Был аншлаг. Вообще это не спектакль, а аттракцион. Если не играла Тамара Федоровна, то она сидела в ложе, тоже могли зрители лицезреть. Меня атаковали с автографами, и толпа провожала до дома, а из театра еле вышла. Хотя бы нас скорее переселили…
3 марта 1949 года. Новосибирск
…Утро, а от тебя пакет с письмом и фотографиями! Милый мой человек! Спасибо. Бабушка сейчас их рассматривала. Значит, ты уже и блины умеешь печь?
И мука там тоже есть? Ты хотела бы, чтобы я пополнела, – так я сейчас достигла довоенного веса. А при моей конституции и возрасте накопить три килограмма, да устойчивых, – много значит.
У нас в театре сокращения, до сердечных припадков у директора. Завтра у нас в Союзе собрание по критикам-космополитам. Приезжают москвичи. И завтра же у меня выступление в ДКА, на женском активе. Ох и не люблю я эти выступления. Возьму и прочту им лучше свой новый очерк о женщине, чем придумывать речь…
Март 1949 года. Новосибирск
Поздравляю с премьерой спектакля, желаю настоящего успеха! Вчера получила твое письмо и постановление о снижении цен. Сейчас масленица, бабушка уже угощала нас блинами. Очень любит получать твои письма. Завтра сюда приезжает поэт А. Жаров, будет делать доклад о критиках-формалистах…
13 марта 1949 года. Москва
…Ездили на гастроли в Кинешму, городок «Бесприданницы» на Волге, и очень кстати приехали вчера утром, так как к шести часам вечера были уже на новой квартире. А сейчас я встала в восемь утра, и прямо мне в лицо солнышко улыбается, фортка открыта, воздух чистый и теплый, хорошо топят, а на нашем седьмом этаже просто прелесть. Из окна далеко видно, и много, много неба и света. Лифт срочно доделывают, самое большое через месяц будет готов. В квартире, правда, многовато семейств – пять.
Ванная против нашей двери. Я не могла долго спать. Сегодня пойдем штору покупать и мелочь разную к новой комнате. А вчера, в самую разруху, мне опять девочки альбом и духи принесли. У нас ходят слухи, что Сергей Аполлинариевич едет в Америку на конгресс по защите мира, и Симонов, и Чиаурели, и еще кто-то…
19 марта 1949 года. Новосибирск
…Поздравляю с новосельем! Ответь, не забудь, пожалуйста: прописаны ли вы? Заключен ли договор с хозяйкой комнаты?
Сколько вы ей должны платить? Главное – на какой срок вы можете рассчитывать жить в новой комнате?
…Хоть бы тебе выпала добрая работка в ближайшее время. А и трудно сейчас в кино получить роль, снимают так мало, еще меньше – удачно. За весь прошлый год шесть фильмов упоминают. Сколько же в шести-то имеют приличные роли? Всюду борьба.
У нас тает, но сугробы еще огромные. Небо и солнце за окном ясное, весеннее…
28 марта 1949 года. Новосибирск
Дорогая моя Инна, огорчу я тебя, родная, сейчас. Не стало нашей бабушки…
Ты, пожалуй, единственная из нас, кому не в чем упрекнуть себя по отношению к бабушке. У нее в связи с тобой были очень светлые минуты. Как она целовала твои карточки прошлый раз…
Было и в ее жизни хорошее, как у всех людей. Вот она не тосковала так в разлуке, как я эти годы по тебе. Плохо ли, хорошо ли, а она хотела нас видеть и была с нами. По тебе у нее была красивая грусть и нежность к тебе…
1 апреля 1949 года. Новосибирск
…Вчера, в последний день марта, похоронили бабушку. Почти рядом с местом, где по хоронен писатель Саша Казачинский (друг Иль фа и Петрова). У Ирины Самсоновны был ту беркулез. Он и послужил причиной смерти. Теперь начнем проверяться, следить за собой. Никто же не предполагал, что это ТБЦ. Больше всего в жизни она любила детей, которых ей не дано было рожать. Воспитала двух чужих – меня и Нину. До этого – два дня – мы с Ниной остались без ног, бегаючи с просьбой, чтобы разрешили ее хоронить не анатомируя. Но врач упорно повторяла одно и то же: в четверг это была здоровая женщина и еще курила со мной и не хотела, чтобы я ее послушала. Действительно невероятно, чтобы за два дня до кончины туберкулезник мог ходить, топить плиту. Вот сила духа! Вот воля настоящего человека. Хуже лежать месяцами, беречь себя, быть ничем не занятым, наедине со своей хворью и печальными мыслями. Да, чуть не забыла, двадцать седьмого – двадцать восьмого марта, именно в часы ее кончины, на самом ближнем к нам экране – в клубе «Транспортник» – шла «Молодая гвардия». Ты совсем рядом была… Если бы не случилось несчастья и бабушка чувствовала себя, как обычно, я, вероятно, сводила бы ее еще раз. Но и то хорошо, что она хоть раз увидела тебя на экране. Она отлично понимала, что это такое – показываться на экране всему миру. Кто знает, насколько это скрасило ей последние месяцы жизни. Ее болезнь не сделала тупой, эгоистичной, как многих. Даже утром, последним, она еще стеснялась быть неопрятной, стеснялась, что нуждается в чужой помощи. Дорогая моя…
Иннуленька, не знаю, хорошо ли я делаю, что пишу тебе так подробно об этом. Каждому человеку приходится терять на своем пути близких. Без этого не проживешь…
4 апреля 1949 года. Москва
Родная моя! Я умышленно не писала сразу после того, как узнала о бабоньке. Сейчас я смогу спокойнее написать письмо. Хорошо, что в этот момент Вы были около нее, а не где-нибудь в поезде. Я все время стараюсь быть на людях. Чем здесь лучше, тем грустнее, мне так хотелось сделать для бабы приятное, украсить ее старость.
Мне очень хочется сейчас увидеть Вас, мамочка моя любимая, чем я могу помочь. Такое горе…
9 апреля 1949 года. Москва
…Мы живем славно… но как вспомню, что нет… Прекрасный она была человек, вот и нет у нее своих детей, а сумела прожить жизнь так, что после ее ухода целой семье, и больше даже, так тяжело ее терять. Я очень боюсь за Ваше здоровье, проверьтесь в диспансере.
…У нас все волнуются. Сегодня всей квартирой с замираньем слушали радио…
10 апреля 1949 года. Москва
…Утро. Только что по радио сказали о присвоении мне звания лауреата Сталинской премии. И газету получили. Сережа побежал в магазин за шампанским. А к двенадцати часам мне в фотоателье, будут снимать для открыток.
Вечером большой концерт в театре, и меня уже будут объявлять как лауреата. Очень горько, что бабонька не дожила. Но все-таки она спокойной за нас ушла.
…Получили телеграмму от Большакова (наш министр). Это произвело впечатление на наше домоуправление колоссальное, телеграмма-то правительственная, красная…
Когда по радио меня назвали среди лауреатов главной премии страны, я ушам своим не поверила…
Мы всегда были неотъемлемой частью своей страны, все прошли вместе со страной. Наша семейная жизнь с Сергеем Бондарчуком начиналась в подвальной комнате, по которой ночью топали крысы. Ну и что из того, что к тому времени я снялась в «Молодой гвардии». Это мало что могло изменить. Сколько еще времени прошло – и только потом я плакала от счастья, переступая порог своей маленькой, но отдельной квартиры.
Все же голова у меня не кружилась, когда я в двадцать два года стала лауреатом Сталинской премии первой степени! Такое головокружение и прочие слабости – это не про меня, я сибирячка!
Я закаленная с детства была, совсем не рафинадный ребенок. В семь лет с папой гостила на таежном прииске у родственников. Однажды взяла корзинку и пошла по тропинке гулять; помню, ручей бежал, под водой камушки красивые. Я на это смотрела и не заметила, как зашла на окраину леса, – а тайга в тех краях стеной подступает прямо к жилищу. Вдруг вижу: на меня смотрит огромный медведь, стоит на четырех лапах и шумно втягивает ноздрями воздух. Наверное, вкусного ничего не учуял. Повернулся и медленно покосолапил в лес…
На всю свою Сталинскую премию я купила себе шубу из венгерской цигейки – жуткий дефицит! Не по размеру она была – здорово велика, но лет десять я в ней щеголяла – в моей премии.
11 апреля 1949 года. Новосибирск
Дорогой мой лауреат Сталинской премии! Только что с телеграфа пришла (можно было телеграмму отправить из дома по телефону, но разве можно было отказать себе в удовольствии прийти на телеграф и отправить такую телеграмму!).
В твоей телеграмме оказалось что-то такое, что оставило впечатление – это уже не только Инна, девочка, дочь, но и взрослый, добрый друг.
Эти дни у тебя своеобразные. О вас говорят, пишут, а вы у себя дома, как обычно, наедине от всех. Так чувствуют себя всегда в торжественных случаях, вероятно…
22 апреля 1949 года. Новосибирск
…Было одно испытание: ко мне придрались за… намерение переиздать «Возвращение», и кое-кто отыгрался за былой его успех.
Когда прикоснешься к такому, как смерть, так все это совершеннейшие мелочи. А кроме того, у меня – твоя радость, твой успех и признание…
22 апреля 1949 года. Новосибирск
…В прошлое воскресенье в «Темпе» шла «Молодая гвардия» на последнем сеансе, сдвоенные обе серии.
Я, не долго думая, отправилась туда, забыв, что возвращаться будет поздно. Приехала минут за пять до начала сеанса (предполагала, что зрителей на повторный фильм будет немного). В кассе билетов нет, перепродают с рук по пятнадцать рублей. Я – к директору. Назвала себя – сунул мне обратно мои деньги, повел усаживать, потом давай меня упрашивать выступить… О чем? Несколько слов. Стащили с меня пальто, боты. Какой-то военный вышел на сцену и объявил меня. Ну, минут семь говорила: о том, что съемки производились на исторических местах, что мне довелось быть в Краснодоне, что фильм удостоен Сталинской премии и что одна из лауреатов из Ново сибирска. Аплодисменты.
Иду на место, меня ловят, упрекают – почему не сказала, что ты – моя дочь…
Фильм смотрели хорошо, все почти уже знают его наизусть. Реагируют верно, точно. После первой серии – ко мне с вопросами, после второй подбежал контролер: «Мы вас проводим на трамвай». Оказывается, директор специально звонил, чтобы выслали трамвай. А я задержалась в публике, и мы подбежали, когда трамвай, не дождавшись, пошел. Директор проводил меня до Сенной, а там со мной шли девушки из общежития офицеров (из города тоже пришли посмотреть!). Дошли хорошо, но уже в третьем часу. В воскресенье, понедельник и вторник фильм идет и в «Пионере» – повторяют все, удостоенные Премии. Конечно, пойду!