— Так вы знаете, что там добывают? — спросил я.
— Догадываюсь, и если это правда, то вы останетесь довольны, — ответил он.
— Хорошо, договорились, когда начинаем операцию?
— Мои команды и корабли смогут вылететь через десять часов, у вас по времени примерно столько же. Нужно будет встретиться в соседней от них системе, и там мы дождёмся появление транспортника, направляющегося забирать результат их добычи. Мы используем одноразовый глушитель гиперпространства, который не даст им возможность совершить прыжок в течении как минимум двадцати часов от возмущения гиперполя. Мне эта мина досталась по случаю, а я не знал, куда её применить. За это время мы попробуем захватить транспортник под видом пиратов, тогда они не окажут серьёзного сопротивления, понадеявшись решить проблему, используя свои связи и то, что сам корабль будет практически пустой. С его помощью мы попробуем провести диверсию прямо в их системе. Разработанный план я вам скину прямо при встрече, все координаты и время встречи я вам сейчас вышлю. Надеюсь, вам хватит времени на подготовку и перелёт к заданной точке, — сказал генерал.
Проверив координаты и проведя расчёты, я ответил:
— Мы будем в заданной точке в назначенное время. Также я надеюсь на ваше обещание поставить станции вовремя, а то мы можем остаться без дополнительных бонусов, на которые я потратил огромные деньги и задействовал свои связи. Поэтому для остальных станций условия данного бонуса мы обговорим отдельно.
— Тогда до встречи, — ответил генерал и разорвал соединение. После этого я связался с Орловым и передал ему целый список приказов, подготовленных мной.
Отсчёт до времени начала операции начался.
Глава 8. Попытка вербовки.
Глава 8. Попытка вербовки.
Завербовали!
Но как он мог!
Ох, он такой доверчивый!
Рука!
Его пытали!
Как же я раньше не догадалась!
Цитата из фильма «Бриллиантовая рука
Подготовка к операции против пиратов прошла в дикой спешке. Чтобы успеть к назначенному времени, пришлось собираться в полном аврале, но, к счастью, мы успели.
В операции будут участвовать корабли генерала, но и я решил подстраховать его, поэтому собрал команду для десанта. Помимо пяти малых корветов, присланных со станции «Сигма четыре», мы добавили один небольшой эсминец, четыре десантных корабля и два корвета. Понятное дело, что против линкора эти силы малы, но расчёт был не на прямое противостояние, а на троянского коня, которым выступит захваченный транспортник.
Так как полёт должен продлиться три дня, то я взял с собой медицинскую капсулу и собирался в полёте установить подаренный имплантат, дублирующий всю сеть нейронных связей и нервных волокон. Времени как раз должно будет хватить для полной установки и освоения. С собой мы взяли большое количество наёмников, а я — почти всех доступных дроидов, сделав упор на них. За время, что у меня появилось, я разработал систему совместной работы моих дроидов, прикрытых щитами, и малых десантных дроидов, способных нести дополнительное вооружение, которых я дополнительно вооружил одноразовыми ракетными установками.
Как только мы вышли в гиперпространство, я улёгся в медицинскую капсулу для установки нового имплантата, но при этом я буду изучать базу знаний, которую специально приобрёл на станции. И база, довольно необычная для Фронтира, так как достать большое количество дроидов довольно проблематично. Управление малыми дроидами, штурмовые операции, ремонт и диагностика, совместимость и искусственный интеллект малых групп дроидов. В простонародье это всё называется «погонщик». Почему я уцепился за эту возможность, ведь данная профессия считается низко ранговой и, как правило, не популярна среди солдат? Всё дело в моих способностях разделять сознание. Имея возможность одновременно драться и управлять роботами, я могу использовать их как недостающий элемент обороны и отдельные элементы нападения. Даже псион не сможет ничего сделать, во всяком случае менталист, а с остальными, я надеюсь, смогу справиться самостоятельно.
Но в обучении была сложность, так как операция проводится в анабиозе, то я установил уровень болевого порога, при превышении которого я буду уходить в сон. Сложность именно в болевых ощущениях, которые мне придётся испытывать, пока я буду в медицинской капсуле.
Для того, чтобы внести изменения в работу капсулы, мне пришлось серьёзно её доработать, точнее, провести перенастройку. Уже тогда у меня появились сомнения в правильности моих действий, но, проанализировав все имеющиеся данные, я пришёл к выводу, что всё должно получиться. Когда же я уже лёг в капсулу, у меня возникло сомнение, что нужно воздержаться от подобного шага и для начала, лучше провести испытания на простом имплантате, но, уверившись в своих способностях к анализу, я решил не затягивать процесс.
Одним словом, в расчётах я серьёзно ошибся. Когда капсула завершила установку имплантата, я уже был на грани. Ошибка заключалась в ускоренном восприятии. Если в реальном времени прошло двое суток, то в виртуальном прошло полтора месяца, и всё это время мне пришлось испытывать очень сильную боль. Своим решением я загнал себя в ловушку, прекратить установку имплантата невозможно. Купировать боль также не представляется возможным по причине внедрения и подключения новых нервных волокон и окончаний. Полтора месяца сильнейшей боли, сравнимой с сильной зубной, но отдающей в каждой частичке тела. Само обучение из-за этого прошло не так гладко, как должно было быть.
Когда открылась крышка медицинской капсулы, первое желание у меня было бежать из неё, но, немного придя в себя, меня сразу потянуло в сон, и я дал команду сопровождающему меня медику перевести капсулу в лечебное состояние и погрузить меня в сон на двенадцать часов.
Организму, а точнее, моему психологическому состоянию, нужен отдых. Полтора месяца мучений, в которые обернулось моё желание не терять время, обошлись для меня очень дорого. Внешне я был совершенно здоров, а вот на психологическом уровне я был на грани. Постоянная боль и навязанная учёба меня просто выбесили. Как я себя только не корил за самовольное вмешательство в заводские настройки, но теперь уже сделанного было не исправить и нужно попробовать отдохнуть, пока есть время до окончания полёта.
Повторное пробуждение для меня было самым райским на свете. Такого блаженства я не испытывал никогда в жизни. При моём пробуждении у меня ничего не болело, и это приносило незабываемое ощущение. Чувство сродни тому, когда больной после долгой и мучительной болезни просыпается с утра, а у него ничего не болит.
Но насладиться этим чувством мне долго не дали, так как пришедший медик сообщил, что меня ждёт майор Орлов.
Выбравшись из капсулы, я даже сразу не понял, что смог это сделать самостоятельно, без специального костюма, который с меня сняли перед операцией. Ощущения были точно такими же, как и до моей встречи с пытавшимся меня убить псионом. Это говорило о том, что операция прошла успешно и мне вернулись все мои рефлексы. Помывшись в душе и переодевшись, я отправился к ожидавшему меня Орлову. Каюта, где установили капсулу, была самой большой на корабле, и душ в ней можно было считать роскошью, так как полетел я на корвете, а не на десантном корабле. Это было сделано из соображений безопасности и удобства управления всем ордером.
— Майор, звали? — спросил я, проходя в небольшую каюту и присаживаясь на небольшой стул, при этом при слове «майор» лицо Орлова, вставшего, когда я вошёл, еле заметно дёрнулось. Моё напоминание, что он не смог выполнить свои служебные обязанности по охране Анны, задевало его каждый раз.
— Через несколько часов мы будем в точке выхода, у меня к вам вопрос. Вы доверяете Генералу? — спросил Орлов.
— Нет, конечно, но вассальная клятва, которую он дал, будет держать его в рамках наших договорённостей, особенно когда начнётся передел собственности на станциях. Я ценю его реальные возможности сохранить контроль над станцией и ещё получить четыре соседние системы. Как минимум на двадцать, а то и тридцать лет, он будет занят освоением приобретённых ресурсов, а за это время я найду, как привязать экономику его владений к своему королевству. Если он попробует сейчас меня бросить или нарушить свою клятву, его моментально объявят вне закона. Аристократы очень бережно следят за выполнением даже устных договорённостей, а уж про клятвы верности и говорить нечего. Тем более, если он хочет стать настоящим аристократом, за ним будут смотреть очень внимательно, и если его поведение будет сочтено недостойным, его объявят вне закона, и даже я не смогу его защитить. Собственно и ко мне будет не меньшее внимания, как к основателю рода, поэтому провокаций не избежать, и именно поэтому мне нужно научиться драться лучше всех, так как дуэли неизбежны, а своего бретёра у меня нет, — ответил я.
— А что вы будете делать, когда попадёте в Академию? Вы надеетесь покорить Анну заново? — спросил он.
— У меня нет другого выбора, я своих не бросаю, и это касается не только родных мне людей, но и тех, кого я считаю своими. Тем, кому доверяю, и тем, кто со мной сражается плечом к плечу. Вас я уже включил в этот список, как и ещё несколько человек из вашего отряда, поэтому, если когда-либо у вас возникнут реальные проблемы, неважно какие: финансовые, политические, проблемы с законом, можете смело обратиться ко мне, и я обязательно постараюсь помочь вам, — сказал я, внимательно наблюдая реакцию майора.
Тот на время смутился и на минуту замолчал, после чего неуверенно спросил:
— Вы знаете о моих проблемах?
— Догадываюсь, поэтому рассказывайте всё как есть, ничего не скрывая, — сказал я.
Майор не выдержал и встал из-за стола. Каюта была маленькая и, сделав два шага в одну сторону, после чего, сделав два шага в другую, он понял, что ходить по каюте не получится и уселся обратно на своё место.