В 2011 году социолог из университета Мичигана Сара А. Бургард проанализировала данные, полученные в результате опросов десятков тысяч родителей. Она выяснила, что в семьях, где оба супруга работают, женщины, имеющие ребенка в возрасте до года, в три раза чаще мужчин просыпаются по ночам. Неработающие женщины встают к детям по ночам в шесть раз чаще неработающих мужчин.
Как-то раз я присутствовала на встрече с Адамом Мансбахом, автором книги «К черту сон!». Примерно в середине встречи он спокойно признался, что именно его партнерша чаще всего успокаивает ребенка по ночам. Это случайное признание говорит о многом. Мансбах мог написать настоящий бестселлер о том, какими ночными тиранами становятся малыши, но в его собственной семье этот груз целиком ложится на плечи женщины.
Но предположим, что муж и жена работают одинаковое количество времени. Но абсолютное равенство в семье не является синонимом справедливости. Справедливость — это восприятие равенства.
«Удовлетворенность родителей распределением обязанностей по уходу за детьми, — пишут Коуэны в книге „Когда партнеры становятся родителями“, — в большей степени связана с благополучием — их собственным и их супругов, чем с реальной вовлеченностью отцов в процесс воспитания».
То, что самим супругам кажется справедливым компромиссом, на взгляд постороннего человека может показаться ужасной несправедливостью. Супруги определяют справедливость на основании собственных потребностей и представлений о разумном и возможном.
Но порой ситуация может серьезно осложниться. Мужчины и женщины могут в среднем работать одинаковое количество часов в день, если учитывать все виды деятельности. Но вклад женщин в «заботу о семье» — уборку, стирку, уход за детьми, покупки и т. п. — вдвое больше мужского вклада. Поэтому в выходные, когда мамы и папы находятся дома вместе, матерям не кажется, что домашние обязанности распределены справедливо. Им кажется, что мужья делают гораздо меньше, чем следовало бы. (И действительно, анализ 1540 часов видеозаписей показал, что мужчины берут на себя гораздо меньше домашних обязанностей.)
Некоторые женщины признают, что мужья, которые больше работают вне дома, заслуживают больше отдыха в выходные. Но для многих женщин все не так просто. Оплачиваемая работа, и буквально, и фигурально, в мире оценивается выше. Она имеет большое количество нематериальных психологических преимуществ. Столь же важно и то, что не все работы одинаковы: час, проведенный за одним занятием, не всегда равен часу, посвященному занятию другому.
Возьмем уход за детьми. Он вызывает у женщин стресс больший, чем уборка и стирка. (Одна из участниц семинара ECFE сказала: «Посуда не ругается со мной!») Авторы книги «Одиночество вдвоем» почувствовали это различие. Они отметили, что, если замужняя женщина считает, что обязанности по уходу за детьми в семье распределены несправедливо, эта несправедливость влияет на ощущение счастья намного сильнее, чем неравномерность распределения обязанности пылесосить ковры или мыть посуду.
Кроме того, мамы больше занимаются «рутинным» общением (чисткой зубов, купанием, кормлением), тогда как папы более вовлечены в общение «интерактивное» (игры). Поэтому необходимо учитывать различия в видах ухода за детьми, несмотря на то что все эти занятия относятся к одной категории. (Спросите у любого родителя, какие виды занятий он предпочитает.)
Конечно, практически всем людям свойственно переоценивать выполняемую ими в данной ситуации работу. Недооценка свойственна немногим. Но когда речь идет об уходе за детьми, женщины оценивают свой вклад довольно точно. В книге «Одиночество вдвоем» авторы отмечают, что папы полагают, что на их долю приходится около 42 процентов работы по уходу за детьми. Так показал опрос, проведенный в 2000 году. Мамы же оценили их вклад в 32 процента. Реальный показатель же составил 35 процентов и остается таким и по сей день.
Эти различия объясняют, почему женщин так раздражают разговоры о распределении семейных обязанностей, даже если они не высказывают этого раздражения открыто.
— По-моему, Клинт думает, что, когда мы находимся дома вместе, он выполняет половину домашней работы, — сказала Энджи, когда мы ехали домой. — Но это не относится к уходу за детьми. И это выводит меня из себя.
Сроки и разделенное время
Эли все еще находился у «Маленьких исследователей», а Энджи наверху собирала белье для стирки. И тут Зай завозился в своей колыбельке. Энджи пошла посмотреть, что ему нужно, потом вернулась.
— У меня никогда нет времени разобрать белье для стирки, — сказала она. — Я пытаюсь. Но обычно мы просто перекладываем белье из корзины для чистого в корзину для грязного.
Зай уже по-настоящему плакал.
— Да, да, даааа! Я тебя слышу!
Энджи поднялась и побежала в его комнату, откуда вскоре донеслось успокаивающее: «Шшшшшш!» Зай на это не поддался. Через несколько минут Энджи вернулась, неся малыша на руках. Она в третий раз бросила разборку белья, целиком сосредоточившись на игре с сынишкой — точно так же, как когда-то делала Джесси. Энджи набрасывала одеяло на головку мальчика. «Где Зай?». Снять. Накинуть. «Где Зай?». Снять. Накинуть. «Где Зай?»…
Давайте поговорим об еще одной теме, которая не затронута исследованиями распределения времени. У большинства мам время раздроблено и разделено — словно луч света, проходящий сквозь призму. У большинства отцов время течет по прямой. Когда папы занимаются своими делами, то занимаются только ими. Когда они заботятся о детях, то ничто другое их не отвлекает. Мамам же часто приходится заниматься своими делами одновременно с заботой о детях. А порой им в то же самое время приходится еще и на телефонные звонки от босса отвечать.
В 2000 году всего 42 процента женатых отцов говорили о том, что «большую часть времени» им приходится сочетать обязанности, тогда как у замужних матерей этот показатель составил 67 процентов. В 2011 году два социолога провели более точный анализ. Они выяснили, что мамы в среднем тратят на «многозадачность» на десять часов в неделю больше, чем папы, «и эти дополнительные часы по большей части тратятся на домашнюю работу и уход за детьми». (А вот когда папы проводят время дома, то время на «мультизадачность» у них сокращается на 30 процентов!) Авторы исследования пишут, что «необходимость одновременно заниматься разными делами гораздо сильнее влияет на настроение женщин, чем на настроение мужчин».
Необходимость делить и подразделять свое время не только снижает продуктивность (о чем мы с вами уже говорили), но и ведет к полной дезориентации. Кроме того, у женщины возникает ощущение постоянной спешки — сколь бы спокойным ни был данный момент, сколь бы нормальными ни были обстоятельства, женщина постоянно знает, что у нее что-то где-то закипает и требует немедленного внимания.
Большинству мам приходится выполнять множество действий, имеющих конкретные сроки и время исполнения (одеть детей, помочь почистить зубы, отвезти их в школу, забрать из школы, в 15.00 отвезти на урок фортепиано, в 16.00 отвезти на футбол, приготовить ужин к 18.00).
В 2006 году социологи Мэрибет Маттингли и Лиана Сойер опубликовали статью, в которой писали, что женщины гораздо сильнее мужчин ощущают «постоянную спешку». Замужние мамы в 2,2 раза чаще испытывают ощущение «периодической или постоянной спешки», чем одинокие женщины, не имеющие детей. (Свободное время не облегчает ощущений мамы — напротив, в такие моменты ее состояние еще больше ухудшается.) У отцов же ощущение спешки ничуть не больше, чем у мужчин, не имеющих детей.
Вернемся к Кении с семинара ECFE:
— Примерно в пять часов я начинаю ощущать сильнейшее давление. Мне нужно закончить все, что я не сделала. Мне нужно придумать, что готовить на ужин. Мне нужно успокоить дочку и уложить ее в постель… Если бы я не работала, то думала бы: «У меня целая куча времени!» Но сейчас я ощущаю это давление именно около пяти. А вот когда муж возвращается домой, то у него нет никаких обязанностей.
Но самый тяжелый и трудно поддающийся оценке временной фактор — это моральная энергия, которую женщины тратят на родительские обязанности. Они постоянно находятся в состоянии тревоги, которая не отпускает их ни на минуту — находятся ли дети рядом с ними или нет.
Это вызвало особый интерес у Маттингли и Сойер: возможно, мамы спешат, потому что именно на их плечи ложатся все самые логистически сложные и эмоционально напряженные аспекты воспитания детей — уход за детьми, визиты к врачу, общение с воспитателями и учителями, организация семейного отдыха, координация общения детей с друзьями, планы на лето.
Об этом же мне говорила Энджи:
— Когда я на работе, то остаюсь медсестрой всего на 50 процентов. Понимаете? Даже обрабатывая рану или занимаясь чем-то еще, я постоянно думаю: «А не забудет ли Клинт намазать детей кремом от загара?»
А что происходит, когда Энджи остается наедине с Клинтом?
— Я все равно думаю о детях. Даже во время романтических свиданий, когда я должна быть женой на все 100 процентов.
Интересно, что Энджи пытается оценить свое чувство количественно. Несколько лет назад, когда Кэролайн Коуэн ехала домой со встречи с группой родителей, она подумала, что стоило бы предложить им составить круговую диаграмму своей идентичности: насколько процентов они супруги, родители, работники, прихожане и люди, увлеченные каким-то хобби?
В самоидентификации женщин основную роль играет материнство. Отцовство для мужчин имеет гораздо меньшее значение. Даже женщины, работающие с полной занятостью, отводят на роль матери больше 50 процентов. Это открытие не удивило Коуэн и ее супруга — не удивились они и позже, когда провели аналогичное исследование лесбийских пар: роль мамы оказалась гораздо важнее партнерской роли даже в таком союзе.
Удивило Коуэнов другая закономерность, выявленная в процессе составления такой диаграммы сотней супружеских пар: чем больше разница между диаграммами матери и отца, когда их ребенку полгода, тем выше их неудовлетворенность браком год спустя.