Прыжок был такой смелый и точный, что сразу показал неизвестным мальчикам, с кем они имеют дело. Старший предусмотрительно залез обратно в лодку.
— Куда это вы плывете? — хмуро спросил Антон.
Витька, запыхавшись, подбегал вдоль уреза воды под самой кручей, но успел заметить, что старший мальчик был в соломенном картузе, одет в хорошие, но изрядно перепачканные брючки и майку, на ногах — грязные тапочки; младший же был в коротенькой рубашонке, выцветших трусиках и босой.
— На Кудыкино поле, — обидным заносчивым тоном ответил старший. — Лягушек ловить и тебя кормить.
Он был, по определению Витьки, постарше Володьки Малинина — может быть, ему было лет двенадцать. А Володьке в мае месяце исполнилось только одиннадцать с половиной.
— Но-но! — с пренебрежением сказал Антон. — Я спрашиваю: куда?
— В Томск плывем, — ответили оба серьезно.
Тут Антон в Витька так дружно захохотали, что ребята переглянулись и замолчали.
— В Томск? Ну ладно, — сказал Антон, — пускай. Мимо бархатовской мельницы вы легко проплыли — там плотина размыта, а как вы строковскую плотину минуете? (Строково было вниз по течению.) Лодку там надо волоком перетаскивать! Ну, доплывете до райцентра, до Усть-Светлой, оттуда вниз по Оби еще ладно. А дальше, вверх по Томи, с этой лопатой шестьдесят километров как будете подниматься?
— Никак! Не твое дело! — так же заносчиво крикнул старший мальчик. — Иди, пока не набили!
Это испортило все дело. Антон покраснел, прыгнул в корму и схватил весло.
— А ну, картуз, вытряхивайся отсюда! — заорал он. — Это меня ты хотел набить?
Чтобы показать и свое участие на. стороне товарища, Витька закричал:
— Увели чужую лодку! Думаете, мы не видим?
В лодке происходила борьба. Антон и старший из незнакомых мальчиков, почти одинаковые ростом, стояли. ухватившись за весло, и старались вырвать его друг у друга. Они то дергали весло рывками, то выкручивали его из рук, выгибаясь вправо и влево и снова выпрямляясь. Витька и младший парнишка только присутствовали при единоборстве, порываясь, но не находя удобного момента вмешаться в борьбу.
Внезапно ловким крутым поворотом Антон вырвал весло. Теперь оба мальчика стояли красные, часто дыша, и молчали. Побежденный мальчик почему-то не делал никакой попытки отобрать весло.
— Вот что, ребята, — сказал он неожиданно, поднимая со дна лодки сбитый картуз и обтирая ладонью потный лоб. — Мы с Серегой все равно дальше не поплывем. У нас с собой еды нет: хлеб и соль у нас вовсе размокли — дождь-то какой был! А рыба не ловится.
Тут Витька рассмотрел в лодке два удилища с лесками. На одной крючка не было.
— Проудили крючок-то! — сказал он.
— У нас большой язь сорвался! — похвалился старший мальчик.
— Сорвался, который не брался! — ответил презрительно Витька.
— А может, щука скусила, — самым добродушным тоном, дружелюбно вступая в разговор, поспешил объяснить Серега.
Антон вышел из лодки и сел на берегу. Старший мальчик тоже вышел за ним и, чтобы не ронять своего достоинства, уселся рядом. По бокам от главных договаривающихся сторон разместились Виктор и младший мальчик.
— Откуда вы взялись? — спросил Антон строго. Чьи вы?
— Они к нам приехали, — сказал Серега; выходя вперед и останавливаясь как ответчик перед обоими; бледно-голубые глаза его смотрели с самой искренней правдивостью. — Приехали из Томска отдыхать. Вовкин отец на каком-то важном заводе работает…
— Серега из Сунгутского колхоза, — поспешно перебил его товарищ, — а мы у них комнату снимаем.
Витька ни разу не был в Сунгуте, но знал, что от их Кедровки до Сунгута не меньше пятнадцати километров вверх по Светлой.
— А ты пионер? — спросил Витька старшего.
— Ну, пионер…
— Чего ж ты не в лагере? Вас, городских, летом в пионерские лагеря посылают.
— Так, мать не отпустила, — грустно сказал мальчик. — И тут она меня никуда не пускает.
Это меняло дело и вызывало сочувствие.
— А чего ж ты матери не скажешь, что, раз ты пионер, тебе нельзя от товарищей отставать? Что же, и всегда она тебя не пускает?
— Да нет, в школе зимой я в отряде. Там у нас очень интересно: я на лыжах хожу и сам даже планер делал! Мы в мастерской у себя работаем, я люблю-y! — протянул, он уже другим, мечтательным тоном. — В прошлом году летом я целый месяц в пионерском лагере был. А нынче меня мама с собой взяла в деревню. Она раньше сама работала, а теперь у нас маленький Васенька есть. Мама все с ним целый день, а мне скучно.
— Конечно, один соскучишься, — посочувствовал Витька.
— Чего — один? — свистнул Антошка. — Мало, что ли, ребят по деревне? Собери команду — играй.
— А мы раз ушли с ребятами в тайгу, да заплутались, — доверчиво улыбаясь, сказал Серега. — Пришли уже в двенадцать часов ночи. Ох, и гнусу же в тайге! Мы там дымокуры разводили, все спички изожгли. А его мамка сказала, что больше никуда его не пустит. «Будешь, говорит, играть около дома. Мне одной от ребенка не отойти!»
— Ты, видно, парень не слишком смирный, — с насмешливым превосходством сказал Антон. — То в тайгу утек, то вот лодку уплавил. Видно, мать недаром тебя никуда не пускает. Лодку-то у кого взяли?
— Ни у кого, — поспешно ответил старший, снова перебивая меньшого, желавшего что-то сказать. — На этой лодке двое приплыли к нам в Сунгут рыбачить: в шляпах и в хромовых сапогах — наверное, из города. А позавчера ночью вода поднялась — дождь-то какой был! Утром мы увидели, что ихнюю лодку как раз мимо нашего берега несет, поймали ее и в кусты спрятали. Пошли в деревню, а там говорят, что городские эти лодку бросили и ушли пешие в вашу сторону. А мы тогда сели да поплыли.
— Ну ладно, если не врете. Всего не переговоришь, сказал Антон. — Чего же они не увидели вас, раз пошли в ту же сторону?
— А мы… — замялся мальчик, — обождали, мы не сразу же отправились: они — вчера, а мы сегодня, чем свет.
В словах его слышалась готовность объяснить все как можно достоверней, он тоже, видно, почувствовал превосходство Антона. Но эта готовность все объяснить Антону не понравилась.
— Однако, врут они все, — с сомнением сказал он, обращаясь к Витьке. — Какие-то городские, в шляпах… кто их видел?
Витьке тоже казалось, что ребята в чем-то их путают, но, вместо того чтобы подумать, ему захотелось показать себя перед новыми знакомыми.
— Значит, в Томск вы совсем раздумали плыть? — с насмешкой спросил Витька незадачливых путешественников.
— Раздумали! — кивнул Вовка, делая вид, что не замечает насмешки. — Да ничего, я теперь другое путешествие, придумал. Мы с ребятами пойдем на покос колхозу помогать, — это уж и мама отпустит… А сейчас нам пора, — заторопился он, — а то мама меня, уж верно, по всей деревне ищет.
— Нашкодили — и в кусты! — сказал Антон, и Витька увидел то жесткое выражение на лице друга, какое появлялось у него, когда кто-нибудь при нем «сдрейфил», «не дотянул» или «заныл». — Лодку мы возьмем, Кто будет спрашивать — отдадим. Все!
— Bсe! — подтвердил старший мальчик. — А вы нам покажите, как ближе пройти в Сунгут.
— Мимо бархатовской мельницы ходят, а там, через мост, по шоссе — и фьюить! — Витька свистнул. — Но топать вам километров пятнадцать, не меньше.
Он вылез наверх и показал дорогу.
Мальчики прошли по ней несколько шагов, оживленно разговаривая. Потом обернулись, и старший крикнул:
— Вы нас не выдавайте! Ладно?
— Честное пионерск… — начал было Витька, но тут же поправился: — А на что вы нам сдались! Скажем — лодку водой приплавило. — В дальнейшие объяснения он не пожелал вдаваться, показывая этим, что, по его мнению, дело того не стоит.
Ребята уходили по дороге, и Витька нисколько им не сочувствовал: вот с такими-то и правда не стоит водиться, сразу видно — ненадежные люди. «Не выдавайте»! Еще чего? А мать дома все говорит: не водись с Антошкой. С кем же ему еще и водиться, как не с закадычным своим другом-товарищем?
Он спустился с обрыва, повиснув на руках, и по пути запустил руку в отверстие, где было гнездо. Из-под руки его, шелестя крыльями, стрелой вылетел стриж и косо взмыл в воздух. Витька выругался, как ругаются нередко старшие мальчишки и как он никогда не ругался дома. Но тут был Антон, и при нем Витька считал уместной некоторую развязность.
— Черт его бей, — сказал Витька, — улетел! — Он не собирался ловить стрижа, но уж очень интересно, когда юркнет под рукой гладкая спинка и птичка, раскрыв длинные острые крылья, ринется в воздух!
Антон сидел задумавшись и не проронил ни слова. Витька с видом полнейшего равнодушия тоже помолчал, глядя на лодку.
— Надавать бы ему как следует, — сказал Антон, очевидно имея в виду старшего мальчика, — да рук не стоило марать.
— Конечно, не стоило! — подхватил Витька.
— Выходит, лодку приплавили в Сунгут, и «они», — было ясно, что Антон говорит про неизвестных городских, — увидели, что лодку унесло вчера утром. Может быть, они ее вовсе и не бросили… Тогда они должны бы искать ее на бархатовской плотине — раз! На строковской — два! А вот откуда эти люди с лодкой взялись? Ведь мимо нас они по реке не поднимались.
— Ну, могли и не подниматься, — ответил Виктор. — Ведь как в прошлом году экспедиция на озерах работала? Лодки на машинах завозили. Может, я эта так. Или вверху, где-нибудь выше Сунгута, лодку купили.
— «Они» тут, наверное, уже вчера к вечеру прошли, — сказал Антон решительно. — Видят, что лодки нигде нет, и уехали… Выходит, что лодка эта теперь ничья. И пусть будет пока наша.
Течение Антошкиных мыслей открывалось Виктору со всей их бесспорной убедительностью.
— Ясно, что наша! — обрадовался Витька. — Ее же некому хватиться. Раз бросили лодку, пусть на себя пеняют.
Они стали осматривать свое приобретение. Лодка была совсем новая, такой ни Антон, ни Витька ни у кого не видали; хорошо осмоленная, но, видно, где-то в корме текла. Мальчики вычерпали воду из лодки: в одном месте в нее сочилась тонкая струйка.