Ну а кто такие «они»? Кто такие «мы»? И в чём, наконец, секрет перестроечных фокусов, в какие бы времена «они» их не осуществляли прямо на наших глазах? Сделав главного героя то ли простаком («человек без свойств»), то ли трикстером («человек со всеми свойствами»), Прилепин снабдил его уникальной оптикой: Артём не обременён априорными суждениями и спекулятивным умом, зато видит текущую ситуацию как она есть. В режиме здесь и сейчас. «Ихний» фокус-покус поэтому не проходит. Это свойство молодого героя мифопоэтически подчёркнуто тем обстоятельством, что он убил отца. Не по злобе, а потому, что тот изменял его матери. Нет, даже не поэтому: отец, этот носитель и транслятор родовых и национальных ценностей, предстал Артёму в совершенно голом виде, в грязном свете. Впрочем, не то, не то! Мать мстительно схватила ножичек, замахнулась на супруга, Артём её руку перехватил, неосторожно полоснул отца по горлу… Механика, по крайней мере, в фильме не вполне ясна. Важно лишь то, что Артём не нагружен родовыми предрассудками. И он легко разбирается там, где белогвардейцы с чекистами одинаково путаются.
Вот и сам Прилепин настаивает: не было специфического коммунистического террора. Ведь и соловецкие пытки, и соловецкие предательства, включая выдачу монахами на смерть легендарного святителя Филиппа Колычева, ни стилистически, ни ментально не отличаются от того, что происходит на глазах у Артёма Горяинова в 1927-м! Кстати, когда в лагере особого назначения начинается чехарда с арестами, избиениями и убийствами прежних чекистов, Артём, как и положено трикстеру, торжествует, глумится. Его увещевают, он не унимается. Ну да, не святой. Сказано же: трикстер. Сказано: простак. Не научен. Безотцовщина. Но, к примеру, те, которые травили в зале профсоюзного ДК трезвого москвича Казинцева и которые всего через пару-тройку лет исследовали в поисках какой-никакой жратвы тульские помойки, — они, наученные и начитанные, лучше? Профукали страну, сдали вместе с партийными билетами здравый смысл и человеческое достоинство. Они — лучше?! О, я хорошо помню эти апелляции к Богу, «родному пепелищу и отеческим гробам», эти агрессивные голоса и «справедливые требования» туляков снова всё переделить. Вещь Прилепина хороша тем, что впервые за три десятилетия предлагает новый стиль мышления. Она против фокусов, против жонглирования. Всегда же есть люди, чаще не слишком умные, которые, не будучи ничему научены, видят происходящее без фильтров, дизайна и обработки.
Иногда эта история напоминает страшную-страшную сказку. Неокультуренную, необработанную, вроде сказок Афанасьева или братьев Гримм. Но придётся повториться: лишь на уровне литературного материала, визуального и темпоритмического подкрепления этому нет. Упущен грандиозный шанс на совершенно новую поэтику. Любовная линия, когда Горяинов как бы уводит женщину, чекистку Галину, у страшного царя здешних мест Эйхманиса, тоже ведь разработана недостаточно варварски. «Жили недолго и умерли в один день». Актёры чрезмерно психологизируют, хотя Ткачук, пожалуй, меньше Александры Ребёнок и Сергея Безрукова. Но «Обитель» даже и в таком виде противостоит безобразной тенденции последних десятилетий: беспардонно воспевать Зону Комфорта словно бы в назидание тем, кто — вот подлецы! — будто бы сердечно расположен к «ленинско-сталинскому террору» и зоне за колючей проволокой. Довольно же врать: практически никто из противников «России как безразмерной зоны комфорта» к террору не расположен. Наоборот, очень хочется по-хорошему. Однако пока что не получается: достоинство, отнятое у нации в период перестроечной подчистки истории, по сию пору не возвращено, а значительная часть населения категорически с этим оскорбительным обстоятельством не согласна.
Хорошо придумано, что простак Артём легко может научиться чему угодно: бокс, валторна, поцелуи или свирепый сарказм даются ему, может, не сразу, зато намертво впечатываются в подкорку и образ действий. Таков народ, именно поэтому ему не вполне нравится барский тон и, соответственно, победительный вид: сами с усами, ничего особенного; если надо, обойдёмся собственными силами. В этом фильме никто из людей не любит главного героя по-настоящему: мать до поры, обидевшись за убийство супруга, ограничивалась посылками; Галина, судя по откровенному дневничку, сошлась с Артёмом в отместку развратному островному царьку Эйхманису; товарищи по лагерю предают; священники, как, к сожалению, чаще всего и бывает, не умеют правильно рассказать о своей таинственной религии. Никто не любит Артёма, кроме Бога. Трудно объяснить, почему от фильма — внешне безрадостного и очевидно недоделанного — остаётся такое впечатление. Однако же, оно остаётся.
Александр Велединский
режиссёр [smotrim.ru, 10.05.2021]
Чем сильнее литература, тем сложнее переложить на язык кино.
Захар
После того, как заканчивается фильм, роман длится ещё очень долго, более сотни страниц. В экранизации этих событий нет. Финал экранизации и финал романа не вполне совпадают. Дневник Галины Кучеренко в романе — это огромный документ, который вошёл в экранизацию совсем малой частью, что, конечно же, объяснимо. В романе есть вся жизнь, вся судьба Фёдора Ивановича Эйхманиса. Если у кого-то остались вопросы по этому человеку — в романе есть все ответы.
Все персонажи экранизации в романе представлены куда более полновесно, они больше действуют, больше говорят, больше думают, в общем — если кому-то кого-то в экранизации не хватило — читая роман, вы восполните недостачу. В романе около 150 персонажей — в экранизации половины просто нет, что тоже объяснимо: кино — не резиновое. В романе есть несколько важных сюжетных линий, которые в экранизации исчезли целиком. Что, конечно, в целом меня только радует.
Сильная экранизация — а мы имеем дело с сильнейшей экранизацией, — это, как ни странно, отличный повод для режиссёра нового поколения сделать свою.
В общем, слава этой экранизации и — да здравствует следующая. Книжка всё равно будет больше — сними хоть тридцать серий. В этом великое счастье литературы. Кино неизбежно визуализирует лишь какую-то часть эмоций, событий, лиц.
И, конечно, — беспрецедентная вовлечённость артистов! То, что вытворяют они в кадре, — это просто немыслимо.
Саша Ребёнок — сразила меня. Стопроцентное попадание. Я теперь хожу, и её голосом внутренне произношу: «Есть такое слово — волелюбый. Не-про-те-бя слово!»
Я всегда знал, что Евгений Ткачук — актёр сильнейший, но тут просто дар речи терял иногда. Он невероятен.
А как играли наши старейшие мастера — Юрий Александрович Кузнецов, Владимир Александрович Стеклов! Для меня огромная честь — их участие в экранизации. Когда я думаю, что в экранизации моего текста играет артист, который снимался в «Торпедоносцах» и в фильме «Мой друг Иван Лапшин» — у меня сердце замирает.
Это ж люди из времени полубогов!
Наконец, Сергей Безруков и Фёдор Лавров — два начальника лагеря: каждое их появление в кадре — ну, ей-богу, шедеврально: как вычерчены рисунки характеров, какое богатство модуляций, какая точность жестов…
Александра Ребёнок
актриса [smotrim.ru, 10.05.2021]
Это история про людей, которые стремятся к свету. Галина хочет любить. Она надела кожанку, наган, защищена как амазонка в доспехах, но при этом у неё такая защита, чтобы никто не догадался, что она — женщина, которая хочет любви, хочет семьи.
Евгений Ткачук
актёр [smotrim.ru, 06.05.2021]
Через весь фильм мы искали способы, выходы на разговор Артёма с Богом. С тем, в кого он уже не верит, но без которого уже не может. И мне кажется, вообще невозможна ни одна история, если не давать надежды. Понятно, что мы все умрём, но в искусстве не должно быть категорического чёрного квадрата.
Сергей Безруков
актёр [smotrim.ru]
Это часть нашей истории, её надо снимать, изучать. Память имеет свойство забывать. Для того, чтобы не забывали, нужно показывать это время…
Отзывы зрителей
Татьяна Голос
Смотреть или не смотреть?
Вопрос возникает у всех, кто уже прочёл роман Захара Прилепина.
Текст романа — вроде полотна Босха: гигантская многоэтажка с огромным числом действующих лиц. Муравейник, айсберг.
Переложить эту конструкцию на киноязык невозможно по умолчанию.
Поэтому сомнения обоснованы.
Но будем смелее, друзья.
Основной каст не подкачал. Ткачук, на выборе которого настаивал автор, сыграл безупречно. По сути, Горяинов — это советский Гамлет. И здесь это удалось.
Раздражающий всех своим присутствием на экране Безруков также сыграл отлично, местами — мощно.
Галя (Александра Ребёнок) подошла по психотипу, внешности, тональности…
Композиционно кинотекст продуман и выстроен. Каждая серия — своего рода киноновелла, открывающаяся либо чёрно-белым экскурсом в историю и фольклор Соловков, либо короткой перспективой в будущее время.
На титрах — ч/б хроника, и последующая цветокоррекция кадра не составляет ей сильный стилистический контраст. То есть нет ощущения пластмассовости декораций и пластилиновости происходящего, как это часто бывает в современных исторических российских кинах. Операторская работа и цветокоррекция хороши, костюмеры и гримёры — молодцы.
Отдельными соавторами режиссёра Велединского можно назвать Александра Вертинского и пейзажи Соловков.
Полина Елизарова
Я читала «Обитель» три раза, за просмотром будто прочитала и четвёртый, вновь прожила вместе Галей и Артёмом их судьбу.
Снова, как и в лето первого прочтения романа, думаю о них. И снова они не отпускают. И Эйхманис не отпускает.
Актёры выложились по полной, но главное — другое. Первоисточник.
Это Большая Русская Книга.
Татьяна
Фильм посмотрели, пойдём за книгой. Потрясение. Первые четыре серии вообще на одном дыхании. Начало серий, когда идут титры и музыка, и путь от Москвы до «Обители»: смотришь и цепенеешь. Игра актёров потрясающая. Захар, спасибо. Горькая моя Родина.