И отец стал рассказывать, что кедровые шишки в одно лето не поспевают. Отцветут кедры в июле, а осенью, когда опадут спелые шишки, на ветках кедров можно заметить маленькие шишечки.
— У нас называют их «кедровая озимь», — сказал отец. — По ним мы и определяем урожай будущего года.
— Но как, же так? Деревня ваша Кедровка, а кедровника около нее нет. Он почти у самой Бархатовой.
— Кедровник был и у нас, да когда-то половину вырубили, другую сожгли. Придется со временем насадить. Уже было решение в районе на этот счет… Ну, вот и пески. Сейчас остановимся.
Отец с дядей опустили на песок бредень и сели «осмотреться», как сказал отец, и покурить. Выше песков, в омуте, рыба сильно плавилась.
— Папа, — сказал Виктор, — а вода немного прибыла.
— Как ей не прибыть! С бархатовской плотины воду еще спустили. Тут до плотины три километра всего.
— Так это там и живет бархатовский мельник? — спросил дядя Алексей.
— Там… Ты, Витя, не ходил еще к дяде Мише? — спросил отец.
— Нет еще, — недовольно ответил Виктор, удивляясь, как это все будто нарочно толкает его к дяде Мише.
— Ну, вот и сходите завтра вместе с дядей. Говорят… у него новую лодку угнали, так в крайнем случае спросите старую… Тебе, Алексей, он лодку даст.
— Скажу, что я твой брат…
— Тебе самому даст. Дядя Миша уже интересовался, как бы поговорить с тобой. Только я сказал: дай ему пока отдохнуть.
— О чем поговорить?
— Да, видишь ли, мы тут решили провести полную электрификацию наших сел. Обратились в Сельэлектро. Первую электростанцию установили как раз у Бархатовой, использовали мельничную плотину…
— Ну и правильно сделали…
— Правильно, да не дюже. Что-то не получилось станция работала три месяца и стала. Мы — в Сельэлектро. А там считают, раз мы работу приняли, Сельэлектро за дальнейшее не отвечает. Приняли-то мы приняли, а станция и не работает. И в чем там дело, не совсем ясно Воды, что ли, не хватает?… А знаешь как нынче Светлая поднималась! Не запомню такого паводка… Другой инженер от Сельэлектро ставил станцию в Строкове. Там как будто дело идет… Купили генератор, у них уже все подготовлено, вся проводка есть. А бархатовцы свою плотину заново налаживают.
То, что в Строкове купили генератор, было еще неизвестно Витьке. Какой он, этот генератор? Проводки он тоже еще не видал, хотя не раз они с Володькой Малининым и с Мишкой Савиных бегали в Строково смотреть, что там делается. По деревне вкопали ряд столбов, а у плотины через Светлую, рядом с мельницей, построили здание, где будет стоять главная на электростанции машина. Так ведь и в Бархатовой на плотине у мельницы построили такое же здание! А где раньше засветится, было неизвестно. Хорошо бы узнать — где! И сбегать посмотреть в ту самую минуту, когда будут включать. А потом всем рассказывать!
— Для сельских электростанций, Гриша, у вас реки очень хорошие. Уже первый взгляд на Светлую мне кое-что показал. Вот будет лодка, возьму ребят, проедем по реке и разберемся, в чем тут дело у Бархатовой.
Виктор даже задохнулся — так заманчиво было бы поездить по реке с дядей Алексеем! Но лодка, лодка… Ведь, если узнают, что они прячут лодку, не отпустит его отец никуда. И даже представить себе нельзя, что сделает отец! Никогда Витьку он пальцем не тронул, но никогда и не было за Витькой таких проступков! Может быть, сказать вот сейчас, что лодку, которую они прячут, у дяди Миши угнали цыгане… И Витька уже открыл было рот, но остановился на полуслове.
— Ты что-то хотел сказать, Витя? — спросил дядя Алексей.
— Я? Нет, дядя Алексей, я совершенно ничего не хотел сказать, — ответил Виктор.
— Ну что ж, Алеша, давай начинать. — И отец взялся за бредень.
— Будет ли толк, если вода прибавилась?
— Будет толк. Щука должна сейчас подойти к берегу.
По всей реке, золотой на закате, шли круги. Видно было, как рыба хлестнула хвостом стрекозу и, мелькнув серебром, схватила ее.
Тут и начался настоящий лов!
Отец, в старых, обтрепанных внизу брюках и фетровой, видавшей виды коричневой шляпе, шел с одним концом бредня совсем у берега, а дядя, в трусах и белой майке, с другим концом «забродил» наискось в реку. Они вели бредень вниз по течению, пока отец не говорил: «Выходим!» — и дядя Алексей начинал подтаскивать свой конец к берегу. Тогда прежде прямая линия поплавков, открытая в реку, начинала закругляться, отец, чувствуя ход бредня, делал знак поторопиться и, нагнувшись так, что плечи его скрывались в воде, подхватывал нижнюю тетиву, а дядя Алексей, с усилием волоча свой конец, как мог быстрее подтягивал его к берегу. Они ровно выхватывали крылья бредня на берег, из ячей бисером выпрыгивала на песок мелочь, а в кошеле, который показывался из воды, опутанные ячеями сети, изгибая стальные спины, бились живые сильные.
Витька с Федей стремглав сбегали по крутому берегу и кидались обеими руками захватывать в сети добычу.
Уже в ведре густо ворочалась пойманная рыба, когда подошли еще к одному очень заманчивому месту.
Здесь на глинистой отмели были видны влажные отпечатки сети — кто-то забродил перед ними, — а в глубоких, наполненных водой следах босых ног шныряли крошечные серебряные рыбки. Федя вытащил одну, посмотрел: «Окунишка!» — и бросил в реку. Но место это отец хвалил, поэтому решили забрести и здесь.
Обошли очень удобный мысок. Дядя Алексей вел бредень, стараясь прижимать его ко дну, шире отводя в реку и всматриваясь в воду у берега: то там, то тут из воды торчали черные осклизлые ветки. Углубившись по самый подбородок, он вдруг приглушенным голосом сказал: «Яма», — внезапно оступился и скрылся под водой… потом вынырнул с мокрыми, прилипшими ко лбу волосами и, плывя, стал тянуть сеть к берегу. В воде около отца ударила в сеть большая рыба. Отец крякнул и крепче ухватил бредень. Щука кинулась в другую сторону так, что даже вал пошел к берегу. Дядя Алексей напрягся и быстро глянул на верхнюю тетиву: ровный полукруг поплавков держал ее.
Отец зашептал в азарте: «Есть! Есть!» Витька замер… И в это время, пружиня и разбрызгивая воду, вывернулась наружу зацепленная бреднем талина.
Верхняя натянутая бечева — тетива, как ее называл отец — хлестнула по воде, несколько серебристых рыбок ринулось через нее в реку, и Витька увидел, как темное, большое тело мелькнуло над ней… В бредне перестало биться, и уже без всякого воодушевления рыбаки вытянули его на берег.
— Верхняя тетива грянула! — сказал Витька.
— Подходящая была щука, — вздохнул отец, ловя плывущую по воде шляпу. — Пожалуй, Алексей, не пора ли нам возвращаться?
По пути домой с высокого коренного берега увидели старое русло Светлой; оно изгибалось голубым серпом среди лугов и отделялось неширокой перемычкой от реки.
— А что, Гриша, на этой старице у вас что-нибудь ловится?
— Всякая рыба ловится. Туда у Ильи Прокопьевича лодка завезена, он там сети ставит.
— Ну? Не сходить ли мне завтра на заре со спиннингом на старую Светлую? — сказал дядя Алексей. — Видать, нынче соя у меня будет короткий.
А у меня, — усмехнулся отец, — и твоего короче; сейчас сяду подготавливать отчет за десятидневку. Спи, разбужу тебя на зорьке.
Тетя Лиза вдруг остановилась и посмотрела на отца. — Ты что, Лиза? — спросил он.
— Думаю, что нам-то очень хорошо так ходить всюду с тобой и ребятишками, а в деревне про нас с Алексеем скажут, что приехали мы к вам не вовремя.
— Никто не скажет! — крикнул Витька. — Вы же к нам в гости приехали!
— Ну, сказать-то, может, кто и скажет, — засмеялся отец, — но все знают, что человеку отдыхать и по закону положено. Мы зимой отдыхаем, вы — летом. Я на вас своего рабочего времени не трачу, в этом-то вас никто упрекнуть не может. Гостите, не сомневайтесь.
Когда переехали через Светлую на свою сторону, темная туча стала заходить за высокими березами кладбища. Рыбаки несли свернутую сеть и ведро, полное рыбы.
Туча поднялась и почти закрыла солнце. В полной тишине вся природа изменилась: деревья и луг стали густо и темно-зелеными; такого цвета не бывает обычно. Потом туча надвинулась на солнце, все заспешили домой, и, когда подошли к дому, навстречу по дороге несся белый столб пыли и первые капли дождя упали…
ДЯДЯ МИША И КРОТ
И вот уже пошли, потекли замечательные, полные дни — один прекраснее другого! Как мог Витька отстать сегодня от дяди Алексея? Он с вечера попросил тетю Лизу разбудить его.
У Витьки было твердое намерение и самому проснуться, но, как только голова его коснулась подушки, перед ним появилась дорога к плотине и сверкающие спицы дядиного велосипеда. Велосипед покатился… И Витька немедленно уснул.
В четыре часа утра тетя Лиза тронула Витьку, и он сразу открыл глаза.
— Ушел дядя Алексей, мы с тобой проспали, — сказала она.
Витька вскочил, протер глаза, быстро выбежал, ополоснул лицо под умывальником и, возвращаясь в избу, прихватил в кухне кусок хлеба. Они пошли по деревне к старому, обмелевшему теперь руслу Светлой. Трава была покрыта росой. Солнце только еще восходило, запевали птицы в кустах…
Как радостно, как празднично было идти так на заре не за обыкновенным делом — отогнать корову или присмотреть за утиным выводком, а идти на реку с полной уверенностью, что дядя дожидается и скажет: «А, Виктор! Я уж думал, ты не придешь!»
Виктор привык на рыбалку всегда ходить с отцом; это было не развлечение, а обязанность: в отсутствие Васи Виктор был старший сын, а значит, помощник отца. Пойманная ими рыба была большим подспорьем, и, когда у отца не было времени, Виктор отправлялся рыбачить с Федей.
В деревне у них рыбу можно было добывать бреднем, сеткой, чего придерживался отец; можно было ловить рыбу удочкой на червя, муху, овода, ставить на ночь жерлицы, привязывая их к гибким концам ветвей, склоненных над рекой. Но дядя Алексей привез удочку с катушкой — спиннинг. Такого у них никто не видел. А вот он сегодня увидит, как ловят рыбу спиннингом с блесной на конце тончайшей лески «Сатурн»!