Актерский состав для диплома подобрался потрясающий. Я играла хозяйку дома. В других ролях снимались Эраст Павлович Гарин, Светлана Крючкова, Лия Ахеджакова, Мария Виноградова, Лев Дуров, Виктор Мамаев, Мария Сапожникова, Константин Снетков, Сергей Васильев, Ольга Гуськова, Володя Белов, Валерий Козинец, Марина Титова, Геннадий Юхтин. Операторами были Евгений Гуслинский и Виктор Эпштейн, композитор – Юрий Буцко, художники – Ипполит Новодережкин и Александр Толкачев. То есть такой звездный ансамбль получился – а картина-то у молодых режиссеров первая!
Она составлена из трех новелл. Каждой новеллой один из будущих режиссеров защищал сценарий. Это, во-первых, «Бессчастная Матренка», режиссер и сценарист Наталья Бондарчук; кстати, тогда Наташа сразу стала и режиссировать, и сниматься, и писать, что очень сложно. Во-вторых, «Братец Федос», режиссер и сценарист Игорь Хуциев. В-третьих, «Ванька Каин», режиссер и сценарист Николай Бурляев. А художественным руководителем стал замечательный Лев Арнштам. И это очень важно, что из огромного романа были выбраны всего только три небольшие новеллы.
На съемочной площадке фильм собрал практически всю нашу семью, потому что в то время мужем Наташи был Николай Бурляев, а от имени Салтыкова-Щедрина текст читал Сергей Бондарчук – мой бывший муж. Он делал это потрясающе – несмотря на то, что режиссеры были дипломанты, практически еще студенты, Бондарчук работал с ними честно, как говорят, «до пота».
В небольшом павильоне была воссоздана вся усадьба Салтыкова-Щедрина – ведь это роман биографический, о его детстве. И другой такой картины о нем, кстати, нет. Все делалось к 150-летию со дня рождения писателя, но даже большой юбилей не гарантировал выхода фильма на экраны – все-таки сатира, пусть и вековой давности, всегда пугает чиновников.
Для успеха важно было правильно написать сценарий – так, чтобы главного не упустить из подлинной «Пошехонской старины» – последнего произведения великого русского писателя. Весь роман – грандиозное историческое полотно безвозвратно ушедшей эпохи. По словам самого Салтыкова-Щедрина, в произведении он ставил себе задачу восстановления «характеристических черт» жизни помещичьей усадьбы. Это своеобразная энциклопедия помещичьей жизни и крепостного права. Там главная тема, главная идея в том, что крепостное право проникло во все слои общества, что господа тоже не свободны от этого крепостничества. Именно так я играла помещицу. Она по-своему деспотична и по-своему трагична – трагична потому, что в помещичьем доме живут безвольные люди, то есть люди, у которых отняли волю, саму возможность жизненного самоопределения.
Показательно, что фильм «Пошехонская старина» так и не был подписан Ждановым, в то время ректором ВГИКа, потому что чиновник просто боялся. Вспоминается замечательная фраза: «Но нам нужны подобрее Щедрины и такие Гоголи, чтобы нас не трогали».
Многие боялись, потому что из текстов, произнесенных в фильме, разные аллюзии возникали. Боялись, даже невзирая на то, что фильм, выпущенный «Мосфильмом» в январе 1977 года, вышел замечательный.
Новелла Коли Бурляева получила высшую премию на фестивале короткометражных фильмов в Оберхаузене – сам режиссер сыграл там Ваньку Каина. В новелле у моей дочери выделены две важные линии: бессчастная Матренка в исполнении самой Наташи и Нади́н, которую сыграла Светлана Крючкова, – это одна из ее первых и любимых ролей.
Но самым потрясающим было общение с Эрастом Павловичем Гариным. Для него это была последняя картина, он снимался уже глубоким стариком, с одним стеклянным глазом, и плохо видел. Но великий артист обладал таким юмором, так хорошо дружил со всем коллективом! В фильме была сцена, где Гарин должен залезть в бочку с водой и из нее говорить, – об этом ему никак не решались сообщить Наташа и Коля; ванн-то в XIX веке, во времена Салтыкова-Щедрина, не было, мылись в бочках. И вдруг Эраст Павлович сам спросил: «А в бочке-то когда сниматься будем?» То есть настоящий актер, без всяких претензий – надо работать, значит работаем.
Теперь же я наблюдаю немало молодых артистов, которые пишут райдеры, какого цвета туалетную бумагу им подать, – это, наверное, от величия. А в мое время большие, по-настоящему великие артисты никаких райдеров не писали. И снимались при необходимости в тяжелых условиях.
Вот и в «Пошехонской старине» в маленьком павильончике Ипполиту Новодережкину и Александру Толкачеву пришлось строить очень маленькую декорацию. Там было жарко и душно, все, конечно, страдали от этого. Но разве кто-нибудь пожаловался? Нет. Работа есть работа, причем творческая. Поэтому все играли с огромным наслаждением. А кроме прочего, ведь играли-то Салтыкова-Щедрина! Мне нравится моя роль в этом фильме, я с огромным удовольствием снималась у нашей молодежи.
Следующая главная роль была у меня в картине «Безответная любовь» моего племянника – режиссера Андрея Малюкова, сына моей сестры. «Мосфильм» выпустил эту картину в мае 1980 года. Для меня фильм интересен еще и тем, что я впервые приняла участие в написании сценария вместе с Татьяной Дубровиной и Андреем. Собственно говоря, я и нашла материал для фильма – одноименный рассказ Горького. В фильме подобралась хорошая творческая команда: оператор Ральф Келли, композитор Юрий Саульский, художник Татьяна Лапшина. В фильме вместе со мной снялись замечательные актеры – Леонид Марков, Игорь Ливанов, Михай Волонтир, Владимир Сошальский, Леонид Куравлев, Валентина Новикова и другие.
Эта драма, экранизация по мотивам рассказа Максима Горького и воспоминаний русских актеров, о судьбе провинциальной актрисы Ларисы Добрыниной. Фильм очень своеобразный. С первых кадров зритель попадает в мир губернской провинции начала ХХ века – мир, очень правдиво показанный: бедный, тягостный по своей атмосфере и в то же время какой-то напряженный, живущий словно в ожидании неизбежных и очень серьезных перемен. Он населен странными людьми, умными, но порой глубоко несчастными чудаками. Его обитатели – нищие философы, фабриканты, купцы, унылая интеллигенция.
Сердцевину фильма в действующих лицах составляют актрисы и актеры провинциального театра. Вообще, если вглядеться, мир старого провинциального русского театра бесконечно интересен и трогателен. Конечно, не мы первые и не мы последние зацепили этот специфический мирок. Его много раз показывали во всех жанрах – в комедии, драме, водевиле, оперетте. В нашем фильме моя героиня Лариса Добрынина стремится посвятить себя высокому искусству, но театральный быт заставляет ее заниматься чепухой. У актрисы чистая душа, она сторонится житейских дрязг. Но жизнь втягивает Добрынину в свои омуты, делает невольной причиной смерти любящего ее человека. Эта безответная и трагическая любовь бумерангом ударяет по Ларисе, и актриса тоже узнает, что значит безответно любить.
С началом 1980-х годов я все чаще снималась в фильмах моей дочери. К этому времени очень выросло ее профессиональное мастерство и одновременно в творчестве оформилось стремление снимать детское кино и кинополотна о классиках отечественной культуры. Конечно, в ее работах нашлись роли и для меня, все-таки Наташа – мой любимый режиссер.
В 1982 году я снялась у нее в детском фильме «Живая радуга» о школьной жизни. На съемках я впервые увидела дочь Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой Алену, с которой мы прежде не встречались, – на меня смотрели очень знакомые карие глаза. На одной фотографии к кинопробам я даже приняла ее за свою Наташу, так они были похожи.
Потом снимали фильмы «Детство Бемби» и «Юность Бемби» – в той сказочной сюжетной линии, которая произвела на меня впечатление еще во время учебы во ВГИКе, на показах мировых киношедевров – среди них был известный американский мультфильм. Наташу тоже с детства увлекла история олененка, поэтому она решила перенести ее на отечественные киноэкраны, чтобы через образы зверей рассказать детям о важных вещах – о жизни и смерти, о любви и заботе, чтобы показать красоту и хрупкость окружающего мира. И роль оленихи Неттлы очень пришлась мне по вкусу.
В советскую эпоху моим последним фильмом стала драма «Сороковой день», вышедшая в 1988 году. Потом началось кинематографическое затишье 1990-х – вернее, кинематографическое безвременье, эпоха агрессивной «киночернухи». Мне иногда предлагали роли, но в том, что предлагали, я не могла себе позволить участвовать. Когда присылали сценарии странных сериалов, я прочитывала первые две странички, а остальные папочки в мусоропровод выбрасывала. И в следующий раз я согласилась сниматься лишь в 2005 году в небольшой роли в сериале «Звезда эпохи» – о Валентине Серовой, которая была моим кумиром, которую я знала лично и уважаю до сих пор.
Другим исключением из этих грустных правил стал сериал «Заколдованный участок». Передо мной там стояла любопытная задача – сыграть деревенскую жительницу со своеобразным прозвищем «Акупация». Почему ее так звали – я, правда, так и не поняла, но в результате получилась смешная старушка. Съемки под Тарусой проходили – такая красота, такой воздух! И актеры замечательные. Там я впервые встретилась с молодой талантливой актрисой Анной Снаткиной, и мы подружились.
Был еще двадцатисерийный фильм Вячеслава Никифорова «Капитанские дети», где мне предложили очень необычную роль: моя героиня – воспоминание. Ее уже нет, но каждый из персонажей сериала рассказывает эпизоды, связанные с ее жизнью, и она как бы воскресает на экране.
Но главные роли в XXI веке мне снова подарила моя дочь Наталья. По собственному сценарию она поставила фильм «Пушкин. Последняя дуэль». Я играла там удивительную личность – Екатерину Загряжскую, тетушку Натальи Николаевны Пушкиной. Многие считают, что те бесподобные туалеты, в которых Наталья Николаевна изображена на портретах, – это подарки Пушкина и что он разорился из-за них. На самом деле это не так! Именно Екатерина Загряжская дарила жене Пушкина роскошные платья, в которых Наталья появлялась на балах. Загряжская очень переживала за судьбу своей любимейшей Наташеньки и за Александра Сергеевича. Мне посчастливилось сыграть ее в прекрасном ансамбле с Сергеем Безруковым – он блестящий актер – и Ан