— Марго, не вой. На тебе кофе, покури в окошко. Дай мне номер Светкиной мобилки и даже не отсвечивай. Пикнешь — я тебе больше не помощник!
Старшая трясущимися руками достала из кармана мобильный, потыкала в кнопки и показала подруге засветившееся окошко с номером дочериного телефона.
— Дай сюда, перепишу. У тебя руки пляшут, ни хера не вижу, — Татьяна Георгиевна выхватила у Маргариты Андреевны телефон, взяла бумажку и карандаш со стола. — Слушай, мне в весёлой седьмой палате анекдот рассказали. Девица забеременела и говорит своему парню: «Любимый, у меня две полоски!» Он ей удивлённо: «Ты чё, беременная?» А она ему: «Нет, блядь, я бурундук!»
Марго истерически хохотнула.
— Всё, теперь молчи! Поплакала, посмеялась — теперь чтобы ни звука! Поняла?
Набрав номер, Татьяна Георгиевна ждала достаточно долго.
— Света? Привет. Это Мальцева… Выключи, пожалуйста, музыку… Спасибо. И будь добра, явись ко мне в кабинет сегодня вечером… Ни за чем. За хреном лысым! Чтоб была, если не хочешь, чтобы я тебе матку на уши натянула! Да. Да. Хорошо. В девять часов меня устроит… Нет, её не будет… Не обсуждается. Всё, до вечера. И без опозданий. В девять — значит, в девять. У нас тут не кордебалет, — и нажала отбой. — Хотя отчего же? Иногда очень даже кордебалет!
— С ней всё в порядке? — перебила Маргарита Андреевна подругу.
— Более чем. Голос весёлый. Музыка орёт. Не слишком, похоже, переживает. В отличие от тебя.
— Дрянь.
— Обе хороши. Но мы это сейчас с тобой обсуждать не будем. Как договорились — ты не вмешиваешься.
— Она придёт?
— Ты же слышала — если «её не будет!».
— Так и сказала — «её»?!
— А надо было «его», что ли? У вас обеих в башке акцент одинаковый, не прикидывайся подростком, Марго. У неё это, сообразно возрасту, всё равно лучше получается.
— А что мне делать, если она беременная?!
— Тебе? Пойти домой. Выгулять пса. Выпить сто пятьдесят и баю-бай. Беременная она или нет — до завтра ничего не изменится.
— А если с ней что-то не в порядке?
— Давай для начала «беременную» версию отработаем, хорошо? Тем более что обычно она самая достоверная.
— А если кто-то рожать начнёт из моих?
— Разок-другой можно и отпустить «своих» на родзальную смену. Всех денег не заработаешь. Сама в рванине ходишь, в башмаках каких-то позорных из кожзама. Всё на свою корову тратишь! Иногда можно и отдохнуть дать. Корове от твоей заботы в первую очередь.
— Не, если кто-то из моих вступит в роды — я не смогу. Они же договариваются со мной! Расстроятся, если я не приду.
— Ладно. Если кто-то «из твоих» вступит — придёшь. Но будешь сидеть в родзале и не высовываться. Поняла? — предупредила Татьяна Георгиевна свою давнюю подругу таким же непререкаемым тоном, каким только что говорила с её дочерью.
Маргарита Андреевна покорно кивнула.
— Всё, Марго, иди работать.
— Тань!!! Там же девочка эта сидит, в приёме, что сегодня на осмотр…
— …придёт! — закончила Татьяна Георгиевна, грозно нахмурившись. — Ты правда не понимаешь разницы между «придёт» и «пришла» или это просто такой иезуитский метод в отношении лично меня? Я тебя, Маргарита Андреевна, когда-нибудь свергну! Тащи сюда свою бабу!
— Думаешь, мне они не надоели, эти коровы? Думаешь, я им, и их подружкам, и подружкам подружек не говорю, чтобы заранее являлись или рожали там, где наблюдались?
— И контракты тебе аукнутся…
Маргарита Андреевна уже выскочила за дверь. И через десять минут вернулась с действительно премиленькой пышечкой. Марго щебетала вокруг круглой девушки, вся лучилась счастьем, вся так и светилась от счастья, что какая-то…
— Леночка, заходите. Татьяна Георгиевна, Леночка у нас беременная.
— Я догадалась! — улыбнулась заведующая.
— Ну, если я вам не нужна, пойду. Сегодня должна внезапно нагрянуть санэпидстанция в семнадцать ноль-ноль.
— Здравствуйте, Татьяна Георгиевна! — расплылась пышечка Леночка, и её тут же понесло по кочкам.
Взахлёб она рассказывала Татьяне Георгиевне, что беременность у неё первая, очень желанная и точно спланированная. Что ещё до беременности она состояла в сообществе ru_perinatal, а уж когда забеременела… то чуть с ума не сошла от радости. И что она очень внимательно следила за ростом «своего тэга»…
— Своего кого? — прервала Леночку Татьяна Георгиевна.
— Ну, это мы там с девочками так шутим. У нас такое очень доброжелательное сообщество. «Сообщество, где всегда пятница!» Вот… А тэг — это метка. Ну, метка, чтобы быстрее искать. Если у тебя двенадцать недель — это один тэг. А если тридцать — уже совсем другой…
— Леночка, идёмте на кресло, — махнула рукой заведующая и повела жизнерадостного, брызжущего словами колобка на кресло.
От перемены месторасположения тела Леночкин фонтан не иссяк. Она пообещала Татьяне Георгиевне, что осветит все вопросы, которые могут казаться важными акушеру-гинекологу и тем более доктору, который будет принимать роды. Начала Леночка издалека:
— Ой, Татьяна Георгиевна, получилось у нас с мужем сразу! Поэтому когда я увидела две полоски, то первые мои мысли были: «Круто, всё сработало!»
Опять двадцать пять — две полоски. «Всё сработало»… Ну чисто бурундук. У мужа сработало, что ли? Какое счастье. Одним, когда «всё срабатывает», — счастье, другим — слёзы.
А Леночка тем временем трещала как по писаному, припадочной экзальтированной графоманкой. Говорила, что сперва «осознание того, что вот теперь я стану мамой и что во мне живёт маленький человечек, никак не приходило!». А затем живот у Леночки «резко стал неприлично большим!».
«Многоводие?» — Татьяна Георгиевна перевела свои автоматические размышления в беззвучный режим.
— На какой именно неделе живот «резко стал неприлично большим»? Ваша обменная карта при вас?
— Она у мужа, он в приёмном! — слегка недовольно оттого, что сбилась с мысли, выпалила Леночка и продолжила тарахтеть: — Меня страшила мысль, что этот непомерно огромный живот навсегда останется со мной! Я поправилась всего лишь на пятнадцать килограммов, но мне казалось, что живот размером с земной шар!
«Гестоз? Многовато — пятнадцать килограммов при таком росте».
Про обменную карту Татьяна Георгиевна уже даже не спрашивала.
— Леночка! — попыталась она вклиниться в поток неиссякающей восторженной речи.
— И не только этот непомерно огромный живот, но и букет растяжек. Ужасные, ужасные растяжки! Я мазала их сначала маслом миндаля, потом — розмарина, и коктейлями из масел, и дорогими кремами! У меня ужасные, ужасные растяжки! Скажите, Татьяна Георгиевна, они после родов пройдут?
— Они будут не такими багровыми, эти стрии. И, разумеется, сморщатся. Но не пройдут.
— А какой вы посоветуете мне крем после родов?
— Самый обыкновенный. Если у вас сухая кожа и вам нужен крем.
— Нет, не от сухости, а от растяжек! Я накупила целую кучу хороших дорогих кремов. На них было написано: «Для применения во время беременности. Значительно снижает риск появления растяжек и борется с уже имеющимися». Раз есть крем для применения во время беременности, значит, должен быть крем для применения после родов. Вы такой не знаете? Чтобы растяжки прошли?
— Крема такого не знаю. Но я знаю хорошего пластического хирурга. Но и он ничего совершенно радикального не сделает с вашими растяжками. Они останутся с вами навсегда. Просто изменят цвет, форму и размер… Леночка, что вы мне голову морочите своими растяжками! — очнулась наконец Татьяна Георгиевна. — У вас шейка матки укорочена. Без пяти минут, простите, сглажена.
— Но у меня ПДР только через две недели! Я ходила наблюдаться к хорошему акушеру-гинекологу! Работа у меня приличная, оплачивают и ведение беременности, и родовспоможение. Но, увы, список клиник обслуживания ограничен, и хотя от работы можно было наблюдаться в хорошей женской консультации, я наблюдалась по знакомству у очень хорошего акушера-гинеколога. Она ещё и гинеколог-эндокринолог, вот! И она мне даже гормональные мази давала от растяжек! А вы что, и правда никаких ни мазей, ни кремов от растяжек не знаете? Правда так и будут на животе эти ужасные страшные полоски?
— Лена! Их будет меньше! И они изменят размер и форму! — почти прикрикнула на хлопотливо-болтливую Леночку Татьяна Георгиевна. — Вы слышите, что я вам говорю? Сосредоточьтесь! Раз, раз! Раз-два-три, приём!!!
— Ой, врачи все такие шутники! — захихикала Леночка. — В общем, наблюдалась я у акушера-гинеколога-эндокринолога, а в тридцать недель ушла в декрет с превеликим удовольствием, и я всё время терзала себя мыслями, где же мне рожать. В тех клиниках, что по страховке от работы, — не хотелось, и девочки мне посоветовали Маргариту Андреевну…
— Лена! Молчать! Лена! У вас сглажена шейка матки. Вы скоро вступите в роды. Скорее всего — сегодня. Надо госпитализироваться!
Премиленькая пышечка Леночка поморгала накрашенными глазками и наконец, кажется, сообразила, о чём речь.
— Так что они мне, две недели декрета подрезали?
— Не беда, потом добавят, — успокоила её Татьяна Георгиевна. — Если вы хотите рожать у меня, и рожать без проблем, надо сегодня госпитализироваться. Желательно сейчас. Ещё более желательно, чтобы ваш муж немедленно оплатил контракт. Именно вот в этот момент есть свободная одноместная палата «люкс». С собственным туалетом, с собственным душем и с собственным семейным родзалом.
— А как же это я буду рожать, если ПДР только через две недели? Врач умная, эндокринолог… Она сказала. А я вчера окна вымыла, у меня тусэ с друзьями было, прогулка по меге… Может, из-за этого? Я из-за этого сегодня Маргарите Андреевне позвонила, её телефон девочки по тэгу «акушерка» друг другу передают… Я подумала: а вдруг у меня преждевременные?
— Лена, у вас абсолютно доношенная беременность! — сказала Татьяна Георгиевна скорее в пространство, потому что Лена была на своей волне и ничего не воспринимала.
— Ой, мы же за городом живём! Шоссе почти всегда мёртво стоит!.. А ещё уже неделю что-то коричневое из меня лезет, слизистое, малыми порциями, я все тэги перерыла по теме предвестников, но из них так и непонятно, какая она, эта слизистая пробка… Хоть бы кто сфотографировал… А сегодня пробки вообще ужасные! Как же мне сегодня рожать?..