Ответа не последовало. Денворт улыбнулся:
– Как вижу, лучше бы поторопиться. Мне нужны амулеты, Смит. Хорошие, мощные обереги. Один для защиты от опасности. Другой для изменения внешности. Третий, чтобы у меня не переводились деньги. И еще мне потребуется оружие, незаметное и смертоносное.
– Не дам. – Смит из последних сил выпятил безвольный подбородок.
– Куда вы денетесь? Вы же любите меня, верно?
– Денворт, поймите, я не могу! Мой бизнес основан на доверии, – едва не плакал Смит. – Я попросту…
– Начнем с защиты, – проигнорировал его мольбы Денворт. – Что там у вас? – Крепко вцепившись лавочнику в плечо, он приблизился к верстаку. – Вот – что это такое?
– Подвеска хамелеона. Позволяет менять цвет кожи.
– Не годится, – помотал головой Денворт. – А это что? – Он взял с верстака кольцо, инкрустированное тремя голубыми жемчужинами.
Смит изменился в лице:
– Ничего особенного…
– Не врите. Какие у него чары?
– Это… это Кольцо многообразия. Три желания в день.
– Три желания?!
– Весьма специфических. Пока оно на пальце, вы способны менять форму.
– Достаточно лишь пожелать? – Денворт надел кольцо. – Вслух?
– Вслух или про себя, без разницы, – закусил губу Смит. – Прошу, не забирайте! Оно обещано Титании!
– Хочу стать… львом, – молвил Денворт.
Получилось. Он стоял уже не на двух ногах, но на четырех лапах и смотрел Смиту в живот. Повернув голову, он увидел мускулистое темно-желтое тело, а за ним – гибкий хвост с кисточкой на конце.
Смит бросился к двери. В один прыжок Денворт настиг его, тихонько рыкнул, подумал: «Верни мне прежний образ» – и тут же стал самим собой. Кольцо осталось у него на пальце, но две жемчужины стали угольно-черными.
– Два желания, – кивнул он. – Осталось одно, так?
– Так, – подтвердил дрожащий Смит. – До полуночи. В полночь перезарядка, и жемчужины опять поголубеют. Больше ничего не просите, Денворт. Мне нельзя. Я…
– Далее, что-нибудь для защиты от врагов, – непреклонно сказал Денворт. – Что у вас имеется?
– Нет…
В угасающем свете сверкнул браслет.
– Неужели талисман не действует? Не вынуждает вас любить меня?
– Действует. Конечно, он действует! – с гордостью ответил Смит. – Мои амулеты работают безотказно. Но прошу, больше ничего не требуйте!
– Не потребует, – злорадно сообщил знакомый шепоток. – Даже если потребует, это его не спасет. Прости за промедление, Вейланд. Пришлось повозиться с фермуаром, чтобы привести сюда Фенхеля.
– Тарзи! – охнул Смит. – Введи меня в каталепсию, быстро!
– Ладно, – согласился пикси. – Разбужу, когда закончится стрельба.
Денворт шагнул вперед. Поздно. Смит уже одеревенел и брякнулся на пол. Глаза невидяще уставились в потолок.
– Что ж, умник, я тебя предупреждал, – хихикнул Тарзи. – И поделом тебе! Отправлюсь-ка в Подгорье, пока не угодил под чары талисмана.
Что-то со свистом рассекло воздух. Денворт остался стоять, глядя в пустоту. Затем опустил глаза на неподвижную фигуру Вейланда Смита.
Итак…
Он криво улыбнулся. Тарзи опоздал. Совсем чуть-чуть, но опоздал. Здешние прилавки ломятся от амулетов. Денворт набьет ими карманы, сбежит, а позже разберется, как ими пользоваться. Быть может, изменит облик, вернется и еще раз побеседует с хозяином лавки. Быть может…
Столько перспектив! Выходит, все не так уж плохо.
Он высунулся за драпировку, оглядел темные громады застекленных витрин и отпрянул. Открылась входная дверь. Зазвучали тяжелые шаги. Денворт прищурился и выглянул из-за шторы.
Фенхель!
Света было достаточно, чтобы Денворт узнал фигуру шефа полиции. В руке у Фенхеля был пистолет, за спиной – двое крупных полисменов.
– Мы на месте, – тихо сказал Фенхель. – Таксист вспомнил, что Денворт вышел рядом с этим магазином. К счастью, я догадался заглянуть к мисс Валентайн. Интуиция!
Интуиция… Денворт выругался под нос. Не интуиция, а Тарзи с его Телепатическим фермуаром! А теперь…
Он бесшумно скользнул к задней двери. Заперто. Подбежал к телу Смита, обшарил карманы в поисках ключей.
Их не было.
Шаги стали громче.
– Денворт, вы там? – спросил Фенхель. – Если так, выходите с поднятыми руками.
– Черта с два, – прошептал Денворт.
Его взгляд упал на Кольцо многообразия. Две жемчужины черные, третья голубая. Осталось одно желание. Денворт окинул взглядом темную комнату. Образ, который не вызовет подозрений при обыске…
Всколыхнулись шторы.
«Паук», – подумал Денворт и ощутил мгновенную метаморфозу.
Он стал крошечным. Над головой заклубились мрачные тени.
Он бросился в укрытие. Нельзя, чтобы на него наступили. Паук – чрезвычайно малое создание. Он может спрятаться в любой трещине, дождаться полуночи и вновь призвать на помощь волшебное кольцо.
Денворт неустанно перебирал всеми восемью лапками. Фасеточные глаза обеспечивали ему удивительно широкое поле зрения. Он вдруг понял, что после физической перемены и Кольцо многообразия, и Талисман любви остались при нем, невидимые, но не утратившие своих чар.
Его поглотили тени. Он нашел подходящую полость в стене, забился в нее и стал ждать. Теперь он в безопасности. Денворт избежал единственной угрозы: риска гибели под чьим-нибудь каблуком. Даже в новом миниатюрном облике у него нет врагов. Он спасен.
Во тьме что-то шевельнулось, замерло, бросилось к Денворту. Узрев свое будущее, он похолодел.
Паучиха.
Паучихи крупнее и быстрее пауков. Денворт прекрасно помнил, что у них весьма неприятные привычки. С тошнотворной уверенностью он осознал, что паучиху неодолимо влечет к нему, ею повелевает инстинкт продолжения рода, и после спаривания в живых останется только она.
Ибо нет живых существ, над которыми не властен Талисман любви.
Алмазная свинка
Алмазы у Болларда похищали с пугающей регулярностью. Он попросту не успевал их штамповать. Страховые компании поставили крест на алмазной империи и уже давно занесли его фамилию в черный список. Детективные агентства с азартом стервятников наперебой предлагали свои услуги – естественно, по самой высокой ставке. Алмазы воровали денно и нощно, поэтому оплачивать услуги ищеек означало бы сливать деньги в трубу. Да и в долгосрочной перспективе это было невозможно: состояние Болларда напрямую зависело от производства алмазов. Стоимость же драгоценных камней, в свою очередь, возрастала обратно пропорционально их количеству и доступности на рынке. Боллард прекрасно понимал, что если подобная тенденция будет сохраняться, то лет через десять за свои безупречные голубоватые алмазы он не выгадает и ломаного гроша.
– В общем, для моих безупречных алмазов нужен безупречный сейф, – заявил Боллард.
Потягивая бренди, он смотрел через стол на улыбающегося Джо Гюнтера.
– Ну еще бы! – кивнул Гюнтер. – И что же ты предлагаешь?
– Я должен предлагать? Ты технарь! Вот и придумывай! За что я тебе, в конце концов, плачу?!
– Ты платишь мне за производство алмазов. И за то, что я держу язык за зубами.
– Ненавижу лодырей! – процедил Боллард. – Ты окончил институт с отличием аж в тысяча девятьсот девяностом году! И что с тех пор делал? Палец о палец ведь не ударил.
– Я исповедовал гедонизм, – возразил Гюнтер. – Зачем мне напрягать извилины, если я получаю все, чего пожелаю, просто штампуя для тебя алмазы? Вот что человеку нужно для счастья? Безопасность, свобода и возможность потакать своим прихотям. Все это у меня есть. А благодаря чему? Правильно, благодаря формуле философского камня! Не повезло Кейну – он так и не осознал потенциальных выгод своего собственного патента. Не повезло – к счастью для меня!
– Хорош языком чесать! – сказал Боллард с нажимом.
Гюнтер ухмыльнулся и окинул взглядом гигантский обеденный зал.
– Да никто тут нас не подслушивает! – Гюнтер уже немного захмелел. Прядь темных прямых волос упала на узкое лицо, чьи черты заострились в насмешке. – Кроме того, поболтать я люблю. Сразу чувствую себя точно такой же важной шишкой, как и ты. В двух словах: бальзам на душу!
– Что ж, болтай, коли душа просит. Как закончишь свои излияния, я продолжу.
Гюнтер отхлебнул бренди.
– Я гедонист с очень высоким уровнем интеллекта. Палец о палец не ударил? Тут ты не прав! Окончив институт, я первым делом задумался о будущем: как мне содержать Джо Гюнтера и не работать? Изобретать велосипед я не стал, ибо это пустая трата времени. Мне пришло на ум, что проще всего найти уже рабочую схему, а затем ее усовершенствовать. Я отправился в патентное бюро «Эрго» и провел в архивах около двух лет. Моей золотоносной жилой стала формула Кейна! Наивный Кейн хотел внести своей теорией вклад в термодинамику… Так и не додумался, бедняга, что, развив идею, можно клепать алмазы!.. – воскликнул Гюнтер и перешел к финальной части монолога: – Двадцать лет! Можешь себе представить? Двадцать лет формула алмаза пылилась в патентном бюро, пока я не нашел ее и не продал тебе, клятвенно пообещав: ни единой живой душе в этом мире не скажу, что твои алмазы искусственные.
– Выговорился? – спросил Боллард.
– Теперь да.
– Зачем ты повторяешь мне все эти очевидные вещи из месяца в месяц?
– Очевидные вещи для очевидного! Чтоб ты не забывал! – отозвался Гюнтер. – Появись у тебя возможность, ты бы меня укокошил, даже глазом не моргнув! Как только я унесу секрет в могилу, твоя алмазная империя окажется в безопасности. И ты это прекрасно понимаешь. Уверен, время от времени ты ломаешь голову, как бы так похитрее от меня избавиться. Это очень хорошо заметно по тому, как из месяца в месяц меняются твои суждения, когда я повторяю эти самые «очевидные вещи». Вероятно, ты однажды не выдержишь и убьешь меня сгоряча, но вскоре поймешь, что это была большая ошибка. Стоит мне умереть, и формула станет всеобщим достоянием. Все смогут создавать алмазы. И что тогда будет с тобой?
Поерзав мясистым задом на стуле, Боллард сменил позу, сцепил ухоженные пальцы на затылке и холодно посмотрел на Гюнтера.