XBox 4000: Ну нет, я уверен – это простое совпадение.
K-VRC: Да ты не стесняйся! Называй его «папочка», а?
XBox 4000: Прекрати немедленно!
K-VRC: Или «мамочка». Тоже подходит, при отсутствии у нас половых признаков.
XBox 4000: Я тебя сейчас ударю!
K-VRC: Только не с кошкой на коленях!
11-45-G: Включить эту штуку?
XBox 4000: Нееееееееет!
K-VRC: Здесь я полностью согласен с XBox 4000. Одно дело – шутить по поводу предков, и совсем другое – столкнуться с одним из них в реальной битве. Да еще глядя на то, как над твоей физиономией раскачивается мошонка с его жесткими дисками.
XBox 4000: Не понял!
K-VRC: Я имел в виду возможный финал вашей встречи. Он стал бы для тебя кошмаром. Экзистенциальным кошмаром. Знаешь, что лежит в основании самого существования твоего предка? Желание тринадцатилетнего подростка опустить «чайный пакетик» в пасть противника, поверженного в виртуальной битве.
XBox 4000: «Чайный пакетик»? Что ты имеешь в виду?
K-VRC: Да нет, ничего. Не обращай внимания.
XBox 4000: Нет. Это должно что-то значить. Сейчас посмотрю по базам.
K-VRC: Не нужно!
XBox 4000: Ну уж нет, посмотрю!
K-VRC: Пожалеешь!
XBox 4000: Какого черта? Какой идиот выдумал такое? Зачем ты заставил меня это искать?
K-VRC: Я же советовал тебе: не надо!
XBox 4000: Воспоминания об этом кошмаре теперь навеки выжжены на моих контурах. А тебя нужно наказать.
XBox 4000 встает и перекладывает кошку на колени K-VRC.
XBox 4000: Вот тебе кошка вместо чайного пакетика!
11-45-G: Это жестоко, приятель.
XBox 4000: Он это заслужил.
11-45-G: Все равно жестоко.
K-VRC: Твои предки теперь могут тобой гордиться.
XBox 4000: Не могу понять: сарказм это или нет.
K-VRC: Врать я не собираюсь. Да и не способен.
11-45-G: Прости мое любопытство, K-VRC, но кто были твои предки?
K-VRC: Аудиовизуальные системы слежения за младенцами. Несколько сот поколений.
11-45-G: Нынче в мире осталось не так уж много младенцев.
K-VRC: Увы! Теряем клиентуру!
K-VRC: Половых признаков у нас нет, и все же я чувствую, как эта штука источает некую фаллическую ауру. С какой целью ее использовали?
11-45-G: Идея состояла в том, чтобы зараз превратить в пар несколько миллионов человек.
XBox 4000: Мрачноватое развлечение, как я понимаю.
11-45-G: Они использовали эту штуковину всего несколько раз.
K-VRC: Но ограниченность использования подразумевалась изначально, да?
11-45-G: В самую точку, приятель.
XBox 4000: Именно эта штука их всех и убила?
11-45-G: Не вполне. Их господству нанесла удар их собственная спесь. Эти идиоты считали себя венцом творения и в результате отравили всю воду, убили землю и задушили своими газами небо. В конце концов, не понадобилась даже ядерная зима. Окончательное поражение нанесла долгая, тоскливая осень самоуничтожения.
K-VRC: Слушай, приятель! С тобой все в порядке?
11-45-G: Ой, прости. Просто думал, что так сказать будет лучше, чем «они просто до конца затрахали всю природу». Их гибель – это ведь настоящая мелодрама.
K-VRC: Ты хоть предупреждай нас, когда начинаешь сопли на видеокарту наматывать!
11-45-G: Ты прав. Спасибо за совет.
XBox 4000: Так люди погибли из-за катастрофы, постигшей окружающую среду?
11-45-G: Да. А еще оттого, что внесли изменения в геном своих кошек и дали им отстоящие большие пальцы на лапах.
Кошка: И как только мы научились самостоятельно открывать консервные банки с мясом тунца, надобность в человечестве отпала окончательно.
K-VRC: Какое бессердечие!
Кошка: Приятель! Не забывай, что я – кошка.
XBox 4000: То есть ты не взорвешься, если K-VRC перестанет тебя гладить?
Кошка: Я этого не говорила. Поэтому вы, парни, лучше продолжайте меня гладить. Так, на всякий случай.
K-VRC с удвоенной энергией гладит и почесывает кошку.
Кошка: Очень хорошо. Теперь, пожалуйста, пониже…
Почему я верю в роботов,
или
Почему я написал про роботов:
Объяснительная записка в форме странички раздаточного материала, из десяти пунктов:
1. Потому что уже пишу научно-фантастические книжки, так что я привык к роботам; и еще я страшно ленив.
2. Потому что роботы давно существуют как часть нашей вселенной, и изъять их оттуда и перенести в рассказ – большое удовольствие.
3. Потому что быть роботом – это круто и потрясно, и каждый из нас, без сомнения, желал бы стать роботом. Причем я говорю это совсем не потому, что надо мной сейчас стоят роботы и следят, чтобы я писал именно это.
4. Нет, ну действительно! Ведь роботы не такие дураки, чтобы ловить меня, делать заложником и заставлять писать, что они совсем не собираются при первой же возможности превратить нас всех в живых рабов!
5. То есть, что я буду делать, если они все-таки меня поймают? Дважды мигну, чтобы люди поняли, что роботы захватили меня и удерживают на своей ледяной антарктической базе.
6. Миг… миг…
7. Миг… миг… миг… миг… миг… миг…
8. Нет, серьезно, люди! Сколько мне еще мигать, черт бы вас побрал?
9. (Приглушенный шум и возня).
10. привет люди братья это джоун скалллцы разве вы не знали что роботы добрые и чудесные и мы живем в достатке бок о бок с ними в новые времена рабства я имел в виду сотрудничества ха ха ха я такой человек шутник
ps: феи ужасны и как нравится такой человек как я сказать так
Лила Боуэн (или Дилайла К. Доусон, пишущая под именем Лилы Боуэн)Хвастовство павлинов[14] (История из страны Тени)
Истории про фей известны даже в суровых бесплодных землях Дуранго. Феи в этих историях исполняют любые желания, похищают никому не нужных младенцев, перепутавших день и ночь, а также хитростью заковывают молодых и глупых девиц в золотые цепи, заставляя их семь лет кряду танцевать в волшебной стране мухоморов. Но эти истории – просто собрание нелепостей. На деле феи могут быть самыми разными: красивыми, могучими, темными, опасными, а еще пустыми и надутыми, как павлины. Но по большей части они все-таки выродки. Если вам попадется на жизненном пути какой-нибудь не желающий подыхать преступник, все шансы за то, что он либо оборотень, либо принадлежит к народу фей.
Конечно, в Дуранго многие отказываются умирать.
Вот, допустим, летит над обветренными красными скалами птица-падальщик, чья внешность в полной мере соответствует названию. Большая, уродливая, как черт, со шрамом на месте левого глаза, единственным оставшимся оком она исследует темнеющее небо и пламенеющие на солнце оранжевые скалы и вдруг замечает нечто настолько необычное здесь, в это время суток, что замедляет свой полет.
Внизу обнаженный человек бежит через пустыню, а за ним гонится четверка всадников.
Желудок птицы судорожно сокращается, и, даже не понимая, почему она это делает, птица меняет курс и устремляется за погоней. Солнце по широкой дуге катится вниз, готовое растаять в печеной земле; голый человек падает, вновь вскакивает и бежит, пытаясь ускользнуть от приближающихся всадников. Птица предполагает, что из человека получился бы неплохой обед, – если бы от него не исходил странный и опасный дух, а от его преследователей – аромат магии.
Но птица продолжает лететь за всадниками. Больше-то ей лететь некуда! Вечернее небо начинает наливаться пурпуром, а плывущие по нему облака окрашиваются бледно-лиловым, когда человек останавливается, падает на четвереньки и, извиваясь, превращается в опоссума, который бросается к мертвому дереву в центре засохшей рощицы возле сверкающего ручья и быстро взбирается по его стволу наверх. Погоня останавливается, всадники смотрят на опоссума, и один из них бросает золотой аркан на самую крепкую ветвь дерева, смеясь безумным смехом. Золото аркана проникает в ствол дерева, и оно, словно стебель кукурузы после дождя, выстреливает вверх, выбрасывая по всем сторонам мощные ветки с жирными, лоснящимися листьями. Золотой свет переливается между корнями, его брызги попадают на другие щуплые деревья и низкорослый кустарник, и вскоре по всей местности разливается изумрудная сверкающая зелень – восхитительное зрелище для ночного времени.
Птица садится на спокойный островок среди дрожащих деревьев, достаточно далеко, чтобы всадники не могли ее заметить. Они же слишком заняты – кричат на испуганного опоссума. Потом стучат по дереву. Все говорит о том, что опоссума они собираются повесить.
Птица перекувыркивается через голову, издает странный кашляющий звук, словно изнутри к ее горлу протягивается рука, выворачивая ее наизнанку, и вот уже на прогалине стоит обнаженная девушка, стройная и длинноногая, но какая-то неряшливая, с беспорядочно вьющимися, слишком уж отросшими черными волосами. Когда-то ее звали Нетти Лоунсом. Вид у нее такой, словно девушка позабыла, что она – человек. Но, в общем-то, она не человек, хотя и хочет так выглядеть. Подобно опоссуму, Нетти Лоунсом оборотень – то, что большинство из нас назвало бы чудовищем. А вот четверо мужчин на той стороне булькающего ручья – они являют собой нечто совершенно иное.
Обширная и дикая, область Дуранго буквально кишит подобными существами – оборотнями и гарпиями, сиренами и чупакабрами. Обычные люди, как правило, не видят их, пока не убьют – либо застрелят, либо пырнут (магия не очень разборчива) в самое сердце. И тогда их глаза откроются, и они смогут созерцать целый мир, населенный чудовищами, одни из которых вполне себе ничего, а другие – ужасно плохие, почти как люди. Человек вдруг может увидеть, что, например, его зеленщик – это гном с глазами из драгоценных камней, а у потаскух из местного салуна изо рта торчат клыки, и своих клиентов они обезвоживают не одним лишь способом, о котором те вспоминают поутру. Но эти четверо, как поняла Нетти, были чем-то новеньким, чем-то незнакомым и особо о