– Слышу, – обижать папу не хотелось, но слова после того вечера, когда всё рухнуло, потеряли значение.
Жаль, он не понимал, что мне нужно время, чтобы всё обдумать и принять новые реалии в своей жизни.
– Яр, не дави на неё… – зато, похоже, Саша понимала меня слишком хорошо, но жалость, то и дело проскальзывавшая в её взгляде, выводила из себя.
Меня не нужно жалеть! Я сильная и со всем справлюсь. Самостоятельно.
Хотелось прокричать это на весь дом, на весь город, а ещё лучше на весь мир, чтобы меня наконец услышали. Но я понимала, они не виноваты в том, что я не та, кем всегда себя считала.
А кто виноват?
Моя мёртвая мать? Которая хотела удержать отца и потому выдала меня за его дочь. Бабушка Таня, которая знала правду и не могла держать её в себе.
Родители виноваты лишь в том, что промолчали. Не сказали мне сразу.
Но было бы лучше, если б я знала правду с самого начала?
Ответа у меня не было.
Точнее был…
Я бы хотела вообще никогда не узнавать правду. Чтобы моя семья оставалась моей семьёй, а родные люди родными…
Жаль, что это теперь невозможно.
Поднимаясь в свою комнату, я услышала тихое:
– Дай ей время, Яр. Пусть всё обдумает и успокоится…
Надеюсь, Саша права, и время действительно поможет мне принять правду.
А главное – научиться жить с ней…
Ужин прошёл в молчании. Кажется, только Гришка не замечал сгустившейся за столом неловкости. Он то и дело порывался рассказать о своём новом фокусе, замечал, что его никто не слушает, замолкал ненадолго и, сменив собеседника, снова принимался делиться подробностями.
Меня хватало только на то, чтобы кивать ему и периодически вставлять междометия. Но, похоже, Гришке этого было достаточно.
Тёма, к счастью, на ужин не пришёл. И судя по тому, что Саша не пыталась поднять этот вопрос, он её предупредил.
Интересно, где он?
И с кем?
Впрочем, какое мне дело? Наверняка опять пудрит мозги какой-нибудь глупой красотке. Меня это совершенно не касается. Мне всё равно, с кем он спит.
Абсолютно всё равно!
* * *
В кафе Артём пришёл первым. Он знал эту женскую особенность – немного опоздать, чтобы затем появиться с помпой, во всей красе, которой предшествовала немалая подготовка.
И сейчас не разочаровался.
Когда Флоранс вошла внутрь, оглядываясь в поисках Артёма, все головы повернулись к ней. Ни один представитель мужского пола не остался равнодушным.
Тёма чувствовал себя польщённым. Всё же эта девушка направлялась к нему. Он помахал рукой, привлекая её внимание, и с удовольствием наблюдал, как она приближается к выбранному им столику, провожаемая восхищёнными и завистливыми взглядами.
Посмотреть тут было на что.
Одета она была в короткий белоснежный сарафан с кружевными вставками в декольте и по подолу. Лифчика на ней точно не было, и соски слегка выпирали под тканью. Казалось, стоит ей совершить слишком резкое движение или наклониться, и прозрачное кружево позволит рассмотреть цвет ареолы.
Артём был готов поставить что угодно на то, что у Флоранс они розовые. И это он узнает уже сегодня.
В штанах становилось тесно. Это дерзкое платье отлично отвлекало от ненужных мыслей.
Волосы Флоранс оставила распущенными, и они падали на спину сияющим водопадом. Кожа молочной белизны, казалось, проведи по ней языком и почувствуешь вкус сливочного пломбира.
Тёме понравилась эта мысль. Он непременно узнает, какова француженка на вкус.
– Привет, Артём, – произнесла она нежным голоском с очаровательным акцентом, который только добавлял ей сексуальности. Да и вся Флоранс, дышавшая юной прелестью и неискушённостью, казалась цветком, который каждый из присутствовавших в кафе мужчин жаждал сорвать.
И Артём не был исключением.
Скорее, он был первым претендентом на эту клумбу. И сегодня он точно соберёт здесь букет.
– Привет, – Артём улыбнулся ей, одновременно обрисовывая говорящим взглядом её длинную шею с бьющейся жилкой, плечи с выпирающими косточками ключиц, небольшую грудь, так и не показавшуюся в кружевной вставке, отчего Артём почувствовал разочарование.
Эта чертовка определённо знала, как произвести впечатление на мужчину.
Когда он снова поднял глаза, заметил во взгляде Флоранс удовлетворение. Она определённо заметила, что её старания не пропали даром.
Артём не стал её разочаровывать:
– Отлично выглядишь.
Он встал, отодвинул для неё стул и помог сесть. Девчонки любят все эти джентльменские штучки. И судя по взгляду, которым его наградили, Флоранс не была исключением.
К ним уже спешила улыбчивая официантка с меню.
– Что ты будешь? – Артём чувствовал, как голос становится ниже, в нём появляются чарующие мурлыкающие нотки, которые безотказно действуют на девчонок.
И услышав, как дыхание Флоранс участилось, Тёма поздравил себя с маленькой победой – сегодня ночью он точно не будет думать о той, о ком думать ни в коем случае нельзя.
Сегодня ночью он будет дегустировать французский пломбир.
Свидание и правда удалось.
Артём был в ударе. Он много шутил, а Флоранс смеялась, флиртовала и строила ему глазки. А когда они отправились гулять по набережной, взяла под руку. И это соприкосновение обнажённой кожи рук заставляло Артёма торопить время, желая, чтобы вечер скорее перешёл в ночь.
Он уже собирался спросить, куда Флоранс предпочитает отправиться – к нему домой или к ней, как девушка попросила сама, поглядывая на него из-под ресниц:
– Проводи меня домой.
Значит, к ней.
Что ж, Артём был готов к обоим вариантам. Необходимая защита ждала своего часа в кармане брюк.
У ворот особняка, где так неудачно прошёл семейный обед, Флоранс остановилась и приложила ключ к кодовому замку. Артём распахнул створку, по-джентльменски позволяя ей пройти первой и собираясь двинуться следом. Но уже в проёме француженка вдруг остановилась, перегораживая проход, и обернулась к нему.
Её глаза лукаво блеснули в обманчиво ярком свете фонарей.
– Оревуар, спокойной ночи, – сладко пропела она и нежно коснулась губами щеки Артёма.
Он замер, от неожиданности не сумел даже произнести слова прощания. Так и смотрел, как лукавая француженка скрылась во тьме подъездной дорожки. Дверь закрылась с ехидным щелчком. А Тёма усмехнулся – хороша чертовка. И ведь так хитро его провела. Повёлся как первокурсник.
Он захохотал и двинулся прочь от ворот.
Придётся возвращаться домой и под душем решать свою проблему с полной боевой готовностью.
Нет, ну как она его провела!
Артём знал многих женщин и уже давно не ошибался, разбирая тайные сигналы тела.
Флоранс хотела его и явно намекала на секс.
Ну что ж, он наберётся терпения. Эту крепость Тёма завоюет, совершенно точно. Пусть и несколько позже, чем планировал.
Он снова усмехнулся, вспоминая собственное недоумение, когда за француженкой захлопнулась дверь калитки.
Хороша чертовка! Такую можно и подождать.
* * *
Мне не спалось.
Я крутилась с боку на бок, несколько раз переворачивала подушку прохладной стороной кверху, но найти то удобное положение, которое бы позволило мне расслабиться и заснуть, так и не получилось.
В конце концов я сдалась, откинула простыню, краешком которой укрывалась по случаю жары, и пошлёпала босыми ногами вниз. Одеваться не стала, так и отправилась в коротенькой маечке на тонких бретельках и мягких шортиках, всё равно все спят по своим комнатам. Меня никто не увидит.
Не стала включать свет в кухне. Достала из холодильника бутылку молока, отлила в кружку и поставила в микроволновку греться.
Этому меня научила Саша. В детстве я плохо спала из-за кошмаров, и она приносила мне стакан тёплого молока. Уверена, взрослым это средство тоже помогает.
Когда микроволновка просигналила, что молоко готово, я достала кружку и переместилась за стол. Вздохнула и отпила глоток.
Завтра меня ждёт «Доктор Айболит», работа и пациенты.
Я немного нервничала, но надеялась, что справлюсь. Ведь для меня эта работа – возможность начать новую жизнь.
Входная дверь открылась и закрылась. Раздался звук закрываемого замка. Я замерла. Кто это может прийти так поздно? Конечно же, Тёма. Он ведь только вернулся, наверное, встречался с друзьями.
В Анапе он проводил каждое лето в детстве, прежде чем мы все здесь поселились. И у Тёмки было полно знакомых.
Не важно, всё равно пересекаться с ним сейчас, ночью, наедине совсем не хотелось.
Я замерла, надеясь, что он не заметит меня и пройдёт мимо. Но в тот же миг, как я об этом подумала, раздался щелчок выключателя, и резко вспыхнул свет.
Я зажмурилась, ослеплённая ярким электрическим светом после расслабленной темноты. Но тут же открыла глаза. Больше я не чувствовала себя в безопасности рядом с Тёмой.
Наткнулась взглядом на его нахмуренное лицо и тут же уставилась обратно в кружку.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он недовольно.
– Пью молоко, – я попыталась ответить равнодушным голосом.
– А-а, – Тёмка окинул меня странным взглядом и резко отвернулся к холодильнику.
Я поёжилась от холода, который внезапно сменил тепло летней ночи. По плечам побежали мурашки. Я вспомнила, что практически не одета, сжалась в комок и ещё крепче обхватила руками кружку с тёплым молоком.
Артём соорудил себе бутерброд и, сразу откусив большой кусок, прошёл мимо меня к двери. Теперь он повернулся ко мне другим боком. И я увидела на его левой щеке отчётливый отпечаток женских губ, оставленный красной помадой.
В груди сдавило так сильно, что стало больно дышать. Я тихо всхлипнула, но Артём этого не заметил. Он выключил свет и молча вышел из кухни.
Он был не с друзьями, он был с женщиной.
Не знаю, почему это меня так задело. Артём может встречаться с кем угодно. Я и раньше знала, что он не пропускает ни одной хорошенькой мордашки. Вот только прежде меня это так не волновало.