– Кто? – заикаясь, спросил Наполеонов.
– Рональдович! – чуть ли не по слогам повторила сыщица. У неё с учительской поры сохранилась привычка называть по имени отчеству чуть ли не всех поголовно. И как Артур не пытался отучить её от этого, поддавалась его перевоспитанию Андриана неохотно.
Наполеонов тем временем с трудом припоминал, что его друзья намекали на что-то подобное, но он был уверен, что они просто разыгрывают его. И только тут он вспомнил, что об этом же, как о свершившемся факте, говорил ему полковник Кочубеев.
«О господи! – с ужасом подумал Наполеонов. – Неужели теперь этот кошмар, летящий на крыльях ночи, свалился на мою голову?!»
– И чего вы хотите от меня? – спросил он с явной неохотой.
– Мы, – сказала Светлова, – то есть Андриана Карлсоновна, – тотчас поправилась она, – раскрыла дело о подмене моего племянника.
– Двое из ларца, одинаковы с лица, – пробормотал следователь.
– Шутить изволите! – сжала кулаки Светлана Андреевна.
И Мария Владимировна подумала, что, вопреки заверениям Андрианы Карлсоновны, Ветлова всё-таки распустит руки и накостыляет следователю. «А что с ней будет потом? – перепугалась женщина. – Её же в этот, как его, обезьянник посадят!»
Но до обезьянника дело не дошло, так как вмешалась Андриана Карлсоновна.
– Девочки, садитесь, – распорядилась она.
Ветлова с Талицкой послушно сели на стулья.
– А вы, – обратилась Андриана к Наполеонову, – берите листок и ручку и пишите!
– Что писать? – изумился он.
– Показания!
– Можно я с вашего разрешения диктофон включу? – спросил следователь, тщетно пытаясь скрыть улыбку.
– Можно, – разрешила Андриана Карлсоновна, – но протоколы заполнять вам всё равно придётся от руки.
– Посмотрим, – обронил следователь.
Андриана хотела сказать ему, чтобы он не спорил с учителем, так как учитель всегда прав, но, вспомнив, что сейчас она здесь в несколько ином качестве, решила отложить воспитательную работу на потом. Пока же она начала по порядку излагать следователю всё, что ей удалось выяснить. По мере продвижения её рассказа глаза следователя раскрывались всё шире. А когда она положила перед ним пакетик с волосами Татьяны Топилиной, глаза Наполеонова превратились в блюдца.
– И учтите, – сказала Андриана, – если вы вздумаете мудрить, то я для страховки оставила себе пару волосков и в случае чего воспользуюсь независимой экспертизой. – О том, что половина волос осталась в альбоме подруги покойной, она упоминать не стала.
Наполеонов замахал на неё обеими руками, то ли давая понять, что её сомнения в работе следователя беспочвенны, то ли говоря этими жестами – сгинь видение!
Андриана не стала выяснять, что там хотел сказать ей следователь своими жестами, вместо этого она представила ему Талицкую.
– Знакомьтесь, Александр Романович, тётка лжеПрохора, Мария Владимировна Талицкая.
– Я водички попью, – сказал следователь.
Три женщины одновременно кивнули, давая ему позволение утолить возникшую жажду. Наполеонов налил себе полный стакан воды из стоявшего на его столе графина и выпил его до дна.
После чего он овладел своими эмоциями и спросил:
– Значит, вы Мария Владимировна Талицкая?
– Да, – сказала женщина и положила на стол перед ним свой паспорт с таким видом, будто про себя декламировала стихи Владимира Маяковского: «Завидуйте, я гражданин…»
Наполеонов взял его осторожно, словно боялся обжечься, и раскрыл на первой странице. Потом пролистал до последней.
– Прописаны вы… – начал он.
– Это я привезла её из Златовска, – сказала Андриана.
– Я сама приехала, – обронила Талицкая.
– Неважно, кто кого привёз, – поморщился следователь. – Откуда вы узнали об этой истории?
– Андриана Карлсоновна рассказала.
– И вы сразу ей поверили?
– Зачем сразу? Она мне фотографии показала!
– Ага. Фотографии, – кивнул Наполеонов. – И чем же вы объясните предположительное сходство вашего племянника с Прохором Топилиным?
– Он его брат!
– Он его кто? – Следователь надеялся, что он ослышался.
– Брат! – хором прокричали три женщины.
Следователь поморщился и подумал, что если дело так пойдёт и дальше, то он на самом деле может оглохнуть.
– Говорите по одной, – попросил он. – Поняли?
Те молча кивнули.
– Молодцы, – похвалил он и обратился к Марии Талицкой: – Мария Владимировна! Скажите-ка мне, пожалуйста, с чего вы взяли, что ваш племянник приходится братом племяннику гражданки Ветловой? И где ваш племянник находится теперь?
– Где точно находится Проша, я не знаю… – начала Талицкая.
– Зато я знаю! – вклинилась Ветлова.
– Светлана Андреевна, помолчите, пожалуйста! – попросил следователь и обратился к Талицкой: – Говорите дальше.
– У моей сестры, Таисии Талицкой, был роман с приезжим. Мужчина оказался женатым. Он сказал сестре, что у него есть годовалый сын Прохор и от жены он не уйдёт. Сестра сильно любила этого человека и поэтому родила сына, но ему сообщать не стала.
– Почему?
– Очень гордая была.
– Была? Она что, умерла?
– Нет, что вы! – испуганно проговорила Мария Талицкая. – Я просто хотела сказать, что Тая в молодости была гордой девушкой. Потом стала помягче.
– Где она сейчас?
– Она вышла замуж и живёт со своим мужем в Греции.
– Она не знает, где её сын?
– Тая, скорее всего, уверена, что Прохор живёт в квартире, которую она ему оставила.
– А на самом деле? – подтолкнул женщину следователь.
– На самом деле он уехал сюда год назад.
– Куда сюда? – решил уточнить следователь.
– В столицу губернии.
– И вы с тех пор ничего о нём не знаете?
– Он взрослый человек, и я старалась ему не навязываться.
«Странные теперь складываются отношения у родственников, – подумал следователь, – да если бы я не позвонил своей матери и не сообщил, что задерживаюсь на работе или еду к друзьям, она бы не только всю полицию на ноги подняла, весь город бы вверх дном перевернула. Но то его мама, – вздохнул про себя следователь, – а то тётка какого-то Прохора Талицкого». Она, кажется, и сама не замужем. Шведова-Коваль, как он помнил, замужем ни разу не была. Да и Ветлова – женщина свободная. «Почему на свете столько одиноких женщин? – задал себе риторический вопрос следователь. – А другие вон по десять раз замуж выходят».
– Вы уверены, что это ваш племянник? – снова обратил он своё внимание на Марию Владимировну, невольно кося глазом на фотографии, рассыпанные рукой Андрианы по его столу.
– Абсолютно! Я что, своего племянника не узнаю?
– Это не довод.
– Хорошо! – Талицкая полезла в сумку и достала пачку привезённых с собой фотографий.
– Что это? – спросил Наполеонов, про себя подумав: «Ещё куча фоток. Сговорились они, что ли!»
– Фотографии моей сестры и племянника. Вот, посмотрите, у моей сестры родинка на губе с правой стороны и у племянника точно такая же.
– Есть ли родинка у вашего Прохора? – спросил следователь Ветлову.
– Нет у моего племянника никакой родинки! – сердито отрезала Светлана Андреевна.
– Могу я пока оставить эти фотографии себе? – спросил следователь Марию Владимировну.
– Оставляйте. – Талицкая передёрнула плечами так, словно ей стало холодно под взглядом Андрианы Карлсоновны, устремлённым на неё.
Наполеонов тоже заметил этот взгляд и спросил сыщицу:
– У вас есть что-то ещё?
– Да, – кивнула Андриана Карлсоновна, как ни жаль ей было Талицкую, но, как говорится, ты мне друг, но истина дороже. – Я рассказала вам о том, что была сбита Анна Пикалёва на угнанной у Юрашева машине.
– Я услышал. Вы уверены, что этот наезд имеет отношение к нашему делу?
– Абсолютно, у меня и улика есть.
– Какая?
– Я не сказала вам сразу, что бомж нашёл пуговицу, оторвавшуюся от рубашки человека, угнавшего машину. Вот она. – Андриана достала пакетик с пуговицей.
– Почему же вы не отдали её сразу?
Андриана промолчала.
– Признавайтесь, – потребовал следователь, – нет ли у вас в запасе ещё чего-нибудь? Предупреждал же меня Кочубеев, что вы мастерица кроликов вытаскивать из шляп.
– А вы знаете его?
– Ещё бы мне его не знать! – отрезал Наполеонов. – Так что у вас ещё припрятано про запас?
– Больше ничего нет. Только предположение бухгалтера Кармашкина, что подпись, которую ставит нынешний владелец фирмы, поддельная.
– То есть?
– Сами подумайте, если владелец ненастоящий, то и подпись…
– Липовая! – подсказала Ветлова и укорила себя: – Как это я сама до этого не додумалась?
– Кармашкин говорит, что на глаз она точь-в-точь, как настоящая. Подделку в ней можно распознать только в лаборатории.
– Вы принесли документы с его подписью?
– Откуда же мы их возьмём?! – вскричала Светлана Андреевна.
– Действительно, – согласился следователь, – ничего, возьмём ордер на обыск, изымем документы и сравним подписи. А теперь, дамы, вы можете идти, – обратился следователь к женщинам.
– Куда? – спросили они опять в один голос.
Наполеонов прикрыл уши руками и уже хотел сказать: «На все четыре стороны», но вовремя опомнился и ответил:
– По домам. Когда вы нам потребуетесь, мы вас вызовем.
– Я не уеду из города, – решительно заявила Талицкая.
– Что ж, поживите в гостинице, – разрешил следователь.
– Нет, – решительно заявила Ветлова, – Мария Владимировна поживёт у меня.
– Но как же, – пробормотала та растерянно, – если мой племянник…
– Вы не можете отвечать за действия своего племянника, – перебила её Ветлова. – И не спорьте!
Талицкая опустила голову.
– До свиданья, – сказал следователь, тем самым ясно давая понять, что им пора очистить помещение.
Глава 19
Как только за тремя женщинами закрылась дверь, следователь Наполеонов развил бурную деятельность. Фактов, которые ему предоставила Андриана Карлсоновна, было более чем достаточно для возобновления расследования весьма сомнительного на первый взгляд дела о подмене племянника госпожи Ветловой, сестры покойного предпринимателя Серафима Топилина. Наполеонов вспомнил, что поначалу сверху сильно давили на его начальника, полковника Солодовникова, а Фёдор Поликарпович, в свою очередь, давил на него. Но после сравнения ДНК Серафима Андреевича Топилина с ДНК Прохора Серафимовича Топилина дело негласно было велено спустить на тормозах. У всех сложилось такое впечатление, что сестра Серафима Андреевича тронулась умом. А она, оказывается, и не думала сходить с ума. Не зря говорят, что сердце женское – вещун, и неважно, сердце это матери или родной тётки.