Антон не стал расспрашивать ее больше ни о чем. Кивнул и вышел. Поверил, как верили почти все, кого обманывала Мария.
Она не заметила, как заплакала. Вода, стекающая с волос, смывала вкус слез. И длилось это недолго. Свое Мария уже отплакала. Наверное, в каждом человеке существует какой-то ресурс слез на всю жизнь. Она свой исчерпала.
Вытершись, Мария порылась в вещах, сваленных в корзину для стирки, и выбрала там не слишком замызганный халат. Ей не хотелось подниматься наверх раздетой. Магия, которая возникла между ней и Антоном, испарилась бесследно. Она его обманула, но и он ее тоже. Зачем? Об этом было страшно подумать.
Мария следила за ним до самого конца. Пробираясь через лес, она дважды чуть не напоролась глазом на сук и один раз провалилась в яму, чудом не вывихнув ногу. Но не это было самым большим испытанием. Страшнее всего было то, что она увидела. Оказалось, что Антон не уничтожил наркотики. Он их спрятал. У него был оборудован тайник в кустах.
Марии не нужно было приближаться и проверять, чтобы убедиться в этом. Достаточно было понаблюдать за Антоном издали. К тому времени как он добрался до места, стало достаточно светло. Выглядывая из-за толстого ствола, Мария видела, как Антон отгреб листья, а потом, вооружившись лопатой, некоторое время копался в земле. Когда он начал приводить тайник в порядок, она поспешила домой и притворилась спящей.
До недавнего разговора в ванной комнате все представлялось Марии в не столь мрачном свете. Она сумела убедить себя, что Антон не рискнул сжечь злополучные ящики вместе с грузовиком, опасаясь, что порошок обгорит, но уцелеет. «Наверное, он решил уничтожить наркотики отдельно», — размышляла она. Выждет, пока страсти улягутся, а потом возьмется за дело. Возможно, даже Марию привлечет. Да как же без нее! Они ведь теперь вместе, одно неразрывное целое. Скоро Антон признáется в том, что слегка слукавил, они отправятся в лес вдвоем и устроят там славное аутодафе! Именно так оно и будет. И нечего переживать раньше времени.
Таков был ход мыслей Марии, пока не стало ясно, что Антон не собирается говорить правду. Он нагло соврал, глядя ей в глаза. И тогда соврал, когда предложил сжечь грузовик. Главный груз он заблаговременно вытащил из фургона и надежно спрятал. С какой целью? Ну, не для того, чтобы самому потреблять дурь. Антон не наркоман, это очевидно. Следовательно, он собирается продать товар, попавший в его руки. И это пугало Марию сильнее всего.
Не только потому, что это было смертельно опасно для самого Антона. Нет, хуже, в сто раз хуже. Он был готов искалечить множество чужих жизней ради того, чтобы разбогатеть. В таком случае он был совсем не тем человеком, за которого Мария его принимала. Может быть, он перевозил наркотики добровольно? Может быть, даже неоднократно? И теперь, воспользовавшись случаем, решил осуществить свою заветную мечту? Это были ужасные догадки, но Мария не могла их отбросить. Более того, ей нечего было возразить на свои мысленные обвинения в адрес Антона.
Бесцельно побродив по самой большой комнате, служившей одновременно кухней и гостиной, Мария поставила кипятиться чайник. Она не могла заставить себя подняться наверх к Антону. Он бы сразу все прочитал в ее глазах. Нет-нет, нельзя. Сначала нужно успокоиться, взять себя в руки…
— Мария! — раздался голос Антона. — Ты скоро?
— Да, — ответила она, старательно контролируя свой голос. — Только чаю попью, а то голова разболелась. Соскучился?
— Я хочу, чтобы ты сходила на разведку. Мы же договорились, кажется.
— Пять минут ничего не решают.
— Ну, если пять минут…
Некоторое время Антон выжидал, а потом опять подал голос:
— Что, допила чай, Мария?
— Иду, иду… — отозвалась она.
— А одеться сначала не хочешь?
Она окинула критическим взглядом свой халат и отправилась наверх. К ее облегчению, Антон на нее даже не взглянул. Положив рядом стопку журналов, он валялся на диване, разглядывая картинки. Лицо у него было сосредоточенным, словно он проделывал какую-то сложную умственную работу. Взглянув на него, Мария испытала легкий приступ неприязни и вышла переодеваться в соседнюю комнату. Да, волшебство закончилось. То, что она считала любовью, оказалось слишком хрупким, слишком эфемерным чувством.
Давным-давно, в другой жизни, когда Мария еще училась в школе, носила короткие платьица и гольфы и была послушной девочкой, она влюбилась. Это была такая ошеломляющая любовь, что для нее весь мир перевернулся. Предметом ее обожания стал старшеклассник из летнего лагеря.
Он был не просто красив, а божественен: высокий, с точеным профилем и соломенными волосами, контрастирующими с небесно-синими глазами и загорелым лицом. Звали его Дима. Мария даже фамилию этого Димы помнила — Новосельцев. Вокруг него вечно увивались толпы друзей и поклонниц. Каждому хотелось добиться расположения Димы Новосельцева, заслужить его поощрительное слово или взгляд. А он был щедр на похвалы, раздавая их налево и направо. Это привлекало к нему еще больше народу. «Димка, пойдем с нами… Привет, Димон, смотри, что у меня есть… Димочка, поздравляем тебя с днем рождения…»
Только Мария не могла заставить себя приблизиться к этому мальчику. Словно он и в самом деле был неким высшим существом, недоступным для простой смертной. Она просто обмирала при каждом его появлении и была на грани обморока, если его рассеянный взгляд случайно выделял ее из толпы. По ночам, естественно, бедняжка плакала, грызя кулак или подушку. А днем отказывалась от еды, дерзила воспитателям и ссорилась с подругами.
Грезы, бродившие в ее голове, были самими фантастическими. То Мария представляла, как однажды отважится, подойдет к Диме и признается ему в любви. То, наоборот, он сам влюблялся в нее и умолял бежать с ним куда-нибудь за границу, где они смогут жить вместе, не опасаясь родительского гнева и карательных акций педсовета. В общем, это была нормальная подростковая любовь, порожденная брожением гормонов и химическими процессами в молодой крови. Но Мария, разумеется, так не считала. Она свято верила, что полюбила Диму Новосельцева навсегда и не мыслила себе дальнейшей жизни без него.
Кризис наступил за день до окончания смены в лагере. Предчувствуя скорую разлуку, Мария пришла к выводу, что для нее все кончено. Она стащила в столовой нож, наточила его о кирпич и замыслила перерезать себе вены ночью, когда все будут спать. Весь день она ходила печальная и отрешенная, как будто уже частично переселилась в мир иной. Раздарила девочкам свои любимые вещи, бродила по асфальтовым дорожкам, как сомнамбула, написала прощальную записку, в которой путано изложила причины своего самоубийства.
Под вечер, уединившись в беседке, увитой виноградом, Мария решила переписать послание, чтобы ее смерть не огорчила ненаглядного Димочку Новосельцева. И тут, как по заказу, он появился собственной персоной!
Решив, что Дима направляется прямиком в беседку, где она сидит, Мария совсем потеряла голову от страха. В глазах у нее потемнело, она перестала соображать, где находится. А когда опомнилась, то обнаружила, что смотрит сквозь виноградные листья на своего кумира. Зайдя за беседку, Дима справлял малую нужду, причем то и дело меняя руку, чтобы поковыряться то в одной ноздре, то в другой…
Час спустя, наплакавшись вволю, она вернулась в спальный корпус, равнодушно прошла мимо Димы, сидящего в окружении ребят, и легла спать, не дожидаясь отбоя. Потом ей здорово влетело от родителей за плеер и мобильник, подаренные неизвестно кому и зачем. А любовь прошла. Наваждение как рукой сняло.
Нечто похожее произошло с Марией теперь. Перед уходом Антон не поленился встать с дивана, чтобы обнять ее, но она поспешила высвободиться, ссылаясь на то, что нужно спешить.
— Скоро не жди, — предупредила она, спускаясь вниз.
— Ты же не в дальние края собралась, — удивился он.
— Ты хочешь, чтобы я взглянула и сразу ушла? Нет, Антон, за двором придется понаблюдать достаточно долго, чтобы понять, что к чему. Я заберусь на чердак соседнего дома. Но шастать туда-сюда нельзя: заметят.
— Ты у меня настоящая шпионка. — Ласково улыбаясь, он вскинул ладонь в прощальном жесте. — Надеюсь, наши опасения окажутся напрасными. Тогда уже сегодня я встречусь с отцом, и мы придумаем, как незаметно улизнуть отсюда. С тобой, конечно, — поспешно добавил Антон, когда Мария продолжила спуск по лестнице. — Поедешь со мной?
— Там видно будет, — ответила она, не обернувшись. — Давай все по порядку.
— Умница. Пока.
Проводив подругу, Антон снова упал на диван и принялся рассматривать фотографии какого-то туристического рая в Средиземноморье. Мысленно он уже был там.
3
Электричество отключили, когда только-только начало смеркаться. Опять пришлось садиться ужинать при свечах. Егор Неделин предложил зажечь керосиновую лампу, но Филимонова отказалась.
— Романтики хочется? — спросил он.
— Романтики мне на год вперед хватит, — озорно улыбнулась она. — Просто картошка должна пахнуть подсолнечным маслом, а не керосином.
— Ром остался?
Неделин по-хозяйски расположился за столом, захрустел огурцом, отломил хлеба.
— Возьми на веранде, если хочешь, — сказала Филимонова.
Он взглянул на нее и не пошел. Она подперла бок кулаком.
— Я тебе служанка?
Он обезоруживающе улыбнулся и покачал головой:
— Мне сходить нетрудно. Просто я подумал, что сегодня может объявиться мой великовозрастный балбес.
Успокоившись, она придвинула стул и села.
— Почему балбес?
— А ты хотела, чтобы я называл его сыночком? Терпеть не могу, когда сюсюкают. Особенно мужики.
— Я тоже, — призналась Филимонова, беря в руку вилку. — Но все-таки у вас непростые отношения, верно?
— Всякое бывало, — туманно ответил Неделин.
— Расскажи о сыне.
— Зачем тебе?
— Должна же я что-то знать о нем, раз нам предстоит встретиться, — пояснила Филимонова.
— Зачем? — повторил Неделин.