И тем не менее, я не стал рисковать, и начал переливать красную.
Надо отдать должное, ниточка красной ци потянулась к Умке, едва я открыл для него своё сознание. Даже интересно стало — когда я учился призывать меч, мне стоило некоторого труда, для того чтобы распространить свою ци вне тела. А тут прям сразу. Как будто Умка был продолжением меня.
Но потом я вспомнил про то, что белый демонический волк является моим духовным зверем, и все вопросы исчезли.
У нас с Умкой духовная связь. А значит, мы напрямую связаны с ним. И потому ци у нас тоже связана. Не зря же Мо Сянь говорил, что вся сила духовного зверя после его гибели переходит его хозяину.
Я переливал ци, но у меня всё время было ощущение, что кто-то за нами наблюдает. И это не давало мне полностью расслабиться. Тем не менее, какое-то количество ци я успел передать Умке, прежде чем услышал предупредительное рычание волков.
Тут же вскочив, я призвал меч и начал оглядываться в поисках угрозы.
Но вокруг царила ночь. Падал хлопьями снег. Ветра не было совсем. Как и звуков — тишина разливалась, казалось, по всему миру.
И это была не та тишина, которая про отсутствие звуков. Звуки в общем-то были. Наверное. Но резких, выделяющихся точно не было — они все потонули в снегопаде.
Мо Сянь стоял рядом со мной и точно так же вглядывался в снегопад.
И я вдруг подумал: хорошо, что у нас нет фонариков. Иначе мы смогли бы увидеть не дальше чем на десять метров, а то и меньше — настолько густым был снегопад. А вот без рассеивающегося и отражающегося на снежинках света можно было видеть далеко вперёд. Только смотреть было не на что.
— Может, Умка и Шилань ошиблись? — негромко спросил я.
— Демонические звери не ошибаются, — так же негромко ответил Мо Сянь.
Я прислушался к себе. Ощущение, что за нами наблюдают, никуда не делось. И от того, что я не вижу кто это, мне стало неуютно.
Да и продрог я немного. Ведь до медитации я двигался. А местами и активно двигался.
— Пойдём, наверное, домой, — сказал я китайцу.
Он поклонился и ответил:
— Как молодой господин пожелает.
Мы с ним развернулись и шагнули через барьер. Умка и Шилань, задержавшись лишь на миг и рыкнув напоследок, тоже отправились вслед за нами.
Поведение волков подтвердило мои опасения. Теперь я был уверен — это не паранойя. Там действительно кто-то был. Но обсуждать с Мо Сянем это сейчас я не хотел. Не хотел, чтобы тот, кто был в темноте, слышал наш разговор.
Мы возвращались по той же тропке. И я видел удивление на лице Мо Сяня. Видимо, к нам он летел напрямки, а не по следам. Да и какие следы можно рассмотреть ночью? Тем более, что оставлены они были перед снегопадом.
Я дал знак китайцу не задавать сейчас никаких вопросов и провёл его по всей тропе, хотя сойти с неё можно было значительно раньше.
Судя по реакции, Мо Сяня смело можно вычеркнуть из числа подозреваемых.
От этого я испытал настоящее облегчение. Хотя в общем-то ещё раньше чувствовал, что китаец всецело на моей стороне.
Что ж, в битве против Волковых я уже был не один! А если считать Умку и Шилань, то и вовсе нас четверо!
Я грустно усмехнулся своим мыслям. И решил, что утром нужно будет наведаться в деревню и поговорить с дедом Радимом на предмет подготовки отряда, способного вести военные действия. В конце концов, там парни закалённые в битвах с тварями. Так что, сколько-то человек мы точно сможем подготовить.
Ещё нужно будет съездить на завод и поговорить с Добрыней Всеславовичем. Хотя, тут скорее всего всё будет намного сложнее. Но даже если они смогут оборонять завод и рудник, и то хорошо. Тем более, когда запустим производство автомобилей, боевой отряд нам на заводе обязательно понадобится. И желательно, чтобы к тому времени это был отряд профессиональных бойцов, а не народное ополчение.
Я служил в армии, прошёл горячие точки. Так что разницу между профессиональными бойцами и обычными призывниками знаю хорошо. Для охраны завода и рудника мне нужен именно профессиональный отряд. Для защиты деревни, кстати, тоже.
Если будут прикрыты тылы, то у меня будет больше свободы действий. Так что, утром иду в деревню.
А пока нужно кое о чём расспросить Мо Сяня. И потому, когда мы уже подходили к конюшне, я попросил китайца:
— Давай сейчас зайдём в кабинет. Надо бы поговорить.
— Да, надо поговорить, — согласился Мо Сянь.
Мы вошли в дом и, стараясь производить как можно меньше шума, поднялись в кабинет.
По дороге мне показалось, что за нами наблюдают, но тут я уже отмахнулся — тут это точно была паранойя, тем более что волки были спокойны и никакой тревоги не выказывали.
Мы с Мо Сянем вошли в кабинет. И едва он закрыл за собой дверь, я сразу же сказал:
— Среди слуг Мораны был кто-то, кого я ранил. И этот кто-то был не видимым.
Мо Сянь, видимо, ожидал другого, например, разговора про тропинку. И потому в первый момент растерялся. Подумав минуту, он попросил:
— Молодой господин, расскажите, пожалуйста, подробно обо всём, начиная с того момента, как мы вышли из кабинета в прошлый раз.
Я рассказал, стараясь не упустить ни одной детали. Заодно высказал свои предположения, что Мо Сянь почувствовал Шилань и прилетел к нему, как к маяку.
— Так и есть, — ответил Мо Сянь. — Молодой господин тоже может чувствовать своего Умку на расстоянии.
По поводу тропинки Мо Сянь сказал, что и не догадывался, о её существовании. Спросил, как я её обнаружил.
Я ответил:
— Во время пробежки.
— Тому, кто эту тропинку натоптал, и в голову бы не пришло, что вы, молодой господин, начнёте бегать по утрам, — заметил Мо Сянь.
— Это точно! — согласился я.
— Что касается слуг Мораны… — начал Мо Сянь. — То тут всё вообще не понятно. У меня создалось ощущение, что они вас ждали.
— Но как они узнали, что я буду в этом месте и в это время? — растеряно спросил я.
Потому что одно дело случайная встреча, и совсем другое — встреча подстроенная! Во втором случае это означает, что враг хорошо информирован и организован! Более того, он каким-то способом заставил меня прийти именно туда. Ведь когда я вышел из дома, то даже не предполагал, что пойду к барьеру, да ещё и по тропинке! Я хотел просто подышать свежим воздухом, а потом просто поиграть с волками… Никакой тропинки у меня и в мыслях не было. Но ведь я пошёл по ней до самого барьера! Где меня и поджидали снежные вихри!
В отношении слуг Мораны, которые и разумом-то не обладают, эта ситуация означает, что есть кто-то, кто ими руководит!
И тут же возник вопрос в отношении атак волколаков, лютых мертвецов и самое главное, призраков: неужели во время нападений ими тоже управляли?
— Есть ещё одна деталь, — сказал я Мо Сяню. — Я не чувствовал от слуг Мораны притока чёрной ци до тех пор, пока не ранил кого-то или что-то невидимое…
— Как такое может быть? — удивился Мо Сянь.
— Не знаю, — ответил я и расстроился.
Уж если Мо Сянь не знает, то кто сможет ответить мне на мои вопросы?
— Я думаю, вам завтра нужно съездить на завод, поговорить с медведем, — предложил Мо Сянь.
— Но я не вырезал медвежью лапу из камня. Как я пойду к нему, если не выполнил его задания? — спросил я.
— Ну так садитесь, молодой господин, и выполняйте! — ответил Мо Сянь.
И подавая пример, сел в позу для медитации.
Мне не осталось ничего другого, кроме как достать камень и тоже сесть медитировать.
Скипетр на этот раз я брать не стал — только камень. Я разместил его в сложенные ладони и закрыл глаза. Первым делом просмотрел ци. Красной было меньше половины. А вот чёрная чуть не выплёскивалась из берегов. Поэтому сначала я отправил чёрную ци в камень — решил избавиться от неё, чтобы она не мешала мне.
Камень как губка впитал чёрную ци и засветился чернотой ещё сильнее. А я начал гонять красную ци по своим каналам.
Я следил, чтобы красная ци заполнила все меридианы и, проходя ядро, очищало его. Я хотел разогнать красную ци, чтобы она разогрелась от движения, и потом приложить её к камню. Я надеялся, что он разогреется от красной ци и станет мягче. И тогда я смогу придать ему ту форму, которую мне нужно.
Красная ци быстро текла по каналам и меридианам, но она совершенно не хотела разогреваться.
Тогда я окружил камень своей ци.
Пришлось, конечно, постараться. Но мой опыт по призыву красного клинка помог мне, и я смог окружить камень красной ци.
Как ни странно, красная ци и чёрная ци не смешивались. Чёрная по-прежнему была внутри камня, а красная теперь окутывала камень плотным коконом.
Я продолжал гонять красную ци по каналам. И ту, которая составляла кокон вокруг камня, я не стал исключать из общего круговорота.
Не знаю в какой момент, но вдруг возникла ассоциация, что камень — это как сердце, которое, сокращаясь, гоняет красную ци, словно кровь.
Образ оказался очень точным, и через некоторое время мне уже казалось, что это не я качаю ци, это камень выполняет роль своеобразного насоса. Совершенно удивительное чувство.
Причём, гоняя красную ци, камень использовал чёрную, как топливо.
Ещё некоторое время я представлял сердце. А потом вспомнил, что вообще-то нужна медвежья лапа. Но у меня не получилось даже представить её. А вот сердце получалось чётко и с первого раза — стоило только подумать об этом.
Я ещё несколько раз пытался представить медвежью лапу, но всякий раз получалось сердце. И чем дальше, тем чётче.
В конце концов я сдался и принял сердце. И вдруг камень рассыпался в пух и тут же впитался мне в ладони. И красная ци, которая только что облегала камень коконом, моментально разнесла эту пыль по всему организму.
— Твою мать! — воскликнул я, выходя из медитации.
— Что случилось? — тут же отреагировал Мо Сянь.
— Кажется, я сломал камень, который мне дал медведь.
— Такие камни просто так не сломаешь, — возразил Мо Сянь.
— И где он? — спросил я, демонстрируя пустые ладони.