— Думаю, он стал артефактом, — ответил Мо Сянь.
— Единственные артефакты, которые я видел, это штука, которой дед Радим заряжал горячее масло. Ещё один на заводе, в этот артефакт я положил капсулу со своей кровью. Ещё об одном артефакте рассказывали дед Радим и ты — это артефакт, запирающий Хаос. Тот самый, который разделили на три части. Но все эти артефакты материальны! Их можно потрогать! А как потрогать то, что исчезло?!
Чем больше я говорил, тем сильнее звенел мой голос. Мне нужны были ответы, но Мо Сянь не мог мне их дать.
Я был в полном отчаянии, но ничего не мог с собой поделать. Потому что я понятия не имел, как теперь заявиться к медведю?
Глава 22
— Молодой господин… — донеслось как будто издалека.
Я открыл глаза и понял: Мо Сянь давно уже зовёт меня.
— Что? — спросил я у китайца, всё ещё пребывая в отчаянии.
— Я думаю, вам всё-таки нужно идти к медведю, несмотря на то что камня теперь нет. Вы смогли изменить свою ци и пробудить силу. Более того, научились создавать духовное оружие. Нужно хотя бы попытаться поговорить с медведем. Изменить вы всё равно ничего не сможете. Зато будет определённость.
В словах китайца было рациональное зерно. Поэтому я согласился:
— Хорошо.
В конце концов, выгонит меня медведь, значит, выгонит. А до этого момента изводить себя бессмысленно.
На улице уже светало. А это по осеннему времени означало, что этого самого времени уже было не мало.
Расстраиваться я, конечно, не перестал — я не автомат, которому повернули тумблер и всё, больше он не переживает. Нет, я живой человек.
Однако, Мо Сянь был прав. Смысла в том, чтобы переживать заранее, не было совсем. Это абсолютно не конструктивно.
К тому же, я знал способ, как справиться с таким состоянием — нужно просто загрузить себя работой, чтобы думать было некогда.
Поэтому я поднялся и поклонился Мо Сяню:
— Спасибо тебе!
Мо Сянь тут же подскочил, останавливая мой поклон.
— Что вы, молодой господин! Не нужно кланяться мне!
— Это я сам решу, кому нужно, а кому не нужно! — ответил я китайцу. — Это просто моя благодарность тебе!
Я видел, что Мо Сяню приятно. Вот и хорошо.
— Я хочу до поездки на завод сходить в деревню, потренироваться с дедом Радимом, — сказал я китайцу.
— Это хорошая идея! — поддержал меня он. — Я пойду с вами, молодой господин.
Я кивнул и вышел.
Волки тоже увязались за нами. К счастью, после переливания ци раны у обоих волков затянулись.
И ещё… Мне почему-то показалось, что волки этой ночью тоже медитировали. И не просто медитировали, а культивировали ци. Сразу-то мне было не до того, а вот сейчас вдруг пришло понимание.
Забавно, конечно! С другой стороны, медведь ведь занимается культивацией! Аж до девятого уровня поднялся! Так почему я решил, что демонические волки не могут?
Отдав распоряжения, чтобы к моему возвращению был готов плотный завтрак и что сегодня поедем на завод, я направился на улицу. И тут заметил, как Матрёна выглядывает из столовой — украдкой, чтобы я не увидел. Видимо, боится, что опять буду ругаться, вот и не показывается на глаза. Я и заметил-то её случайно.
И сразу догадался, что, когда мы с Мо Сянем вчера зашли домой, и мне показалось, что за нами наблюдают… Так вот, мне скорее всего не показалось. Матрёна и наблюдала…
Вообще что-то она меня утомлять начала. Стоило мне проявить слабость и взять её разок в бане, и вот она решила, что теперь я принадлежу ей… Надо бы как-то решить этот вопрос.
Я не к тому, что прогонять Матрёну из дома, но замуж её выдать, что ли?
Ну а что? Будет у девки хороший муж, детки народятся, и станет ей не до того, чтобы мне нервы трепать.
Но это сейчас было не самое главное. Сейчас важнее тренировка. А перед тренировкой нужно размяться. Поэтому я сказал Мо Сяню:
— Я побежал! — И припустил по дорожке.
Я думал, что китаец полетит на своём мече, но он побежал рядом. Как и волки — один с одной стороны от нас, другой — с другой.
Так мы и прибежали к деревне.
Ворота нам открыли, когда мы ещё только приближались к частоколу. И не успел я сказать дежурившему на воротах Савелию, как Микола уже побежал за дедом Радимом.
Я сначала не понял такой резвости — Микола всегда предпочитал сначала потрепать языком. Но потом вспомнил про порку и усмехнулся — вот что розги животворящие делают! Стоило разок выпороть, и сразу мозги встали на место!
Дед Радим тренировал бойцов, и я не стал ждать его, а сразу пошёл в сторону поля.
Погодка сегодня была самый-то для тренировки. Ночью выпал снег, а потом слегка приморозило. В результате снег хрустел под ногами, и обувь с одеждой не промокали.
Дед Радим ещё не успел далеко отойти, как мы встретились.
Глянув на меня и на Мо Сяня, он сказал:
— Волки пусть не мешаются, а вы идите в круг!
Умка и Шилань переглянулись. Умка куснул Шилань за нос. Серый волк увернулся и попытался схватить Умку за заднюю ногу, но белый волк уже нёсся к воротам. Шилань припустил следом.
Ворота были ещё открыты — Савелий что-то хромал больше, чем обычно, а Микола ещё не успел прийти на помощь. Так что, волки беспрепятственно покинули деревню.
Я не стал останавливать их. Им двигаться нужно, просторы нужны. А тут в деревне и разбежаться негде, и люди от них шарахаться будут.
Не успел я додумать мысль, как полетел носом в снег.
— Эй, барин, не лови ворон! — весело крикнул Богдан.
Я тут же выбросил из головы все посторонние мысли. Потому как тут нужно всё внимание — эти парни на тренировке щадить меня не будут! А мне только этого и надо!
— Что такое смоление… — дед Радим продолжил прерванную нашим с Мо Сянем приходом тренировку. — Это когда прилипаешь к противнику, словно смолой намазано, — и крикнул Богдану: — Нападай!
Богдан пошёл на деда Радима с опаской.
— Смелее! Бей сюда! — И дед Радим постучал себя по щуплой груди, показывая, куда именно Богдан должен ударить.
И Богдан попал на уловку. Забыв об осторожности, он размахнулся для удара.
Вот только с ударом накладочка вышла…
В том месте, где дед Радим должен был стоять, его не оказалось. В результате, Богдан провалился в пустоту. Мало того, на вскинутую руку Богдана сверху легла рука деда Радима. И Богдан словно прилип к его руке — дед Радим развернулся на месте, и Богдан по широкому кругу побежал вокруг деда Радима, еле успевая переставлять ноги.
А дед Радим тем временем продолжал говорить:
— Но прежде, чем присмолиться к противнику, его нужно в своё сознание впустить!
Дед Радим повёл рукой в другую сторону, и Богдан, едва не падая, потянулся следом.
— Присмолиться можно не только рукой, но и плечом…
Дед Радим развернулся, и Богдан вдруг прилип к плечу и теперь бегал за постоянно двигающимся стариком.
— …И к другому плечу…
Богдана словно перекатило по спине старика, и он прилип к другому плечу.
— …Или к заднице…
На Богдана было жалко и смешно смотреть.
— И когда нападаешь, противника тоже нужно впускать в своё сознание! — эту фразу дед Радим сказал уже непосредственно Богдану, который снова переключился на руку старика.
— Я забыл… — ответил Богдан.
— Забыл он! — хмыкнул дед Радим. — Но сейчас-то вспомнил?
— Вспомнил, — ответил Богдан, бегая за рукой деда Радима.
— Ну так что? — спросил у него дед Радим.
И тут случилось странное.
Только что парень отчаянно бегал за рукой старика. Но вот он поднырнул, и уже дед Радим побежал за его рукой. Хотя внешне вроде как ничего не изменилось: рука деда Радима по-прежнему была сверху. Но было видно, что теперь ведёт в их дуэте Богдан.
— Молодец! — похвалил дед Радим. — Соображаешь!
Но тут же старик снова перехватил инициативу.
— Что случилось? — спросил он у Богдана. — Ворон считаешь?
Пробежав ещё круг, Богдан ответил:
— Отвлёкся на похвалу.
— Молодец, что заметил! — снова похвалил дед Радим и отпустил Богдана.
— А как понять, присмолился ты или нет? — спросил я. — Ведь просто прикоснуться недостаточно же?
— Так и есть! — ответил дед Радим. — Недостаточно.
И я увидел, что ему мой вопрос понравился.
— А как тогда? — продолжил расспрашивать я.
— А вы заглубите руку…
— Как это? — растерялся я.
В моём понимании заглубить руку, когда прикасаешься к другому человеку, это означает залезть под кожу.
Но дед Радим под кожу Богдана не лез. И тем не менее, я чувствовал, что слова о заглублении не просто слова.
— Вот смотрите, барин! — сказал дед Радим, подходя ко мне. — Вот сейчас я просто держу вас за руку. — И он взялся за моё плечо. — А теперь я присмолился…
Рука деда Радима стала мягкой, настолько мягкой, что, казалось, влипла в меня. Моя кожа не могла её удержать, и рука как будто проникла вглубь…
И я почувствовал, как будто я приклеился к его руке. Причём, я больше не стоял на месте, а ходил за рукой деда Радима.
Термин «смоление» очень подходил под описание того, что я чувствовал.
Я не знаю, как так получилось, но если смотреть глазами, то дед Радим просто держал меня за плечо и всё. Но по ощущениям его рука была где-то внутри меня, словно дед Радим действительно проник мне под кожу.
Я так и сказал:
— Вы словно под кожу залезли…
— Очень точно подмечено! Попробуете?
Я взял деда Радима за плечо. Взял и взял.
— А теперь присмолитесь, — предложил старик.
И я завис.
— А как?
— Откройте сознание, впустите меня.
Это я уже умел делать.
— А теперь почувствуйте в моей руке движение и продолжите это движение в этом направлении…
Я действительно ощутил микроскопическое движение и двинул рукой, так, как сказал дед Радим. И старик вдруг аж подпрыгнул вслед за моей рукой.
Я сразу стал жёстким и потерял контакт.
— Что ж вы так пугаетесь, — по-доброму улыбнулся дед Радим.