Я довольно усмехнулась и разложила всё по полочкам холодильника, который, наполнившись, начал выглядеть совсем по-домашнему. Даже стало как-то уютнее.
Подпевая и подтанцовывая знакомой песне, я взяла полотенце, шампунь и отправилась исследовать «ванную комнату».
По первому ощущению здесь было… тесно. По второму тоже. Несколько раз, забывшись, я ударилась локтями о стены.
Но вода текла горячая, напор не ослабевал, я постепенно сумела расслабиться и даже начала получать удовольствие, позволяя тугим струям разбиваться о мою голову и стекать по телу.
Из-за тесноты на мою домашнюю одежду попали брызги. И я решила, что уж маленькую пристройку можно пробежать и в полотенце. Всё равно на улице темно, и никто меня не увидит.
Быстро промокнула волосы, оставив их свисать вдоль тела мокрыми русалочьими прядями, замоталась в полотенце, придерживая края пальцами. Вот не получалось у меня завязывать узел, как у актрис на экране, чтобы и красиво было, и не сползало.
Открыла дверь душевой, сделала два шага по пристройке и потянула на себя дверь дома.
Что-то было не так…
Вот бывает так, ничего не видишь, не слышишь, но ощущаешь, что-то изменилось. Наверное, это был запах… Да, точно, запах – палящее солнце, морской берег, выгоревшие на кончиках пряди в конце лета…
Почему здесь пахнет Тёмой?
Я прошла кухню на подгибающихся ногах. Голова закружилась. Не уверенная, что сумею устоять, одной рукой держалась за стену, второй продолжая судорожно сжимать полотенце. Хотя сейчас я вряд ли о нём помнила…
Дрожащими пальцами отодвинула занавеску и наткнулась на его хмурый взгляд. Такой же, как вчера в кухне. Чужой, настороженный, напряжённый.
– Что ты здесь делаешь? – голос осип от эмоций, вдруг щедрой порцией адреналина выплеснувшихся в кровь.
Тёма поднялся на ноги, но остался стоять у синего кресла, как будто не решался сделать шаг навстречу. Он скользнул по мне взглядом, моргнул, и выражение его лица изменилось. В нём появилась растерянность, почти испуг.
– Что тебе нужно? – не останавливалась я.
Резкие слова помогали оставаться в реальности. Казалось, стоит только замолчать, отвлечься, и сознание утечёт в чёрную бездну. Сердце колотилось как заполошное. Воздух выходил и заходил обратно с каким-то присвистом.
Я уже собиралась потребовать, чтобы он убирался. Пока ещё способна соображать здраво. Хотя вряд ли это слово было бы сейчас уместным.
Но Тёма вдруг ожил:
– Мама просила тебя проведать.
И тут меня прорвало…
– А ты?! – выкрикнула я и сильно толкнула его обеими руками, Тёма, опешив, упал обратно в кресло. – Ты сам не подумал обо мне? Тебе ведь совершенно всё равно, что со мной. Ты ничего вокруг себя не замечаешь, кроме своей красногубой красотки. Ну конечно, кто я такая, я ведь теперь тебе даже не…
И вдруг осеклась, потому что он меня не слушал. Взгляд Тёмы опустился гораздо ниже уровня моего лица и словно… остекленел. Я тоже опустила голову…
Вот чёрт!
Я и не заметила, как в пылу возмущений полотенце, лишившись поддержки, упало на пол. И я стояла перед ним… да в чём мать родила, в том и стояла.
Резко согнулась, присела, чтобы подобрать полотенце, вот только…
Вот только Тёма выбрал именно ту же самую миллисекунду, чтобы отмереть и тоже нагнуться за ним…
Мы столкнулись лбами. Так сильно, что комната наполнилась яркими звёздами. Вокруг взрывались Вселенные, и зарождались новые миры.
С шумом втянув воздух, я осела на пол. Поймала растерянный взгляд Тёмы, который потирал ушибленный лоб, и повторила его движение.
Это выглядело до того потешно, что я не удержалась. И услышала то, чего мне так не хватало все эти бесконечные дни одиночества, – Тёмкин смех.
Мы хохотали как умалишённые.
И всё вдруг стало совсем как раньше, когда мы ещё были близки и являлись частью одного целого. Когда никто из нас не был одинок.
Тёма протянул мне руку и помог подняться. Поднял полотенце. Я быстро обернула его вокруг себя, отчего-то смутившись, почувствовав, как повлажнели ладони, как появился внизу живота совсем неуместный трепет.
Тёмин взгляд посерьёзнел. Он больше не смеялся. Он безотрывно смотрел на меня. И я не могла понять, что в его взгляде.
Вот только раньше он никогда на меня так не смотрел…
Разве что там, в лесу…
Этот взгляд держал меня медвежьим капканом, проткнул китобойным гарпуном, он не позволял не то что сделать шаг назад, но и вовсе моргнуть, на микросекунду спрятать глаза.
Не знаю, сколько мы так стояли друг напротив друга. Возможно, зарождённые Вселенные уже давно погибли, а мы всё стояли, не в силах разорвать эти взгляды.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я моргнула и очнулась.
Господи, что здесь происходит?
– Кто там?! – крикнула я, отводя взгляд в сторону и судорожно натягивая на себя первые попавшиеся домашние штаны и футболку. Прямо на полотенце.
– С кем ты там разговариваешь? – донёсся до меня с улицы голос Серафимы Анатольевны.
Я похолодела. Бросила взгляд на окна и не сдержала вздох облегчения – шторы были задёрнуты.
Слава богу. Кто знает, как истолковала бы квартирная хозяйка развернувшуюся здесь сцену. Тем более я и сама не знала, как её толковать…
Оказывается, закрыть дверь я тоже забыла, потому что Серафима Анатольевна уже стояла в проёме комнаты и смотрела на нас.
Я окинула мезансцену, стараясь оценивать её взглядом пожилой женщины.
Тёма сидит в кресле. Я стою посреди комнаты вполне себе одетая. Правда, немного раскрасневшаяся и со слегка безумным взглядом, но в неярком свете настенного бра и работающего с приглушённым звуком телевизора этого практически не заметно.
Если, конечно, не знать, к чему именно приглядываться…
– Брат заехал, – я повернулась к ней с вежливой улыбкой, изо всех сил сжав пальцами край футболки, чтобы было не так заметно, что руки дрожат, – родители попросили проведать меня. Вместе с ними он не мог… Тёма, познакомься, это Серафима Анатольевна.
Он поднялся из кресла и протянул хозяйке ладонь.
– Артём Логинов, – он улыбнулся, демонстрируя всё ещё сохранявшей недоверчивость Серафиме свою фирменную улыбку, от которой таяли даже айсберги в Ледовитом океане.
– Серафима Анатольевна, – хихикнула она как-то странно и поправила второй рукой слегка съехавший на бок парик. Видимо, сильно спешила застать нас на месте преступления. Я похолодела.
Неужели преступление и вправду могло произойти?
– А ещё такие симпатичные братья у тебя есть? – всё тем же прихихикивающим голосом поинтересовалась она.
– Есть, Гришка, ему одиннадцать.
Серафима перестала хихикать и укоризненно посмотрела на меня.
– Доставай торт, – вдруг велела она. – Чего брата голодом моришь…
Я вышла в кухню и только здесь сделала глубокий вдох, понимая, что всё то время почти не дышала. Достала из холодильника коробку с тортом и слегка подвыдохшееся шампанское.
Серафима уже развлекала разговорами Тёму, рассказывала про своих котов и наглого соседа, который явно положил на неё глаз. Ворот её короткого халатика открывал вид на могучую грудь, а тонкий поясок едва сходился на не менее могучей талии. И всё это богатство усердно демонстрировалось Тёме.
Да она же флиртует – вдруг дошло до меня. Стало смешно. И я истерически всхлипнула. Сказывалось только что пережитое потрясение.
Мне пришлось выдержать ещё одно поедание торта и дегустацию игристого в присутствии квартирной хозяйки.
Тёма держался практически непринуждённо, всё больше и больше очаровывая Серафиму. Только мне, хорошо его знавшей, было заметно, как сильно Артём щурит глаза, сжимает челюсти и чуть задерживается со смехом после очередной её шутки.
Наконец эта пытка закончилась.
Серафима вызвалась сама проводить Тёму до калитки, шепнув мне перед уходом:
– Какой миленький у тебя братик. Надеюсь, он будет часто заходить.
Захлопнув дверь, я закрыла её на замок, и обессилено прислонилась к стене. Руки и ноги ощутимо подрагивали. Я чувствовала себя выжатой, как лимон над большой тарелкой морепродуктов.
Внутри всё ещё колыхались волнами пережитые эмоции, то и дело поднимая со дна тревожащую муть воспоминаний.
Я перемыла посуду, убрала торт в холодильник. Выключила везде свет и, переодевшись в пижаму, забралась в постель.
Сна не было ни в одном глазу.
На улице поднялся ветер и шевелил ветви деревьев, которые в неясном свете фонарей отбрасывали различные тени.
Я ворочалась в постели, то меняя положение, то переворачивая подушку холодной стороной, но произошедшее вечером всё равно поднималось изнутри, обдавая жаром.
Негромкий стук в окно над моей головой заставил подпрыгнуть. Я поднялась и отодвинула занавеску.
Под окном стоял Тёма, и в его взгляде плескалась самая настоящая тьма…
Глава 13
Назойливая тётка наконец от него отстала. Тёма вышел за калитку и глубоко вдохнул хоть и вечерний, но по-прежнему тёплый летний воздух, который совсем не остужал. Внутри пылал огонь. Он с трудом выдержал эти полчаса в присутствии странной толстухи и Алины…
Его Алины…
Его маленькой сестрёнки…
Но ведь она ему не родственница. Ведь выяснилось, что Алина ему никто. Она теперь просто та девушка, в которую Артём глубоко и тайно влюблён уже много лет.
Когда он это понял?
Да, наверное, в тот самый миг, когда она подбила ему глаз, поставила такой красивый фингал. Тёма усмехнулся.
То далёкое лето выдалось богатым на события. Он наконец познакомился со своим отцом и узнал, что у того есть ещё и дочь. Его, Артёма, ровесница.
Сестра…
Их отношения сразу не заладились. С первой же секунды знакомства. Тогда папа повёз их в аквапарк, почему-то рассчитывая, что они подружатся, катаясь с водяных горок.
Но Алина совершенно не обращала на Тёму внимания. Она намеренно игнорировала его присутствие, делая вид, что они с отцом здесь одни. И когда папа отошёл купить им газировки, Артём, не придумав ничего лучше, заявил новообретённой сестре, что теперь отец принадлежит ему. И Алина со св