом мышлении автора сказки или легенды. На собственном уникальном опыте он убедился в том, что душа – исключительно ценная штука.
И вот теперь он понимает, чего лишился, и горечь утраты непереносима. Русалочка и иже с нею, наверное, испытывали точно такие же страдания. Подобно Фенвику, они обладали бессмертием. Эти существа, хоть и не были людьми, вероятно, тоже легкомысленно и беззаботно наслаждались свободой, которая даже сейчас стоит ватной стеной полуравнодушия между Фенвиком и утраченным сокровищем… Разве не полагается богам коротать бессчетные дни в бездумной праздности, веселясь и распевая песни, танцуя и бражничая, ни о чем не тревожась и никогда не скучая?
Спору нет, это восхитительное занятие – до поры до времени. Но стоит заподозрить, что у тебя умыкнули самое драгоценное, и ты утрачиваешь вкус к жизни олимпийского бога, ты страстно мечтаешь вернуть душу, вернуть любой ценой! Почему? На этот вопрос у Джеймса Фенвика не было ответа. Он просто знал: так надо.
Внезапно между ним и окном замерцал свет прохладного летнего утра. Миг – и возле кровати стоит дьявол.
Фенвика пробрала легкая дрожь.
– Наша сделка, – сказал он. – Уговор был насчет вечности.
– Точно, – подтвердил дьявол. – И расторгнуть эту сделку можешь только ты.
– У меня нет такого намерения, – резко проговорил Фенвик. – Чем обязан твоему визиту?
– Тут вроде кто-то поминал меня, – ответил дьявол. – Вот я и решил тебя навестить. Улавливаю нотку отчаяния в твоем разуме. Какие ощущения? Скучно, небось? Не пора ли с этим покончить?
– Еще чего! – возмутился Фенвик. – Если и скучно, то лишь оттого, что ты меня надул. Да, я хотел с тобой встретиться, кое в чем разобраться. В тот день, когда мы подписали договор, что ты вынул из моей головы, пряча в кулаке?
– Я не расположен это обсуждать, – насупился дьявол, легонько метя хвостом по ковру.
– Зато я расположен! – вскричал Фенвик. – Ты говорил, это всего лишь малозначительные воспоминания, я даже не замечу их отсутствия.
– Все верно, – ухмыльнулся дьявол.
– Это была моя душа! – Фенвик в гневе хлопнул ладонью по одеялу. – Ты обвел меня вокруг пальца! Авансом забрал душу, и теперь я не могу извлечь всю пользу из добытого такой дорогой ценой бессмертия! Это вопиющее нарушение договора!
– А что конкретно тебя беспокоит? – спросил дьявол.
– На свете столько всего интересного! Я мог бы заниматься самыми разными делами, будь у меня душа. Например, постичь музыку и стать великим музыкантом. Всегда ее обожал, и теперь передо мной вечность – учись не хочу. Математика тоже отличная штука. Ядерная физика… Когда запасы времени и денег бесконечны, можно освоить любые науки и искусства, накопить у себя в голове все знания, какие только есть на свете. Да можно целый мир взорвать, чтобы ты не прибрал к рукам неродившиеся души. Как тебе нравится такая мысль?
Дьявол вежливо посмеялся, шлифуя когти о рукав.
– Не смейся, – буркнул Фенвик, – я ведь говорю всерьез. Еще я мог бы досконально изучить медицину и продлить человеческую жизнь. Разобраться с политикой и экономикой и положить конец войнам и прочим бедствиям. Достичь заоблачных высот в преступном ремесле и заполнить ад душами моих приверженцев. Будь у меня душа, я бы горы своротил! Но ее нет, и за что бы я ни взялся, все делаю, как бы это сказать… без огонька. В какую бы сторону я ни пошел, везде упираюсь в тупик. – Фенвик понурился, сидя на кровати. – Меня словно отлучили от человечества. Запретили мне любые профессии. Но при этом я всегда спокоен, даже беззаботен. Вовсе не чувствую себя несчастным. Казалось бы, столько возможностей – но я не знаю, что делать дальше…
– Проще говоря, тебя заела скука, – сказал дьявол. – Извини, что не проявляю должного сочувствия.
– Проще говоря, ты обманул меня, нарушил договор! – повысил голос Фенвик. – Верни мне душу!
– Не было никакого обмана, – возразил дьявол. – Я забрал именно то, о чем говорил.