Однажды днём, когда Джек лежал у будки и меланхолично грыз косточку, прибежал Туз и залаял:
– Скорее побежали в лес! Там знаешь кто? Куропатки!
Джек бросил косточку и помчался в лес вместе с другом. Они долго бежали в самую глубь леса и там тихо подкрались к поляне. Стали ждать.
– Сейчас-сейчас, – сказал Туз.
Но «сейчас» растянулось надолго. Джек уже собрался уходить, как вдруг впереди в траве что-то зашуршало. А потом! Вверх устремились две толстенькие птицы.
Джек с Тузом выскочили из засады и с лаем ринулись в сторону птиц. Из травы вылетело ещё четыре, а потом ещё одна – необыкновенная, с красивым цветным хвостом. Собаки обезумели от радости и ещё долго метались по этому месту и лаяли. Потом Туз сказал, что в лесу есть ещё одно место с птицами. Они нашли это место и повторили тот же фокус – выждали и с лаем прыгнули в кусты. Целых шесть птиц взмыли вверх и разлетелись в разные стороны.
Они не поймали ни одной, да Джек этого и не хотел. Он не был охотником, а просто любил шум, гам и вид смешно вспархивающих толстушек с крыльями.
В третий раз птицы взлетели, но их было плохо видно. Джек не понял почему. А потом оторопел: темнеет! А он не встретил хозяина.
В ужасе он ринулся к дому.
– Стой! Джек! Куда ты? – лаял Туз, но Джек его не слушал. А зря. От испуга он перепутал направление и побежал не в ту сторону.
«Растяпа! – думал Джек, перепрыгивая через кочки. – Не встретил! На птиц глупых засмотрелся. А он там сейчас уже поужинал и на крыльце сидит. А меня нет. Ждёт, наверное, волнуется».
Что заблудился, Джек понял, только когда выбрался из леса. Он выбежал совсем к другой деревне. Какой-то незнакомой. От ужаса Джек завертелся на месте. Потом поник и наугад побрел в сторону дороги, которая виднелась вдалеке. Ничего вокруг не радовало Джека.
Светились окна в чужих домах.
«Плохие дома», – угрюмо отмечал Джек.
Покачивались на ветру тёмные деревья.
«Плохие деревья», – думал Джек.
То тут, то там торчали во все стороны кусты.
«Плохие кусты», – думал Джек.
Он долго шёл до шоссе, а потом ещё час брёл вдоль него. Совсем стемнело, и редкие машины проносились мимо. На душе у Джека было тоскливо.
«Где теперь дом? – думал он. – Не найду его, может быть, никогда. Всю жизнь буду скитаться. И не увижу больше ни хозяина, ни будку, ни Туза».
Вдалеке на холме показалась остановка. Пока он поднялся к ней, устал окончательно. Джек лёг под лавкой и мелко задрожал – начиналась осень, и к ночи холодало. Страшно хотелось есть.
Внизу вдалеке засветилась точка. Джек не стал смотреть – не было ни сил, ни желания. Мало ли кто там ездит по ночам. Через мгновение раздались знакомые звуки. Пёс поднял голову и в свете фар увидел жёлтую морду автобуса и синий бортик крыши. Джек подскочил. Дверь открылась, и из автобуса выпрыгнул хозяин. Джек не верил своим глазам.
– Р-р-р-р! – взревел мотором автобус. – Н-н-ну и денёк!
Потом сорвался с места и умчался вдаль.
– Джек! – закричал хозяин. – А ты всё меня ждёшь! Ну ничего себе!
Джек кругами бегал рядом, подпрыгивал на задние лапы и бешено бил хвостом.
– Представляешь, – сказал хозяин по дороге домой, – автобус сломался. Пришлось помогать водителю его чинить. Потратили часа три. Ну и дела, да?
Джек вился рядом и радостно лаял:
– Хороший автобус! Хороший автобус! Хороший автобус!
Но хозяин, конечно, слышал только звонкий лай.
Дома после ужина хозяин включил на веранде лампу и ушёл на кухню. Джек лежал на дощатом полу, смотрел в темноту и вспоминал взлетающих птиц. Хозяин вернулся с чайником, залил заварник кипятком, а потом опустился к Джеку.
– Ну что, Джек, дашь лапу? – спросил он.
Джек поднялся, не сдержал чувств и дал две.
– На счастье, – улыбнулся хозяин и пожал лапы в ответ.
Про мышь, пианино и девочку Сашу
В одной квартире жила одна девочка по имени Саша.
Каждый день Саша играла на пианино, потому что ходила в музыкальную школу.
А ещё жила в этом доме мышь. Мышь была обыкновенная, серая, с хвостиком и чёрными бусинками-глазами. Жила она в доме у Саши тихо-тихо, и никто не догадывался о её существовании.
По ночам мышь тихо пробиралась на кухню и находила себе то зёрнышко, то крупинку, то хлебную крошку, а то и кусочек сыра. Мышь была крохотная и ела мало. Зато любила делать запасы. Было у неё в норке всего в достатке: и несколько ржаных сухариков, и зелёный сушёный горошек, и огромный лавровый лист, и мандариновая корочка, и даже целый кубик рафинада в шуршащей бумажке – на случай праздника.
Нора у мыши была очень уютная: в самом центре лежал коврик из цветной тряпочки. У стены стояла кровать с матрасом из посудной губки и мягким-премягким одеялом из носового платочка. На тумбочке-пробке стояла ваза из напёрстка. А в ней – засушенный цветочек, который мышь как-то подобрала на полу в квартире.
Мышь очень любила свою нору.
Но больше всего на свете мышь любила музыку. Каждый день, когда девочка Саша играла, мышь сидела в своей норке и с упоением слушала. Мышь знала наизусть все мелодии, которые разучивала Саша: три весёлых и одну грустную.
А ещё у мыши была мечта. Она мечтала сама сыграть на пианино. Мышь представляла, что когда-нибудь заберётся на клавиши и в свете софитов сыграет лучшую на свете мелодию.
Она рисовала это в своём воображении, и маленькое мышиное сердце замирало.
Но днём мышь боялась выходить из норы. А ночью… Кто же играет на пианино ночью?
Однажды девочка Саша пришла домой, но вместо того, чтобы начать заниматься, топнула ногой и сказала:
– Не буду я больше никогда играть на этом вашем пианино!
И бросила нотную тетрадь на пол.
Мышь в норе в ужасе замерла. Как же это так? Не будет играть? И мышь больше не услышит музыки?
Саша задвинула нотную тетрадь ногой под кровать и с этого дня в самом деле перестала играть на пианино.
В одну из ночей мышь выбралась из норы. Лунный луч проложил дорожку прямо под кровать. Мышь прислушалась. Саша крепко спала. Быстро перебирая лапками, мышь пробежала вдоль лунной дорожки. Нотная тетрадь по-прежнему лежала под кроватью и тихо вздыхала:
– Какая тоска… Какая печаль…
– Здравствуйте, уважаемая тетрадь. Как ваши дела? – вежливо поинтересовалась мышь.
– Ах, здравствуйте, мышь. Как видите, дела мои не очень. Меня бросили. Апчхи!
– Будьте здоровы! Как грустно, – сказала мышь.
– Да, – сказала тетрадь. – Под кроватью невыносимо скучно. К тому же я простудилась от постоянных сквозняков. И, в конце концов, я очень опрятна, а здесь с каждым днём становится всё грязнее. Я покрылась пылью и постоянно чихаю.
– Что же случилось? Почему Саша перестала играть на пианино?
– Видите ли, недавно Саше поставили двойку, написали её прямо у меня на одной из страниц. Вы можете убедиться, если меня полистаете. Апчхи!
– Будьте здоровы! А что такое двойка?
– Двойки обычно расстраивают людей. Вот и Саша расстроилась. Но главное, что почему-то её не взяли выступать на праздничном концерте. А Саша очень любит музыку, и ей обязательно надо играть! Она талант!
– Я знаю! – воскликнула мышь. – Я всегда её с удовольствием слушаю.
– А мама Саши рассердилась и сказала, что продаст пианино, если она не будет играть!
– Какой ужас! – пропищала мышь. – Надо что-то придумать!
– Придумай, мышь! Апчхи!
Сверху раздался шум – Саша заворочалась во сне. Мышь в ужасе метнулась обратно в нору.
– Я буду думать! – пропищала мышь, убегая. – Будьте здоровы!
Всю ночь думала мышь, но так ничего и не придумала. Как вернуть Саше желание играть?
От волнения мышь сгрызла целых два сухарика и три горошины. Но решение так и не появилось. Точнее, мышь решила так: раз уж пианино увезут, ей непременно надо попробовать на нём сыграть. Хотя бы раз.
Утром, когда Саша ушла в школу, мышь набралась смелости и выбежала из норы. Она твёрдо решила забраться на пианино. Мышь долго думала, как попасть наверх, но потом нашла выход – цепляясь коготками за штору, она забралась на стол, а со стола забежала на пианино. Мышь постояла на чёрном краю, боясь прыгнуть на клавишу. Вдруг получится ужасный звук?
Наконец мышь решилась. И!
Плюх!
Никакого звука не раздалось. Мышь не поняла, в чём дело. Подпрыгнула. Тишина.
«Я слишком лёгкая для игры на пианино!» – Ужасная мысль озарила мышью голову.
В печали она побрела вдоль белых клавиш. Ближе к середине клавиши стали немного проваливаться под мышью и появился слабый звук:
– Дон!
Мышь перепрыгнула ещё через пару клавиш, звук стал сильнее. И ещё через клавишу. Всё громче раздавалось:
– Дон! Дон! Дон!
И вот мышь уже добежала до последних клавиш. Она пребывала в восторге от звуков, которые получались. Немного подумав, она стала прыгать по очереди на двух последних звонких клавишах.
– Дон! Дун! Дон! Дун! – разлилось по комнате.
Вдруг сквозь музыку мышь услышала смех. Она резко остановилась и в ужасе оглянулась. На неё смотрела Саша. Мышь сжалась и закрыла глаза.
«Вот и конец», – подумала она. Сейчас Саша схватит её за хвост и выкинет в окно. Или ещё хуже. Испугается и позовёт взрослых, которые… тоже схватят её за хвост и выкинут в окно. Или ещё хуже – позовут соседского кота!
Но Саша и не думала бояться или выкидывать мышь. И тем более звать кота.
– Вот это да! Какая смешная мышка! – сказала она.
А потом села на стульчик и нажала клавишу. Потом ещё несколько. Легко пробежала пальцами. Остановилась и посмотрела на мышь.
– Ну, что же ты не прыгаешь? – спросила она.
Мыши ничего не оставалось, как подпрыгнуть:
– Дон!
– Дон! Дун! – ответила Саша, ударив по клавишам.
– Дон! – подпрыгнула мышь.
– Дон! Дун! Дон! – сыграла Саша.
– Дон! – подпрыгнула мышь.
С этого дня Саша снова стала играть на пианино. А мышь иногда выбиралась днём из своей норы, чтобы попрыгать на клавишах. Саш