Лиам выпучил глаза, словно ему не верилось, что такой крутыш, как я, может чего-то не знать обо всех событиях, происходящих в любом уголке света. Лично меня всегда раздражали люди, которые по любому поводу говорят: «Да, знаю, слышал», даже если вам прекрасно известно, что они врут. Люди, для которых ничто не случается впервые. Но, общаясь с Лиамом, я рискую сам превратиться в одного из таких. Надо будет за собой следить.
— Грандиозные, слушай! Целые толпы разных анонов возмущены этими даркнетовскими материалами и хотят добраться до «ЗИЗ». — Он заговорил грозным механическим голосом: — Мы Анонимус. Имя нам легион. Мы ничего не забываем. Ничего не прощаем. Ждите нас. — Меня передернуло. Наверняка вы тоже много слышали об «Анонимусе», интернет-движении, сторонники которого совершают дерзкие хакерские атаки и полностью блокируют программное обеспечение неугодных им сайтов. Но затем цена на ботнеты резко пошла вниз и сетевым террористом мог стать каждый, кому не лень. К тому же Голливуд наштамповал прорву дурацких фильмов, в которых герои, а чаще злодеи, серийные убийцы или просто укурки, бегают в масках Гая Фокса, и вся идея стала выглядеть жалко и наигранно. Нет, где-то, конечно, водились настоящие анонимусы, они собирались на площадках вроде 4chan, были тронутыми на всю голову и дерзили так, как не снилось ни одному голливудскому фильму, однако имидж «Анонимуса» стал еще более мультяшным, чем был вначале. А их знаменитый лозунг «Имя нам легион» столько раз повторялся в хоре веселых летних песенок, что вы охотно отрезали бы себе уши, лишь бы не слышать его. Былое зловещее звучание изрядно поистерлось, и нынче эта мелодия стояла в одном ряду с «макареной» и танцем маленьких утят.
— Значит, там будут анонимусы в палатках?
— Нет, старик. Верно, затеяли это все анонимусы, но придет еще куча народу. Я же говорю — грандиозно! Студенты со всего города, старшеклассники присоединятся. И учителя! И даже родители!
Я выудил из рюкзака сэндвич и сунул в карман куртки.
— Ну ладно, убедил.
Правду сказать, он меня действительно убедил. Пусть наши даркнетовские документы и не заполнили первые полосы газет, но тем не менее из-за них множество народу готово выйти на протесты. Если это единственный отклик, какого мне удастся добиться, что ж, так тому и быть. Хоть что-то.
— Надеюсь, маски нам не понадобятся?
Эти пластиковые маски из фильма «В — значит вендетта» стали еще более заезженным атрибутом, чем анонимусовский девиз. К тому же не хотелось оказаться в толпе, в ситуации, которая может измениться каждую секунду, без периферийного зрения.
— Нет, — ответил Лиам. — Лучше взять вот это. — Он достал из кармана пару потертых черных бандан с какими-то витиеватыми узорами. Развернул одну из них и протянул мне. Это был хлопковый платок с отпечатанным посередине портретом Гая Фокса. — Смотри. — Лиам свернул свой платок по диагонали и повязал большой треугольник на шею в ковбойской манере. Потом потянул вверх, словно собирался ограбить банк, и вся нижняя часть его лица скрылась под лицом Гая Фокса. Затем он развязал бандану, опять встряхнул, приподнял бейсболку, засунул под нее верхний край платка и снова завязал концы на затылке. Теперь картинка закрывала все лицо, лишь глаза поблескивали в заранее прорезанных отверстиях. — Трансформер, — пояснил он приглушенным голосом сквозь ткань. — Выбираешь нужный уровень маскировки и соответственно завязываешь. К тому же она пропитана составом, ослабляющим воздействие слезоточивого газа. Купил у одного парня на eBay. Хочешь такую? Можем оба пойти в них!
Он говорил с таким энтузиазмом, что мне захотелось спрятаться в туалете. Меньше всего мне хотелось вместе с ним изображать чокнутых близнецов.
— Давай, — сказал я. — Положу в карман на всякий случай. Авось пригодится.
— Угу, — отозвался он с поникшим видом. Я с подчеркнутой старательностью свернул платок и убрал в карман. Мало ли, вдруг понадобится нос высморкать. Или кровь вытереть.
Я услышал манифестацию задолго до того, как увидел. Этот рокот, похожий на бой барабанов, ни с чем не спутаешь. Внутри у меня шевельнулся глубоко спрятанный ужас — напоминание о давнем концерте, организованном икснетовцами в парке Долорес-Мишен, и о последовавших за ним газовой атаке и избиениях. Однако Лиама этот шум явно воодушевил, он даже начал слегка пританцовывать. Мы вышли из метро и направились в сторону, откуда доносился гул. По обе стороны улицы выстроились машины с мигалками, по тротуарам прогуливались мускулистые полицейские, выразительно демонстрируя подвешенные к поясам толстые связки пластиковых наручников. У всех были защитные очки, сдвинутые на лоб, маски, опущенные к воротнику. От газа, конечно. И верно, у пары полицейских за спиной висели баллоны, как у аквалангистов, наверняка наполненные слезоточивым газом, а к груди были пристегнуты шланги с разбрызгивателями. Я старался не встречаться с ними взглядом, но по их жестам понимал, что нам с Лиамом уделяется особое внимание. Может быть, из-за банданы с Гаем Фоксом у Лиама на шее.
Вся площадь перед городской ратушей была заполнена палатками, на которых сохранились красочные лозунги с прошлых подобных манифестаций. Из-за этого для самих демонстрантов оставалось очень мало места, и мы выплеснулись на улицу. У многих были нарисованные от руки плакаты о студенческих кредитах, продажных политиках, безработице. Новостные ленты полнились рассказами о попавших под снос лагерях бездомных, и протяженные участки Шотвелл-стрит превратились в палаточные городки, на тротуарах пестрели шатры, валялись матрасы и груды картонных коробок. На Пауэлл-стрит у входа в метро висел огромный щит с рекламой компании, которая предлагала своеобразные страховые услуги: в период манифестаций ее сотрудники занимали покинутые или выставленные на продажу дома, чтобы там не поселились самовольные захватчики.
На одной стороне улицы какая-то женщина взобралась на высокое бетонное основание фонарного столба. Она состригла свои длинные флуоресцентно-розовые дреды и от этого стала казаться намного старше и мудрее, однако я все равно узнал ее. Труди Ду! В Сан-Франциско она легендарная личность, бывшая солистка группы «Спидхорс», основательница интернет-провайдерской компании «Пигсплин. нет», где работал Джолу, пока год назад его начальница не свернула дело.
— Проверка связи! — громко крикнула Труди Ду.
Люди, толпившиеся вокруг нее, эхом отозвались:
— Проверка связи! Проверка связи!
Так работал «народный микрофон» — еще одно изобретение нынешних протестов. Поначалу на это приходилось идти, так как городские власти отказывались выдавать разрешения на использование звукоусилительной аппаратуры, но даже в городах, где администрация не затевала дурацких игр в кошки-мышки, манифестанты все же предпочитали «народный микрофон». Когда люди помогают друг другу быть услышанными, это дает чувство сопричастности к общему делу.
— У нас лучшее правительство…
Она выкрикнула это своим раскатистым голосом панк-вокалистки, выговаривая слова громко и отчетливо. Толпа подхватила:
— У. Нас. Лучшее. Правительство.
Сначала это повторили те, кто стоял рядом с Труди Ду. Потом — те, кто окружал их. Слова разносились все дальше и дальше, концентрическими кругами расходились по площади, пока не докатились до противоположной стороны Ван-Несс, к тому времени уже заполнившейся народом.
— …Какое можно купить за деньги.
Вокруг Труди Ду раздался хохот, и лишь через минуту он утих и люди смогли повторить неожиданную концовку.
— Я миллион раз была на таких сборищах.
— И мы всегда говорим одно и то же.
— Иногда кажется, что надежды нет.
— Но мы все равно приходим.
— Потому что причины не исчезли.
— Потому что коррупция, безработица и жестокость никуда не деваются.
— Поэтому мы здесь.
Ответом ей были аплодисменты — такие, как здесь принято, с высоко поднятыми руками и шевелением пальцев. Но Труди Ду еще не закончила.
— Проверка связи! — крикнула она, и вокруг нее мгновенно воцарилась тишина.
— Нам говорят, мы слишком много тратим.
— Говорят, мы жадные и мошенничаем с ипотекой.
— Говорят о глобализации. Мол, нам не могут платить больше, чем платят в Индии или Китае.
— Говорят, это новая нормальность.
— Где нет работы.
— Нет школ.
— Нет библиотек.
— Нет жилья.
— Нет пенсионного обеспечения.
— Нет охраны здоровья.
— Однако на войну денег почему-то хватает.
— Однако военные преступники имеют право отбирать у нас дома и говорят, что в этом есть экономический смысл.
— Но они еще не протащили свои гнусные законы.
— Теперь, спасибо даркнету, мы знаем о них.
— Знаем, что политики, голосовавшие за них, продажны.
— Поэтому мы здесь.
— Мы пришли сказать, что не позволим продавать свою страну.
— Мы пришли сказать, что следим за ними.
Она ловко соскочила с постамента, и ей зааплодировали. Приветственные возгласы переросли в ритмичный распев:
— Мы следим! Мы следим! Мы следим!
Многие были в масках Гая Фокса и в костюмах-тройках из дешевых магазинчиков, они указывали то себе на глаза, то на городскую ратушу, слегка пританцовывая. Лиам был на седьмом небе.
Труди Ду в окружении толпы сразу затеяла жаркую дискуссию, объясняя тем, кто не знает, что такое даркнет. Завидев меня, она крикнула:
— Маркус, подойди на минутку!
Лиам зашелся восторгом. Признаюсь, мне было лестно ощутить на себе внимание Труди Ду.
Но потом она сказала:
— Маркус, ты ведь слышал о тех даркнетовских документах?
У меня пересохло во рту.
— Гм, кажется, да.
— Хорошо. Погоди секунду.
Она ловко вскочила обратно на постамент, сложила руки рупором и крикнула:
— Проверка связи!
— Проверка связи! — ревом отозвалась толпа.
И в тот же миг на меня устремились миллионы глаз. Я передернулся и неуклюже помахал.
— Хотите больше узнать про даркнет? Вот его и спрашивайте.