Он достал из холодильника четыре яйца и положил их на узкую полку, которая служила здесь вместо разделочного стола. Из допотопного навесного шкафа вынул коробок спичек, зажег газ. Над горелкой заплясали языки пламени, Лобанов поставил на конфорку сковороду, влил немного масла из бутылки. Вторая конфорка двухконфорочной плиты не работала, поэтому с чайником пришлось повременить. Когда яичница поджарилась ровно настолько, чтобы схватился белок, Лобанов убрал сковородку с плиты, и поставил на ее место чайник.
Порывшись в шкафу, он обнаружил, что хлеб закончился. Чертыхнувшись, капитан вышел из квартиры на лестничную площадку и вдавил звонок соседней квартиры. Ему открыла миловидная женщина средних лет в цветастом домашнем халате.
– Алексей, снова про хлеб забыл? – улыбнулась женщина.
– Простите, Лидия Станиславовна, я обязательно все верну, – виновато улыбаясь, проговорил Лобанов.
– Ничего, Алексей, мне не в тягость. Подожди, я сейчас принесу.
Женщина скрылась в квартире, а через минуту снова вернулась, неся в руках блюдо, накрытое стареньким вафельным полотенцем.
– Вот, возьми, – она протянула блюдо Лобанову.
– Не нужно, Лидия Станиславовна, мне только хлеб, – начал Лобанов, но женщина его остановила.
– Не отказывайся, Алексей, – настойчиво произнесла она. – Кого же еще мне кормить, если не тебя?
Лобанов знал, что муж Лидии Станиславовны, полковник милиции в отставке, умер два года назад, а дети разъехались по разным городам, и с тех пор женщина жила одна.
– Спасибо, Лидия Станиславовна, – поблагодарил Лобанов. – Блюдо я завтра верну.
– Не торопись, Алексей, мне не к спеху.
Лидия Станиславовна закрыла дверь, и Лобанов вернулся к себе. Сняв полотенце, он присвистнул: на блюде лежали блинчики, свернутые в трубочку, солидный кусок ржаного хлеба, два куска жареной рыбы и горка соленых огурцов.
– Ну, Лидия Станиславовна, – протянул Лобанов. – С такой соседкой я никогда голодным не останусь.
Пока расправлялся с соседскими гостинцами, закипела в чайнике вода. Лобанов вскрыл новую пачку грузинского чая, бросил горсть прямо в кружку и залил кипятком. Дожидаясь, когда чай заварится, Лобанов размышлял над странной загадкой, которая возникла в связи с обнаружением трупа Артема Чипайло. Допустим, Бибиков прав и это Артема он видел над телом Татьяны Рогачевой. Что из этого вытекает? Артем пришел на встречу с сестрой? Пусть так. Он ли виновен в том, что его сестра оказалась лежащей на земле в тот момент, когда ее увидел Бибиков? Вариантов два: либо да, либо нет, и, исходя из ответа на данный вопрос, есть два пути развития следственной линии.
Вариант один: да, Артем что-то сделал, возможно, нанес сестре удар, и та упала на землю. Почему он ее ударил? Возможно, разозлился, когда узнал, что денег Татьяна ему не даст. Наверняка, ударив, не хотел серьезных последствий для сестры, но, упав, Татьяна сильно ударилась головой. Возможно, даже потеряла сознание. В этот момент появился Бибиков. Артем испугался, что его обвинят в нападении на сестру, и дал деру. Допустим, так все и было. Но что происходило дальше с каждым из действующих лиц?
Татьяна осталась лежать на земле, когда Бибиков погнался за Артемом, он это видел. Но куда она делась потом? Если бы с Татьяной все было в порядке, она бы вернулась домой. Даже если предположить, что она боялась, что Артем заявится к ней и решила где-то спрятаться, она все равно нашла бы способ сообщить мужу, что с ней все в порядке. Или нет? И как быть с работой? Стала бы она прогуливать работу, если бы просто боялась, что ее брат снова придет туда?
А Артем? Вот он ударил сестру, та упала, и в этот момент в проулке появился милиционер. Первая реакция понятна: он бросился бежать, но что дальше? Он добежал до аллеи, увидел, как Бибиков валится на землю, и понял, что тому его не достать. Что дальше? Он просто ушел? Или же вернулся к магазину, чтобы выяснить, что с сестрой? Если он вернулся, рискуя снова оказаться в поле зрения милиционера, который за ним гнался, или кого-то другого, то увидев, что с сестрой все в порядке, что он сделал дальше? Или же если он увидел, что сестра все еще лежит на земле, подошел он к ней, оказал помощь? Или, если предположить самое худшее, поняв, что та мертва, смог бы он в короткий срок спрятать тело? Стал бы его прятать? И, вопрос на миллион, кто в таком случае убил его самого?
– Нет, все это бред сивой кобылы, – сердито проговорил Лобанов. – Ничего не сходится, не срастается и вообще вызывает лишь раздражение. Вариант с виновностью Артема не вписывается в картину преступления!
Второй вариант Лобанову нравился больше: Артем оказался свидетелем нападения на сестру, а убежал с места происшествия только потому, что настоящего преступника на месте уже не было, и он боялся, что подоспевший милиционер не станет разбираться в деталях происшествия. Но опять же назревает вопрос: вернулся ли Артем к сестре? Возможно, и вернулся. Но что он увидел на месте нападения? Если сестры там уже не было, почему он не поехал к ней домой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке? Не хотел нарываться на ее мужа? Допустим. Но тогда он мог бы приехать в понедельник в магазин просто для того, чтобы убедиться, что сестра жива. Только он не приехал. Вместо этого он сидел в доме в Придонском и праздновал возможность скорого обогащения. Ситуация весьма странная: на его сестру напали, а он веселится, планируя сорвать жирный куш. А что, если исчезновение сестры как-то связано с мечтами Артема разбогатеть? Что, если он все же вернулся к магазину и нашел там Татьяну? Женщина находится в бессознательном состоянии, Артем забирает ее оттуда и перевозит в укромное место. Зачем? Каким образом он мог обогатиться, если бы похитил сестру?
– Нет, это тоже не вариант. – Лобанов уперся взглядом в одну точку, ничего вокруг не видя и не слыша. – В таком случае он в первую очередь пришел бы к мужу Татьяны или отправил послание с требованием выкупа. Допустим, сразу Рогачев об этом умолчал, боясь навредить жене, но после того, как он опознал тело, он мог все рассказать, ведь тот, кто пытался его шантажировать, мертв. И потом, если Артем шантажировал Рогачева, то он и должен быть его убийцей, а это практически невозможно. Рогачев – не убийца, даже крайние обстоятельства вряд ли вынудили бы его пойти на такой шаг.
Интуиция подсказывала Лобанову, что он упускает какую-то важную деталь, какой-то незначительный нюанс, который не дает ему увидеть картину преступления в целом. «Напрасно я отказался от предложения Бибикова и поехал домой. Сейчас мне как никогда нужен собеседник, который будет забрасывать меня вопросами, оспаривать мои предположения и выдвигать любые, пусть даже самые безумные идеи. Мозговой штурм – вот что нас спасет». Лобанов больше не раздумывал: он бросился в прихожую, сунул ноги в ботинки, сорвал с крючка куртку и выскочил из квартиры. Кружка с чаем так и осталась на столе нетронутой…
Глава 9
Участковый Бибиков принимал душ, когда раздался звонок в дверь. Настойчивые трели заставили Леонида, наскоро смыв пену, выскочить из ванны. Обернувшись полотенцем, он прошлепал босыми ногами к дверям.
– Кто там? – спросил он через дверь.
– Открывай, Леонид, – послышался голос капитана Лобанова.
Бибиков открыл дверь и пропустил гостя в квартиру. Лобанов окинул взглядом фигуру участкового, едва прикрытую полотенцем, и улыбнулся.
– Ты все время принимаешь посетителей в неглиже? – поддел он участкового. – Второй раз за день вижу тебя в исподнем, не слишком здоровая тенденция.
– Только у меня ощущение дежавю? – проворчал Бибиков и вернулся в ванную комнату.
Вышел он оттуда полностью одетым. Лобанов уже вовсю хозяйничал на кухне. Поставил чайник на газовую плиту, достал из навесного шкафа стаканы и початую банку растворимого кофе. Бибиков занял табурет у окна и наблюдал за гостем.
– Кофе будешь? – обыденно, как будто делал это много раз, задал вопрос Лобанов.
– У меня есть выбор? – съязвил Бибиков.
– Брось, только не говори, что собирался ложиться спать, – отмахнулся Лобанов. – Уверен, ты до утра глаз бы не сомкнул, пытаясь разгадать загадку исчезновения Рогачевой.
– Признаю, спать я не собирался и гостям всегда рад, – неохотно признался Бибиков. – Только было бы лучше, прими вы мое предложение сразу. Сэкономили бы кучу времени, к тому же мне не пришлось бы сидеть сейчас в мыльной пленке, от которой завтра будет чесаться все тело.
– Так пойди смой, – предложил Лобанов. – До утра времени у нас вагон, пара-тройка минут ничего не решат.
– Вы собираетесь пробыть здесь до утра? – удивился Бибиков, тут же забыв о мыле и чесотке.
– Не все зависит от моих желаний, Леонид. – Лобанов назидательно поднял вверх палец. – Тебе знакомы пять ключевых аспектов, влияющих на качество работы следователя? Нет? Ничего страшного, я просвещу тебя. Так вот: в работе следователя есть пять ключевых моментов – это объем, планирование, доказательства, анализ и систематизация. Простые и совершенно не криминальные слова, верно, Леонид? Но от них зависит успех всего дела. В первую очередь следователь должен определить объем, или масштаб, предстоящего расследования. В ходе работы всегда обнаруживается информация, которая выходит за рамки первоначального расследования. Задача следователя – определить, является ли эта новая информация важной для текущего дела или же она только уведет следствие в сторону, забрав драгоценное время и ресурсы.
Вода в чайнике на плите закипела, и Лобанов, наполнив стаканы кипятком, придвинул один Бибикову.
– Ты не против, если я закурю? – спросил он, доставая из кармана пачку сигарет «Союз-Аполлон».
Твердая пачка из белого картона, на крышке которой крупными буквами красовалось название, выписанное в красном и синем тоне, с изображением синего круга земного шара, в нижней части которого как бы летел одноименный космический аппарат, выглядела стильно и дорого. Данная марка считалась довольно популярной, и не только потому, что имела фильтр, но и потому, что изготавливалась по совмещенной лицензии с американской фирмой «Филип Моррис». Среди курильщиков бытовало мнение, что табак для этих сигарет поставляется из самой Америки. Это, конечно, не «Мальборо» за полтора рубля пачка, но и не бесфильтровая «Прима» по четырнадцать копеек за пачку. «Союз-Аполлон» можно было приобрести в киосках за шестьдесят копеек и при этом чувствовать себя почти богачом.