— Что я, из-за дружбы с Антошкой учусь, что ли, худо? — со слезами в голосе закричал он. — А? Худо учусь? Скажи!
— Ишь ты, как расходился, — засмеялась мать. — А и ладно, что дружков твоих как ветром сдунуло. Без них умней будешь.
— Как это вы, мама, говорите, — убедительно, по его мнению, сказал Виктор: ему хотелось, чтобы дядя Алексей слышал, как он защищает товарищей. — что без ребят я умнее буду! Сами же хвалите, как мы все — пионерский отряд — вам и с прополкой помогаем, и в косовицу, и эстафетки носим.
— Какие эстафетки? — спросила тетя Лиза.
— А это мы во время уборки всегда сводки пишем на поле, — улыбнулась мать, — а они носят срочно в контору. Ну, это им одно удовольствие — на коне пробежаться.
— Мне же, мама, от ребят отставать неохота…
— От хороших — верно, не отставай, сынок, а от худых — сам бог велел. Вот Антошки нет, и ты теперь смирненький.
Разговор за столом на этом прервался.
Витька нахмурился. Как это мама говорит: отвадить Антошку, отстать от дурных товарищей? Он уж как-нибудь сам разберется, кто из них дурные, кто — хорошие. В пионерском отряде были вовсе озорные ребята, но они со всеми вместе играли, и какие еще товарищи из них получились! Разве виноват Виктор, что не пришлось ему стать другом хорошего, по мнению матери, мальчика, а дружит он с Антошкой, которого мать называет отчаянным? Оттого, что он отчаянный, значит, бросить его? Да? И, уж если говорить правду, никогда Антона по отчаянности не сравнить с серегинскими: те и в чику мастера играть, и постоянно врут дома.
Но, услышав слова матери о том, что товарищей его «как ветром сдунуло», Витька почувствовал, что мать это верно заметила. Дружков на самом деле «сдунуло», но не потому, что Витька этого хотел, а потому, что они сами стали обходить его. Наверное, обижаются, что Витька прежде безраздельно преданный товарищам, теперь не заходит к ним и держится все время со взрослыми.
В первые дни приезда дяди друзья Витьки — Мишка Савиных, Володя Малинин и тетки Дунин Митюшка, молчаливый, с хорошей, застенчивой улыбкой на бледном лице, — как прежде, приходили к Витьке во двор, дождались, когда дядя Алексей соберется купаться, и бежали с ним на Светлую. Но дядя Алексей не сидел безвыходно на реке, как сидят ребята, и уходил, когда ни Витька, ни Мишка с Володей еще не успевали накупаться. Витька сейчас же выскакивал на берег, одевался и догонял дядю.
Мишка обижался больше всех: «Я вон как быстро плыву торчмя, а ты и не глядишь, ты уж вовсе со мной плавать перестал! Ну, пусть дядя приехал, ничего не говорю против, а чего ты к нему так прилип? У меня, может, тоже дядя не хуже. Отец в газете читал; самый знаменитый сибирский хирург под нашей фамилией пишется — Савиных; значит, он нашего рода. Я же к нему не еду, не набиваюсь».
Виктор подумал тогда, что Мишке, наверное, и впрямь кажется, что хирург Савиных его дядя. Он усмехнулся, а Мишка рассердился и побежал по берегу, засвистев на всю округу. И вот уже третий день не приходит — обиделся. А какой хороший товарищ этот Мишка!
Про Антошку же мать и вовсе не знает, какой он. Так и говорить о нем незачем! Но все-таки разговор никак нельзя было оставлять незаконченным.
. — Напрасно вы, мама, так думаете, что Антошка плохой, — упрямо и твердо сказал Виктор с обидой на мать, подчеркнуто называя ее на «вы».
— Плохой ли, хороший ли, а водиться с ним нечего. — Да уж и не сильно хороший! — вступилась Катя. — Не знаешь и не говори! — резко оборвал ее брат: пусть укажет, что он перенимает у Антона, как любит повторять эта Катька.
— Не ссорьтесь, — сказала мать. — Вот услышал бы отец, он бы тебя построжил!
А разве он, Виктор, сказал или сделал что-нибудь плохое, за что его надо строжить? И так он стал не похож на себя, того, каким он был до приезда дяди Алексей и тети Лизы: в комнату он входит, а не врывается, за столом ждет, когда ему нальют чаю или молока, а не подсовывает чашку вперед Федюшкиной, не свистит диким свистом, выйдя на крыльцо и подавая этим знак далеким и близким товарищам.
— Уж теперь-то чего Антона задевать? — нахмурясь, сказал он и отвернулся: никто в его семье не понимает их дружбы с Антоном!
Дядя Алексей с начала разговора внимательно посматривал на мрачного Витьку.
— А что же, Витя, нигде не видно твоего друга? Я о нем только слышу: Антон да Антон, — а самого его ни разу не видел.
— Он, дядя Алексей, — почувствовав поддержку, обрадованно сказал Виктор, — уехал в район. Отца его туда вызвали, а он потом тоже поехал. Сам…
— А почему, Витя, продавец в лавке назвал твоего друга хулиганом? Он что же, напрасно так его назвал?
Витька покраснел.
— Нет» дядя Алексей, — решительно и с доверием к дяде сказал он, — это Крот сказал не напрасно: бывает, что мы с Антоном его сердим, — ну, свистим в лавке, наваливаемся на прилавок.
— Вот видите… — начала Катя.
Дядя Алексей взглянул на нее, и она замолчала.
— Но мы всегда вместе эта делаем, а Крот сказал только про Антона, потому что я ваш племянник и он думает, что вам будет неприятно, если и меня так назвать.
— Нет, пожалуй, мне не было бы неприятна… — снова загадочно сказал дядя Алексей, ласково глядя на племянника. (Витька готов был дать честное пионерское, что он смотрел именно так.) — Вот погодите, я сделаю вам одну штуку.
— А какая будет штука? — спросил Федя.
— Потом узнаешь, — ответил дядя.
— Тогда увидишь, малыш! — снисходительно добавил Витька, как будто он-то прекрасно знал, что это будет за штука.
Раз дядя Алексей берется, он, конечно, сделает что-нибудь интересное.
Едва дождавшись окончания завтрака, Витька побежал к Антону. Мать Антона как раз выходила из ворот; в синем, цветочками платье она была похожа на худенькую девочку. На коромысле, перекинутом через плечо, болтались пустые ведра.
— Что, Антон приехал? — поздоровавшись, спросил Витька.
— Нет еще, — тихо ответила она.
Витька хотел, но не решился спросить, зачем же все таки поехал Антон.
— Тетка Анна, дайте я схожу вам по воду, — неожиданно для себя сказал Виктор, и, не успела мать Антона возразить, он уже бежал с ведрами к реке.
Сбегав четыре раза на реку и наносив полную кадку воды, очень довольный, Витька решил пойти проведать лодку. Он вышел к Светлой и долго смотрел с высокого берега по всем излучинам далеко видимой отсюда реки примеривая, как ему удобнее выйти туда, где была спрятана лодка. Потом побежал через луга, стараясь не попадаться на глаза даже отдаленным и малозначительным встречным, вроде соседских Антоновых девчонок.
Лодка была на месте, Витька даже испугался, когда подсчитал, что пошел уже пятый день, как они с Антоном спрятали ее здесь. Стоит тут без всякого дела, а дядя Миша уже и не надеется ее найти. Но почему, же дядя Миша тоже считает, что лодки нет пятый день? Надо же было время, чтобы поднять ее до Сунгута… И раз не Роман, то кто же все-таки угнал лодку? Нет, как только приедет Антон, они немедля отведут ее к плотине!
Когда Витька по дороге домой, подпрыгивая, бежал мимо сельпо, он заметил в переулке знакомую заманчивую картину и остановился.
Около стены сарая на утоптанном месте собралось в кучку несколько мальчиков; среди них, конечно, были и серегинские. Издали он увидел долговязого Прошку, а значит, тут ясе был неразлучный с ним Иван… По розовой рубашке Витька сразу узнал Мишу Савиных; тут же крутились двое Митюшек, а Володька, нагнув свою большую голову, размахнувшись, бил с азартом старым медным пятаком по стопке сложенной друг на друга серебряной мелочи.
Витька подошел поближе.
Чик! — раздался характерный звук: Володька попал битком в стопку монет — две отлетели в сторону и верхняя перевернулась гербом вверх. Володька бросился собирать выигрыш.
— Aгa! — закричал он, увидев Виктора. — То мы не нужны, то ты пришел! А мы без тебя вовсе не скучаем.
— Да разве я гнал вас когда-нибудь? — примиряющим тоном сказал Витька. — Дядя Алексей всех зовет и купаться и удить. Что, — он подошел к Володьке, — разве он тебе леску не подарил? А тебе?
— Подарил! — в голос сказали и Володька и Миша.
— Ну и нечего зря на меня говорить. Я от вас вовсе не отбиваюсь.
Слова Виктора, может быть, и произвели на товарищей некоторое впечатление, но игра по-прежнему продолжалась без него.
Глядя на играющих, Витька сунул руку в карман: там у него лежала сдача с трех рублей. Он знал, что отец строго запрещает ему играть на деньги, но его так и подмывало включиться в игру. Ну, хорошо, он бы и рад играть не на деньги, но ведь игра-то уже идет.
Через несколько минут Витька с полным азартом целился битком по монетам и с ожесточением спорил, чей биток упал ближе. Его собственные монеты постепенно таяли.
Витька проходил часа три и вернулся домой совсем не шумно, как приходил обычно, а что-то чересчур уж скромно.
Катя, имея длительный опыт обращения с братом, сейчас же заметила его настроение и, как подумал Витька, вместо того чтобы заняться своим делом, немедленно сунула свой нос в его дела.
— Откуда ты, Витька? — спросила она.
— Ходил смотреть, не пора ли картошку обсыпать, — холодно ответил брат.
— Ах, батюшки, вот забота напала! — засмеялась Катя. — А я думала — опять в чику играл!
— Ну вот, буду я играть в чику! — веселым и легким голосом сказал Витька.
— Ну и как же, пора картошку обсыпать или еще рано? — хитро прищурившись, поинтересовался и дядя Алексей.
— Я думаю, что дня через три будет самое время, — ответил Виктор положительно. — Ведь дома мы сажали позже, чем в колхозе, а колхозную картошку почти всю обсыпали. Когда еще я тяпку-то принес…
Катя посмотрела на него во все глаза, не удержалась — фыркнула и потрепала по белесым, выгоревшим на солнце волосам.
— А почему бы тебе не остричься, Виктор — спросил дядя. — Куда лучше будет.
— Остричься? Да с удовольствием! Папка давно обещался остричь! — радостно закричал Виктор. Стрижка отвлекала от беспокоившего неуместного разговора с сестрой. — Можно, я сбегаю к Малининым за машинкой.