Кто-то завизжал.
Денворт спокойно глотнул еще шампанского. Раздался почти неслышный щебет, и злобный шепоток Задиры Тарзи объявил:
– Не будь на тебе талисмана, я швырнул бы эту скатерть в твою физиономию. Клянусь Нидом и Кроносом, сейчас ты узнаешь, что я хотел бы с тобой сотворить. Ату их, ребятки!
Ему ответил хор писклявых свистков. Мужчины и женщины стали вскакивать с мест и выкрикивать вопросы. Повсюду засновали официанты, бросавшие беспомощные взгляды на метрдотеля – стройного и симпатичного типа, чью жизнь прежде не омрачали никакие казусы. По существу, он оказался не готов к столкновению с ордой пикси и решил подавить зарождавшийся мятеж, вспрыгнув на оркестровый помост, где замахал руками и проворковал в микрофон насквозь лживые слова:
– Друзья, все в порядке, это элемент нашего шоу…
– Я вас засужу! – разгневанно взвыл кто-то под перевернутым столом, откуда бешено лягались несколько пар ног; зависшие в воздухе бутылки исторгали на них свое винное содержимое, и вокруг этой сцены неспешно кружили две скатерти, за которыми завороженно следили те, кому посчастливилось оказаться за соседними столиками.
Но успокоительный голос метрдотеля возымел свое действие, и все взгляды постепенно стянулись к оркестровому помосту. Несмотря на призрачное порхание скатертей, публике начало казаться, что проблема высосана из пальца.
И тут зашатался микрофон. Едва заметно он склонился влево, и метрдотель склонился вместе с ним. Он возвратился назад, но теперь шатнулся вправо.
И снова обратно. Микрофон закачался туда-сюда, описывая все более широкие дуги. Ошарашенный метрдотель качался следом, походя на загипнотизированную кобру, и эффект утешительных речей оказался полностью нивелирован его экстравагантным поведением.
Когда микрофон без посторонней помощи взмыл, метрдотель запрокинул голову, нечленораздельно завопил и произвел несколько нелепых движений. Он сдался. В ресторане, черт его дери, завелись призраки, и с этим приходилось считаться. Метрдотель сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно, тем более что микрофон дернулся, разъединился со шнуром и загнал свою жертву в разбегавшийся оркестр, чьи инструменты брызнули в разные стороны подобно космическим телам в расширяющейся Вселенной.
Сцену на помосте заметили немногие, поскольку в обеденном зале хватало своих неприятностей. На месте остался лишь один столик, прочие были перевернуты или бесцельно катались по помещению под аккомпанемент бьющегося стекла и перезвона столовых приборов. Из-за тусклого освещения эффект усиливался необычайно. Буйные пикси оставались невидимы, и некоторые клиенты – что вполне естественно – винили в своих бедах замеченных по соседству человеческих существ, в результате чего было затеяно несколько прелюбопытнейших драк, куда по неизбежности оказались втянуты все окружающие.
Денворт заглянул под стол. Волосы Мари Бушвейтер вернулись к нормальному состоянию, но их хозяйка лежала без чувств. Вокруг Денворта бесновалась скатерть, а злобный голосок нашептывал:
– Надеюсь, подлец, тебе это по вкусу!
Денворт со вздохом встал, тщательно промокнул губы салфеткой и направился к двери, обходя клубки боровшихся тел. Поскольку гардеробщицы не оказалось на месте, пальто он нашел самостоятельно, после чего проследовал на улицу и поймал такси. Вопили полицейские сирены, но суматоха в «Кабанависте» поутихла – самым волшебным образом.
Денворт назвал таксисту свой домашний адрес и подумал, что очень устал: магия гораздо утомительнее, чем можно подумать. Такси покатило по тихим улицам, а Денворт откинулся на спинку сиденья, закурил и тихо позвал:
– Тарзи?
– Я тут, – донесся неприятный шепоток. – От меня так просто не отделаешься, понял?
– Ты один?
– В настоящий момент да. Но стоит щелкнуть пальцами, и сюда слетятся мои друзья. Ну что, щелкнуть?
– Зачем? – рассудительно спросил Денворт. – Я не дурак. Тем переполохом в «Кабанависте» ты хотел выбить меня из колеи. Но, как видишь, не получилось.
– Тьфу ты!
– Не в силах воздействовать на меня напрямую, ты пробуешь косвенный подход. Но забываешь кое о чем. Ни одно существо на свете не имеет для меня никакого значения.
– Ну ты и сволочь, – буркнул Тарзи. – Даже не верится, что я обречен любить такую гадину.
– Пусть Вейланд Смит сделает тебе еще один браслет, – усмехнулся Денворт. – Что, не думал об этом?
– Он не сумеет, – объяснил Задира. – По закону можно делать один талисман в год. А ждать мне нельзя. Торжество уже на носу. Может, одолжишь браслет на время фестиваля? Потом верну.
Денворт не потрудился ответить. В такси было тихо, пока Тарзи не нарушил молчание искренним вопросом:
– Тебе что, нравится быть скверным человеком?
– Относительные величины… Господи! – рассмеялся Денворт. – Интересно, Тарзи, каков твой коэффициент умственного развития?
– По вторникам и четвергам триста, – угрюмо ответил пикси. – А по пятницам шестьдесят три, что вполне естественно. Что, умником себя считаешь?
– Может быть. Во всяком случае, не дураком.
– Это тебе лишь кажется. Существует понятие равновесия. Миру людей не следует соприкасаться с другими мирами. Земная логика действует в рамках собственных шаблонов. Покушаясь на…
– Продолжай.
– У каждого мира свои законы. Это Они так устроили, с самого начала, и Они же заложили правило компенсации. Они – это мойры, норны, называй как хочешь. Всего лишь символы логического правила, вступающего в силу при соприкосновении миров. Земное уравнение практически непостижимо, и визуализировать его способны только Они. Когда разводной ключ попадает в механизм, его стопорит, и в этот момент включается компенсация. Она уже прописана в уравнении. Похитив талисман, ты, Денворт, отклонился от своего жизненного шаблона. Сбился с пути истинного. И с тех пор тебя тянет обратно, хотя ты этого не понимаешь. Закон компенсации влечет тебя…
– К чему? – ласково осведомился Денворт.
– Понятия не имею, – признался Тарзи. – Но с тобой произойдет нечто ужасное. То, чего ты хочешь избежать больше всего на свете.
– Ты про свое Подгорье? Что это вообще такое?
Ответом стала тишина, тяжелая и жутковатая. Такси остановилось. Денворт вышел и полез за бумажником.
– Поездка за мой счет. – Взгляд таксиста был красноречивее всяких слов. – Если надумаете прокатиться, звоните по номеру сто семь. Для вас бесплатно.
На входе в дом Денворта окутала черная и бесформенная тень беспокойства. До сей поры он видел лишь малую толику причудливого космоса, чьи двери отомкнул магический ключ, и за этими дверьми может обнаружиться… что угодно.
Он мельком взглянул лишь на ту часть магии, что соприкоснулась с ним в его собственном мире. Часть магии, подстроенную под человека и земную логику. Все равно что выслушивать слова безумца и осознавать, сколь кромешный ад таится в глубинах помутившегося сознания.
Подгорье… Что за ужасы символизирует это слово? «То, чего ты хочешь избежать больше всего на свете». Что же это такое?
– Отправиться в Подгорье, – прошептал Денворт себе под нос, осекся и добавил после паузы: – Ну да, конечно. Что ж, буду осторожен. Тарзи?
Пикси не ответил. Из библиотеки доносились голоса. Денворт отправился туда и обнаружил, что Агата невозмутимо выслушивает аргументы Саймона Гендерсона.
– Здравствуй, любовь моя. – Женщина встала, чтобы поцеловать Денворта. – Как хорошо, что ты вернулся!
Адвокат изумленно смотрел на это проявление супружеских чувств – иссохший, долговязый, кислолицый, непоколебимо честный. Денворту он не нравился.
Ответив на поцелуй Агаты, он кивнул Гендерсону:
– Рад встрече. Не помешаю?
– Никоим образом, – тут же ответила супруга. – Присаживайся. Мы уже закончили – верно, Саймон?
– Если вы о новом завещании, – проворчал старик, – оно составлено и заверено. Но думаю, вы лишились рассудка.
– С юридической точки зрения? – улыбнулась Агата.
– Разумеется, вы не душевнобольная, – фыркнул Гендерсон. – Я лишь хочу сказать, что неразумно оставлять все состояние… мистеру Денворту.
– Закроем эту тему, – отчеканила Агата, но адвокат повернулся к Денворту и прожег его свирепым взглядом:
– Вы оказали на нее какое-то давление? Если это так… Если это так… – Он умолк и провел ладонью по перекошенному лицу. – Я… Мне… Можно стакан воды? Что-то я… – Он залпом проглотил предложенное бренди. – Спасибо. Голова закружилась. Так о чем я говорил?
– О моем давлении на Агату.
– Быть может, – глубоко вздохнул Гендерсон, – вы и надавили на нее. Но не вижу в этом никакого криминала. Мужчине требуются деньги. Агата, вы поступили совершенно правильно.
– Мне казалось… – оторопела Агата от столь резкой перемены адвокатских взглядов.
– Вам казалось, что я недолюбливаю Эдгара, – с заметным раздражением перебил ее Гендерсон. – Что ж, вы ошибались. Я чрезвычайно высокого мнения о вашем супруге. Вот бы мне такого сына!
Денворт едва не подавился от подступившего смеха и, чтобы скрыть эмоции, плеснул себе бренди, мимоходом бросив благодарный взгляд на талисман: надо же, и с Гендерсоном сработал! Стало быть, сработает с кем угодно.
Услышав легкий шорох, Денворт вздрогнул. Неужели здесь Тарзи? Невозможно сказать наверняка, но в данный момент Денворту не нужны были новые проблемы с пикси. Он улыбнулся Агате:
– У меня голова разболелась. Пожалуй, откланяюсь. Ты не против, милая?
– Любимый, я принесу тебе аспирин!
– Спасибо, обойдусь. Мне просто надо выспаться.
– Что ж, – с сомнением произнесла Агата, а у Гендерсона сделался озабоченный вид:
– Мальчик мой, не забывайте следить за здоровьем. Это не шутки! Вы и представить не можете, насколько важны для окружающих. Иной раз я смотрю на вас и думаю: вот бы мне такого сына!
– Спасибо. Доброй ночи, папаша, – отмахнулся Денворт, чмокнул Агату и вышел из библиотеки. Теперь можно позволить себе подобные жесты, думал он, взбираясь по лестнице.