— Но вы считаетесь лучшим?
— Так оно и есть…
Либиг сказал это просто, без всякой аффектации.
— А Дельмар работал с вами?
— Да.
— Я слышал, что незадолго до смерти он собирался прекратить работу с вами?
— Кто сказал вам такую чушь?
— Наверное, доктор Дельмар неодобрительно относился к вашему нежеланию вступать в брак?
— Возможно, Рикэн был истым солярианином. Но эти соображения никак не влияли на наши деловые взаимоотношения.
— Я хотел бы знать, в каком состоянии находится тот робот, который был в лаборатории Дельмара во время его убийства?
Либиг не смотрел на Бейли, его лоб пересекла глубокая морщинка.
— Робот пришел в совершенную негодность, — медленно ответил он.
— Неужели он оказался полностью негодным? Даже не смог ответить ни на какие вопросы?
— Ни на один, — голос роботехника звучал твердо. — Позитронный мозг не выдержал испытания. Произошло короткое замыкание. Ни один канал позитронного мозга не остался неповрежденным. Ведь робот был свидетелем убийства, которому он не смог помешать и…
— А почему, кстати, он не смог помешать?
— Кто знает? С этим роботом проводил эксперименты сам Дельмар. Я не знаю, в каком состоянии находился робот. Возможно, Дельмар приостановил все реакции робота, пока он исследовал какой-нибудь определенный элемент его устройства. Могут существовать и другие объяснения поведения робота. Во всяком случае, налицо было явное нарушение Первого Закона и, естественно, этого было достаточно, чтобы все каналы мозга пришли в полную негодность.
— Но если робот был физически не в состоянии воспрепятствовать убийству, разве он несет какую-либо ответственность за него? Разве Первый Закон требует невозможного?
Либиг пожал плечами.
— Первый Закон, несмотря на все ваши старания опорочить его, не допускает послаблений. Если нарушен Первый Закон, робот уничтожается. И знаете, я должен огорчить вас, инспектор, — с язвительной улыбкой продолжал спейсер, — ваша гипотеза относительно того, что серия невинных действий, производимых роботами, в итоге мажет привести к преступлению, нисколько не поможет вам в расследовании убийства Дельмара.
— Интересно, почему?
— Потому что смерть наступила не от отравления, а от удара по голове. Это уж никак не может выглядеть невинным действием, не так ли? Вы сами понимаете, что ни один робот не способен ударить человека.
— Ну, а если предположить, что робот только привел в действие какой-то механизм, нанесший удар Дельмару, тогда что?
Солярианин презрительно улыбнулся.
— Послушайте, землянин. Я внимательно осмотрел место убийства. И не я один. Вы понимаете, убийство у нас на Солярии случается не очень часто. Нет ни малейших признаков каких-либо механических приспособлений, с помощью которых можно было бы осуществить удар, понимаете, никаких!..
— И также не найдено само орудие убийства?
— Вы — детектив, вы и должны его найти… Если сможете, конечно.
— Кто же, по-вашему, убил Дельмара?
— Как кто? — вскричал Либиг. — это каждому известно, конечно, Глэдия, жена Дельмара.
«По крайней мере хоть в этом вопросе здесь имеется полное единство мнений», — подумал Бейли. Помолчав, он заметил:
— Ну, а кто же, по-вашему, стоял за спиной робота, подавшего Груэру отравленное питье?
— Я полагаю… — начал было Либиг, но осекся.
— Ведь вы же не можете предположить, что существует двое убийц. Значит, Глэдия ответственна и за попытку отравить Груэра, не так ли?
— Пожалуй, вы правы, — согласился Либиг. В его голосе зазвучала уверенность. — Да, несомненно, вы правы.
— Несомненно ли?
— Никто другой не мог бы даже приблизиться к Дельмару. Он не терпел чьего-либо личного присутствия в той же мере, что и я. Но он делал исключение для своей жены. Я же не делаю исключений ни для кого. Получается, что я веду себя умнее, — солярианин отрывисто засмеялся.
— Вы, кажется, знакомы с ней? — внезапно спросил детектив.
— С кем с ней?
— Я имею в виду, как вы отлично понимаете, Глэдию Дельмар.
— Почему вы решили, что я знаю жену Дельмара лучше, чем какого-либо другого жителя Солярии?
Рука Либига потянулась к горлу. Он расстегнул застежку своего одеяния.
— Мне так сказала сама Глэдия. Вы часто беседовали, гуляли, не так ли?
— Ну что же, это у нас принято. К тому же она разумная и приятная женщина.
— Значит, она вам нравилась?
Либиг пожал плечами.
— Беседовать с ней было отдыхом для меня.
— А о чем вы обычно беседовали?
— О роботехнике, конечно, — в голосе солярианина звучало удивление.
— А она могла поддерживать беседу на такую тему?
— Она ровно ничего не понимала в роботехнике. Но она умела слушать.
— Вы были увлечены ею? — рискнул спросить детектив.
Либиг с возмущением взглянул на своего собеседника.
— Что?
— Вы находили ее привлекательной? Физически привлекательной?
Веки Либига начали подергиваться, губы задрожали.
— Грязное животное, — пробормотал он.
— Я поставлю вопрос иначе, — решительно сказал Бейли.
— В какой момент вы перестали находить Глэдию Дельмар приятной? Вы сами употребили это слово, не так ли?
— Что вы имеете виду?
— Вы упомянули о том, что находили Глэдию Дельмар приятной. И в то же время вы убеждены, что она убила своего мужа. Разве это не противоречие?
— Я в ней ошибся.
— Но вы поняли, что ошиблись, еще до того, как она убила своего мужа, если она действительно его убила. Ведь вы прекратили совместные прогулки еще до смерти Дельмара? Почему?
— Разве это так важно?
— В процессе следствия все может оказаться важным.
— Послушайте, инспектор, если вам нужна информация от меня, как от роботехннка, спрашивайте. Но на личные вопросы я отвечать не буду.
— Личные вопросы в вашем случае неизбежны, доктор Либиг. Вы были тесно связаны как с убитым, так и с предполагаемой убийцей. Еще раз спрашиваю вас, почему вы прекратили общение с Глэдией Дельмар?
— Я был слишком занят. Я не мог, наконец, и не хотел продолжать эти контакты, — вспыхнул Либиг.
— Иными словами, в какой-то момент вы перестали находить ее приятной женщиной.
— Пусть будет по-вашему.
Бейли не обращал никакого внимания на волнение Либига.
— Но все же вы достаточно хорошо знали Глэдию Дельмар. Как вы полагаете, зачем она убила мужа? Каков был мотив преступления?
— Мотив преступления?
— Да, пока никто еще, ни один человек на Солярии не заикнулся о том, зачем она могла желать смерти Рикэна Дельмара. Ведь должна же быть у нее какая-то серьезная причина.
— О, Великая Галактика! — Либиг откинулся в своем кресле. Казалось, что вот-вот он разразится смехом. Но этого не произошло. — Никто ничего не сообщил вам? Возможно, никто толком не знал. Но я-то прекрасно знал. Она сама говорила мне об этом. И не один раз…
— Что она говорила вам, доктор Либиг?
— Послушайте, землянин, Глэдия ненавидела Рикэна. Ненавидела всегда. Они постоянно ссорились. Во время ссор Глэдия приходила в бешенство и не помнила себя. Неужели никто не сказал вам об этом? Неужели она тоже ничего не сказала?
Бейли постарался не выказать своего изумления. Он знал, что личная жизнь солярианина — табу для посторонних. Конечно, такой вопрос, как отношения между мужем и женой, безусловно, не подлежит обсуждению. Но когда произошло убийство… неужели в этом случае сказать правду считается невозможным… О, дьявол! Какой странный мир… Хорошо, что хоть Либиг проговорился.
— Из-за чего у них происходили ссоры? — спросил Бейли.
— Об этом следует спросить у самой Глэдии, — услышал он ледяной ответ.
«Пожалуй, это действительно так», — подумал Бейли. Он встал и сухо сказал:
— Спасибо за помощь, доктор Либиг. Возможно, я еще обращусь к вам несколько позднее. Вы, надеюсь, не будете возражать?
— Прекратить контакты! — вместо ответа приказал спейсер. И в мгновение ока он вместе со своей комнатой исчез из поля зрения землянина.
Впервые воздушное путешествие не волновало Бейли. Все его мысли были заняты… Но чем?.. На этот вопрос он и сам не смог бы дать определенного ответа. Он не вспоминал ни о Земле, ни о Джесси. Казалось, прошли годы с тех пор, как он высадился на чужой планете… целые годы, а не какие-нибудь три дня. Как быстро, однако, человек может приноровиться к новой обстановке! Интересно, как поведет себя Глэдия при первой их личной встрече?
Когда он вошел, она уже ожидала его, стоя в противоположном углу большой комнаты. Она выглядела бледной, боязливой и очень юной. Белокуро-золотистые волосы были гладко зачесаны назад, большие испуганные глаза выделялись на бледном лице. Темно-синее одеяние с высоким воротником полностью закрывало всю фигуру. Бейли остановился.
— Я достаточно далеко от вас? — спросил он. Она взглянула на него, учащенно дыша.
— Я сама не знаю. Ведь это похоже на телеконтакт, не правда ли? То есть если вы забываете, что это не телеконтакт.
— Для меня все совершенно естественно, — спокойно ответил Бейли.
— Да, на Земле, — она закрыла глаза, — я иногда пыталась представить себе, как вы живете… Толпы людей повсюду. Вы идете по дороге и навстречу вам люди, люди, всюду люди… Десятки людей…
— Нет, сотни, — поправил ее Бейли. — Вы когда-нибудь видели фильмы о жизни на Земле?
— У нас их не очень-то много. Но я видела фильмы-романы о жизни других Миров, где существуют личные встречи и… Там все иначе, не так, как здесь, на Солярии, — заговорила она с неожиданным воодушевлением, — вот вы ходите среди людей, Илайдж, и, наверное, даже иногда ка… касаетесь их, не так ли?
Бейли слегка улыбнулся.
— О да, вы никак не можете этого избежать, — он вспомнил толпы людей на подземных улицах, куда-то спешащих, толкающих друг друга. При этом воспоминании у него защемило сердце.
— Вам наверное, неудобно разговаривать на таком большом расстоянии, Илайдж? — донеси до него голос Глэдии.