Бейли задумчиво постоял и сказал:
— Если бы вас пригласили говорить, у вас было бы что сказать, какое-нибудь замечание, которое вы остерегались сделать? Я хотел бы знать ваше мнение, мой друг.
Дэниел ответил с обычной серьезностью:
— Замечание, которое я не решился сделать, касается утверждения доктора Фастольфа о наличии прекрасного мотива для приведения Джандера в бездействие. Оно для меня неожиданно. Я не знаю, какой мотив мог у него быть. Однако если он говорит, что мотив был, вы можете спросить, почему у него не было того же мотива для приведения в бездействие меня. Если люди уверены, что у него был мотив для уничтожения Джандера, почему этот мотив не приложим ко мне? Я хотел бы это знать.
— Вы чувствуете себя в опасности, Дэниел? Вам кажется, что доктор Фастольф опасен для вас?
— По Третьему Закону я должен защищать себя, но я не могу сопротивляться доктору Фастольфу или другому человеку, если у них есть обоснованное мнение, что моему существованию необходимо положить конец. Это Второй Закон. Однако я знаю, что представляю собой большую ценность как в денежном и материальном смысле, таки в смысле научной важности. Следовательно, необходимо объяснить мне причины для моего уничтожения. Доктор Фастольф никогда не говорил мне, что у него был а такая мысль. Я не верю, чтобы он когда-нибудь подумал положить конец существованию моему или Джандера. Случайный позитронный сдвиг, вероятно, покончил с Джандером и когда-нибудь может покончить и со мной. Во Вселенной всегда есть элемент случайности.
— Так говорите вы, так говорит Фастольф и я сам так думаю, но трудно убедить людей принять эту точку зрения, — Бейли угрюмо повернулся к двери. — Вы войдете со мной?
Лицо Дэниела ухитрилось выказать юмор.
— Мне лестно, партнер Илайдж, что вы до такой степени считаете меня человеком. Но мне, конечно, нет необходимости.
— Конечно, но войти-то вы можете.
— Мне не полагается. Не принято, чтобы роботы входили в туалет. Это чисто человеческое помещение. К тому же, этот туалет для одного!
Для одного! Бейли на мгновенье был ошеломлен, но затем пришел в себя. Другой мир, другие обычаи! И ничего об этом не говорилось в книгофильмах.
— Значит, вы это имели в виду, когда говорили, что дверь не откроется, если помещение занято. А как же выйти?
— Она не откроется от прикосновения снаружи, и ваше уединение не будет нарушено, но она, естественно, откроется от прикосновения изнутри.
— А если посетителю стало плохо, он ушибся, или сердце прихватило, и он не может коснуться двери, никто не может войти и помочь ему?
— Есть способы открыть дверь, если понадобится. А вы думаете, что с вами случится что-либо подобное?
— Нет, конечно. Я просто спросил.
— Я буду возле двери, — сказал Дэниел, — и если услышу ваш зов, буду действовать.
— Я надеюсь, что вам не придется.
Бейли легко коснулся двери. Она сразу же открылась. Он подождал, не закроется ли она. Нет. Он шагнул внутрь, и дверь быстро закрылась. Пока дверь была открыта, туалет выглядел как туалет: раковина, небольшая трубка — предположительно, снабженная бритвенным устройством — просвечивающая полудверь с унитазом за ней, еще какие-то незнакомые Бейли приспособления. У него было мало шансов изучить их, потому что все исчезло, как только закрылась дверь. Он даже подумал, были ли все эти приспособления, или он просто ожидал их тут увидеть.
Пока дверь закрывалась, помещение темнело, так как окон не было. Когда же дверь полностью закрылась, комната снова осветилась, но ничто из того, что Бейли видел, не вернулось. Здесь был дневной свет, как Снаружи. Сверху было открытое небо с облаками. С каждой стороны тянулась растительность. Бейли почувствовал знакомое сжатие желудка, какое бывало у него Снаружи. Но он же не Снаружи! Он в помещении без окон и дверей. Это какой-то оптический трюк. Он медленно пошел, вытянув вперед руки и глядя перед собой. Руки коснулись гладкой стены. Он повел по ней дальше и ощупал раковину. Он нашел кран, но вода из него не шла. Он провел по нему рукой, но не обнаружил Ничего эквивалентного рукояткам, а нашел продолговатую полоску, слабо выделявшуюся на стене. Он слегка надавил на нее, и сразу же зелень, шедшая далеко за тем местом, которое его пальцы считали стеной, разделилась потоком воды, быстро падавшей с высоты к его ногам с громким плеском. Он отскочил, но вода кончилась раньше, чем дошла до его ног. Она продолжала литься, но не достигала пола. Он протянул руку. Это была не вода, а иллюзия, но глаза упрямо видели воду. Проведя рукой вверх по струе, он постепенно нащупал настоящую воду — тонкую струйку холодной воды. Он снова нашел пальцами полоску и начал наугад нажимать. Температура воды стала меняться, и он, наконец, нашел точку, которая дала воду приемлемой теплоты. Мыла не было. Придется обойтись без него. Но как только он стал тереть руки, вода стала мыльной, в то время, как несуществующий поток, который он видел, пузырился и пенился. Он неохотно наклонился над раковиной и протер лицо той же мыльной водой. На подбородке чувствовалась щетина, но он знал, что не побреется здесь без инструкций. Он беспомощно держал руки под краном. Как смыть мыло? Спросить было некого. Но, видимо, руки, которые не терлись более друг о друга, устроили это устройство: вода потеряла мыльность, сполоснула руки. Не дотрагиваясь до лица, он плеснул на него воду — оно тоже ополоснулось, но рубашка намокла. Полотенце? Бумага? Он шагнул назад и, как видно, включил что-то, потому что почувствовал теплый поток воздуха. Подставив под него лицо и руки, он стоял в раздражении. Он понимал, что туалеты могут сильно варьироваться от мира к миру, но такая бессмыслица — имитировать Снаружи — это уж слишком! На Земле туалет был огромным помещением для лиц одного пола с отдельными кабинками, от которых люди имели ключи. На Солярии люди входили в туалет через узкий коридор, пристроенный к стене дома, как если бы туалет не считался частью дома. Но, несмотря на эти различия, туалет был туалетом, и в его назначении нельзя было ошибиться. Зачем же на Авроре эти хитроумные претензии на Снаружи, полностью маскирующие любую часть туалета? Зачем это? Он двинулся к тому месту, где раньше видел просвечивающиеся полудвери, но ошибся в направлении и нашел их только после долгого ощупывания стены и после того, как ударился несколько раз различными частями тела о выступающие предметы. Наконец, он нашел иллюзорный маленький пруд, но колени сказали ему, что это вроде бы писсуар, и он решил, что если он неправильно воспользуется им, то это не его вина. Потом он снова хотел было вымыть руки, но раздумал: не мог он опять разыскивать этот фальшивый водопад. Он ощупью нашел дверь, но не был уверен, она ли это, пока не открыл ее. Свет сразу погас, и Бейли окружил нормальный дневной свет.
Дэниел, Жискар и Фастольф ждали его.
— Вы были там почти двадцать минут, — сказал Фастольф. — Мы уже начали беспокоиться.
Бейли вскипел: — Мне не легко пришлось из-за ваших дурацких иллюзий, — сказал он, с трудом сдерживаясь.
Фастольф поджал губы, поднял брови и сказал:
— С той стороны двери есть контакт, управляющий иллюзией. Ее можно погасить и видеть сквозь нее реальное или усилить еще больше, если желаете.
— Мне об этом не сказали. У вас все туалеты такие?
— Нет. Все обладают иллюзорными качествами, но природа иллюзий варьируется по вкусу каждого. Мне нравится иллюзия природы, и я время от времени меняю ее детали. Все, знаете, со временем надоедает. Некоторые устраивают эротические иллюзии, но это не в моем вкусе. Когда человек знаком с туалетами, иллюзии не мешают: помещения полностью стандартны, и каждый знает, где что находится. Но почему вы, мистер Бейли, не вернулись назад и не спросили?
— Не хотел. Признаться, я страшно злился на эти иллюзии, но согласился принять их. Ведь Дэниел провожал меня в туалет, но ни о чем не предупредил. Если бы он действовал по своему усмотрению, он Наверняка проинструктировал бы меня, поскольку предвидел бы ожидавший меня вред. Отсюда я заключаю, что вы не велели ему предупреждать меня. Я не думал, что вы намерены шутить со мной шутки, и решил, что у вас, видимо, была серьезная причина так поступить.
— Вот как?
— Вы просили меня выйти с вами Наружу, а когда я согласился, вы тут же предложили мне посетить туалет. Я подумал, чтобы хотите проверить, как на меня подействует иллюзия Снаружи — не убегу ли я в панике. Если я выдержу иллюзию, я, вероятно, справлюсь и с настоящим. Так вот, я выдержал. Я малость вымок, благодаря вам, но скоро высохну.
— Вы четко мыслящий человек, — сказал Фастольф. — Я приношу свои извинения за природу теста и за те неудобства, которые я причинил вам. Я просто пытался отвратить возможность большего дискомфорта. Вы все еще хотите выйти со мной?
— Не только хочу, но и настаиваю на этом.
Они пошли по коридору. Дэниел и Жискар шли следом.
— Надеюсь, вы не против, что роботы сопровождают нас? — спросил Фастольф. — Аврорцы никогда не выходят без роботов, а в вашем особом случае я настаиваю, чтобы Дэниел и Жискар были все время с вами.
Он открыл дверь, и Бейли попытался твердо стоять под лучами солнца и ветром, не говоря уже о странном окружении и чужом запахе земли Авроры. Фастольф посторонился, и первым вышел Жискар. Он внимательно огляделся и обернулся назад. Дэниел тоже вышел и тоже огляделся.
— Пусть они там побудут, — сказал Фастольф. — Они нам скажут, когда мы можем безопасно выйти. Я воспользуюсь случаем и еще раз извинюсь за скверную шутку с туалетом. Уверяю вас, мы знали бы, если бы вы растерялись — ваши жизненные симптомы записывались. Я очень рад и не очень удивлен, что вы проникли в мою цель.
Он улыбнулся, с почти незаметным колебанием положил руку на плечо Бейли и дружески потряс его.
Бейли остался напряженным. — Вы, кажется, забыли о другой более ранней шутке, скверной шутке, когда замахнулись на меня тяжелым прибором. Если вы заверите меня, что отныне мы будем вести себя друге другом честно и откровенно, я посчитаю те шутки как имевшие разумное обоснование.