(fuite en avant). С середины XVII в. анархическая логика Польского государства достигла институционального пароксизма с введением правила парламентского единодушия — знаменитого liberum veto [393]. Единственный голос «против» мог теперь распустить сейм и парализовать государство. Впервые liberum veto было использовано депутатом сейма 1652 г.; после этого оно распространилось на провинциальные сеймики, которых было более семидесяти. Землевладельческий класс, долгое время делавший исполнительную власть беспомощной, теперь точно так же нейтрализовал законодательные органы. Затмение королевской власти отныне дополнялось распадом представительного правления. В действительности, хаоса удавалось избегать только благодаря усилению господства великих восточных магнатов, огромные латифундии которых, обрабатываемые рутенскими и белорусскими крепостными крестьянами, давали им превосходство над менее богатыми дворянами западной и центральной Польши. Система клиентелы задавала некоторые организационные рамки для класса шляхты, хотя соперничество между магнатскими фамилиями — Чарторыйскими, Сапегами, Потоцкими, Радзивиллами и другими — постоянно нарушало единство знати; но в то же время именно они чаще всего использовали liberum veto [394]. Составной конституционной частью «вето» была «конфедерация»— юридический инструмент, который позволял аристократическим фракциям объявить себя находящимися в состоянии вооруженного мятежа против правительства [395]. По иронии судьбы, в мятежных конфедерациях были узаконены решение большинством голосов и военная дисциплина, в то время как национальный сейм был постоянно парализован политическими интригами и единодушным голосованием. Успешный дворянский мятеж под руководством Великого маршала Любомирского, который предотвратил избрание vivente rege (при живом короле) наследника Яна Казимира в 1665–1666 гг. и ускорил отречение короля, предсказал будущее направление магнатской политики. В эпоху Людовика XIV и Петра I на Висле родилось радикальное и тотальное отрицание абсолютизма.
Польша все еще была второй по размерам страной в Европе. В последние десятилетия XVII в. король-солдат Ян Собесский в некотором отношении восстановил ее международные позиции. Получив власть ввиду опасности возобновления турецких вторжений в Подолию, Собесский сумел увеличить национальную армию до 12 тысяч человек, модернизировал ее, дополнив драгунскими и пехотными подразделениями. В 1683 г. польские войска сыграли ведущую роль в освобождении Вены, а продвижение осман в районе Днестра было остановлено. Но главные выгоды от этой последней мобилизации шляхты получил габсбургский император; помощь Польши против Турции позволила австрийскому абсолютизму быстро продвинуться на Балканах. На родине международная репутация Собесского ему мало чем помогла. Были блокированы все его планы установления наследственной монархии; в сейме еще чаще прибегали к liberum veto. В Литве, где огромной властью обладал клан Сапеги, следы королевской власти практически исчезли. В 1696 г. дворянство отвергло его сына в качестве наследника: скандальные выборы закончились воцарением еще одного иностранного принца — Августа II Саксонского, поддержанного Россией. Правитель из династии Веттинов попытался использовать промышленные и военные ресурсы Саксонии, чтобы создать более упорядоченное королевство с более понятной экономической программой. На Балтике планировалось организовать саксонско-польскую торговую компанию, возобновить строительство портов, в то время как войска Веттина подчинили Литву [396]. Вскоре последовала реакция шляхты; в 1699 г. была применена pacta conventa, и Август II был вынужден вывести свою немецкую армию из страны. Затем в союзе с Петром I Август двинул армию на север через границу для нападения на шведскую Ливонию. Эти действия предварили начало Великой Северной войны в 1700 г. Сейм быстро дезавуировал частные планы короля, но вскоре, в 1701–1702 гг., шведское контрнаступление против саксонской армии погрузило страну в водоворот войны. После большого количества победоносных сражений Карл XII оккупировал Польшу, объявил Августа II низложенным и поставил на престол местного претендента — Станислава Лещинского. Столкнувшись с оккупацией, дворянство разделилось: великие восточные магнаты (как и в 1655 г.) предпочли Швецию, в то время как масса мелких западных дворян неохотно присоединились к русско-саксонскому союзу. Поражение Карла XII под Полтавой восстановило Августа II в Польше. Но когда в 1713–1714 гг. саксонский король попытался снова ввести свою армию и усилить королевскую власть, была тотчас образована мятежная конфедерация, а российское военное вмешательство вынудило Августа II подписать в 1717 г. Варшавский договор. Под диктовку русского посла был установлен размер польской армии в 24 тысячи человек, саксонские войска были ограничены в 1200 человек личной королевской гвардии, а немецкие чиновники в администрации должны были вернуться на родину [397].
Великая Северная война оказалась на практике вторым «потопом». Жестокость шведской оккупации и разрушения, оставленные от следующих одна за другой кампаний скандинавских, немецких и русских армий на польской земле, принесли массовые жертвы. Население Польши, пострадавшее от войны и эпидемий, уменьшилось примерно до 6 миллионов человек. В период конфликта реквизиции трех держав, которые оспаривали стратегический контроль над страной, составили около 6о миллионов талеров, что в 3 раза превысило доходы государственной казны за время конфликта [398]. Но самым тяжелым все же было то, что впервые Польша стала униженным объектом международной борьбы, которая разворачивалась на ее земле. Политическая пассивность шляхты в треугольнике между Карлом XII, Петром I и Августом II была нарушена только ее мрачным сопротивлением любому движению, которое могло усилить королевскую власть и вместе с этим оборонительные возможности Польши. Август II, база которого в Саксонии была богаче и более развитой, чем Трансильвания, не смог столетием спустя повторить опыт Батория. Сорвав достижение хоть какой-нибудь результата от польско-саксонского союза, дворянство приготовилось принять русский протекторат. Приглашение вмешаться, направленное Санкт-Петербургу в 1717 г., начало эпоху увеличивающегося подчинения действиям царей в Восточной Европе.
В 1733 г. снова оспаривались выборы монарха. Франция попыталась водворить на престол кандидатуру Лещинского, природного поляка и союзника Парижа. Россия, поддерживаемая Пруссией и Австрией, предпочла саксонского наследника как слабейшую альтернативу: несмотря на законное избрание Лещинского, с помощью иностранных штыков был навязан Август III. В отличие от своего отца отсутствующий монарх, новый правитель находился в Дрездене и не предпринимал попыток пересмотреть политическую систему Польши. Варшава перестала быть столицей, поскольку страна превратилась в одну огромную отсталую провинцию, время от времени опустошаемую армиями соседних государств. Саксонские министры распределяли доходные места в государстве и Церкви, в то время как магнаты пользовались правом вето в сейме по приказу или за деньги со стороны соперничавших держав: России, Австрии, Пруссии, Франции [399]. Шляхта, которая в периоды подъема Реформации и Контрреформации поддерживала редкие для Европы стандарты религиозной терпимости, теперь, в эпоху Просвещения, находилась во власти забытого католического фанатизма: дворянский пыл преследований стал разрушительным признаком «патриотизма». В экономическом плане конец XVIII в. стал периодом постепенного восстановления. Население вновь выросло, как и во времена, предшествовавшие «потопу», а экспорт зерна через Данциг за 40 лет после Великой Северной войны удвоился, хотя и оставался намного ниже пиковых показателей предшествующего столетия. К выгоде магнатов продолжалась концентрация земли и крепостных [400].
В 1764 г. новым подобранным Россией монархом стал Понятовский — польский фаворит Екатерины II, связанный с кликой Чарторыйских. Первоначальное позволение Санкт-Петербурга провести реформы по централизации вскоре было отозвано под предлогом преследований Чарторыйскими прав православного и протестантского населения Польши. Русские войска вторглись в 1767 г., в конечном счете спровоцировав дворянскую реакцию против иностранного владычества, но под флагом религиозной нетерпимости, а не политических реформ. В 1768 г. против Понятовского и России во имя католической исключительности поднялась Барская конфедерация. Украинские крестьяне использовали возможность восстать против польских помещиков, а конфедератам была отправлена французская и турецкая помощь. Через четыре года борьбы царская армия разгромила конфедерацию. Дипломатические интриги России с Пруссией и Австрией вокруг этого дела закончились первым разделом Польши в 1772 г. по плану, который должен был примирить три стороны. Габсбургская монархия получила Галицию; монархия Романовых захватила большую часть Белоруссии; монархия Гогенцоллернов получила Западную Пруссию и вместе с ней — полный контроль над южным побережьем Балтики. Польша потеряла 30 % своей территории и 35 % населения. По размерам она все еще была больше Испании. Но теперь ее слабость была продемонстрирована публично.
Потрясение от первого раздела Польши привело к запоздалом) — объединению дворянства с целью пересмотра государственной структуры. Благодаря рост) — городской буржуазии в Варшаве, численность которой выросла в 4 раза в правление Понятовского, удалось секуляризировать идеологию землевладельческого класса. В 1788–1791 гг. при согласии Пруссии было достигнуто новое конституционное решение: в последние часы сейм проголосовал за отмену liberum veto и запрещение права на конфедерацию, установление наследственной монархии, создание армии в 100 тысяч человек, введение поземельного налога и некоторое расширение права голоса