Всё знала, всё понимала, а говорить не хотела.
Водили девочку Олю ко всяким врачам, а те только руками разводили: девочка у вас умнейшая. Только молчит. Ждите, говорят. Родители тоже руками разводили. И ждали.
А ещё Оля носила с собой палочку, обёрнутую золотой фольгой. Родители знали, что палочка волшебная, и разрешали Оле брать её с собой везде.
Пришли они все вместе как-то в гости к друзьям. А там мальчик Коля. Он наоборот – говорит очень много. Только слова неправильно произносит.
Вместо «привет» говорит «притев».
Вместо «птица» говорит «типца».
Вместо «конфета» говорит «фонкета».
И так с половиной слов.
Водили его родители к врачам. Те только руками разводили: мальчик у вас умнейший. Только буквы путает. Ждите, говорят.
– Вот мы и ждём, – сказали родители Коли родителям Оли.
– Вот и мы ждём, – ответили родители Оли родителям Коли.
И пошли чай пить. А Оля и Коля сели в детской на полу и стали в железную дорогу играть. А потом в магазин. А потом в кукольный театр.
Вдруг Коля говорит:
– А ведь я тебе не показал свой туррираум.
И отвёл Олю в уголок, где стоял большой стеклянный ящик, внутри которого лежали красивые камушки, веточки и коряги.
– А знаешь, у меня в туррирауме живёт очень красивый халемеон. Только он сейчас заснестялся и сряптался за корягами. Надо подождать, когда он на векту заберётся. Я тогда тебе очень красивый кофус покажу.
Оля кивнула. Они сели на скамеечку перед стеклянным ящиком и стали ждать. Золотую палочку Оля положила рядом. Долго ждали – пришлось за это время даже сходить пообедать, а потом чай попить, а потом и пополдничать. Напились они киселя и заели его сырниками, и уже совсем не могли ничего ни есть, ни пить. И тогда вернулись в комнату. И сели снова на скамеечку.
– Смотри, вот он! Мой халемеон! Вышел! – закричал Коля. – Забыл рассказать, как его зовут. Его зовут Геннадий.
Оля заулыбалась. Зелёный Геннадий сидел на коряге и сосредоточенно водил выпуклыми глазами.
– Сейчас я тебе покажу кофус! – сказал Коля.
Коля взял листок сиреневой бумаги и аккуратно опустил его в террариум. Геннадий настороженно посмотрел на листок и вдруг стал менять цвет – от кончика хвоста к голове. И стал совсем сиреневым.
– Волшебственность! – воскликнула Оля и захлопала в ладоши. А потом опустила за стекло свою волшебную палочку, и Геннадий пожелтел.
С тех пор Оля стала говорить.
А позже и Коля научился говорить слова правильно. Только «халемеон» говорил по-прежнему. Иначе, говорит, Геннадий в фокусе участвовать не будет.
Геннадий ещё долго жил у Коли и каждый раз, когда тот показывал фокус, думал:
«И какой же это фокус? Вот если бы я внезапно взлетел! Вот это был бы фокус. А так это просто кофус».
Некоторые считают, что мечта похожа на хамелеона. В каждом сердце она меняет облик. Родители Оли мечтали, чтобы Оля стала говорить. Родители Коли – чтобы Коля стал говорить правильно. Коля мечтал стать фокусником. Оля мечтала стать волшебницей. Халемеон Геннадий мечтал научиться летать.
Счастливое дерево
В одном дворе росло одно очень грустное дерево. Грустное оно было потому, что стояло вдалеке от остальных деревьев. И не с кем этому дереву было пошептаться, обсудить новости двора, некого было похлопать веткой по стволу. Справа от дерева, за детской площадкой, жила берёзовая рощица, которая постоянно шумела, болтала, шуршала листьями. Слева, за железной горкой, возвышались четыре осины, которые то ссорились, то обнимались. Даже в доме напротив, в окне на третьем этаже, стояли домашние цветы в горшках, которые то и дело толкали друг друга, мол, смотри, что на улице происходит.
И только наше дерево росло одно. Стояло оно и вздыхало. А как не вздыхать, когда некому и словечка сказать?
Махали дереву ветками берёзки. Приветствовали, встряхивая кроной, осины. Что-то говорили, потрясывая мелкими листиками, фикус и герань с третьего этажа. Но ничего не слышало наше дерево, потому что было слишком далеко.
Пришли однажды мальчик с папой и повесили дереву на ветку кормушку. А потом насыпали в неё семечек и зёрнышек.
Прилетели в кормушку разные птицы – воробьи, синицы, галки.
– Ой! – сказало дерево. – Что же вы щекочетесь?
– Ах! – сказало дерево. – Зачем же вы скандалите?
– Эх! – сказало дерево. – Разве можно так спорить из-за семечек?
Но птицы не слушали дерево: они толкались, громко чирикали и отбирали друг у друга семечки и зёрнышки. Одна синица даже клюнула другую. А та в ответ клюнула её. После этого поднялся такой гвалт, что у дерева чуть ветки не подкосились. Испугалось дерево и подумало, что, может быть, и не так уж плохо стоять в одиночестве.
Но потом семечки и зёрнышки закончились, и птицы расселись у дерева на ветках.
– Хорошее дерево! – сказал воробей.
– Удобное дерево! – сказала синица.
– Красивое дерево! – сказала галка.
Дерево засмущалось и повеселело.
– Вам, кстати, берёзки передают большой привет, – сказал воробей.
– И осины вам просили кланяться, – сказала синица.
– А фикус и герань просили сообщить свежие новости: в палисаднике кот закопал рыбий хвост. А у соседской старушки на платке нарисованы груши! – сказала галка.
В этот день дерево перестало грустить и стало счастливым.
С тех пор птицы прилетают в кормушку каждый день. Они почти перестали ссориться из-за семечек и зёрнышек. Разве только из-за семечек тыквенных, ведь они самые редкие и необычные. А потом птицы рассаживаются на ветках дерева и пересказывают последние новости от берёзок, осин, фикуса и герани. А дерево передаёт им привет и просит передать что-то о своей жизни. Например, что:
– Птицы ко мне прилетают просто замечательные.
Заяц и луна
В одном лесу жила одна очень весёлая выдра.
Бульк. И выдра в воде.
Кувырок. И выдра под водой.
Плеск. И выдра в камышах.
А лучшим другом у выдры был заяц. Заяц воды боялся, поэтому сам никогда не плавал. Каждый вечер он приходил к реке и ждал выдру на берегу.
– Водичка – парное молоко! – выныривала выдра.
И – бульк!
– Айда со мной купаться! – каждый раз повторяла она.
– Я лучше тут посижу. На кочке, – говорил заяц.
Заяц не умел плавать. Как-то раз он окунул в воду лапу и тут же отдёрнул – вода была холодная и ужасно мокрая! Шерсть на лапе неприятно слиплась и долго сохла.
Фырк!
Выдра наконец выбиралась из воды и говорила:
– Что я сегодня видела!
Они садились на мягкую тёплую траву, и выдра начинала рассказывать. Чего только не повидала она под водой:
– Водоросли видела сегодня – синие-пресиние!
– Сома сегодня повстречала огромного! Плавники во-о-о-от такие!
– Кувшинок сегодня было – много-премного! А стебли у них до самого дна тянутся, длинные-предлинные! Я в них чуть не запуталась!
Заяц был немного трусишка, поэтому приключения предпочитал только в виде историй. Зато любил он эти истории сильно! Он крепко-накрепко запоминал каждую и часто просил повторить самую интересную:
– А расскажи ещё, как ты под корягой нашла сапог, полный ракушек!
– А помнишь, как ты быстрее щуки проплыла до Рыбьего острова?
– А сколько улиток ты тогда встретила под водой? Неужели правда сразу сто?
Как-то раз они засиделись до поздней ночи. В тёмном небе повисла круглая жёлтая луна. Вокруг россыпью переливались маленькие звёздочки.
– В реке столько всего и столько всех! Как жалко, дружище, что ты не можешь со мной поплавать! – сокрушалась выдра.
– Жалко, – сказал заяц. – Но я воды боюсь и ещё…
– А давай я тебя научу плавать! – подпрыгнула выдра.
– … вода мокрая и холодная, – продолжал заяц.
– Вот научишься плавать, и из реки тебя не вытянешь!
– … я как-то раз лапу в воду опустил, а она…
– Завтра начнём!
Заяц задумался. Ночь была такая тёплая, а звёзды такие яркие, и главное – заяц заметил, что луна ему улыбается. А луне он привык верить. Когда она светила, было видно все тропинки в ночном лесу и не так пугали шорохи в кустах.
– У-гу! – крикнул вдалеке кто-то. Заяц поверил и ему. И ответил выдре:
– Хорошо. Завтра приду пораньше, и попробуем.
Выдра радостно кувыркнулась в траве, а потом:
Бултых!
Плюхнулась в воду.
На следующий день, когда заяц пришёл на берег, выдра не плескалась в воде, как обычно, а вместо этого сидела на пеньке и грустно смотрела куда-то вдаль.
– Я пришёл учиться плавать, – сказал заяц.
– Не получится, – сказала выдра.
– Почему?
– Ушла река.
Заяц подошёл к краю холма и увидел, что река и правда ушла. Только маленький блестящий ручеёк змейкой бежал по дну русла.
– Звери сказали, что далеко наверху плотину поставили. И река высохла, – сказала выдра. После чего вздохнула, засутулилась и посмотрела снова туда – далеко-далеко.
С того дня выдра перестала рассказывать истории про реку. Заяц приходил на берег, но выдра теперь только лежала, свернувшись кольцом и уткнув нос в тонкий хвост. И вздыхала. Всё тоньше становился ручеёк, который раньше был рекой, и с каждой ночью всё больше таяла луна.
В одну из ночей, когда луна стала тонким месяцем, заяц печально брёл сквозь лес, возвращаясь от выдры.
– У-гу! – раздалось сверху.
– Ой, – прошептал заяц и сложил уши назад.
– Отчего ты такой грустный, заяц? – спросили оттуда.
– Ой, – повторил заяц ещё тише. Но всё-таки собрался с духом и спросил: – А ты кто?
– У-гу! – ответило сверху. – Расскажи, заяц, не обижу.
– Река ушла, и выдре теперь грустно и плохо, – сказал заяц и на всякий случай приготовился улепётывать: сложил уши назад ещё сильнее и присел для прыжка.
– Тебе луна поможет, – сказало сверху и добавило: – Луна может реку вернуть.
– Ой! – обрадовался заяц. Но тут же заволновался: – А как же с ней договориться?