Вот тут я испугался. Потому что перерезать сухожилия ничего не стоит.
Я пошевелил ногами — всё работало нормально. Видимо там тоже были небольшие царапины.
Вернувшись к изголовью, Велеслав, продолжая петь, поднёс лезвие к моему лицу и начал делать какие-то надрезы на моём лбу. Он водил кончиком лезвия по моему лбу, как заправский каллиграфист своей кистью.
Я попробовал оттолкнуть его и встать, и понял, что моё тело мне не подчиняется.
И что хуже всего волки тоже не могли пошевелиться — я чувствовал это через духовную связь с Умкой.
Млять! Это что же выходит? Я попал в руки к садисту-сектанту? Получается, он своими надрезами и песнопениями сковал меня? И то, что надрезы были неглубокими, усыпило мою бдительность?
Я попробовал активировать кольцо, но оно лишь слегка мигнуло сиреневым цветом и погасло. Я был абсолютно беззащитен.
И тут через потолок в пещеру проник солнечный луч. И упал мне точнёхонько на грудь.
Я скосил глаза и увидел, как Велеслав замахнулся ножом. И он был совершенно серьёзен. Я видел: если сейчас что-то срочно не сделаю, он убьёт меня и ничего ему не будет, потому что он грёбанный служитель культа!
Стать овцой на заклание в мои планы не входило. Нужно было где-то срочно взять силы, чтобы защититься.
И тогда я потянулся к ци и начал разгонять её, чтобы призвать меч.
Но солнечный луч, который ударил мне в грудь, похоже, блокировал моё ядро, поэтому воздействовать на ци я не мог.
Умирать мне совсем не хотелось. Я ещё не отомстил Волковым, не защитил деревенских, не построил новый завод, не выпустил свой первый автомобиль. И не отпустил медведя — он всё ещё сидит в пещере. И если я погибну, то медведь так и останется в пещере и над ним продолжат издеваться.
И Умка с Шиланью… Что будет с ними, если я погибну?
Я помнил, как Мо Сянь страдал после смерти его Емолани. Думаю, духовный зверь в случае смерти хозяина страдал бы не меньше.
Нет, я не могу сейчас умереть! Я последний из рода Корневых, пусть моя душа и из другого мира. Но я Корнев! Я Корнев! Я призываю мой род на помощь!
Нож Велеслава уже шёл вниз, когда солнечный луч вспыхнул сильнее, и я почувствовал, как по венам потёк расплавленный металл, из которого состоит солнце. Жуткая боль пронзила всё моё тело, но я терпел, потому что видел, как замер Велеслав, точнее, застыл, словно кто-то нажал на паузу.
Раскалённый металл заполнил все меридианы, ядро и резервную ёмкость. Переполнив меня, он вытек через порезы на руках и ногах и моментально наполнил углубления для крови, а потом потёк по канавкам в угловые чаши. Из них — по канавкам к огненном кольцу и… И впитал в себя огонь, поглотил без остатка.
Пещера наполнилась солнечным светом, словно мы находились на поляне в яркий солнечный день, а не в пещере рано утром.
И тут вдруг я увидел, что троны уже не пустые. На них сидят седобородые старцы.
Я встал с камня и поклонился каждому — уважительно, в пояс, по русской традиции. Подумал, что поклон Мо Сяня будет неуместным, а не поклониться нельзя — это мои предки.
То, что это именно предки, я понял, когда на одном из тронов увидел моего отца. Ему я поклонился чуть глубже, чем остальным.
Не потому, что он отец — по большому счёту, моей душе он отцом не был. Но всё, что я за это время узнал о нём, вызывало у меня глубочайшее уважение.
— Здравствуй, сын! — сказал отец.
— Здравствуй, батя! — ответил я, выпрямившись.
Я больше не был мальчишкой подростком, которого отец отправил в кадетское училище, чтобы защитить от сильного клана. Я был главой рода. Я был равен ему, хотя, конечно, мне с ним никогда не сравниться.
О том, что это мир духов, и все эти старцы видят мою душу и понимают, что я не их потомок, я в этот момент не думал. Они признали меня, пришли на мой зов, и этого было достаточно!
— Мы наблюдаем за тобой, — сказал старец, сидящий на соседнем с отцом троне.
— Спасибо вам, — поблагодарил я старца. — Благословение рода помогло мне защитить вверенных мне людей.
— Это так, — подтвердил старец.
— Ты смог пробудить силу и развить её, — сказал третий старец.
— У меня сильный противник, — ответил я. — Чтобы защитить род Корневых, мне нужно больше силы.
— Силу даёт противник, — с довольной улыбкой погладил усы третий старец.
— Как это? — не понял я.
— Чем сильнее противник, тем больше тебе нужно качаться, — ухмыльнулся старец, и его глаза озорно блеснули. — Только так ты сможешь завалить Волковых!
И тут же другие старцы посмотрели на него осуждающе, но никто не сказал и слова. Потому что третий старец был прав. Чтобы завалить сильного противника мне самому нужно быть сильнее.
— Но одной силы мало! — вмешался четвёртый старец. И тут же пояснил: — Нужна ещё хитрость, смекалка, ум.
— У нашего потомка есть все эти качества! — возразил третий.
— Есть, — подтвердил четвёртый. — Но…
— Без всяких «но»! — перебил его третий.
— Брат, ты забываешься! — одёрнул третьего пятый.
— Ничего я не забываюсь! — возмутился третий и вскочил с трона. — Да он проделал то, что вам и в голову прийти не могло! Стать учеником самого медведя!
От этих слов я непроизвольно глянул на Велеслава. Тот стоял, замерев в замахе. Он как будто выпал из времени. И Умка с Шиланью тоже стояли замерев, как будто время для них остановилось.
— Не переживай! — третий подошёл ко мне и похлопал меня по плечу. — Велеслав нас не слышит! То, что здесь и сейчас происходит, касается только рода Корневых.
От прикосновения предка, я чуть не упал — столько силы было в его руках.
Я с уважением посмотрел на него и сказал:
— Это хорошо, что не слышит. Не доверяю я ему почему-то.
— И правильно делаешь! — третий подмигнул мне.
— Не забывайся! — прикрикнул на него шестой. — Велеслав бессменный служитель культа!
— Что не мешает ему быть гнилым человеком! — парировал третий.
Старцы промолчали. Видимо, в словах третьего была истина.
А третий встал передо мной.
— Солнце скоро поднимется высоко, и мы не сможем общаться, поэтому нам нужно поспешить. Мы передадим тебе силу рода Корневых. Прими её и защити род. Не дай ему прерваться, — и старец с озорными глазами подмигнул мне. — Возьми несколько жён…
— А можно? — автоматически спросил я.
Потому что насколько я знал, в России никогда не было многожёнства.
— Сильным можно всё, — старец похлопал меня по плечу.
И я в общем-то был с ним согласен. Именно сильные пишут законы, которые потом исполняют те, кто слабее.
— Родить детей мало, им нужно ещё дать ума! — сказал кто-то из старцев, я не понял кто.
— Но чем больше детей, тем больше вероятности, что будет кто-то талантливый, — возразил другой старец.
— Но и соперничество усилится!
— И это хорошо! Победит сильнейший!
— И во что тогда превратится наш род? Если все начнут чтить только силу?
— Опять ты за старое!
Старцы давно уже повскакивали со своих мест, и теперь кричали друг на друга, махали кулаками.
Третий старец подмигнул мне и пошёл к своему трону.
Я посмотрел на отца. Он сидел и задумчиво смотрел на беснующихся старцев. Но не прерывал их.
Вспомнив слова третьего старца про то, что солнце скоро поднимется слишком высоко, и возможность получить силу рода у меня пропадёт, я поклонился. И громко сказал:
— Уважаемые! Может, мы вспомним, зачем мы здесь?
Все споры махом стихли, и пристыженные старцы отправились на свои места.
В наступившей тишине поднялся мой отец и сказал:
— Мы дадим тебе столько силы, сколько ты сможешь удержать. Используй её во благо рода!
И я почувствовал, как на меня тяжеленным потоком обрушилась сила. Я едва не упал от неожиданности, хорошо, что устоял.
Я встал поустойчивее, и открыл силе своё сознание. Так, как учил дед Радим. И увидел одобрение в глазах третьего. Мне очень захотелось узнать, как его зовут, чтобы его именем назвать первенца.
«Хотен, — тут же донеслось до меня. — Твой прапрадед».
«Я назову своего первенца Хотен!» — тут же поклялся я.
Третий старец ухмыльнулся, и я почувствовал, как мои каналы и запасной резервуар углубились, чтобы я смог принять больше силы.
А третий старец подмигнул мне.
Груз опускающейся на мои плечи силы становился всё больше и больше. Держать его больше не было сил. Я не упал только потому, что держался на силе воли. Я прокручивал воспоминания, как волковские прихвостни встретились нам после похорон, как потом пришли в деревню, вспомнил изнасилованную Даринку, вспомнил тропинку и нападения исподтишка.
Все эти воспоминания поднимали в моей душе ненависть и жажду отомстить.
Но потом и жажда мести не могла уже удержать поток.
И тогда в моей душе вспыхнули совсем другие воспоминания — улыбающаяся Прасковья, смущённая Матрёна, показывающий мне как рубить дрова Кузьма, признающийся в своей силе Егор Каземирович… Дальше — больше. Показывающий приёмы дед Радим, протягивающая мне руку беременная Бажена, Даринка, Любава, шустрый Микола, хромающий Савелий… Потом заводские: строгий Добрыня Всеславович, оберегающий Глафиру Стёпка и мечтающий жениться Петро…
И медведь… Израненный и замученный медведь, который соглашается стать моим учителем.
Желание защитить всех их показало, что я могу принять ещё очень много силы! Очень!
Я устоял. Не упал и не преклонил колен. Выдержал давление.
И когда оно иссякло, отец сказал:
— Я горжусь тобой, сын! Ты смог взять всю силу, какую мы только могли тебе сегодня дать. Но помни: кому много дано, с того много спросится.
Пошатываясь от переполнившей меня силы, я тем не менее поклонился и поблагодарил старцев:
— Спасибо большое, уважаемые! Обещаю вам, род Корневых будет жить!
Третий старец улыбнулся мне и сказал:
— У тебя хорошие волки. Верные и надёжные! Поделись с ними силой и ложись на алтарь. И верь в себя!
Я положил руки на головы Умки и Шилани и перелил часть силы в них. Не просто часть, а максимум из того, что они сейчас могли взять.