По просьбе «Голоса Америки» ситуацию прокомментировал нью-йоркский кинокритик Годфри Чешир:
«Я понимаю, почему фильм получил приз, — написал Чешир в электронной переписке. — Он драматичен, точен и хорошо снят. Я понимаю суть возражений, но не уверен, что фестивали должны судить фильмы по политическим, а не художественным критериям. Впрочем, это предмет для дискуссии».
Иная точка зрения у российского кинокритика и журналиста Екатерины Барабаш.
«История с награждением фильма „Дежурство“ — отличный аргумент за то, что не существует искусства вне политики, — полагает Барабаш. — Когда начинаются разговоры о том, что искусство не должно идти на поводу у политики — понимаешь, что человеку, это говорящему, наплевать и на то, и на другое. И вот — отличный пример. Жюри Трайбеки презрело политику, увидев в фильме „Дежурство“ лишь художественные достоинства. В итоге главный приз достался по сути террористу, экстремисту, шовинисту и сталинисту Захару Прилепину, участнику вооружённой агрессии на территории соседнего государства. Так надо ли воротить нос от „презренной политики“, надо ли делать вид, что люди искусства далеки от суетного? Конечно, можно и так, но тогда не надо удивляться, что страничка в истории мирового кино достанется негодяям».
В комментариях на фестивальной страничке Трайбеки в Facebook — аналогичный настрой.
«Поздравляю! Отныне кинофестиваль Трайбека является частью пропаганды Кремля, — отмечает журналист и телеведущий из Киева Юрий Макаров. — Передавайте привет Оливеру Стоуну! Какой следующий убийца (буквально: убийца) после Прилепина станет кандидатом в победители?»
«Это позорно, — считает Нелли Нерсесян. — Я никогда не думала, что кинофестиваль Трайбека падёт так низко, что номинирует и наградит призом фильм, который прославляет российское вторжение в Украину и активистов типа Захара Прилепина, которые используют свою известность для распространения терроризма. Жюри и организаторам необходимо более внимательно относиться к материалам, которые они принимают и награждают. Фактически вы поддерживаете военных преступников, террористов, нарушения международного права».
«Уважаемые господа, я надеюсь, что вы измените свое решение, и фильм российского террориста Захара Прилепина не будет победителем кинофестиваля Трайбека, — пишет Марина Зеленюк. — Прошу вас закрыть двери фестиваля для российской пропаганды и российских террористов».
Отзывы зрителей (КиноПоиск, YouTube)
Олег Замятин:
У Эрнеста Хэмингуэя спросили, сможет ли он написать самый короткий рассказ из 6 слов, что растрогает любого. Он смог. В русском переводе он получился ещё короче — всего 4 слова: «Продаются детские ботиночки. Неношеные». У Ленара Камалова это получилось сделать всего в 4 (!) буквы: мама. История простая, действий мало. Диалогов между героями можно сосчитать по пальцам одной руки. Дежурство совсем не то, о котором можно подумать, зная, что: а) фильм о войне и б) фильм короткометражный. А смог бы ты хотя бы один раз вот так отдежурить?
Александр Торопцев:
Стопроцентно правдивый сюжет фильма, провожу параллель. Лето 2015 года, харьковские морги забиты ВСУшниками, стол завален телефонами убитых военных, постоянно идут звонки от родственников, санитары и медперсонал пишет им всем стандартные СМСки: мол, я сейчас на задании, говорить не могу, в ближайшее время буду вне связи, вот так.
Дмитрий Брагин:
Жёстко и даже жестоко, правда иной быть не может. Спасибо всем, создавшим этот фильм. И вам, Захар, спасибо.
Сергей Рязанцев:
Отличный фильм, лучшее из увиденного за последние несколько лет, из всего кинематографа (не только короткий метр) вообще.
Денис Богушевский:
Спасибо за фильм. И за правду. Я не считаю простым совпадением то, что единственным очагом достойного отпора фашистской хунте стал именно Донецк и Луганск. «Неприступность стен определяется мужеством их защитников» (с). У Харькова, Одессы, Днепропетровска было не меньше промышленных мощностей, денег, людей… Не хватило духа. А Донецк — это переименованное Сталино. Луганск — это переименованный Ворошиловград. «Как вы яхту назовёте — так она и поплывет» (с). На территории Луганской области есть город Краснодон, ничем не примечательный для современной молодёжи. Именно там зародилась, боролась с фашистскими оккупантами и погибла «Молодая гвардия». И от их братской могилы — поднимались руки на борьбу с новыми фашистами у бойцов ДНР/ЛНР.
Николай Иванов:
Главный герой очень устал от всего происходящего. Глубокий фильм.
Ольга Анисимова:
Потрясающе мощный фильм, так немногословно и доходчиво сказавший об огромном объёме трагедии Гражданской войны.
Людмила Малахова:
Когда зазвонили все эти телефоны, я ужаснулась, я думала, у меня сердце разорвётся.
Александр Дарюшин:
10 минут сказали больше, чем многочасовые ток-шоу…
Олег Полещиков:
Замечательный дебют. По-чеховски коротко, по-шукшински просто.
Ольга Жуковская:
Послать этот фильм Зеленскому с предложением сняться в продолжении в главной роли — очередного дежурного, отвечающего на звонки матерей солдат ВСУ. Может, появится у него шанс номинироваться на Оскара?
Роман Овчаров:
Лет 20 не плакал, наверное… Сильный фильм! Ни крови, ни трупов, ни стрельбы, при этом вся боль войны, длящейся дольше, чем Великая Отечественная война, всего в 10 минутах!
Владислав Блажевич:
Как будто всё решилось уже, из инфополя выхолащивается вся информация по Донбассу. Спасибо, что настойчиво напоминаете всем жующим, что их спины прикрывают живые люди Донбасса…
«Некоторые не попадут в ад». Роман
Михаил Визель
критик, переводчик [ «Российская газета», 28.04.2019]
Появление романа-фантасмагории Захара Прилепина «Некоторые не попадут в ад» поставило профессиональных читателей — литературных критиков и журнальных обозревателей — в неловкое положение. С одной стороны, обойти молчанием выход новой книги одного из самых известных, востребованных (в том числе киношниками, что в наши дни есть мерило писательского успеха) и обласканных премиями русских писателей невозможно. С другой — он весь, от первой до последней страницы, посвящён именно тому, что им очень бы хотелось и дальше обходить молчанием — участию Прилепина в боевых действиях на Донбассе.
Прилепин на протяжении всей своей писательской карьеры бежит прочь от литературы — к жизни. Ради чего и поехал на Донбасс.
Сперва — с гуманитарными конвоями («Я знаю, на что потрачу эти деньги», — заявил он со сцены Пашкова дома в 2014 году, получая первую премию «Большой книги» из рук Сергея Нарышкина, — и все находящиеся в зале тоже знали), а потом и с оружием в руках — в качестве замполита, официально — заместителя командира батальона, держащего участок фронта на «линии соприкосновения» с представителями противоположной стороны, которых автор с демонстративной жалостливостью называет не иначе как «наш несчастный неприятель». Фактически этот батальон создав и экипировав, как древнерусские бояре, выезжавшие в походы с дружиной, находящейся на их содержании. И провёл там «четыре зимы, три лета, — поневоле смешаешь». Делая вместе со своими товарищами по оружию то, что до́лжно делать — в этом, собственно, и состоит смысл странноватого названия книги. И теперь описывает это в своей фирменной брутально-нежной стилистике:
«В деревню, где прятались от городских животных мои сердечные, мои тёплые, мои единственные, закатились мы на „круизёре“ ликующей компанией: Араб, Граф, Тайсон, Шаман, Злой, Кубань.
Три дня плавно, по-пластунски, перебежками переползали из бани в реку, из реки за стол, из-за стола в баню. Мои бродяги, мои стреляные, убитые, восставшие из праха, прах поправшие, — переиграли с детьми во все игры, переговорили с женою все разговоры; на четвёртый день она нас провожала — беззвучные слёзы текут по лицу, говорит: „Я приеду к вам, мои родные, и всех детей привезу“».
Сам Прилепин, разумеется, не раз яростно отрицал эту не раз же проговорённую связку — «поехал на Донбасс, чтобы было о чем писать».
И, похоже, он искренне хотел стать частью чего-то большого и важного, стоять плечом к плечу с лидерами «русской весны», в первую очередь — с редко называемым по имени Главой, то есть Александром Захарченко, памяти которого книга посвящена.
Анна Долгарева
поэт, военкор, журналист [Pechorin.Net, 22.12.2020]
«Некоторые не попадут в ад» — горячая, сочащаяся кровью проза, живой слепок происходящего. В ней нет пресловутой отрефлексированности, но есть предельная честность, которая и вызвала многочисленные критические отклики. Примечательно, что дискуссия зачастую переходила от литературных достоинств текста к вопросам этики Захара — или литературного героя, носящего то же имя, что и автор.
Обсуждения сводились к тому, что это, бесспорно, литература, но — слишком уж искренняя; как-то не принято так писать… Это оказалось совершенно новым опытом в современных реалиях — не все поняли, что происходит.
Евгений Фатеев
публицист, дизайнер, креативный директор агентства «StreetArt» [ «Завтра», 15.04.2019]
Автор выдал пример исповедальной скорописи. Наверное, исповеди не могут быть размеренными, неспешными. Исповеди — скорые, часто сбивчивые. Там всегда и всё очень сложно. После этой книги Прилепина уже нельзя воткнуть в дурацкие матрицы дешёвой медийной драмы. Чувствуется, что ему нужно было объясниться. Он это сделал блестяще. Теперь публике придется постараться понять. И догнать.
Придётся постараться понять очень удавшуюся автору феноменологию имперского терпения. Не смирения, а терпения. Появилась горькая возможность пережить этот опыт. Появилась возможность оказаться внутри тех временных отрезков, во время которых империя сосредотачивается и собирается с силами. Эти отрезки редко описываются в учебниках истории, потому что большая страна, только-только пережившая смуту, ещё не совсем проснулась, ещё откладывает тот самый миг самоопределения. Большая страна, кажется, ещё не поняла, что эта война — про неё, эта война — о ней.