ась она страшно. Очень даже можно было понять её: «Оно мне надо?!» Потому что такой гембель действительно мало кому нужен. Но у Маргоши был безусловный организаторский талант, она была очень хозяйственна и ответственна и могла железной рукой взять за горло всегда несколько расхлябанный персонал. Что и сделала, едва начмед и заведующая уговорили её принять такую сомнительную привилегию, как власть над средним и младшим персоналом, пилюлями и стенами, ампулами и туалетными бачками, а также чаем, прокладками, тряпками, винтиками, зажимами и швабрами, шприцами и спиралями и бог, и чёрт ещё знает чем, что составляет хозяйственно-медикаментозно-инструментально-людской организм под названием «обсервационное отделение». Организм, нуждающийся, как и любой другой, – в заботе, в распорядке, в силе и воле. Да, Маргарите Андреевне позволено было многое. Но не за красивые глаза. А за тяжкий, порой на грани подвижничества, труд. За труд, за упорство, за характер, за талант. И за отточенное до совершенства акушерское мастерство. Жаль вот только, что женщина таких выдающихся, без преувеличения, достоинств, как Маргарита Андреевна Шрамко, была абсолютной неудачницей на личных фронтах. Муж номер раз – он же Светкин отец – был сер, вял, ленив и любил выпить. Он потоптался в Маргаритиной жизни лет пять и ещё последующую пятилетку изредка появлялся то денег занять, то поныть на тему: «Пусти меня обратно!» В общем, известное блюдо. Мало у кого хватает аппетита кушать такое всю жизнь. Муж номер два был чуть живее, даже приносил домой какую-то зарплату, но так раздражал Маргариту Андреевну своими вечными «что на ужин?» да «что на обед?», что однажды, разразившись тирадой о том, что нормальный мужик вполне способен приготовить и ужин, и обед, и даже завтрак не только себе, но и всей семье, она выгнала и его. Возможно, пережди он гневную тираду, забившись ненадолго в уголке и свари Маргарите Андреевне утром кофе, он бы задержался чуть дольше. Но в ответ он не промолчал, а напротив – заявил Маргарите, что она плохая жена, плохая хозяйка, а её дочурка – исчадие ада и постоянно докучает ему то расспросами, то плохим поведением, а то и вовсе откровенно пакостными выходками в его адрес вроде сшитого из его галстука платья для куколки. После такого он был выдворен из жизни Маргариты Андреевны, боготворившей свою дочь, быстрее, чем варится яйцо всмятку. Мужа номер три не было и не предвиделось. Частенько создавалось впечатление, что эта часть жизни Маргариту Андреевну нисколько не волнует. И лишь очень редко, очень-очень-очень редко – не чаще раза в пару лет, – плакалась Маргоша верной подруге, что телу скучно. И даже тошно. И очень хочется, чтобы кто-то обнял. Женщина она, в конце концов, или Дунька-агрегат? Мальцева горько шутила, что, похоже, уже Дунька-агрегат. Марго орала на подругу, что та – сука, и хорошо устроилась, и где она их только, случайных и перехожих, находит, если у неё ещё и Панин есть? В общем, всё как обычно у девочек любого возраста. Пожаловались, покричали, поплакали, посмеялись – и дальше пошли. На работу.
Пока Татьяна Георгиевна и Маргарита Андреевна метались туда-сюда, при «тазовой» роженице неотрывно сидел интерн. Слабости родовой деятельности у неё не возникло. Про «большенимагу!!!» она голосила не громче остальных. Ближе к полуночи захотела «по-большому». Татьяна Георгиевна распорядилась уложить даму на рахмановку и стала мыться.
– Так, Денисов, что такое пособие по Цовьянову знаешь? – спросила Маргарита Андреевна, намыливавшая руки у второго умывальника.
– Метод Цовьянова применяют при родах в чисто ягодичном предлежании. Цель – сохранение нормального членорасположения плода, что предупреждает развитие таких серьёзных осложнений, как запрокидывание ручек и разгибание головки. Нормальное членорасположение достигается тем, что ножки при рождении плода прижимают к туловищу, не давая тем самым им родиться раньше времени. Кроме того, ножки плода прижимают к грудке скрещенные ручки, чем предупреждается их запрокидывание. И, наконец, поскольку на уровне грудной клетки объём туловища вместе со скрещенными ручками и ножками больше, чем объём головки, последняя обычно рождается без затруднений. Техника выполнения пособия по Цовьянову следующая: при прорезывании ягодиц их захватывают обеими руками так, чтобы большие пальцы располагались на прижатых к животу бёдрах плода, а остальные четыре пальца – на поверхностях крестца. Благодаря такому расположению рук удобно способствовать физиологическому течению биомеханизма родов – движению рождающегося туловища вверх, по продолжению оси родового канала. По мере того, как рождается туловище плода, врач, держа руки у вульварного кольца, постепенно пропускает через них рождающееся туловище плода, в то же время осторожно прижимая большими пальцами вытянутые ножки к животу, а остальные пальцы рук перемещает по спинке плода. При этом надо обязательно стремиться к тому, чтобы ножки плода не выпали раньше, чем родится плечевой пояс. Ближайшая потуга обычно приводит к быстрому рождению плода до пупочного кольца, а затем и до нижних углов лопаток. В это время поперечник плода переходит в один из косых размеров, а к моменту рождения плечевого пояса – в прямой размер выхода. Ягодицы плода необходимо направлять в этот момент несколько на себя, чтобы облегчить рождение передней ручки. Для рождения задней ручки плод приподнимают, и при этом рождается задняя ручка. Одновременно с рождением задней ручки выпадают ножки плода и из половой щели прорезывается подбородок плода. Для последующего рождения головки по методу Цовьянова родившееся туловище плода поднимают вверх и постепенно укладывают на живот роженицы, – скороговоркой оттарабанил интерн.
– Учебник, я смотрю, вы знаете, Александр Вячеславович, – ехидно хмыкнула Марго, покосившись на Мальцеву, уже помытую и накрывающую стерильной салфеткой наружные половые органы роженицы. – Но с какого вас понесло про чисто ягодичные, если у нас какое?..
– Ножное, – коротко ответил интерн. – И нам сейчас надо, чтобы плод, что называется, присел на корточки. И перешёл в смешанное ягодичное.
– А вот это верно, Александр Вячеславович. Женщины вообще любят краткие и точные формулировки, – многозначительно резюмировала Марго. И, закрыв кран локотком, скомандовала: – Мойтесь! У вас правая рука поздоровей, чем у Татьяны Георгиевны. Пособие она будет оказывать сама, потому как неонатолог придёт заранее и будет неусыпно бдить прямо в процесс. Но посоучаствовать заведующая вам, полагаю, позволит. И чтобы вы знали на будущее: Цовьянов – врачебная манипуляция. Акушеркам её не передоверяют. Разве что только эта акушерка – я. Или кто-нибудь ещё такого же уровня.
Первые пару потуг Мальцева сама «ладонной поверхностью правой руки противодействовала преждевременному выпадению ножек из влагалища, в результате чего ножное предлежание переходит в смешанное ягодичное, происходит сильное раздражение тазового сплетения, в результате чего усиливаются схватки и потуги». А проще говоря – рукой удерживала выпячивающуюся промежность. Через некоторое время она предложила то же самое сделать Александру Вячеславовичу, сопроводив несколько насмешливой ремаркой:
– Не думайте, что это так просто. Это будет неожиданно сильно. Но и не переборщите. Это женщина и ребёнок, а не снаряд в люльке. Акушерство, Александр Вячеславович, очень тактильно-интуитивная специальность. Нужно не только знать, но и чувствовать. Важно ещё следить за признаками полного открытия маточного зева. Потому что при полном открытии нам следует прекратить противодействие руки и начать оказывать пособие по Цовьянову. Так что как только вам покажется, что выпячивание промежности настолько сильное, что вы не можете – не потому что слабы, а потому что уже не нужно! – ему сопротивляться, то вы посмотрите куда?
– Посмотрю, зияет ли заднепроходное отверстие. И на состояние контракционного кольца.
– Вот и славно.
Дальше работали молча. Денисов действительно был несколько удивлён той неожиданной силой, с которой во время потуг упиралось ему в ладонь то, что под салфеткой… Надо же, такое крошечное, а какая мощь! С одной стороны матка по голове лупит, с другой – какой-то дядька вылезти не даёт…
– Вы будете хорошим акушером-гинекологом, – сказала ему Мальцева, когда плод мужского пола, доношенный, весом 3400, длиной 51 сантиметр родился с оценкой по Апгар 8–8 баллов. – В вас нет трусости, но есть разумная опаска. И есть тактильная чувствительность без склонности к гипертрофированной интерпретации. Это нечастые сочетания.
– Ну, пособие-то оказывали вы, Татьяна Георгиевна, – неожиданно зарделся этот, в принципе, взрослый уже мужчина двадцати пяти лет.
– А я и не говорю, что вы ещё что-то умеете. Я лишь говорю, что в вас нет трусости и есть чувствительность! – неожиданно зло бросила Татьяна Георгиевна, поймав мрачно-насмешливый взгляд Ельского, коршуном бросившегося осматривать младенца прямо на животе у счастливой матери. – Маргарита Андреевна, пусть интерн плаценту родит, пути осмотрит и разрывы ушьёт. Под вашим, разумеется, контролем и наблюдением! Я сейчас буду.
– Курить и без компании? – скрипуче уточнил Ельский. Скрипучесть в его случае означало некоторую шутливость.
– Поссать, Вова. В туалет я в основном без компании хожу!
Вот чего завелась, а? Зачем грубой была? Выдыхая дым в подвальный воздух, Татьяна Георгиевна затяжке к третьей уже вовсю сама с собой хохотала, вспоминая, как она помочилась в вазон Линькова. Финал, помнится, был при полном аншлаге. История эта Ельскому, разумеется, известна. Так что его скрип в ответ на её отнюдь не блестящую заключительную реплику, вполне объясним. Хорошие были времена. В хрусталь мочилась. Матвей был жив… Не грусти, Татьяна Георгиевна. Жизнь – она такая. Именно такая и никакая другая. Но всё-таки немного несправедливо, что Денисов так молод. Несправедливо, обидно и смешно. Вот как она может всерьёз размышлять о парне, который дарит плюшевых мишек даме окончательно бальзаковского возраста? Как она может хотеть быть в постели с тем, кого она учила держать руку на женской промежности? Смех, да и только! Прав Ельский, сумевший всё это передать без слов своим фирменным скрипом. Спасибо за ушат холодной воды, Владимир Сергеевич. У вас самого, что правда, жёнушка – молодуха. Но зрелый мужчина и молоденькая девушка это не так нелепо, как наоборот, не правда ли? Зрелость рядом с юностью – это когда вариант нормы, а когда и вариация ненормальности. Смотря как буквы «мэ» и «жо» расположить.