ас, доктор Амадейро, и на вашу фракцию, чтобы вы приняли победу доктора Фастольфа с елико возможным достоинством, и я сделаю это прямо сейчас, для блага Авроры.
— Я не заинтересован в такой сокрушительной победе, мистер Председатель, — сказал Фастольф. — Я снова предлагаю доктору Амадейро компромисс: Аврора, другие Внешние Миры и Земля — все вольны заселять Галактику. Я, со своей стороны, охотно войду в Институт Роботехники, отдам свои знания в их распоряжение и, таким образом, облегчу доктору Амадейро его план в обмен на его торжественное обещание отбросить всякую мысль о будущих репрессиях против Земли и включить это в договор, подписанный нами и представителями Земли.
Председатель кивнул:
— Мудрое предложение, соответствующее государственным интересам.
Амадейро снова занял свое место за столом. Его лицо отражало безнадежный крах его надежд.
Он сказал:
— Я не хотел ни личной власти, ни упоения победой. Я хотел лишь того, что, по моему мнению, лучше для Авроры. Я убежден, что план доктора Фастольфа в один прекрасный день приведет к концу Авроры. Тем не менее, я понимаю, что теперь я беспомощен, после того как этот землянин потрудился так добросовестно.
Он бросил быстрый ядовитый взгляд на Бейли:
— Я вынужден принять предложение доктора Фастольфа, хотя буду просить разрешения обратиться к Совету по этому вопросу и изложить под запись мои опасения о последствиях.
— Мы, конечно, разрешим это, — сказал Председатель. — Если вы послушаете моего совета, доктор Фастольф, вы отправите землянина с нашей планеты как можно скорее. Он добился, что ваша точка зрения победила, но эта победа не будет слишком популярной, если аврорцы много лет будут помнить ее, как победу Земли над Авророй.
— Вы совершенно правы, мистер Председатель. Мистер Бейли покинет нас очень скоро — вместе с моей благодарностью, и я уверен, с вашей тоже.
— Ладно, — сказал Председатель не слишком любезно. — Поскольку его мастерство спасло нас от трудной политической схватки, я ему благодарен. Большое спасибо вам, мистер Бейли.
Глава 19Снова Бейли
Бейли издали смотрел им вслед. Хотя Амадейро и Председатель пришли вместе, ушли они порознь.
Фастольф проводил их и вернулся, не скрывая облегчения:
— Пойдемте, мистер Бейли, позавтракаем, а затем вы как можно скорее уедете на Землю.
Бейли кивнул и сардонически сказал:
— Председатель поблагодарил меня, но эти слова, похоже, застревали у него в глотке.
— Вы не представляете, какое уважение было вам оказано. Председатель редко благодарит кого-нибудь, и его никто никогда не благодарит. Такой случай входит в историю, как комплимент Председателю, а этот работает уже больше сорока лет. Он человек с причудами и по характеру раздражителен, но таковыми становятся все Председатели в последние десятилетия их работы. Но я, мистер Бейли, еще раз благодарю вас, и мне думается, Аврора будет благодарна вам. Даже в своей короткой жизни вы увидите землян, уходящих в космос, а мы поможем им своей технологией. Как вы ухитрились распутать этот наш узел за два с половиной дня — ума не приложу. Вы просто волшебник. Ну, пошли, вы, наверное, хотите умыться и освежиться.
В первый раз после появления Председателя у Бейли было теперь время подумать о чем-то, кроме своей следующей фразы.
Он так и не знал, что происходило с ним трижды — первый раз, когда он засыпал, второй — перед тем, как потерять сознание, и третий, последний — у Глэдии, ночью. «Он пришел первым». Это все еще казалось лишенным смысла, однако, так и не уяснив себе происходящего с ним, он убедил Председателя и добился всего, чего хотел.
Имело ли это вообще какое-нибудь значение, если это было частью мыслительного процесса, которая так и не пригодилась? Может, все это вообще бессмыслица?
Это засело где-то в уголке его мозга, и он шел на ленч, чувствуя себя победителем без настоящего ощущения победы. Что-то он все-таки упустил.
Еще одна вещь: станет ли Председатель настаивать на своем решении? Амадейро проиграл сражение, но он не из тех, кто отступается. Даже если поверить его высказыванию, что им движет не тяга к личной славе, а лишь патриотизм — все равно, он не отступится.
Бейли счел нужным предупредить Фастольфа:
— Доктор Фастольф, я не думаю, что дело кончено. Амадейро будет продолжать борьбу за исключение Земли.
— Будет, конечно.
Фастольф кивнул.
— Но теперь я этого не боюсь. Когда дело с Джандером заглохло, я уверен, что всегда сумею сманеврировать в Совете. Не бойтесь, мистер Бейли, Земля будет двигаться вперед. Не бойтесь также и мести со стороны Амадейро. Вы уедете с этой планеты до захода солнца, а Дэниел, конечно, проводит вас. Кроме того, рапорт, который мы пошлем с вами, здорово поможет вам в очередном продвижении по службе.
— Я рад уехать, но надеюсь, что у меня хватит времени проститься с Глэдией и с Жискаром, который спас мне жизнь в ту ночь.
— Что за вопрос, мистер Бейли! Но пожалуйста, кушайте.
Бейли ел, но без удовольствия. После изматывающих объяснений с Председателем и последовавшей за ними победой пища казалась безвкусной.
Он мог бы и не победить. Председатель мог оборвать его. Амадейро мог бы все начисто отрицать. Могли бы и оставить без внимания доводы и версии землянина.
Но Фастольф сиял.
— Я боялся самого худшего, мистер Бейли. Я боялся, что встреча с Председателем преждевременна, и что вы ничего не сможете сказать, что помогло бы в данной ситуации. Но как хорошо вы сумели это сделать! Я с восхищением слушал вас. В какой-то момент я опасался заявления Амадейро, что его слово значительнее слова землянина, который, в сущности, находясь в полубессознательном состоянии на чужой планете, на открытом…
Бейли холодно перебил его:
— Простите, доктор Фастольф, но я не был в постоянном полубессознательном состоянии. Та ночь была исключением, и я только тогда утратил контроль над собой. Все остальное время на Авроре я время от времени испытывал неудобства, но разум мой был всегда в отличном состоянии.
На конференции во время обмена мнениями с Председателем ему стоило больших усилий подавить свою злость, и теперь эта злость выплеснулась наружу:
— Только во время грозы, сэр, и еще пару секунд при посадке корабля…
Он даже не осознал, как пришло вдруг озарение, воспоминание, объяснение…
Только что этой мысли не существовало, и вдруг она взорвалась в мозгу, словно все время была там, и нужна была только искра, чтобы она возникла.
— О, дьявол! — сказал он благоговейным шепотом.
Он ударил кулаком по столу, так что зазвенела посуда.
— Что такое, мистер Бейли? — удивленно спросил Фастольф.
Бейли уставился на него. Вопрос не сразу дошел до него.
— Ничего, доктор Фастольф. Я просто подумал о дьявольской наглости доктора Амадейро: он вывел из строя Джандера, постарался свалить вину на вас, довел меня до полусумасшествия в грозовую ночь, да еще пользовался этим, чтобы подвергнуть сомнению мои утверждения. Из-за этого я сейчас и пришел в ярость.
— Ну-у, не надо, мистер Бейли. А ведь в самом деле, вполне возможно, что Амадейро погубил Джандера чисто случайно. Проверка, проведенная в Институте Амадейро, могла усилить неблагоприятные обстоятельства и вызвать такое случайное событие, но я не смог бы этого доказать.
Бейли слушал вполуха. То, что сейчас говорил Фастольф, было чистейшей ерундой, и, как сказал бы Председатель, не относилось к делу.
Но от этого ничего не менялось.
Кроме одного… через некоторое время.
«О, дьявол!» — подумал он, а затем вдруг вернулся к ленчу и с удовольствием принялся за еду.
Бейли еще раз пересек лужайку между домами Фастольфа и Глэдии. Он увидел Глэдию в четвертый раз за три дня и — его сердце сжалось в тугой комок — в последний раз.
Жискар шел на некотором расстоянии от него и внимательнее обычного осматривал окрестности.
Конечно, теперь, когда все факты были уже известны Председателю, угрожавшая ранее Бейли опасность должна была ослабнуть, если она вообще существовала для кого-нибудь, кроме Дэниела.
Видимо, Жискару не дали новых инструкций.
Он только один раз подошел к Бейли, и то, когда Бейли сам позвал его.
— Жискар, а где Дэниел?
— Дэниел на пути в космопорт, сэр, вместе с несколькими другими роботами из штата доктора Фастольфа, чтобы организовать вашу отправку на Землю. Когда вы приедете в космопорт, Дэниел встретит вас и будет с вами на корабле, пока не доставит вас на Землю.
— Рад слышать. Я дорожу каждым днем пребывания с Дэниелом. А вы, Жискар, не поедете с нами?
— Нет, сэр. Мне приказано остаться на Авроре. Но Дэниел будет служить вам хорошо и без меня.
— Я в этом уверен, Жискар, но мне будет недоставать вас.
— Спасибо, сэр, — сказал Жискар.
Он быстро ушел. Бейли задумчиво посмотрел ему вслед. Прежде всего надо увидеться с Глэдией.
Она бросилась ему навстречу.
За два дня все изменилось.
Она не смеялась, не шутила, она все еще была серьезна, но тревоги больше не было. От нее исходила даже какая-то безмятежность, словно она поняла, что жизнь все равно продолжается и даже может становиться временами приятной.
Она тепло, по-дружески улыбнулась и протянула к нему руки.
— Возьми их, — сказала она.
Он заколебался.
— Смешно теперь идти на попятный и уверять, что ты не хотел прикасаться ко мне в прошлую ночь. Как видишь, я помню все и никогда об этом не пожалею, а как раз наоборот.
Бейли улыбнулся в ответ, что, вообще, случалось с ним не часто:
— Я тоже помню все, Глэдия, и тоже ни о чем не жалею. Я охотно пережил бы все снова, но я пришел проститься.
По ее лицу прошла тень:
— Значит, ты возвращаешься на Землю. Но по сведениям, которые я получила от роботов, все время снующих между домом Фастольфа и моим, все прошло хорошо. Ты не мог потерпеть неудачу.