— Есть смысл встать под дерево, когда солнце такое яркое. Мы хотим научиться пользоваться выгодами Снаружи, но также научиться переносить ею тяготы. А солнце вышло из-за облака.
— Да. И, значит, ты не хочешь вернуться?
— Я могу перенести это. Еще неделя, и я буду проводить здесь все послеобеденное время. Это моя привилегия в соответствии с разрядом С-7.
— Речь не о привилегиях, папа, а о переутомлении.
— Я же говорю, что прекрасно себя чувствую.
— Уверен. А придешь домой — вытянешься на постели и будешь лежать в темноте.
— Естественная реакция после сильного освещения.
— И мама беспокоится.
— Пусть себе беспокоится. Это ей на пользу. Да и что вредного быть здесь? Самое худшее — что я вспотел, но уже начал привыкать и к этому. Я не хочу уходить отсюда. Когда я начинал, я не мог даже пройти это расстояние от Города и поворачивал обратно, и со мной был только ты. А теперь погляди, сколько нас здесь, и как далеко я могу уйти без тревоги. Я тоже могу работать, могу пробыть еще час. Легко. Знаешь, Бен, хорошо бы нашей матери тоже выйти сюда.
— Кому? Маме? Ты шутишь!
— Слегка. А когда настанет время уезжать, мне придется остаться, потому что она не сможет уйти.
— И ты будешь рад этому. Не обманывай себя, папа. Это же будет не скоро, и если ты сейчас не слишком стар, то тогда явно будешь стариком. Эта игра для молодых.
— Знаешь, — сказал Бейли, — больно ты умен со своими «молодыми»!
Он полусжал кулак.
— Ты когда-нибудь уезжал с Земли? Кто-нибудь из тех, кто на поле, уезжал? А я уезжал два года назад. Это было до того, как я начал эту акклиматизацию, но я выжил.
— Я Знаю, папа, но ведь это было кратковременно и по долгу службы, и общество заботилось о тебе. Это не одно и то же.
— То же самое, — упрямо сказал Бейли.
В душе он сознавал, что это не так.
— И не так уж долго ждать, пока мы сможем оставить Землю. Если бы мне разрешили поехать на Аврору, мы могли бы сдвинуть это дело с мертвой точки.
— Забудь об этом. Все это не так просто.
— Но надо попытаться. Правительство не пустит нас, пока Аврора не даст добро. Это самый большой и самый мощный из Внешних Миров, и это значит…
— Брось! Я знаю. Миллион раз говорили. Но тебе не обязательно ехать туда за разрешением. Есть такая штука, как гиперсвязь. Можешь поговорить с ними отсюда, я много раз говорил тебе об этом.
— Это совсем другое. Нам нужен контакт лицом к лицу. Много раз говорил тебе об этом.
— В любом случае, — сказал Бен, — мы еще не готовы.
— Мы не готовы, потому что Земля не даст нам кораблей, а космониты дадут, и необходимую техническую помощь тоже.
— Как бы не так! С чего бы космонитам делать это? Когда они чувствовали симпатию к нам, маложивущим землянам?
— Если бы я мог поговорить с ними…
Бен засмеялся. — Брось, папа… Ты просто хочешь поехать на Аврору, чтобы снова увидеть ту женщину.
Бейли нахмурился.
— Женщину? О, дьявол! Бен, что ты болтаешь?
— Слушай, папа, строго между нами и маме ни слова — что в действительности произошло с той женщиной на Солярии? Я уже достаточно взрослый, ты можешь мне сказать.
— С какой женщиной на Солярии?
— Ну, как ты можешь смотреть мне в глаза и отрицать знакомство с женщиной, которую вся Земля видела по гиперволновой передаче? Глэдия Дельмар, та женщина!
— Ничего не произошло. Тот гиперволновой боевик — сущий вздор, я тысячу раз тебе говорил. Она вовсе не такая, как в фильме, и я не такой. Все это придумано, и ты знаешь, как я протестовал, но правительство решило, что это выставит Землю в хорошем свете перед космонитами. Ты уж будь добр, не внушай матери ничего другого.
— И не подумаю. Кстати, Глэдия поехала на Аврору. Вот ты и хочешь тоже поехать туда.
— Не хочешь ли ты сказать, что всерьез думаешь о такой причине моего желания поехать на Аврору? О, дьявол!
Бен поднял брови.
— В чем дело?
— Робот Р. Джеронимо.
— Кто?
— Робот-курьер из нашего департамента. У меня свободное время, и я намеренно оставил свой приемник дома, чтобы меня не вызывали. Это моя привилегия по С-7, однако они послали за мной робота.
— Откуда ты знаешь, что он пришел за тобой?
— Метод дедукции. Первое: здесь нет никого, связанного с департаментом полиции. Второе: этот бедняга направляется прямо ко мне. Из этого я делаю вывод, что ему нужен я.
Подошедший робот сказал: — Хозяин Бейли, у меня сообщение для вас. Вас ждут в Управлении!
Робот подождал и повторил сказанное.
— Слышу и понимаю, — сказал Бейли.
Он знал, что робот будет повторять и дальше. Это была новая модель, несколько более человекоподобная, чем прежние. Ее создали всего месяц назад. Выражение лица робота хоть и не изменялось, но не было таким идиотским, как у большинства роботов. Но вообще-то он был так же глуп, как и все остальные.
На минутку Бейли подумал о Дэниеле Оливо, космонитском роботе, который дважды прикомандировывался к нему, один раз на Земле, другой — на Солярии. В последний раз он встретился с Дэниелом, когда тот консультировал его в случае зеркального изображения. Робот Дэниел был настолько человеком, что Бейли относился к нему, как к другу, и даже теперь скучал по нему. Если бы все роботы были такими…
— У меня свободное время, парень. Мне нет надобности идти в Управление.
Р. Джеронимо помолчал. В руках его появилась легкая вибрация. Бейли заметил это и понял: это означает некоторый конфликт в позитронных связях робота. Он должен был повиноваться человеку, но тут получалось, что два человека желали два различных типа повиновения.
Робот сделал выбор.
— Это ваше свободное время, хозяин. Вас ждут в Управлении.
— Если тебя ждут, папа…. — недовольно начал Бен.
Бейли пожал плечами. — Не глупи, Бен. Если бы я в самом деле был им чертовски нужен, за мной послали бы закрытый кар и, вероятно, с человеком-добровольцем, а не приказали бы роботу идти пешком И злить меня своими сообщениями.
Бен покачал головой: — Не думаю, папа. Они не знают, где ты, и долго ли придется тебя искать, Я не думаю, что они послали бы человека в неопределенный поиск.
— Да? Ну что ж, посмотрим, насколько силен приказ. Р. Джеронимо, иди обратно в Управление и скажи им, что я работаю.
Затем он резко добавил: — Уходи! Это приказ!
Робот заметно колебался, затем повернулся, пошел, снова повернулся, сделал попытку вернуться к Бейли и, Наконец, застыл на месте, трясясь всем телом.
Бейли понял и шепнул Бену: — Придется идти. О, дьявол!
Такое смущение робота роботехники называли эквипотенциальным противоречием на втором уровне. Повиновение было Вторым Законом, и Р. Джеронимо страдал теперь от приблизительно равных и противоречивых приказов. Это обычно называли роботблоком, или для краткости робблоком.
Робот медленно повернулся. Первоначальный приказ был сильнее, но не намного, поэтому голос робота смазывался. — Хозяин, мне говорили, что вы можете сказать так, и тогда я должен сказать… — Он помолчал и хрипло добавил: — Я должен сказать… если вы один.
Бейли коротко кивнул сыну. Бен поспешно отошел. Он знал, когда его отец — папа, а когда — полисмен.
Бейли подосадовал на себя, что усилил свой приказ и сделал чуть ли не полный робблок. Могло быть большое повреждение, требующее позитронной проверки и перепрограммирования, а расходы пошли бы за счет Бейли и обошлись бы в годовое жалование. Он сказал:
— Я отменяю свой приказ. Что тебе велели сказать?
Голос Р. Джеронимо прояснился:
— Мне велели сказать, что вас ждут в связи с Авророй.
Бейли повернулся и окликнул сына:
— Дай им еще полчаса, а затем скажи от моего имени, чтобы возвращались, а я сейчас ухожу.
Он пошел большими шагами, нетерпеливо сказав роботу:
— Почему они не велели тебе сказать это сразу и почему не запрограммировали тебя вести кар, чтобы я не шел пешком?
Он прекрасно знал, почему: любая авария при водителе-роботе вызовет новый антироботский бунт. Он не убавил шаг. Надо было идти пешком два километра до городской стены, а потом добираться до Управления по перегруженным улицам.
Аврора? Какой кризис там возник?
Через полчаса Бейли добрался до входа в Город и напрягся перед тем, что его ожидало. Возможно, что на этот раз ему не повезет. Он дошел до раздела между Снаружи и Городом — стены, отделявшей хаос от цивилизации, и положил руку на сигнальную пластинку. Появилось отверстие. Как обычно, он не стал ждать, пока оно откроется полностью, а проскользнул в щель, когда она стала достаточно широкой. Р. Джеронимо шел следом. Полицейский часовой на посту выглядел испуганным, как и всегда, когда кто-то приходил снаружи. Каждый раз был тот же самый недоверчивый взгляд, то же особое внимание, рука на бластере, неуверенность. Бейли хмуро предъявил свою карточку, и часовой отдал честь. Дверь за Бейли закрылась, и он оказался в Городе. Стены сомкнулись вокруг него, и Город стал Вселенной. Бейли снова окунулся в нескончаемый гул и запах людей и механизмов, что скоро перейдет за порог сознания. В мягком искусственном освещении не было ничего от меняющейся яркости Снаружи, с его зеленым, коричневым, голубым и белым, с вторжением красного и желтого. Здесь не было ни неустойчивого ветра, ни жары, ни холода, ни угрозы дождя. Здесь было спокойное постоянство неощутимых воздушных потоков, комбинация температуры и влажности была так подогнана к человеку, что не ощущалась. Так было всегда. Он снова принял Город, как материнское лоно, и доверчиво и радостно вернулся в него. Бейли знал, что человечество возникло из такого лона, так почему бы ему не вернуться обратно? Но всегда ли должно быть так? Всегда ли он будет чувствовать себя дома только в Городе? Он стиснул зубы. Какой толк думать об этом? Он спросил робота:
— Ты доехал до этого места на каре, парень?
— Да, хозяин.
— Где он сейчас?
— Не знаю, хозяин.
Бейли повернулся к часовому:
— Офицер, этот робот приехал сюда два часа назад. Что случилось с каром, который привез его?