Евгения ЧернышоваРодственник жирафа и другие истории
Иллюстрации Елены Смешливой
Главный редактор Л. Богомаз
Руководитель проекта Л. Богомаз
Корректор З. Скобелкина
Компьютерная верстка О. Макаренко
Дизайн макета и обложки Е. Смешливая
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Курица Коко
В одном курятнике жила одна очень изящная курица.
Все курицы как курицы. Первая серая, вторая коричневая, третья и вовсе серо-коричневая.
Первую звали Грунька, вторую Зоська, а третью Рюшка.
И только одна курица была особенная – чёрная. Всё у неё было чёрным: и пёрышки, и клюв, и даже лапки. Привезли её однажды откуда-то издалека. Стали все с ней в курятнике знакомиться. Я, говорят, Грунька, я Зоська, а я Рюшка.
– А я – Горыныч, – говорит петух.
– Очень приятно, – отвечает курица. – А меня зовите просто – Коко.
Смотрит Коко, а в курятнике всё совсем скромно. Жёрдочка, кормушка, сарай, опилки. А сердце у Коко так и требует изящества и красоты.
– Дорогая Грунька, – говорит Коко, – не хочется ли вам как-нибудь себя украсить? У вас такое красивое перо с серым отливом.
Зарделась Грунька, ей такое про перо никогда в жизни не говорили.
– А как, – говорит, – украситься? Я и не умею.
– Во-первых, – говорит Коко, – вам не стоит топтаться в этой луже. А во-вторых, к вашему цвету перьев идеально подойдёт цветок повилики.
Коко сорвала цветок и украсила им голову Груньки.
– Ко-о-о-ко-ко! – в восхищении сказала подбежавшая Зоська и захлопала крыльями.
– Я к вашим услугам, – отозвалась Коко. – Вам я бы посоветовала рябиновую брошь. Прекрасно оттенит бронзу ваших крыльев.
Зоська от слова «бронза» чуть в обморок не упала и тут же побежала собирать рябину. Вместе с Коко они соорудили брошку и прилепили её Зоське на грудь.
– Ко-о-о-ко-ко! – запричитала Рюшка. – А как же я? Я тоже хочу украситься!
– А вы, дорогая Рюшка, и вовсе редкий экземпляр. Никогда не видела, чтобы так красиво сочетались серый и коричневый в курином окрасе. Вам необыкновенно подойдёт жёлтый одуванчик.
Сердце у Рюшки затрепетало от осознания собственной исключительности. Побежала и она искать одуванчик. Коко помогла ей соорудить украшение на голову, и Рюшка в восторге запрыгала на месте.
– Ничего хорошего! – раздалось рядом.
Это петух Горыныч подошёл к курицам и стал недовольно их рассматривать.
– Не вижу ничего хорошего! – повторил он. – К чему эти глупости да цветочки? Курицы – они и в Африке курицы.
– Я постеснялась вам сразу это сказать, уважаемый Горыныч, – ответила Коко. – Но у вас необыкновенной красоты хвост. Никогда такого не встречала. Таких петухов и в Африке не сыщешь. В вас ничего и менять не надо. Если только оттенить пышность хвоста веточкой люцерны…
Застеснялся петух Горыныч и от неловкости убежал. А через полчаса принёс веточку люцерны для хвоста.
После этого решили все, что и курятник нужно преобразить. Долго трудились Грунька, Зоська, Рюшка, Горыныч и Коко. Зато украсили курятник необыкновенно: жёрдочку обвязали вьюнками, в ограду натыкали ромашек, а в щели двери сарая – цветки клевера. И договорились ничего из украшений не клевать.
– А как же ты, Коко? Чем себя украсишь? – спросили все вместе Грунька, Зоська, Рюшка и Горыныч.
– А я предпочитаю простое чёрное оперение, – ответила Коко. И не стала себя украшать.
Приехали как-то к хозяевам друзья. Заглянули в курятник, а там красота: всюду цветы да лианы из вьюнков. Курицы нарядные ходят. Петух, люцерной украшенный, не спеша разгуливает. Одна только Коко сидит на ограде и вдаль задумчиво смотрит.
– Посмотрите, какая элегантная, – говорят друзья. – Ну вылитая Коко Шанель среди куриц. Ей на выставку надо ехать.
Поехали на следующий день хозяева на фермерскую выставку и взяли с собой Коко. Там Коко все призы выиграла – и за красоту, и за изящество, и за чёрное оперение, и за характер. Отправились тогда хозяева с ней в турне по городам, и везде Коко награждали. А на одной выставке Коко французам очень приглянулась. Продайте, говорят, нам вашу курицу, мы хотим её во Франции показывать. Больно она у вас изящная и элегантная. Жалко было хозяевам Коко отдавать, но подумали они: пусть Коко мир посмотрит. И продали её французам.
Так отправилась Коко во Францию и долго путешествовала по всей стране. И, конечно, увидела Париж.
Хор-р-роший автобус
В одном посёлке жил один пёс. Звали его Джек.
Каждое утро Джек провожал своего хозяина до автобуса. Хозяин работал в городе и Джека с собой не брал. Говорил, что нельзя.
Джек провожал хозяина до самой двери автобуса и говорил:
– Ты за ним присмотри, друг.
– Р-р-р-р! – ревел мотором автобус. – Пр-р-р-рисмотрю!
Хозяин запрыгивал внутрь и махал псу рукой с подножки. Автобус был яркий и весёлый – жёлтый с синей крышей. Он захлопывал двери и уезжал, оставляя облачко серого дыма.
Джек сидел ещё немного рядом с исчезающим облачком и смотрел вслед автобусу, приподняв переднюю лапу и навострив уши. Когда из-за поворота показывалась машина, пёс вскакивал в надежде, что автобус решил вернуться. Но за несколько лет автобус ни разу не вернулся сразу. Приезжал только вечером.
Джек ждал ещё немного и медленно шёл домой.
Начинался длинный день. Вернувшись, Джек сначала ложился рядом с будкой, клал голову на лапы и лежал так, закрыв глаза. Потом приоткрывал один глаз и тяжело вздыхал. Он ждал сочувствия. Но никто не утешал Джека. Сонно раскачиваясь, ходили туда-сюда курицы. Дремал на жёрдочке петух. Потягивалась на заборе чёрная кошка Лунька – ей-то, конечно, нравились люди, но чтобы вот так за ними бегать? Ну уж нет.
– Опять страда-а-а-ешь? – говорила она, зевая.
Джек не отвечал. Луньке не понять. Что с неё взять – кошка.
Ближе к обеду Джек вставал, медленно проходился по двору. Солнце забиралось всё выше. Серая пыль висела в косом солнечном луче.
Иногда после полудня в щели забора появлялся чёрный нос. Нос сменялся чёрным глазом, потом другим. Это заглядывал друг Джека – пёс по кличке Туз.
– Пойдём! Погуляем! – лаял Туз из-за забора.
– Пойдём, – соглашался Джек.
Туз и Джек не спеша бежали по деревне.
Они приветствовали лаем знакомого индюка. Подбегали к домам и принюхивались к запахам: тут Марковна варила щи, с косточкой. А тут у Инокеевых жарят лещей, дядь Петя принёс с рыбалки. У тёть Маши скучные запахи – варят пшённую кашу, бр-р-р, невкусно. Потом Джек и Туз немного играли вместе с ребятами в догонялки. А после добегали до конца улицы, забирались на небольшой холм и валялись на травке. В солнечный день это было особенно приятно. Но всё-таки Джек думал, что с хозяином лежать на травке было бы веселее.
Потом Джек возвращался домой.
Приближался вечер. С каждой минутой настроение у Джека становилось всё лучше. Вот, сейчас можно ещё немного потрепать резиновый сдутый мячик. Вылизать снова металлическую плошку. Разогнаться, врезаться в стайку куриц и потом подпрыгивать, хватая зубами взлетевшие перья.
Солнце ползло за дом, и Джек отправлялся на остановку.
С остановки на холме было видно всю дорогу. Дорога круто извивалась. Вдали то и дело показывалась точка, которая могла оказаться жёлтым автобусом. Каждый раз Джек вскакивал и был не в силах справиться с хвостом, который размахивался из стороны в сторону. Точка становилась больше и превращалась в огромный красный «Икарус».
«Плохой автобус», – думал Джек.
Потом вдалеке появлялась новая точка, и Джек снова подпрыгивал на месте. Хвост его опять терял самообладание. Точка становилась маленьким синим автобусом. Хвост поникал.
«Плохой автобус», – думал Джек.
Через чуть-чуть на горизонте рождалась новая точка, и снова Джек вскакивал и застывал, вглядываясь вдаль. Ещё несколько мгновений – и точка делалась длиннющим белым автобусом с огромными фарами.
«Плохой автобус», – думал Джек и начинал скулить от досады.
Наконец возникала ещё одна точка. Совсем скоро впереди появлялся жёлтый автобус с синей крышей. Автобус весело подпрыгивал, сверкая стёклами. Джек начинал радостно метаться по остановке. Автобус с визгом тормозил. Дверь распахивалась, и хозяин спускался со ступенек.
Джек уже совсем не мог совладать c собой, кружил вокруг хозяина и громко лаял:
– Хороший автобус! Хороший автобус! Хороший автобус!
– Р-р-р-р! – ревел мотором автобус. – Благодар-р-р-р-ю!
И Джек вместе с хозяином шли домой.
Вечером после ужина хозяин заваривал чай и усаживался на веранде с газетой. Мелкие ночные бабочки и тёмные жучки бились о лампу. Стрекотали в кустах ночные насекомые. Угукала вдали птица. Джек лежал на полу и дремал.
– Дай, Джек, лапу, – говорил иногда хозяин.
Джек вскакивал и плюхал лапу хозяину в ладонь. Он бы дал все четыре лапы, но давно понял, что так делать неправильно.