Нет, ну когда же, наконец, наступит весна?!
Утром встал — на градуснике за окном минус десять. Хорошо, что стих вчерашний ураган, и днем можно рассчитывать на послабление...
Мне гнать сегодня в Катайск — сто сорок кэ-мэ в один конец, это я на очередную работу нанялся. Впрочем, «работа» — условно говоря, потому что о зарплате не было сказано ни слова.
Просто один приятель, возможно даже друг, этого же сразу не поймешь, попросил меня покатать его на «УАЗике». «УАЗик», разумеется, его, и сам он тоже водитель, но года два назад перевернулся на «БМВ», с тех пор комплексует. Со мной такое тоже было, и я Женю прекрасно понимаю.
Как вы уже догадались, мой приятель из «богатеньких». Но сейчас у него затруднения. А главное, он уже столько на меня потратил, что мне, хоть умри, не расплатиться с ним никогда. Впрочем, об этом речь не идет. И не пойдет никогда.
А дело в том, что на Женины денежки издал я год назад книжонку с претенциозным названием «Приключения мысли», точно также, если наладятся у него дела, намереваюсь издать «Приключения мысли 2», тоже сборник рифмованных соображений по разным поводам...
Хваленый новый «УАЗик», а по возрасту он действительно новый — всего год в эксплуатации, оказался весьма потрепанной проституткой, на которую кто только ни залезал.
Свои машины я ни разу не доводил до подобного состояния, и в дальние концы всегда отправлялся совершенно безбоязненно. А тут еду и не знаю — вернусь ли. Однако еду, хрен ли мне — машина не моя. И разговариваю я с ней так: «Ты, машина, довези меня до дому, и я больше тебя не трону».
Но слово свое сдержать мне пока не удается.
— Женя, — честно предупреждаю я, — Евгений Александрович, раз тебе так больше нравится, мы ведь все равно в конце концов вернемся домой на веревке. Если вообще вернемся.
А он в ответ смеется:
— Ты паникер и пессимист. Нормально съездим.
Рисковые ребята эти коммерсанты. И страшно самоуверенные. Именно потому они и коммерсанты. А мы... А мы теперь вообще неизвестно кто...
На днях мы с Женей прошвырнулись до Ирбита. Проскакали за день полтыщи километров через всякие там белоярские, богдановичи, сухие лога, камышловы и пр. Примерно так же невесело путешествовал в незапамятные времена мой полный тезка Радищев. Тоже писатель был, правда, еще хуже, чем я. Однако справедливости ради нужно заметить, что он, сочиняя свое сочинение, рисковал головой, а я ничем не рискую. Разве что Евгений может обидеться, так и то вряд ли — он не обидчив, за что и люблю. Впрочем, разумеется, не только за это...
Путешествовать по забытым Богом и начальством местам — такая же тоска смертная, как и двести с лишним лет назад. Даже хуже — ибо целых двести лет прошло. Все та же грязь, все те же разбитые дороги, все те же знаки запрещающие. Хотя, знаки, может, и не совсем те. Словом — выморочные места...
Ирбитский партнер моего благодетеля, чудак парень, два часа возил Женю по городу — показывал достопримечательности. А делового-то разговора — на пять минут.
Нет, не понять мне местечкового патриотизма. Тем более, что я великодержавного-то не понимаю. По мне так Ирбит этот древний — раскопанный и уже загаженный бесчисленными туристами Карфаген. Раскопали его археологи, а реставрировать и благоустроить некому. Для Карфагена оно, возможно, и в самый раз, но для Ирбита, в котором люди пытаются жить и автомобили ездить — как-то не очень...
Два часа я сидел в машине дурак-дураком. Нет, не нравится мне в личных водителях. Ладно, хоть в рот глядеть не требуют...
Пока томился в машине, мимо «Волга» милицейская с громкоговорителем четыре раза проехала. Из громкоговорителя всякий раз доносились слова. Некоторые удавалось разобрать. Но большинство — ни Боже мой.
Ясно было лишь одно — агитируют. Насчет выборов. Скоро ведь выборы опять. Или «выбора»...
И в общем, это опять он, старый знакомый — российский идиотизм. Ну, на что, спрашивается, рассчитывают эти агитаторы хреновы?! Что люди будут бежать за машиной, боясь пропустить хоть словечко?
То есть, я, хотя они четырежды мимо меня проехали, так и не понял, за кого надо голосовать.
Эти «выбора», мать их...
А каким сознательным гражданином я был, когда наша специфическая демократия только-только начинала покрываться легкомысленным розовым пушком! Проигнорировать очередное всенародное волеиспускание — Боже упаси! И в мыслях не было. А теперь есть.
Словом, не пойду и все. Потому что выборы эти нужны лишь кандидатам, и никому кроме. Впрочем, еще, наверное, их братве.
Но, допустим на момент, что все эти человеки обещающие мне нравятся. Но ведь даже при большом желании, проникнув во всякие думы, они же по определению никакие народные проблемы не будут полномочны решать единолично. А только в консенсусе... Тьфу! Но возможность решить какие-то собственные проблемы, конечно же, возникнет...
Хотя по-человечески довольно легко понять подоплеку даже самых фантастических посулов. Поскольку, если откровенно сказать избирателю, дескать, обещаю аккуратно посещать все заседания, высиживать до конца и честно голосовать за все, что будут ставить на голосование и в первом, и во втором, и даже в третьем чтении, то кто же тебя, сироту, изберет в депутаты?
Но, вообще-то, кандидаты попадаются прикольные. В то время, когда, выражаясь высоким штилем, вся российская земля вопиет и орет благим матом о дефиците профессионализма на необъятных просторах, один совершенно серьезно, будучи по образованию инженером-металлургом, навеличивает себя «специалистом по антикризисному управлению», а другой то и дело подчеркивает, что по жизни он «потомственный медик», но нелегкая судьбина заставила его обучаться в горной академии.
Однако самый верный козырь у всех — совершенно очевидные шалости центральной власти. То есть — областной в сегодняшнем случае. Имеются в виду верхотурские «Нью-Васюки», губернаторская резиденция и пр.
Но ведь это тоже — как посмотреть. Тоже по-человечески понять можно — ну, хочется любой ценой превратить Екатеринбург в третью столицу! В смысле, чтобы так полагали не только мы, мы-то уже вовсю полагаем, но и всевозможные «они». Не исключая, разумеется, иностранцев.
А будет третья столица, и попрут в нее всевозможные приятные инвестиции. Остап Бендер ведь именно этим васюковцам головы кружил. В смысле, инвестициями. Хотя в ту пору они, вероятно, как-то иначе назывались.
Да и возню с царскими костями тоже ведь, в конечном счете, не ритуальные соображения вдохновляли...
И вот уже в Екатеринбурге полно всевозможных генеральных консульств да представительств. Всякие консулы, советники и атташе так и снуют, так и снуют. Одних вице-президентов, может быть, целая тыща!
Недавно по телевизору показывали одного генерального консула — симпатичный такой паренек, и жена у него симпатичная, и дочка.
Там, в заграницах-то, как рассуждают: надо вам консула — нате, жалко, что ли, у нас этого добра...
Словом, как мы теперь, извините за выражение, друзья, так мы вам — чего угодно, но в разумных пределах...
Кто только не мчит в «третью столицу» — по ней уже стало невозможно проехать. Вечные ментовские кордоны, запоры на дорогах. Это очередных причиндалов встречаем по высшему, разумеется, разряду...
Но все, в том числе и это, можно было бы стерпеть, утереться, да вот с инвестициями — облом. Как видно зачастившие к нам причиндалы у себя на родине еще вчера в очереди за социальным пособием стояли, а теперь мы для них создали прекрасные рабочие места. Такое уже бывало в России многажды, заболевала она то одной заграницей, то другой, так что болезнь можно теперь смело считать хронической...
Мне от этой жизни уже почти ничего не хочется. От власти — вообще ничего. Разве что самую малость: чтобы предпринимая то или другое, она изредка спрашивала себя мысленно: «А что скажут люди?» Но именно этот вопрос российская власть и не имеет обыкновения себе задавать. Зато я постоянно задаю его себе. И наверное, поэтому не бывать мне никогда ни политиком, ни соискателем премии Букера.
Я прошлой осенью купил-таки хорошую антенну и поставил на крыше. И стал смотреть по телевизору двенадцать каналов. Прежде никогда не увлекался этим зельем, а как антенна новая появилась, так чуть было не приобрел еще одно болезненное пристрастие. Будто мало мне других.
Однако — пронесло. В смысле, прошло, как понос. И тем не менее, иной раз прислушиваюсь, о чем там говорят, приглядываюсь изредка — «чо кажут».
А там «кажут» про неких энтузиастов, убывших в кругосветное путешествие аж на четыре года. Потому как — на лошадях. И не просто — чтобы проветриться, но это как бы акция — привлечь внимание мирового сообщества к бедственному положению российского коневодства.
И еще «кажут» рекламу журнала с характерным названием «Отдохни!» Господи Иисусе, хоть бы кто-нибудь начал выпускать на Руси журнал «Устань!» Или лучше -— «Устань, сволочь!» И этот журнал учил бы людей не на фондовой бирже играть, а элементарно работать, то бишь заботиться о себе самом...
В общем, реальность в нашей стране если и не на сто процентов «виртуальная», то на девяносто.
Едем мы с Женей-меценатом по Уралу, беседуем о том, о сем уже много-много часов, дребезжит машина железными своими членами, бренчат пальцы в моторе от паршивого бензина, Женя меня пытается наставлять, дескать, этот автомобиль рассчитан на крейсерскую скорость не более семидесяти, но я в таких вопросах принципиален — не хрен, говорю, указывать водителю, водитель, говорю, сам знает, как ехать, и будем мы перемещаться в пространстве с максимально возможной для этой трахомы стремительностью, иначе мы будем как те мужики, которые на лошади вокруг света...
Но в основном-то наш разговор, конечно же, не о железяке долбанной, а о другом, неизмеримо более высоком.
Едем мы по Среднему нашему Уралу, который, на мой взгляд, разумеется, много ниже среднего, а на Женин — куда как выше, философствуем в меру нашей примерно одинаковой дремучести, мне-то, по крайней мере, доводилось в моей жизни иметь дело с докторами и кандидатами философии да филологии, а также с одним железнодорожным академиком и по совместительству генерал-майором. А Женины пути с этим контингентом не пересекались пока, зато в последнее время он изрядно начитался всевозможной околофилософской лабуды, увидевшей свет при явном попустительстве соответствующих органов...