Оно, как и в прошлый раз, пахло солнцем и летом. И моим детством. Только теперь ещё добавился запах дождя.
От этого запаха у меня веки стали тяжелеть. А в голове закружилось:
…Мне приснился шум дождя,
И шаги твои в тумане.
Все я помню, в небо уходя,
И сказал всему — «До свиданья!»…
Космонавту Виталию Севастьянову, когда он находился в орбитальном полете, как-то приснилось, что за иллюминатором — дождь, и отчетливо слышен его шум. «Я даже ощутил холодное влажное дыхание Земли на своем лице», — рассказывал он на «Голубом огоньке».
Передачу смотрел поэт Владимир Лазарев. Эта история настолько вдохновила его, что он не смог дотерпеть до утра и ночью позвонил композитору Евгению Доге. Перебитый сон в эту ночь так и не вернулся… В результате родилась красивая песня, которую полюбили космонавты, да и не только они.
Я сам любил эту песню. Естественно, в том мире. В этом мире в космос ещё не скоро полетят, если вообще полетят…
Так под «шум дождя» я и уснул.
Проснулся я от ощущения чьего-то взгляда и от притока чёрной ци.
Открыл глаза. Сердце от неожиданности рвануло с места в галоп.
На улице была глухая ночь. Палата освещалась дежурными не яркими светильниками. Однако, света было достаточно, чтобы увидеть, что у меня в ногах стоит граф Суворов. Стоит и смотрит на меня с такой ненавистью, что хоть плыви в ней.
Прогонять ци через котёл дан и духовное кольцо я начал сразу же, как только в меня потекла чёрная ци — получалось, это дело у меня уже поставлено на автомат. И сразу же активировал оболочку духовного кольца. Сделал так, чтобы она по размеру и форме совпадала с моим телом — это чтобы никто не догадался, что у меня есть такая защита. Ну и естественно сразу же призвал море сознания, чтобы защититься от притока чёрной ци.
— Кого я вижу?! — с усмешкой спросил я. — Самый бесчестный граф изволили пожаловать. Вижу вам, ваша светлость, нос-то уже не так удобно задирать…
Сломанный мной нос молодому графу естественно не поправили — тут ещё не придумали пластических операций. В результате граф больше не был надменным красавчиком. Нет, надменность-то никуда не делась, просто нос слишком приметная часть лица, его никак не замаскируешь.
Я видел, что граф Суворов в бешенстве. Но он продолжал молча стоять и смотреть на меня. Только поток чёрной ци заметно увеличился.
Ну а раз он молчал, то я продолжил издеваться:
— Жаль обе руки сломаны! Теперь вам, ваша светлость, нос-то почесать никак…
Граф Суворов заскрежетал зубами и снова промолчал.
— Или вы хотите снова вызвать меня на дуэль и снова нарушить дуэльный кодекс?
Граф Суворов усмехнулся и… промолчал.
А я заподозрил неладное. Не просто так он молчал, ох, не просто так!
Всё это время я разговаривал со своим поединщиком лёжа — демонстративно остался лежать. Чтобы показать, что мне его присутствие абсолютно фиолетово, и я его, как угрозу не воспринимаю.
Но молчаливое ожидание графа побудило меня сесть в кровати.
Я попробовал сесть, и понял, что не могу — тело не слушалось.
Граф Суворов увидел мои попытки сесть и расплылся в кривой усмешке.
— А теперь ты сдохнешь! — прошипел он. — А я тут буду не причём! Меня вообще тут не было! Отброс!
Смерил меня взглядом и вышел из моего закутка.
Я подавил поднявшуюся было панику. Хотелось рваться, пытаться встать несмотря ни на что, но я заставил себя успокоиться, а потом и вовсе расслабиться. Из болота или из зыбучих песков бессмысленно рваться. Там нужно действовать медленно и хладнокровно. Вот и мне сейчас хладнокровие не повредит.
Для начала нужно понять, чем воздействовал на меня граф Суворов.
То, что воздействие было, не вызывало сомнений, но какое? Магическая техника? Артефакт? Или ещё что? Нужно было выяснить. А потом найти решение.
Но прежде всего понять, в каком состоянии моё тело, как далеко зашло поражение и что у меня есть, чтобы противостоять или хотя бы замедлить процессы. Почему-то ведь я не мог двигаться… Нужно было в этом разобраться!
И я привычно ушёл в медитацию. И первое, что я почувствовал — это эмоциональный отклик Умки. Я даже растерялся. Но потом до меня дошло — он мой духовный зверь. Видимо, почувствовал моё состояние и теперь бежит мне на помощь.
Я оставил демонических волков приглядывать за домом Тихона и Егорки Молчановых. Неужели действительно Умка прибежит сюда?
Прислушался и понял — да. Умка намерен защитить меня. И Шилань с ним.
Только когда они успеют? Расстояние-то не маленькое — вон сколько на поезде ехали?
Хотя, поезд едет по железной дороге, а волки могут бежать напрямки…
Но всё равно расстояние большое.
Как бы там ни было, но мысли об Умке помогли мне успокоиться. И сразу же в голову пришла здравая мысль. Ведь я здесь, в академии, уже несколько раз был в смертельной опасности, но ни разу Умка не отзывался. А сейчас отозвался!
Выходит, воздействие идёт на душу… Ведь Умка — мой духовный зверь! И это важно!
А если это так, то это точно не магическая техника Суворова! Потому что я на дуэли видел, какой магией владеет граф Суворов. Его сила — пускать водяные потоки. А вода на душу воздействовать не может. Ни на наших уровнях возвышения!
Значит, скорее всего это артефакт. Ну или какое-то магическое животное, наподобие слизней. Только слизни ели сгущённую ци, а тут — душу.
Хотя, это может быть ещё и яд. Ведь я уже сталкивался с ядом, сгущающим ци…
Но там я знаю, что делать.
Я снова погрузился в медитацию. И тут же призвал печь дан.
Но едва начал гонять ци через истинное пламя в печи дан, как почувствовал онемение на пальцах ног и рук. И мне это онемение не понравилось. Как-то оно скорее на омертвение походило…
Однако, выводы было делать рано, и я ещё немного погонял ци. Но увидев, что онемение поднимается, я прекратил использовать котёл дан.
Похоже, те, кто подготовили это покушение, знали обо мне достаточно много. Примерно всё, что было в деле, которое давал мне почитать ректор. А там действительно обо мне накопали больше, чем мне хотелось бы. И про котёл дан информация там была.
Я усмехнулся. Настоящие убийцы сами прийти не рискнули. Опять решили всё сделать чужими руками… До этого был медбрат, теперь вот граф Суворов.
Я мысленно прокрутил досье, чтобы восстановить в памяти, что мои враги обо мне знают, а что нет. И получилось, что знают почти всё. Не знают только про духовное кольцо и про мою способность призывать защитную оболочку.
Что ж, это может быть шанс. И вообще, вполне возможно, что я пока держусь только потому, что вокруг моего тела выставлена духовная оболочка.
Кстати, защищает она или нет, тоже можно узнать.
И я убрал оболочку.
Сразу же смертный холод пополз по телу, и я поспешил вернуть защитную оболочку на место.
Мне становилось всё хуже и хуже. Переставало слушаться не только тело. Органы внутри начали работать с замедлениями и пока ещё короткими остановками. Кровь стала медленнее течь по жилам. Мысли путаться…
Но моя ступень называлась воин. А это значит, что сдаваться мне не с руки.
Да и вообще! Вот выберусь из этой передряги, я этому графу Суворову навсегда отобью охоту подличать!
Использовать для спасения то, что известно обо мне моим врагам — бессмысленно.
Из неизвестного им было духовное кольцо — оболочка пока сдерживала распространение смертного холода, но только сдерживала, а никак не останавливала. Но скоро и сдерживать не смогу — потому что холод поднимется до тела.
А ещё мои враги не знали про красную и золотую ци! Правда их у меня сейчас и не было. Но если бы были, то можно было бы попробовать использовать красную для излечения. Ну или золотую родовую. Род бы точно не оставил меня в беде!
Эх, были бы у меня красная и золотая ци! Но чего нет, того нет! И ничего с этим не поделаешь!
Глава 20
Видимо, разум в моей голове вообще помутился. Потому что я, вспомнив, как «лечил» защитный барьер над своей усадьбой, как делал перезагрузку, просто потянулся к красной ци, натягивая её на себя, словно одеяло — укрываясь с головой.
И моё пустое красное средоточие и пустые красные меридианы отозвались.
А может, мне это только показалось. Потому что голова плыла конкретно.
Вроде бы в палату забежал Мо Сянь. Тыкал меня в плечи, руки, ноги, средоточие. Потом, кажется, на шум прибежал Валентин Демьянович и его сексапильные медсестрички. Тоже начали меня ворошить, что-то вливать в рот.
Кто-то суетился, что-то делал. Вроде бы Сеня стоял в проходе. А может, и не Сеня, а граф Суворов… Или вообще кто-то третий.
У меня что-то спрашивали. Потом спрашивали у Сени. А что спрашивать, когда ширмы в медблоке звуконепроницаемые!
Меня всё это время сильно мутило и бросало то в жар, то в холод. Словно у меня температура больше сорока.
Я пытался объяснить, что мне нужно жаропонижающее… А ещё просил выключить свет, потому что глазам было больно. Но никто меня не слушал.
Наконец, беготня и мельтешение прекратились. В моём закутке воцарились тишина и полумрак.
Я открыл глаза и уставился туда, где раньше видел графа Суворова. И так как не обнаружил его на месте, задумался: что происходило в действительности, а что было результатом моего больного воображения.
Так и не поняв, что к чему, я решил считать всё кошмаром. Тем более, что мне сейчас было тепло, никакого онемения или оледенения я не чувствовал. Всё в порядке. Единственное, что смущало — это плотно задёрнутые шторы. Я уже не первый день нахожусь в медблоке, и никогда ещё тут шторы не закрывали.
Сквозь щелочки пробивались лучи света, говоря о том, что, похоже, я проспал — опоздал на лекцию.
Как только я это осознал, сразу же подскочил в кровати.
Отметил, что мышца работают нормально. Ну… Не совсем нормально, но работают! Только слабость такая, будто я всю ночь вагоны разгружал. Была у меня в студенчестве такая забава — можно было заработать денег. Стипендии не хватало, а просить у родителей не хотел. Вот и отправлялся на подработку.