Фильм поставили по мотивам трилогии Островского: «Праздничный сон – до обеда», «Свои собаки грызутся, чужая не приставай», «За чем пойдешь, то и найдешь». В нем мелкий московский чиновник Бальзаминов, которого блестяще сыграл мой друг актер Георгий Вицин, мечтает жениться, и обязательно на богатой. В этом его стремлении масса неожиданных коллизий, забавных ситуаций, в которых оказывается герой, пытающийся найти невесту. Самое интересное, что Вицину пришлось играть двадцатилетнего Мишу, главного героя, в свои сорок шесть лет. Он даже шутил, что играет не в фильме «Женитьба Бальзаминова», а в фильме «Женитьба набальзамированного».
Необычную роль исполнила Людмила Шагалова. Чтобы стать матерью Бальзаминова, она пожертвовала своей природой, ведь Людочка была тогда еще достаточно молода, но согласилась играть старушку. Не всякая актриса на это пойдет, а Шагалова сыграла просто блестяще и показала себя великолепной комедийной актрисой.
Лидия Смирнова сыграла сваху – разбитную, умную, хитрую – это одна из ее лучших ролей. Великолепна, осаниста, монументальна купчиха Нонны Мордюковой.
Екатерина Савинова – служанка Бальзаминовых, она вообще была гениальной актрисой, которая – так печально сложилась ее судьба – недооценена в нашем кинематографе. К чудесным драматическим, комедийным способностям у нее был уникальный дар – сильный народный голос. В своей роли Савинова настолько органична, что не восхищаться ею просто нельзя.
Жанна Прохоренко и Людмила Гурченко удачно изобразили манерных и глупеньких институток. Николай Крючков – дядю институтки, выжигу-помещика, любителя выпить, но такого, что из породы «мозги не пропьешь».
Забавно смотрелся миниатюрный Ролан Быков в роли гусарского офицера. Мы с Надеждой Румянцевой сыграли купеческих дочек, Раиску и Анфиску. Замечательные небольшие роли были у больших мастериц комедийного эпизода Тамары Носовой и Татьяны Конюховой.
Такой вот состав сумел подобрать и соединить Константин Воинов. Отличную ленту снял оператор Георгий Куприянов, музыку под стать настроению фильма создал Борис Чайковский. То есть вышел великолепный ансамбль создателей фильма – и в кадре, и за кадром.
Отлично помню, премьера «Женитьбы Бальзаминова» состоялась 25 марта 1965 года. Успех у зрителей был выдающийся, и опять же странно – эта картина тоже получила всего лишь третью прокатную категорию. Кто определял эти категории в Госкино? Что этими категориями оценивали? Не знаю… По достоинству картину оценил наш народ – он этот фильм любит до сих пор.
Одновременно с нами в Суздале снимался «Андрей Рублев» Тарковского и экранизировалась пушкинская повесть «Выстрел». Думаю, старинный город тем и приглянулся кинематографистам, что сохранил свое сердце, свои храмы, свою необыкновенную «русскость». Сам прекрасный древний Суздаль исполнил мощнейшую роль в нашем фильме. Во время съемок я не так обращала на это внимание, иное дело – когда увидела картину. Меня потряс вид старых церквей, торговых рядов, улочек, домиков, в том числе был настоящий дом Бальзаминова, вся эта особая воздушность города. Если бы снимали в павильонах – была бы совершенно другая картина. А тут такие сочные, кустодиевские краски! В них восседает, как на троне, Нонна Мордюкова в красном платье, а рядом Лида Смирнова в синем платье – на фоне церквей. И прическа у Нонны в виде купола, и эта грандиозность ее восседания, и преглупейшая фраза: «Теперь мне гораздо веселее стало». Сколько таких фраз после фильма ушло в народ. И музыку Борис Чайковский написал какую-то действительно цветистую, очень витиеватую и очень русскую – с колокольными перезвонами. И все это сплетено режиссером как мозаика русского быта… И только третья категория!
Картина так дорога мне до сих пор, потому что Воинов и все актеры сумели задеть какую-то невидимую струну в русских душах – искреннюю, честную, чуть дурашливую. Вот и сегодня «Женитьба Бальзаминова» не проходит по телевизору незаметно, обязательно собирает зрителя. Наши роли Анфиски и Раиски, наш плясовой «сидроль» до сих пор вызывают улыбки! В этом фильме я в первый раз танцевала канкан. Второй раз пришлось танцевать в фильме «Безответная любовь», где я играла роль актрисы.
Потом я много раз возвращалась в Суздаль. Там до сих пор интересуются: «А где находился дом Бальзаминовых?» Сколько лет назад это было, а любители кино все продолжают искать памятные места там, где мы снимали. Дом существует поныне, в самом центре, на улице Старой, под номером 13. Ничем особенным от других не отличается. Только голубятни больше нет – той, которую кинематографисты построили специально для декорации. Зато сохранился двор, на нем где-нибудь в тени ставили раскладушку, на которой любил после съемок полежать Вицин. На самом деле Вицин был совсем иным человеком, чем большинство сыгранных им персонажей. Он был очень тихим, интеллигентным, занимался йогой и любил Шопенгауэра.
Недавно на этом знаменитом доме появилась памятная доска, которая гласит, что именно здесь в 1964 году проходили съемки фильма «Женитьба Бальзаминова». У дома есть хозяйка – Садкова, которая помнит, как заключался договор на аренду дома, двора и амбара. Потом еще пристраивали голубятню, а голубей набирали у местных мальчишек. Все актеры тогда общались с местными жителями – особенно отзывчивой была Екатерина Савинова.
Работа над фильмом была непростой. Как-то после очередного дубля Лидия Смирнова подошла к лошади, обняла ее за шею и сказала: «Эх, милая, у нас с тобой одна судьба: лошадь гоняют, и артистку гоняют…» Лиде особенно доставалось – Воинов был ее мужем и, конечно, на съемочной площадке требовал от жены полной отдачи.
Когда снимали фильм, никаких туристических комплексов в Суздале еще не было, никаких «интеротелей» – город был первозданным. Была паршивенькая трехэтажная гостиница с одним туалетом на этаже, мы все жили в ней. Зато на рынке продавались крынки со сметаной и молоком, земляника, черника. Мы выходили на маленькие балкончики гостиницы и смотрели, выпытывая – бабы пришли с обычным молоком или с топленым, а может, со сливками. В гостинице жили очень тесно – мужчины втроем в одном номере: Воинов с Вициным и с оператором. Рядом Шагалова с Конюховой. Я жила с Румянцевой. Сами варили себе на плитках еду.
На съемках были занятные перевоплощения. Когда Воинов предложил Шагаловой играть маменьку героя, эта хорошенькая, кудрявая, беловолосая, с большими голубыми глазами наша «Валя Борц» из «Молодой гвардии» стала старушкой. Ей сделали морщины. Для роли свахи Лиде Смирновой тоже очень долго искали грим: нос подтянули кверху, заставили надеть рыжий парик, сделали красные глазки от пристрастия к винишку.
А как нелегко актрисам было осваивать кринолин! Меня научила с ним обращаться еще Тамара Федоровна Макарова, объяснив, как это может быть важно, – она в свое время оконфузилась, когда играла Нину в «Маскараде»: села на кринолин, и юбка взлетела на лицо. Так всегда выходит, если сесть на него неправильно, юбка поднимается и накрывает тебя с головой.
Волосы нам укладывала знаменитый мастер, истинный профессионал, Мария Ивановна из МХАТа. Это был удивительно творческий человек, золотые ручки! У нее хватало терпения тратить на наши головы по три часа. А голов-то несколько! Именно она придумала Мордюковой куполообразную прическу.
Особая тема – как все искали свою манеру речи, и я тоже, поскольку моя героиня – такая восторженная девица в пару к Ролану Быкову. Он маленький, а я по сравнению с ним большая – когда он меня выкрадывает, надо было трепыхаться на его руках, как курочка, и кудахтать от восторга. А восторг привычный, потому что Анфиску уже не раз выкрадывали, но она все равно возвращается домой после очередного «похищения», на что Раиска ей намекает.
Это редчайший фильм, именно ансамблевый, поскольку там все – важные герои, второстепенных нет. Проходная, неточно сыгранная роль все бы испортила. Актеры это понимали и, так как жили все вместе, ходили на съемки друг к другу – в разные эпизоды. Воинов того и добивался: чтобы все знали, что делают другие, чтобы все существовали в единой атмосфере. Он словно бы объединил разных актеров в одну семью, в которой было единство взглядов, вкусов, идей. Этой атмосфере вполне соответствовала странноватая бытовая реальность: заброшенные церкви, в которых почему-то хранили бочки с селедкой, кривые, покосившиеся суздальские дома и бесконечное количество каких-то досужих старушек.
Конечно, чтобы воссоздать эпоху, весь город тоже «загримировали». Водрузили вывески с буквой «ять» на торговых рядах, чайных, сапожных палатках, убрали столбы с проводами. Извозчик, нищий, собака – все было как в XIX веке. Потом, когда я смотрела уже готовый фильм, мне особенно понравилась сцена, где Вицин пляшет знаменитую полечку. Та музыка теперь часто звучит по радио, узнаваемая и любимая. Танец, конечно, придумал сам Воинов. В рубашке нараспашку, в дикую жару, он показывал Георгию Вицину, как надо танцевать. А первоначально в пьесе Бальзаминов всего-то и сказал: «Если бы я был царь» – больше ничего. Воинов же эту фразу обратил в целую сцену.
Он и Мордюковой показывал, как ей целовать Вицина возле забора – брать за плечи, потом жадно, в губы: «Чтобы он ко мне… каждый день…» И об забор – хрясь! Чтобы у Вицина голова встряхивалась. У Нонны не сразу получилось, она очень злилась. Но Воинов упорно настаивал на своем. Уже подали команду: «Семнадцатый дубль, еще раз!» – тогда позволяли себе семнадцать дублей, хотя на пленку снимали, на цветную, дорогую, а на нее был серьезный лимит. И все равно: «Семнадцатый дубль, еще раз!» Если нужно, Константин сделал бы тридцатый дубль, но своего добился бы. Мордюкова вскипела: «Ну и ладно, сейчас как возьму и точно скопирую его интонацию!» И один в один произнесла: «Чтобы он ко мне… каждый день…» Воинов на радостях как закричит: «Нонночка, миленькая, молодец, прекрасно! Сняли!» Он умел добиваться своего, вообще довольно жестоким был на съемках. И это правильно: актер всегда требует режиссера, причем хорошего.