Ну как бы может и был, но я никогда об этом сильно не задумывался, а тут прям подгорело…
И тем не менее я постарался взять себя в руки. Вспомнил сослуживца старообрядца и начал дышать. Постарался полностью сосредоточиться на дыхании. Хотя прямо скажу, это было очень не просто!
И тут почувствовал пальцы на своём запястье.
Открыл глаза и увидел встревоженного китайца.
— Что-то не так? — спросил я у него.
— Такое ощущение, что ци разрывает вас изнутри, — с тревогой в голосе сказал китаец.
— В смысле? — не понял я, чувствуя, как внутри меня взметнулся вихрь, готовый снести тут всё к херам.
Китаец промолчал, и продолжил тщательно вымерять пульс, всё больше бледнея.
— Что? — довольно-таки жёстко спросил я.
— Ничего не понимаю, как такое может быть, — пробормотал китаец и снова взялся мерить пульс.
— Да объясни ты по-человечески! — рявкнул на него я, понимая, что ещё чуть-чуть, и сверну ему башку.
— Такое ощущение, что ваша ци одновременно течёт в противоположных направлениях.
— Ну и что? — спросил я, вспоминая, как отстраивал вторую систему каналов и направлял течение потоков.
Китаец удивлённо посмотрел на меня, как будто я задал глупейший вопрос.
— Но так не бывает! — воскликнул он.
— Раньше не было, теперь есть, — пожал я плечами. — Так почему разрушает-то?
— Ну как же? — китаец беспомощно развёл руками. — Ведь это же… Оно же в разные стороны… Тело не выдержит ведь! Не было ещё такого!
— Подожди! — остановил его я. — Ты мне скажи, как с этим справиться?
— Перенаправить поток?.. — неуверенно пробормотал китаец. — Но, когда он запущен, как сменить ему направление? Даже не представляю, какая для этого нужна сила? А перенаправишь, и что? Где гарантия, что оно не вернётся как было? — китаец был явно растерян.
Я зацепился за слова перенаправить поток, и взглянул на все эти каналы внутренним взором.
Тот первый тёк себе и тёк, и золотая горошина плавала в широкой чаше, соединяя лучиками все каналы. А вот вторая система…
Я хорошо помнил, что она сразу стремилась именно в этом направлении и видел, что ветерок, который создавали иголки, не смог бы повернуть движение вспять. Всё, что я сделал, это упорядочил движение, которое и так было.
— Повернуть вспять не получится, — сказал я Мо Сяню. — Он сразу был направлен именно в эту сторону. Первый поток двигался нормально, а второй — в обратную сторону. Я только помог ему — сделал для него русла. Так что давай думать, как сделать так, чтобы меня не разрывало?
Китаец снова поглядел на меня, но теперь уже внимательно.
— Так это вы сделали, молодой господин? — спросил он.
— Я, — подтвердил я свои слова.
Мо Сянь сразу же поверил мне и задумался.
Когда Мо Сянь снова посмотрел на меня, ароматическая палочка сгорела до половины.
— Я вижу пока только один выход, — сказал он.
— И какой же? — спросил я.
— Усиление самоконтроля. Если для обычного человека потеря самоконтроля нежелательна, то для вас, молодой господин, это может стать смертельным.
Признаться, чего-то такого я и ждал. И когда услышал, то совсем не обрадовался. Потому что самоконтроль никогда не был моей сильной стороной. Взять тот момент, как я умер в своём мире. Будь самоконтроль у меня чуть лучше, я не пошёл бы крошить этих ублюдков. Ну или не действовал бы сгоряча.
С другой стороны, я перестану быть собой, если начну прощать всех мразей.
— Вам нужно будет развивать оба потока одновременно и равномерно, — продолжал наставлять меня Мо Сянь.
— Ну, это-то понятно, — перебил его я. — Ты объясни, что это означает на практике?
— Много… — сказал Мо Сянь. — Очень много тренировок! И с дедом Радимом, и со мной.
— Угу, — согласился я. — Это как раз то, чего я хочу.
— Очень хорошо! — похвалил меня китаец.
Видимо он готовился к тому, что сейчас придётся убеждать меня.
Но нет, убеждать меня не надо. Я должен стать сильным. И если для этого нужно две тренировки в день и каждый день, я буду вкалывать!
Тем более, что я лучше стал чувствовать тело, которое мне досталось. Поначалу-то был как в неизвестном скафандре, тактико-технические характеристики которого мне не знакомы. Ну а теперь я более-менее освоился.
Что ж, цель у меня была — отомстить его светлости князю Волкову Александру Петровичу за то, что он отдал распоряжение убить детей. Отомстить ему и его людям.
Чёрного колдуна я уже убил, как говорят, хотя сам я этого не помню. Но я прекрасно понимал, что чёрный колдун только исполнитель. И пока я не разберусь с предводителем, мы не можем быть в безопасности — по нашу голову придут и другие.
У меня есть ещё тридцать шесть дней до того, как я должен буду отправиться в академию.
Но теперь я примерно понимаю, в какую сторону мне двигаться.
И сидеть, ждать, пока догорит ароматическая палочка, мне было уже невыносимо. А потому я поднялся и сказал Мо Сяню:
— Спасибо за помощь. Сегодня после посещения деревни продолжим. А сейчас я должен идти. Там управляющий мне что-то хотел сказать.
Глава 17
Егор Казимирович ждал меня в гостиной. Он сидел в кресле. Рядом на столике стояла пустая чашка — кофе явно был выпит давно.
Едва я зашёл, мой управляющий подскочил с кресла и шагнул мне навстречу.
— Владимир Дмитриевич!
Я прошёл мимо него и сел в другое кресло. А потом кивнул:
— Садитесь, Егор Казимирович! О чём вы хотели поговорить?
— Хотел обсудить с вами сегодняшнюю поездку в деревню. Вы же в первый раз поедете в качестве главы рода…
Я кивнул.
Мой управляющий даже не догадывался, насколько я сегодня в первый раз.
И тут моё сознание высветило одно слово.
— Вы сказали «поедем»? — уточнил я. — Не пойдём? Потому как от усадьбы до деревни не так уж и далеко.
— Да, поедем на праздничном поезде, — подтвердил Егор Казимирович. — Кузьма уже готовит. А Прасковья уже приготовила подарки. А Матрёна приготовила вам и себе одежду. Сегодня представлять Роженицу будет она. Нужно бы, чтобы жена, но жены у вас нет. А Матрёну Род благословил.
Я снова кивнул, вспоминая о процессе благословения.
И чтобы скрыть смущение, попросил:
— Егор Казимирович, расскажите, пожалуйста, об этом празднике. Что там от меня будет требоваться?
Попросил и напрягся. Потому как больше всего я боялся услышать слова о публичном восхвалении Рода. И даже начал придумывать различные отмазки.
— Я как раз это и хотел, — поспешил заверить меня мой управляющий. — Поедем, уже скоро, когда солнце склонится к закату. Как остановимся, вы не трогайтесь с места, пока не постелют красную дорожку. Потом встанете вместе с Матрёной и пройдёте по дорожке до трона, сядете на него.
Пока не было ничего страшного, и я кивнул, что понял.
— Потом ваша задача будет благословить все молодые пары, кто в этом году решил пожениться и всех деток, кто за этот год народился, — продолжил управляющий. — А когда солнце сядет, вы должны будете благословить всех вдов…
— Благословить, надеюсь, только на словах или я должен переспать со всеми? — спросил я прямо, потому что на всех меня точно не хватит!
— Благословить на словах, а потом как хотите — сегодняшняя ночь вдовья. Любой может постучаться к вдове. И если она захочет, то откроет. Вам, думаю, откроет любая, — Егор Казимирович спрятал усмешку.
И я от этой усмешки аж заскрежетал зубами. Однако, выдохнул облегчённо — никто не будет заставлять меня прилюдно заниматься сексом, и это очень хорошо!
— А как мой отец поступал? — спросил я.
— Ваш батюшка очень любил вашу матушку, — с величайшим уважением в голосе произнёс Егор Казимирович. — Как и ваша матушка вашего батюшку. И они весь праздник были рядом.
Не знаю, почему, ведь это же чужие люди, но мне после его слов стало тепло на душе. Мне было приятно, что я, пусть и формально, но всё же наследник этой пары.
— А потом, — продолжал Егор Казимирович как ни в чём не бывало. — Будут жечь костры. Молодые не женатые парни будут показывать свою удаль, а незамужние и не сосватанные девушки будут петь и водить хороводы.
— И как долго это будет продолжаться? — спросил я, вспомнив слова китайца, что у нас варварские обычаи. Лично я сейчас ничего варварского не видел. Всё нормально, цивилизованно, в стиле народных гуляний.
— Пока солнце не взойдёт, — ответил управляющий.
Я уже хотел было подняться и пойти готовиться — солнце уже перевалило зенит. Но вспомнил ещё об одной важной вещи.
— А если нападение? — спросил я.
— Нападение так нападение, — вздохнул Егор Казимирович. — Будем отбиваться.
— А что будет делать Матрёна? — продолжал я расспрашивать.
— Как я уже сказал, она будет представлять супругу Рода Рожаницу, — Егор Казимирович продолжил терпеливо отвечать на мои вопросы. — Она будет благословлять беременных, проводить обряды на благополучные роды и на то, чтобы забеременели те, кто не может.
— Она ж сама не рожавшая, — удивился я. — Как она может благословлять?
— Род благословил её, — пожал плечами мой управляющий.
Я не стал углубляться в женские дела, сами разберутся. Лишь уточнил:
— То есть, закончится всё на рассвете?
— Не совсем… — замялся Егор Казимирович. — Потом будет праздничный пир, а потом уже по домам.
В этот момент я готов был забрать свои слова, брошенные Мо Сяню, что я сделаю всё, что от меня потребуется. Потому что одно дело гулять на празднике, и совсем другое дело сидеть на троне и смотреть, как гуляют другие…
Но идти на попятную я не собирался. Лишь спросил:
— Сколько у меня времени до выхода?
Я собирался пойти и помахать мечом в своё удовольствие. Может даже попросить Мо Сяня дать мне несколько уроков.
— Скоро Прасковья позовёт обедать. Вот до тех пор и свободны, Владимир Дмитриевич.
— Хорошо, — сказал я и вышел из гостиной.
Но далеко уйти не успел. Под дверью меня ждали Глеб с Данилой.