От пирожного, смазанного остатками меда, девушку отвлек нетерпеливый стук в дверь. Проглотив последний кусочек, чтобы ему не было одиноко на пустом столе, принцесса крикнула:
— Входите, не заперто.
В дверях показался взволнованный Илоридэль. Волосы Владыки растрепались, словно он бежал, глаза лихорадочно блестели.
— Помоги моему сыну, — просто сказал он.
— А что у вас уже успело случиться? — удивленно поинтересовалась Элия, вытирая крем и мед с рук тонким, как паутинка, вышитым полотенцем. Облизывать пальцы в присутствии Владыки богиня не решилась, чтобы не портить своего имиджа. Это дома в Лоуленде она творила все, что только заблагорассудиться и иногда, когда ей хотелось шутить, оставляла свои безупречные манеры и шокировала какой-нибудь выходкой до полуобморочного состояния принцев Мелиора и Энтиора — бдительных блюстителей этикета.
Король наскоро пересказал девушке содержание разговора и закончил словами:
— Я боюсь, как бы он не наделал глупостей. Элиндрэль еще очень порывист и впечатлителен. Он так молод.
— Пойдемте! Время дорого! — бросила ему девушка, мгновенно оказавшись на ногах. Как молния ее пронзило воспоминание о трагическом видении в лесном озере. Неужели вместо того, чтобы защитить мальчика, она сама навлекла на него смерть и нарушила слово, данное Лесу? — Показывайте дорогу.
Снова, настоятельно требуя покоя, протестующе заныли ноги, на которые даже не надели туфель (в спешке Элия совершенно забыла про обувь). Хорошо еще, света в коридоре было достаточно: резные фонарики в нишах, на столиках в деревянных зажимах освещали коридоры дворца. На бегу принцесса спросила:
— Почему вы не пошли сразу к нему?
— Сейчас можешь помочь ему только ты. Мой сын в глубоком отчаянии.
— Еще бы. После всего того, что ваш правдивый язык наплел ему раньше времени. Ох уж эти эльфы! Никогда вы не можете вовремя соврать, — досадливо поморщившись, констатировала богиня.
Оказавшись у покоев принца, Элия дернула за ручку дверь и, убедившись, что она заперта, требовательно постучала:
— Элиндрэль!
— Сынок, открой! — в тревоге позвал, вставая рядом с девушкой Владыка.
Не дождавшись ответа, принцесса, не долго думая, приподняла подол длинного платья и одним ударом босой изящной ножки вышибла замок из паза. Хрупкое произведение эльфийских резчиков по дереву не было рассчитано на прямое столкновение с лоулендской силой богини и испугано сдалось без сопротивления.
Потрясенный отец застыл на пороге, обводя комнату невидящим взглядом. Он смотрел и не хотел видеть того, что случилось с любимым сыном. Его единственный ребенок, самое дорогое, что было в жизни, лежал с кинжалом в груди на полу. "Почему-то на полу, а не на кровати или диване", — нелепая мысль посетила голову Владыки, пока он оцепенело смотрел на рукоять кинжала, торчавшего из груди сына. Это был тот самый кинжал, который Илоридэль подарил ему на праздник первого посвящения в следопыты.
Элия увидела картину, очень близкую той, что явило ей несколько дней назад Зеркало Вод в лесу. Только сейчас поняла принцесса, что Зеркало могло вовсе не предостерегать ее от беды, а показывать две альтернативных нити реальности: война и уничтожение всех эльфов или смерть одного принца, являющаяся следствием ее визита, предотвратившего войну. Не слишком большая плата за спасение целого Мира? "Большая! Не по мне!" — решила для себя богиня и приготовилась сражаться, меняя судьбу, перекраивая крохотный кусочек Мироздания на свой лад, по своей воле и желанию. Так, как хотелось ей, так, как она считала нужным! Божественный кураж наполнил душу принцессы, собравшейся переломить ход истории.
Элиндрэль нашел еще в себе силы приподнять голову, счастливо улыбнулся и еле слышно прошептал:
— Лиэль, ты все-таки пришла проститься со мной? Благодарю.
— Вот еще глупости! — сердито ответила девушка.
Оттолкнув вставшего столбом Илоридэля, она ринулась к принцу. Опустившись на колени рядом с умирающим принцем, на тот участок пола, где не было крови, богиня сурово поинтересовалась, начиная плести заклинание:
— Что же ты наделал, малыш?
Несчастный отец, обезумев от отчаяния и понимая, что за истинными целителями посылать поздно, призвал на помощь весь свой магический дар и составлял "паутину исцеления". Владыка был уверен, что это уже не поможет, но все равно пытался, чтобы только делать хоть что-нибудь.
— Я?.. Все хорошо… Если я буду духом, то смогу следовать за тобой всюду… Быть рядом… До свидания, лиэль, — прошептал юноша и, словно потратив на эту длинную речь остаток жизненных сил, закрыл глаза.
Оторвавшись от заклинания — волшебство такой высокой степени принцесса употребляла сравнительно редко, а заклинаниями на грани воскрешения пользоваться ей и вовсе прежде не доводилось, не было нужды, — Элия бросила королю:
— Ты мешаешь мне работать своими чарами, прекрати!
Илоридэль растерянно опустил руки, добрел до кресла и обессилено рухнул в него.
Сосредоточившись, колдунья детально вспомнила лекции лорда Эдмона и книги из библиотеки отца, дохнула в лицо принца, возложила руки на его уже не вздымающуюся грудь, и речитативом полились слова, призывающие столь великие Силы, от одного упоминания о которых у короля волосы встали дыбом. Во время произнесения заклятья голос девушки странно менялся — то хриплый шепот, то почти визг; то глубокий, бархатный, грудной, умоляющий о чем-то; то грубый и резкий, отдающий приказы. Руки богини замелькали в каком-то причудливом танце, сплетая диковинные узоры, каких не видывал человеческий глаз.
Ей требовалось не только исцелить тело, но и удержать в нем готовую отлететь душу, рвущуюся в тонкий мир, стремящуюся избавиться от боли физического существования. Эльфы всегда легко расставались с телесной оболочкой, это помогало им постигать высшие материи, достигать гармонии со Вселенной, но вовсе не играло сейчас на руку целительнице. И все же сила юной богини оказалась могущественнее упрямства эльфийской души. Элия сделала завершающий жест и властно возложила руки на грудь юноши. Принцесса нагнулась и резко выдернула кинжал, рана тут же закрылась. По телу юноши прошла судорога, его окружило животворное сияние. Элиндрэль глубоко вздохнул. Кровь больше не сочилась из его молодого тела. Принц задышал спокойнее, ровнее и открыл глаза.
— Лиэль, я уже умер? — задумчиво спросил он.
— Пожалуй, что и так, — согласилась принцесса, со вздохом облегчения откидываясь на пятки и гордо оглядывая плоды своих трудов — возвращенного к жизни, вопреки коварной судьбе и предсказаниям, эльфийского принца.
— Но почему ты слышишь меня, а я, я чувствую свое тело? Разве духи чувствуют плоть? — удивился юноша, поднимая руку и разглядывая тонкую кисть так, словно видел ее в первый раз.
— Вообще-то ты еще, или, вернее, уже жив, глупыш, — коротко объяснила Элия и сурово пригрозила: — Но если опять попытаешься проделать нечто подобное сегодняшнему трюку, не давая мне спокойно отдохнуть, я попрошу у твоего отца самый толстый ремень, какой только найдется во дворце, и основательно надеру кое-кому задницу. Все романтические бредни вмиг вышибет. Ты меня понял?
Элиндрэль ошарашено захлопал глазами и упрямо спросил:
— Почему я не умер?
— Ты не умер, потому что она спасла тебя, — глухо промолвил Илоридэль, не веря своему счастью. На его глазах воскрес сын. Глупый мальчик, решивший оборвать нить своей жизни, не задумываясь о том, каково будет отцу провожать в последний путь единственное чадо, каково ему будет существовать, зная, что пусть и косвенно, виновен в смерти сына.
— Ты не позволила мне умереть? Ты меня любишь? Ты не бросишь меня, лиэль? Мы поженимся?
Вместо ответа Элия нагнулась пониже и что-то прошептала юноше. Видимо, что-то чрезвычайно приятное, потому что принц заалел как грановика до самых кончиков ушей и невольно расплылся в мечтательной улыбке. Илоридэль тактично сделал вид, что ничего не расслышал. Сейчас самым главным для него было то, что ребенок жив и счастлив. Все остальное перестало иметь значение. О недавней трагедии напоминала лишь дырка в намокшей от крови тунике.
— А теперь, раз уж мой отдых столь бесцеремонно прервали, — Элиндрэль стыдливо вздохнул, — стоит продолжить нашу беседу, Ваше величество, — принцесса переключилась на другую тему, поднимаясь с колен и стряхивая с рук кровь простейшим очищающим заклинанием. Не вести же дипломатические переговоры с Владыкой, имея на руках кровь его сына. Раз уж эти эльфы такие чувствительные, не стоит рисковать, но воспользоваться тем, что Илоридэль выбит из колеи серьезным нервным потрясением и благодарен за спасение ребенка очень даже стоит!
— Да, конечно. Пойдем в мой кабинет, рианна, — тут же согласился мужчина, все равно не способный сейчас от волнения ни есть (какой уж тут ужин!) ни тем более спать. Лучше говорить о делах с чужестранкой, чем метаться без сна, снова и снова переживая горе, тревоги и радость, всколыхнувшие всю его душу.
Прежде чем выйти, Владыка подошел к сыну и крепко обнял его. Паренек виновато ткнулся острым носом в отцовское плечо и счастливо вздохнул.
Глава 7. У каждого свои страхи
Кабинет Илоридэля оказался небольшим, но по-эльфийски изысканным помещением. Сводчатый потолок, желтое дерево стен и большие окна зрительно добавляли простора комнате. Элия разглядела все это, когда, заботливо усадив гостью в кресло, Владыка зажег настольную лампу на рабочем столе — причудливое сооружение из дерева и гроздьев светящихся шаров, дающее рассеянный свет.
— После яркого дня я люблю игру полутени, скрадывающие резкие углы, — извиняясь, промолвил Илоридэль.
Мягкие полутени танцевали по стенам кабинета, мебели, прятались в складках гардин, гладили лицо Владыки невидимыми ладошками.
— Я и сама предпочитаю тень, из нее яснее видна и совершенная яркость света и манящая, полная очарования тайна тьмы, — задумчиво прищурив глаза, промолвила принцесса.
— Но сложно, должно быть, пребывать на границе все время, поддерживая баланс, — осторожно заметил эльф, чувствуя, что загадочная колдунья слегка приоткрывает свою истинную суть.