И снова невинный, почти пустой взгляд.
— Вы намерены вернуться на Солярию, мадам Глэдия? — спросил Председатель.
— Нет, мистер Председатель, я не имею такого намерения.
— Ваш друг поселенец не требовал от вас очистить планету от надзирателей?
Глэдия медленно покачала головой:
— От меня этого не требовали. Да я бы и не согласилась. Я и с самого начала поехала од Солярию только для того, чтобы выполнить свой долг перед Авророй. Меня просил поехать доктор Левулар Мандамус из Института Роботехники, работающий под началом доктора Келдина Амадейро. Меня просили поехать, чтобы я по возвращении сделала рапорт о событиях, и я его сейчас сделала. Просьба имела, как я поняла, оттенок приказа, и я приняла ее как приказ, исходящий от самого доктора Амадейро.
Она бросила быстрый взгляд на Амадейро. Амадейро сделал вид, что не слышит.
— Каковы ваши планы на будущее? — спросил Председатель.
Глэдия чуть замялась, но решила, что может смело встретить ситуацию:
— Я намереваюсь, мистер Председатель, — отчетливо произнесла она, — посетить Землю.
— Землю? Зачем это вам?
— Для аврорского правительства, мистер Председатель, может быть важным знать, что творится на Земле. Поскольку власти Бейлимира пригласили меня посетить Землю, а капитан Бейли готов отвезти меня туда, это будет удобным случаем привезти рапорт о событиях, как я сделала сейчас насчет события на Солярии и на Бейлимире — сказала Глэдия.
Она подумала: «Ну, а если он и в самом деле, вопреки обычаям, заставит меня остаться на Авроре? Если так, то придется менять решение». Она чувствовала, что напряжение ее растет, и мельком взглянула на Дэниела, который, как всегда, выглядел совершенно бесстрастным. Однако, Председатель, мрачно глядя на нее, сказал:
— В этом отношении, мадам Глэдия, вы, как аврорская гражданка, имеете право действовать по своему желанию, но на свой страхи риск. Никто от вас этого не требует, как требовали, по вашим словам, вашего визита на Солярию. Поэтому я должен предупредить вас, что Аврора не обязана помогать вам в случае каких-либо неприятностей.
— Я понимаю, сэр.
Председатель резко сказал:
— Нам есть о чем поговорить позже. Амадейро. Я свяжусь с вами.
Изображение исчезло, и Глэдия со своими роботами неожиданно осталась одна с Амадейро и его роботами.
Глэдия встала и натянуто сказала:
— Встреча, я полагаю, закончена, так что я могу уйти.
— Да, конечно, но у меня есть пара вопросов, и я надеюсь, вы не обидитесь.
Он встал. Его высокая фигура, казалось, подавляла. Он улыбался и говорил так любезно, словно между ними установились дружеские отношения.
— Позвольте мне проводить вас, леди Глэдия. Итак, вы собираетесь на Землю?
— Да. Председатель не возражает, а аврорские граждане могут свободно путешествовать по Галактике в мирное время. Простите, но мои роботы и ваши при необходимости будут мне достаточным эскортом.
— Как прикажете, миледи.
Робот открыл ей дверь.
— Вы, вероятно, возьмете с собой роботов, когда поедете на Землю?
— Тут нет вопросов.
— Каких, мадам, не могу ли я спросить?
— Этих двух, какие сейчас со мной.
Она быстро пошла по коридору, твердо постукивая каблуками и не оглядываясь на Амадейро.
— Разумно ли это, миледи? Это работы высокого класса, необычный продукт великого доктора Фастольфа. Вы будете в окружении варваров-землян, которые могут позариться на них.
— Пусть себе зарятся, все равно не получат.
— Не недооценивайте опасность и не переоценивайте способность роботов защищаться. Вы будете водном из Городов, в окружении варваров, десятков миллионов этих землян, а роботы не могут вредить людям. Чем более усовершенствован робот, тем более он чувствителен к нюансам Трех Законов, и тем менее вероятно, что он предпримет действия, могущие хоть в какой-то мере повредить человеку. Не так ли, Дэниел?
— Да, доктор Амадейро, — ответил Дэниел.
— Жискар, я думаю, с тобой согласен?
— Да, доктор Амадейро, — сказал Жискар.
— Вот видите, миледи? Здесь, на Авроре, в обществе без насилия, ваши роботы могут защищать вас, а на Земле — безумной, упадочной, варварской — два робота не будут иметь возможности защитить ни вас, ни себя. Мне не хотелось бы, чтобы вас ограбили. Что еще более существенно, ни Институт, нм правительство не хотел и бы видеть передовых роботов в руках варваров. Не лучше ли взять с собой роботов обычного типа, на которых земляне не обратят внимания? В этом случае, вы мажете взять любое количество.
— Доктор Амадейро, я брала этих двух на поселенческий корабль и посещала Поселенческий Мир. Никто не подумал захватывать их.
— Поселенцы не пользуются роботами и уверяют, что не одобряют их. А на Земле все еще есть роботы.
— Не могу ли я вмешаться, доктор Амадейро? — сказал Дэниел. — Насколько я знаю, в городах Земли почти нет роботов. Роботы используются на сельскохозяйственных и рудничных работах. Во всем остальном нормой является автоматизация без роботов.
Амадейро быстро глянул на Дэниела и снова обратился к Глэдии:
— Ваш робот, вероятно, прав, я полагаю, что Дэниелу не причинят вреда, а вот Жискара стоило бы оставить дома. Он может вызвать стяжательские инстинкты в стяжательском обществе, даже если там пытаются защитить себя от роботов.
— Я не оставлю их сэр, — сказала Глэдия. — Они поедут со мной. Я одна могу судить, какую часть моего имущества брать с собой, а какую оставить.
— Конечно, конечно.
Амадейро улыбнулся самым любезным образом:
— Никто не спорит. Не подождете ли вы здесь?
Открылась дверь в очень уютно обставленную комнату. Она не имела окон, но была освещена мягким светом. Слышалась тихая музыка. Глэдия остановилась у порога и резко спросила:
— Зачем?
— Член Института желал бы видеть вас и поговорить. Это не займет много времени, а потом вы можете уйти. Вы даже не будете страдать от моего присутствия. Прошу.
В последнем слове слышалась скрытая сталь.
Глэдия протянула руку к Дэниелу я Жискару.
— Я пойду с ними.
Амадейро добродушно засмеялся:
— Неужели вы думаете, что я пытаюсь отделить вас от ваших роботов? Разве они позволили бы это сделать? Вы слишком долго были с поселенцами, моя дорогая.
Глэдия посмотрела на закрывшуюся дверь и сказала сквозь зубы:
— Ненавижу этого человека, особенно когда он улыбается.
Она потянулась:
— Во всяком случае, я устала, я если кто-то придет опять спрашивать о Солярии и Бейлимире, то получит, будьте спокойны, весьма краткие ответы.
Она села на кушетку, мягко подавшуюся под ее весом. Сняв туфли, она подняла ноги на кушетку, сонно улыбнулась, глубоко вздохнула, легла, отвернувшись к стенке, и тут же уснула.
— Это хорошо, что ей самой хотелось спать, — сказал Жискар. — Я только сделал ее сон глубже, ничуть не повредив ей. Я не хотел, чтобы она слышала то, что, видимо, произойдет.
— А что произойдет, друг Жискар? — спросил Дэниел.
— Произойдет то, что, я думаю, является результатом моей ошибки. Ты был совершенно прав. Мне следовало бы более серьезно отнестись к твоему великолепному разуму.
— Значит, они хотят оставить тебя на Авроре?
— Да. Настойчиво требуя возвращения леди, они фактически требовали моего возращения. Ты слышал, как доктор Амадейро просил леди оставить меня здесь… сначала обоих, а потом только меня.
— Значит, его слова о боязни потерять усовершенствованных роботов, имели только поверхностное значение?
— Там был подспудный поток тревоги, друг Дэниел, куда более сильный в сравнении со словами.
— Как, по-твоему, он знает о твоих способностях?
— Определенно сказать не могу, поскольку не умею читать сами мысли, но во время интервью с Советом в мозгу доктора Амадейро дважды был резкий подъем эмоциональной интенсивности, исключительно резкий и кратковременный интенсивно цветной всплеск.
— Когда это было?
— Во второй раз, когда леди сказала, что поедет на Землю.
— И с чем это было связано?
— Не знаю. Это были изображения, а они не сопровождаются мысленными ощущениями, которые я могу определять.
— Тогда мы можем вывести заключение, что был или не был Совет расстроен предполагаемой поездкой леди на Землю, но доктор Амадейро точно был.
— Не просто расстроен. Он, похоже, был в высшей степени встревожен. Словно он и в самом деле имел в руках проект, как мы подозревали, уничтожения Земли, и испугался, что этот проект откроют. Больше того, друг Дэниел, при упоминании леди о ее намерениях доктор Амадейро быстро взглянул на меня, единственный раз за все врёмя заседания. Вспышка эмоциональной интенсивности как раз совпала с этим взглядом. Я думаю, его встревожила мысль о моей поездке на Землю. Как мы можем предположить, он чувствует, что я со своими способностями могу быть главной опасностью для его плана.
— Но его тревогу можно так же принять за страх, что земляне попытаются захватить тебя как улучшенного робота, и тем причинить ущерб Авроре.
— Возможность, что такое случится, друг Дэниел, и ущерб для космонитов слишком малы для уровня его тревоги. Да и какая потеря для Авроры, если Земля захватит какого-то робота Жискара?
— По-твоему, доктор Амадейро знает, что ты не просто робот, Жискар?
— Я не уверен. Может, он только подозревает это. Если бы он знал, разве он не приложил бы усилий, чтобы воздержаться от своих планов в моем присутствии?
— Может, ему просто не повезло, что леди Глэдия не захотела отделиться от нас? Он не мог настаивать, чтобы именно ты не присутствовал тут, не выдавая знания о тебе.
Дэниел помолчал.
— Великая выгода для тебя, что ты способен оценивать эмоциональное состояние мозга. Но ты говорил, что всплеск эмоций доктора Амадейро при известии о путешествии на Землю был вторым. А когда был первый?
— Первый был при упоминании о ядерном усилителе, хорошо и