резрительная ирония, с какой к ним обращался Робур, грубые ответы, которые он им давал, — все это создавало условия, становившиеся с каждым днем все более и более неприятными.
Новая сцена едва не вызвала очень нежелательную стычку между Робуром и его пленниками, причем Фриколин даже не подозревал, что именно он спровоцировал инцидент.
Увидев под собой безбрежное море, Фриколин испугался не на шутку. Как большой ребенок, негр принялся хныкать, гримасничать, протестовать, кричать.
— Я хочу отсюда уйти! Я хочу отсюда уйти! — кричал он. — Я не птица, я создан не для того, чтобы летать… Я хочу, чтобы меня спустили на землю тотчас же!..
Излишне говорить, что дядюшка Прудэнт отнюдь не старался его успокоить. Но, конечно, вопли страшно раздражали Робура. А так как Том Тернер и его помощники должны были немедленно заняться приготовлением к рыбной ловле, то инженер, чтобы избавиться на время от Фриколина, приказал запереть его в каюте.
Но негр продолжал бушевать, стучал кулаками в перегородку и вопил все громче и громче.
Наступил полдень. В это время Альбатрос находился лишь в пяти-шести метрах над водой. На нескольких лодках испугались его, и лодки обратились в бегство. Вскоре эта часть моря совсем опустела.
При таких условиях, когда для побега пленникам было бы достаточно сделать лишь удачный прыжок, за ними наблюдали особенно пристально. Если бы даже им удалось перепрыгнуть через борт, их легко изловили бы с помощью каучуковой шлюпки, имевшейся на Альбатросе. Следовательно, ни о каком бегстве во время рыбной ловли, на которой Фил Эвэнс счел нужным присутствовать, нельзя было и думать.
Известно, что Каспийское море образовалось в результате вулканического оседания почвы. В этот бассейн вливаются воды таких больших рек, как Волга, Урал, Кура, Кума, Эмба и другие. Без сильных испарений, которые берут излишки воды, этот бассейн площадью в семнадцать тысяч квадратных миль, при средней глубине от шестидесяти до четырехсот футов, залил бы все северные и восточные берега, низкие и болотистые. Хотя этот водоем не соединяется ни с Черным, ни с Аральским морями, уровень которых находится выше, в нем тем не менее водится много рыбы, из тех, разумеется, которые не брезгают горьковатой водой из-за примеси в ней нефти: она приносится источниками с южных берегов.
При мысли о разнообразии, которое рыбная ловля сулила внести в обычную еду, экипаж Альбатроса работал, не скрывая своей радости.
— Внимание! — вскрикнул Том Тернер, поймав гарпуном очень крупную рыбу, имевшую сходство с акулой.
Это был превосходный осетр длиной в семь футов, из того сорта русских белуг, которые дают икру. Возможно, что речные осетры лучше морских, но и эти были очень радушно приняты персоналом Альбатроса.
Что сделало улов еще более обильным — это пойманные сетями карпы, лещи, щуки, лососи, живущие в морских водах, и главным образом большое количество осетров средних размеров. Богатые русские гурманы выписывают их живыми из Астрахани в Москву и Петербург. Осетры немедленно же поступали из родной им среды в кастрюли кухни Альбатроса, не вызвав никаких затрат на транспорт.
Люди Робура радостно вытягивали сети из воды, после того как Альбатрос тащил их по воде на расстоянии нескольких миль. Гасконец Франсуа Тапаж так шумно выражал свое удовольствие, что вполне оправдал свое имя. Часовой ловли было достаточно, чтобы наполнить кладовые, в которых хранилась провизия. Затем корабль взял курс на север.
Во время остановки Фриколин не переставал кричать и стучать кулаками в стенки своей каюты, раздражая всех своим воплем.
— Этот проклятый негр никогда, должно быть, не замолчит! — сказал Робур, окончательно выведенный из терпения.
— Мне кажется, сударь, что он имеет полное право жаловаться! — заметил Фил Эвэнс.
— Да, так же как и я имею полное право избавить свои уши от этого терзания, — возразил Робур.
— Инженер Робур!.. — проговорил дядюшка Прудэнт, появившийся в эту минуту на палубе.
— Господин председатель Уэлдонского института?..
Они близко сошлись и смотрели друг другу прямо в глаза. Потом Робур сказал, пожав плечами:
— На канат!..
Том Тернер его понял сразу.
Фриколин был вытащен из своей каюты. Как он завопил, когда Том Тернер и один из его товарищей схватили негра и посадили в люльку, к которой был прочно прикреплен конец каната!
Это был один из тех канатов, которыми, как известно, хотел воспользоваться дядюшка Прудэнт.
В первую минуту негр подумал, что его хотят повесить. Но нет, его собирались только «подвесить».
И действительно, канат был размотан на длину ста футов и спущен за борт так, что Фриколин повис в воздухе.
Он мог бы теперь кричать во всю свою силу, но ужас лишил его речи, и он не был в состоянии произнести ни звука. Дядюшка Прудэнт и Фил Эвэнс пытались было протестовать против такого наказания, но их оттолкнули.
— Это подлость!.. Это возмутительно!.. — вскричал дядюшка Прудэнт, который не в силах был больше сдерживаться.
— В самом деле? — ответил Робур.
— Это такое злоупотребление силой, против которого я буду протестовать не только одними словами.
— Протестуйте!
— Я вам отомщу, инженер Робур!
— Пожалуйста, господин председатель Уэлдонского института!
— И вам и вашим единомышленникам!..
Люди из команды Альбатроса подошли с таким видом, который мало свидетельствовал о их добрых намерениях. Робур сделал им знак удалиться.
— Да!.. Я отомщу вам и вашим… — продолжал дядюшка Прудэнт, которого Фил Эвэнс тщетно старался успокоить.
— Когда вам будет угодно! — ответил инженер.
— И всеми возможными способами…
— Довольно! — оборвал его Робур угрожающим тоном. — Здесь есть и другие канаты. Замолчите! Иначе за слугой последует его хозяин!
Дядюшка Прудэнт замолчал, но не из страха, а потому, что у него сделался такой приступ удушья, что Фил Эвэнс вынужден был отвести коллегу в каюту.
Тем временем погода резко изменилась. Появились признаки, в которых нельзя было усомниться: надвигалась гроза. Насыщенность атмосферы электричеством достигла такой степени, что около двух с половиной часов пополудни Робур сделался свидетелем явления, которого ему еще не приходилось видеть.
На севере, откуда надвигалась гроза, поднимались какие-то светящиеся испарения, что обуславливалось, повидимому, тем, что различные слои облаков были неодинаково насыщены электричеством. Отблеск таких светящихся паров зажигал на поверхности моря мириады огней, становившихся все ярче и ярче по мере того, как небо все больше темнело. Альбатросу предстояла неизбежная встреча с этим атмосферным явлением, так как они двигались навстречу один другому.
А Фриколин? Фриколин все еще висел на буксире (вполне подходящее слово), так как его люлька значительно отставала от корабля, мчавшегося теперь со скоростью ста километров в час.
Можно представить себе ужас негра, когда молнии стали рассекать нависшее над ним небо, а в глубине небесного свода все чаще и чаще слышались громовые раскаты!
Весь экипаж был занят управлением кораблем. Предстояло либо подняться выше грозы, либо уйти прочь от нее, спустившись ниже.
Альбатрос находился на средней высоте в тысячу метров, когда внезапно грянул гром совершенно исключительной силы. Разразился страшный шторм. Через несколько секунд пылающие в огне облака устремились на воздушный корабль.
Фил Эвэнс поспешил к инженеру просить, чтобы Фриколина снова подняли на палубу. Но Робур еще раньше отдал приказание, и его люди поспешно подтягивали канат на палубу. В этот момент вращательное движение подъемных винтов неожиданно резко замедлилось. Робур бросился к центральной рубке.
— Наддай! Полный ход! — крикнул он механику. — Нужно подняться как можно скорее выше грозы.
— Невозможно, сударь!
— Но что случилось?
— Неполадки в электрической батарее… Перерывы в работе…
Альбатрос заметно опускался.
Как часто случается во время грозы в работе телеграфной сети, аккумуляторы на корабле тоже Не могли работать на полную свою мощность. Но когда дело идет о телеграммах, это представляет лишь некоторое неудобство, тогда как тут кораблю грозила страшная опасность: каждую минуту он мог свалиться в море, так как управлять им становилось все труднее.
— Давай вниз! — закричал Робур. — Выйдем скорей из зоны, насыщенной электричеством. Смелее, ребята, не теряйте хладнокровия!
Инженер встал на капитанский мостик. Весь экипаж находился на своих местах, готовый исполнять приказания начальника.
Но хотя Альбатрос и спустился на несколько сот футов, он все еще оставался в облаках среди молний, которые скрещивались подобно фейерверочным ракетам. Ежеминутно можно было ожидать, что его поразит электрический разряд. Подъемные винты все замедляли свое вращение, и то, что раньше представляло только ускоренный спуск, теперь грозило превратиться в катастрофическое падение. Еще минута — и стало ясно, что воздушный корабль не замедлит коснуться поверхности моря. А если он погрузится в воду, уже никакая сила не сможет вырвать его из бездны.
Внезапно над Альбатросом показалось электрическое облако. Корабль находился теперь всего в каких-нибудь шестидесяти футах от гребня волн. Через две-три секунды они зальют всю палубу, и тогда…
Но Робур, выбрав момент, бросился к центральной рубке, схватил рубильник и пустил ток аккумулятора, который больше не нейтрализовался электрической напряженностью окружающей атмосферы. В одно мгновение он вернул винтам их нормальную скорость вращения и остановил падение, поддержав Альбатрос на незначительной высоте. В то же время поступательные винты увлекали его все дальше от грозы, которую он сумел опередить.
Излишне говорить, что Фриколин принимал нежелательную ванну в течение лишь нескольких секунд, но когда его подняли на палубу, он был так мокр, будто нырял в самую глубь моря.