– Отлично, – сказал роботер. – Я расколол орешек. И в самом деле, СОП – сенсорная карта одного из этих бедолаг.
Он кивнул в сторону изувеченных тел.
– Похоже, Преобразившиеся хотят, чтобы мы знали, каково пришлось несчастным калекам. Я сейчас запущу СОП. Предупреждаю сразу: работает небыстро.
– Я буду держать под контролем твои показатели, – ворчливо сообщила Рэйчел. – И если замечу несуразное в потоке данных, тут же прерву связь с «Ариэлем». Понятно?
Уилл кивнул, глубоко вдохнул и погрузился в СОП.
Тот ничуть не походил на первый СОП Преобразившихся и был частью слайд-шоу, частью файлом памяти или рассказом. Уилл видел глазами робота, как поток в трубе нёсся к месту аварии. Вода журчала вокруг прижатых к телу машины пластиковых рук. Уилл узнал скользкое ребристое покрытие на стенах. По этому туннелю он пришёл! Они были гидравлической системой доставки для роботов. Когда-то вода текла в жилах этого корабля, словно кровь.
Уилл направил робота к порту доступа. Машина протиснулась сквозь мембрану к хаосу и кучам обломков. Электрические дуги вспыхивали среди клубов пара в зале, заполненном останками огромных машин.
– И как они собираются сбалансировать эту камеру? – в ужасе подумал Уилл. – Это ж займёт сотни единиц!
В голове роботера явилось представление об инженерной философии Плодовитых. Прежде всего – надёжность. На ремонт этой зарядной станции можно потратить сколько угодно времени. На корабле – дюжины подобных ей. Роботы Плодовитых просты, но очень надёжны. Даже большой гнездовой корабль нёс всего несколько их разновидностей. Культура Плодовитых отточила надёжность до элегантности. К месту неисправности отправляли любое нужное количество роботов.
Уилл взглянул на руки машины, чьими глазами глядел. Добротные, но твёрдые, нечувствительные. Даже с бесконечным запасом таких машин тонкую сложную работу не выполнишь.
Поток воспоминаний прервался, словно отвечая размышлениям Уилла, и он посмотрел глазами другой машины, занятой совсем иным. Сердце роботера наполнилось странной гордостью, смешанной с горечью, обидой, но и радостью. Он помогал ухаживать за малышами. Мощными бурыми лапами он ухватил прямоугольный бак и потащил через родильную фабрику – огромный зал со стенами приятного серого оттенка. Бак заполняли желеобразные зародыши, он предназначался для согревательной камеры, где яйца с зародышами аккуратно, с любовью прогреют. Перегретые яйца произведут бесплодных самок вроде той, что управляла роботом, предназначенных для добровольного пожизненного рабства.
На гнездовом корабле девять десятых команды – бесплодные самки. Большинство – расходный материал. Их посылают на работы в мезокорпус. Отобранных счастливчиков переделывают для управления роботами. Роботер Плодовитых завидовал сёстрам-рабочим – их владению своими телами, их дружбе. Но, конечно, не тому, как мало они жили и как болезненно умирали.
Уилл поёжился. Чёрт, так вот почему роботы Плодовитых такие примитивные! Сложное и деликатное выполнял экипаж, посланный под радиацию, наружу, на верную смерть. Плодовитые отправляли на смерть собственных детей. И что это за родители, поступающие так с потомством?
Поток воспоминаний опять переменился. Уилл обнаружил, что следит за показателями окружающей среды в модуле управления. Роботер чуть не дрожал от страха. Всё должно быть исполнено безукоризненно. Иначе – разжалование, замена.
Внизу, за полем зрения камеры, в бассейнах бултыхались родители клана. Они никогда не покидали воду и за свою жизнь производили тысячи детей – более чем достаточно для управления кораблём. Тысячи! У роботера закружилась голова. Да что за мир породил такую расу?
СОП показал, что за мир. Память снова переменилась, и Уилл обнаружил себя глядящим на успокаивающие виды родной планеты в то время, пока хирургические сёстры кромсали его искалеченное тело. Уилл глядел на огромные леса водорослей, чудовищные приливы. Мир Плодовитых был намного богаче жизнью, чем Земля, но и гораздо жесточе. В прорехах толстого облачного слоя висела жёлтая луна, будто глаз сердитого бога.
Плодовитые развили руки не для лазанья по деревьям, а для того, чтобы держаться за водоросли в мощных течениях. Уилл видел, как унесло и убило трёх подростков, игравших в бурлящих приливных волнах. Дети в этом мире – расходный материал. Но удивительно, как Плодовитые вообще смогли покинуть такую планету.
– Смогли с лёгкостью, – казалось, поведал СОП.
Память Уилла захлестнул поток обрывков – по-видимому, исторические документы. Уилл увидел города на сваях, удивительные системы дамб и шлюзов, Плодовитых, летающих на огромных воздушных змеях. Стало ясно: как только раса выучилась делать инструменты и переделывать окружающее, прогресс пошёл экспоненциально. В огромных ангарах собирали простые ракеты. Те стремились к гигантскому жёлтому месяцу. Какое, наверное, искушение для молодой цивилизации!
В памяти возникла сцена ремонта, с которой и начался экскурс в чужое прошлое. Затем Уилл поглядел глазами робота, карабкающегося по повреждённому кораблю к орудийным батареям, метавшим пучки энергии невообразимой мощи. Робот выглянул в пустоту между кораблями и увидел армаду гнездовых кораблей, по сравнению с которой флот Танга – просто смешная горстка.
Уилл понял: они плодились как саранча. Когда естественный экологический баланс их мира перестал сдерживать их, Плодовитые распространились по космосу как раковая опухоль. Они дрались друг с другом за ресурсы буквально на каждом пригодном для жизни мире и не обращали внимания на потери.
Поневоле Уилл согласился с Преобразившимися. Существа, подобные Плодовитым, – страшное бедствие.
– Нет, – сказала ему чужая память. – Суть тоньше. Мы осудили их не за скорость распространения, а за последствия.
В финале чужой СОП показал роботеру хаос, воцарившийся на гнездовом корабле после того, как вдруг стихли пушки. Мерцающее сияние от ажурных башен варпа ослабело и погасло. А ближайшая звезда уродливо раздулась и засветилась оранжевым.
Плодовитые метались в ужасе лишь пару минут. Робот Уилла растерянно глядел на заболевшее солнце – и увидел кипящее смертоносное цунами, окутавшее небо.
Воцарилась глухая тьма. А в ней возник единственный образ: покрытая металлом сфера, зажатая амортизаторами в недрах погибшего корабля. От неё тянулись тысячи кабелей.
– Это архив гнезда, – сообщил СОП.
И завершил работу.
Уилла бесцеремонно вышвырнуло в реальный мир, в задыхающееся тело. Неистово стучало сердце.
– …что с тобой? – орала Рэйчел. – Говори со мной!
Она встряхнула Уилла. Безжалостно.
– Да! – с трудом выдохнул он. – Всё нормально.
Рэйчел обмякла, прильнула к нему, но потом пригвоздила его свирепым взглядом.
– Что за хрень тут случилась? Ты же говорил, будет всё нормально, а тело будто взбесилось.
Уилл схватился за неё дрожащими руками, собрался с духом.
– Ну, я ведь живой, разве нет? Так сказать, небольшой сюрприз.
Он попытался улыбнуться. Вышло не очень.
– Извини, Рэйчел. И большое спасибо!
Голова Уилла кружилась. В ней с трудом укладывались впечатления, преподнесённые Преобразившимися. Они хотели, чтобы человек своими глазами увидел мёртвых, а потом влез в их шкуру. Но зачем? Чтобы всего лишь увидеть последствия приговора деструктивной расе? Не может быть.
Вообще говоря, а как Преобразившиеся сумели запечатлеть последние мгновения роботера Плодовитых? Может, весь поток памяти – лишь симуляция, близкая к реальной биография, созданная постфактум для воздействия на Уилла?
Скорее всего, нет. Загадка оставляла ощущение большой искренности. Похоже, Преобразившиеся пришли сюда после смерти всех Плодовитых и как-то сумели извлечь воспоминания из трупов. Пугающая картина.
И тут роботера наконец проняло. Мать честная, эта система не кладбище, а мемориал! За ним ухаживают. Поддерживают. Оставляют в целости, потому что он неподалёку от звезды-приманки и служит уроком для других. Но и ресурсом тоже.
– Я знаю, куда идти! – объявил Уилл.
Путь к архиву показался ему настолько же ясным и простым, как прогулка до столовой на родной базе. Потому Преобразившиеся и хотели, чтобы он разгадал их загадку здесь, и увидел всё воочию.
– Идти? – удивилась Рэйчел. – Я думала, мы уже нашли ответ.
– Мы нашли ответ на их вопрос, – ухмыляясь, ответил он. – А впереди – ответ на наши молитвы!
Он поджал ноги, чтобы оттолкнуться и выплыть в шлюз, но Рэйчел тут же схватила напарника.
– Уилл, ты мне нравишься, – сказала она. – Я хочу помочь тебе. Но как я могу, если не знаю, что происходит? Ты ещё не объяснил мне, в чём же дело. Ты меня пугаешь.
Он глубоко вдохнул, кивнул. Да, нужно притормозить, успокоиться.
– У нас хорошие новости, – сообщил он, стараясь выглядеть спокойным и уравновешенным. – За разгадку нам дали приз – с помощью него мы сможем отсюда уйти. Возможно, способ добыть антивещество. И разгадывать надо было здесь, потому что награда – тоже здесь.
Он махнул рукой в сторону двери.
– Пойдём, я объясню по пути.
Они пробрались назад, к роботу, и пошли на нём по туннелям к указанному СОПом месту. А по дороге Уилл рассказал всё, что узнал про Плодовитых.
– Жуткие твари, – выслушав, подытожила Рэйчел. – Вид, убивавший собственных детей и разоривших все системы, до которых сумел добраться. Понятно, отчего Преобразившиеся уничтожили их.
– Не думаю, что дело только в этом. СОП пытался убедить меня, что решение уничтожить принято не из моральных соображений. Причины глубже и весомей. Суть в том, как Плодовитые жили.
– Мало они жили. И плохо, – фыркнув, заметила Рэйчел.
Архив оказался именно там, где и представлял Уилл: у основания грушеобразной надстройки, близ силовой системы, питавшей башни варпа, – в самом важном месте корабля. Установленный в центре сферической камеры, архив напоминал моток бечёвки диаметром в пятнадцать метров, стиснутый когтями могучей механической птицы. Лес кабелей торчал из шара во все стороны, утыкался в стены, прятался в гнёздах. Когти – всего лишь примитивное устройство, гравитационный амортизатор. Главное – сам шар, центр сети всего корабля.