Наполеонов сам не ожидал, что ордер на обыск особняка и офиса Топилиных ему выдадут так легко. Видимо, покровитель Ветловой посчитал возобновление расследования добрым знаком и распорядился оказывать следователю, ведущему это дело, всякое содействие.
Когда полиция пришла с обыском в особняк, охранник состроил понимающее выражение лица и попросил подождать, пока не спустится сам хозяин. Своё поведение охранник объяснил тем, что он человек служивый, подневольный. Так как особняк находился под бдительным присмотром полицейских, Наполеонов согласился подождать Прохора, если тот поторопится. Топилин поторопился, он буквально сбежал по лестнице и посмотрел на следователя недоумённо-испуганными глазами. Казалось, что он, читая ордер на обыск, не верил своим глазам. Но препятствовать полиции не стал.
Особняк был огромным, и Наполеонов грустно подумал о том, что они здесь увязнут до вечера. Начать решили с кабинета нынешнего хозяина дома. Ничего занимательного они там не нашли, изъяли пару документов с подписью Прохора.
– Почему рабочие документы находятся у вас дома, Прохор Серафимович? – спросил его следователь.
– Вы что, издеваетесь? – огрызнулся тот. – Это документы моей фирмы, и они могут находиться там, где я сочту нужным.
– Возможно, возможно, – не стал спорить следователь.
Потом отыскали так называемый будуар Раисы Топилиной. В нём почему-то тоже оказались документы, которым следовало бы находиться в офисе фирмы. На этот раз следователь ни о чём не стал спрашивать Топилина, просто изъял документы.
– Вы за это ответите, – прошипел Топилин.
– Всенепременно, – скучающим голосом отозвался Наполеонов.
В спальне супругов не было обнаружено никаких сюрпризов, кроме подтверждения того, что супружество их было не фиктивным, а подлинным. На всякий случай изъяли простыни с биологическими следами. Прохор Топилин, глядя на процедуру изъятия, презрительно фыркнул и спросил:
– Что вы надеетесь там найти?
Ему никто не ответил. Обыск шёл своим чередом, и хозяин дома почти перестал нервничать. По всему было видно, что либо он мало что знал о возможностях современных экспертиз, либо ему на самом деле нечего было скрывать. Интересная находка поджидала полицию в гардеробе Прохора Топилина. Один из сотрудников вытащил из шкафа рубашку, которая не слишком-то вписывалась в гардероб бизнесмена. К тому же на ней не хватало одной пуговицы.
– Это ваша рубашка? – спросил следователь.
– Нет! – выкрикнул Топилин, но тотчас, сбавив тон, произнёс: – Моя. Я надеваю её, когда работаю в саду.
– Почему же она висит здесь?
Прохор пожал плечами.
– К тому же незаметно, чтобы в ней трудились на грядках, – проговорил следователь.
– У нас нет грядок! – сверкнул на него глазами Прохор.
– И я о том же, – кивнул следователь, – зато наверняка есть садовник и не один.
– Это не ваше дело!
– Точно! Садовники меня не интересуют. Рубашку мы изымаем.
Наполеонов уже хотел покинуть гардеробную, как на глаза ему попался свадебный костюм.
– Это ваш костюм? – спросил он Топилина.
– Раз висит здесь, то, значит, мой, – дерзко ответил молодой хозяин.
– Вы в нём женились на Раисе Топилиной?
– Тогда она была Раисой Замоскворецкой.
– Да, я помню, – ответил следователь, – в деле указана девичья фамилия вашей жены. Вы лучше скажите мне, Прохор Серафимович, вы никому после свадьбы не давали свой костюм?
– В смысле? – удивился Топилин.
– В смысле поносить, – объяснил следователь.
– Вы что, издеваетесь? – Топилин был готов наброситься на представителя власти с кулаками.
– Ни в коем разе, – спокойно ответил Наполеонов, – просто у простых людей принято давать поносить костюм своим товарищам, если у них, к примеру, нет возможности купить приличный свадебный костюм, а жениться очень хочется.
– Меня не интересуют ваши пролетарские закидоны! – придя в ярость, заорал Прохор.
– И впрямь, у буржуев же всё иначе, – насмешливо проговорил следователь. Он велел изъять свадебный костюм и выбрал ещё наугад несколько рубашек.
– Вы собрались приторговывать моим барахлом? – ядовито поинтересовался Топилин.
– Ну, что вы, Прохор Серафимович, все ваши вещи мы вам позднее вернём в целости и сохранности. – И добавил: – Если они, конечно, в самом деле ваши.
– Что вы хотите этим сказать? – гневно спросил Прохор, но следователь заметил, как по лицу молодого мужчины разлилась подозрительная бледность.
– Ничего особенного, – ответил Наполеонов. И добавил: – Просто лексикон у вас какой-то несоответствующий лексикону сына предпринимателя. Вы ведь в Англии учились?
– Не ваше дело! – огрызнулся Топилин.
– Хотя, – продолжил следователь, не обращая внимания на ярость Топилина, – эти англосаксы кого угодно могут испортить.
– На что вы намекаете?!
– Ни на что, – равнодушно отозвался следователь и объявил: – Прохор Серафимович! Мы вынуждены задержать вас.
– На каком основании? Вы не имеете права! – заорал Прохор.
И не успел никто и глазом моргнуть, как он выбежал из гардеробной.
– За ним! – крикнул следователь! И тут сообразил, что Топилин закрылся в маленькой комнате рядом с гардеробной. Наполеонов сделал знак всем молчать и прислушался. Вскоре он догадался, что Прохор звонит Раисе Топилиной. Понял он и то, что она находилась в офисе фирмы. Наполеонов распорядился:
– Быстро выслать часть сотрудников к офису фирмы! Топилину не задерживать! Проследить, куда она отправится.
Позвонил он также в управление и отдал такой же приказ ещё двоим оперативникам. Потом приказал взломать дверь. Но делать этого не пришлось. Прохор сам открыл её и протянул руки, на которые тотчас были надеты наручники.
Наполеонов доложил начальству, что задержан Прохор Топилин, который, скорее всего, является Прохором Талицким, внебрачным сыном Серафима Андреевича Топилина. Допросить его пока не успели. Зато перед задержанием сам он успел позвонить жене, Раисе Топилиной, которая в это время находилась в офисе.
– И вы её упустили? – всполошилось начальство.
– Нет! Она выехала за город. За ней ведётся наблюдение. Мы надеемся, что она выведет нас на след Прохора Топилина, законного сына и наследника Топилина-старшего.
– Он жив?
– Неизвестно.
– Она бы не рванула к трупу! – глубокомысленно изрекло начальство.
– Мы тоже так думаем, – согласился следователь.
– Работайте!
– Есть!
В первую очередь следователь передал изъятые вещи Прохора на экспертизу. Бросив взгляд на коричневую клетчатую рубашку, пережившую на своём веку не одну стирку, Наполеонов подумал: «Вот что значит долгие годы жить в бедности: привычку не расставаться со старыми вещами не отменило даже нежданно свалившееся богатство». Экспертам были отданы и документы из кабинета и будуара Топилиных.
После чего Наполеонов решил допросить задержанного. Как ни странно, но человек, вошедший в кабинет следователя, уже не выглядел таким озлобленным и растерянным, каким был до и во время задержания.
– Садитесь, – предложил Наполеонов.
Прохор молча сел.
– Назовите ваше настоящее имя, отчество и фамилию.
– Прохор Серафимович Талицкий.
– Значит, всё-таки Прохор Серафимович?
Задержанный кивнул.
– Где находятся ваши настоящие документы?
– В моём чемодане.
– При обыске мы не обнаружили чемодана, в котором хранились бы документы.
– Его и не было в особняке.
– Где же он?
– На вокзале в камере хранения. – Прохор назвал номер камеры и код.
– По какой причине вы хранили его именно там?
– Не хотел, чтобы документы попали в чужие руки.
– В особняке Топилиных в ваш чемодан могла заглянуть только Раиса Топилина.
– Я не хотел, чтобы и в её руках оказались мои документы.
– То есть вы изначально не доверяли своей сообщнице?
– Она не сообщница.
– А кто же?
Талицкий ничего не ответил.
– Как вам удалось поменяться местами с братом?
– Это всё устроила Раиса.
– Где вы познакомились с нею?
– Узнав от матери, кто на самом деле мой отец, я поначалу впал в прострацию, потом решил поехать в его офис и посмотреть ему в глаза. Приехав в столицу губернии, я взял в прокате подержанный автомобиль, подъехал к офису отцовской фирмы. Вскоре мне стало ясно, что внутрь проникнуть не так-то легко постороннему человеку. И я со своей провинциальной внешностью уж точно не внушу доверия бдительному охраннику.
– А внешность провинциала как-то отличается от внешности жителя мегаполиса?
Талицкий пожал плечами и ответил:
– Тогда я думал именно так.
– Вы отказались от попытки проникновения в офис фирмы.
– Да, я решил дожидаться отца снаружи.
– Вы не знали, что ваш отец умер?
– Нет! Откуда?
– Вы имели представление о его внешности?
– Весьма смутное. Мать показала мне одну старую фотографию, на которой она в компании из нескольких мужчин и женщин. Одним из мужчин был мой отец. Так она мне сказала.
– Где теперь эта фотография?
– Не знаю.
– То есть?
– Мать показала мне её, а потом куда-то убрала. После её отъезда я перерыл всю квартиру, но эту фотографию так и не нашёл. Наверное, она увезла её с собой или уничтожила.
– Зачем вашей матери уничтожать фотографию теперь, если она хранила её столько лет?
– Я тоже так подумал. – Талицкий стал внимательно рассматривать свои руки. – Но, может быть, мать все эти годы продолжала любить моего отца, а когда она встретила другого человека, то любовь исчезла и фотография стала ненужным напоминанием о её несчастливой любви.
– По-моему, главным напоминанием об этой любви для своей матери являетесь вы, – жёстко проговорил следователь.
– Так вот она и оставила меня, – горько усмехнулся Талицкий.
– Значит, вы стали ждать отца, несмотря на то что имели весьма смутное представление о его внешности? Как вы могли быть уверены, что узнаете его?