Мы пошли дальше. Мои ноги закоченели.
– Не переживай из-за слов Рут, – проявив проницательность, сказала Лиззи. – Не думаю, что Ной сбежит с какой-нибудь фанаткой, поэтому не забивай себе голову.
Вот что я любила в Лиззи. Иногда она будто читала мысли и говорила именно то, что хотелось услышать.
– Спасибо.
– Поверить не могу, что он купил тебе платье.
Я засмеялась:
– Я тоже.
– Поппи!
– Да?
– Ты же знаешь, что тебе невероятно повезло?
Я подумала о Ное и о том, что почувствовала, когда сегодня утром проснулась рядом с ним.
– Знаю.
Понадобилось, казалось, сотни лет, чтобы скинуть с себя все, что было на мне надето. Я стояла на коврике у входа и сбрасывала одежду, как змея кожу.
Мама оценила кучу промокших вещей.
– Я не буду это стирать. Ты испачкала весь свой гардероб.
Я потрясла ногой, чтобы скинуть сапоги.
– Знаю. Я сама все постираю. На улице холодно!
– Хм.
И она ушла, вероятно, потому что знала: не сможет сдержаться и примется за стирку. Она не могла смотреть, как я включала машинку – я же «слишком грубо» нажимала на кнопки.
В гостиной я наткнулась на папу. Он ворчал.
– Пап, что такое?
Его нахмурившееся лицо показалось из-за огромной стопки газет.
– Вместо того чтобы наслаждаться выходным, я по приказу мамы должен разобрать эту кучу, чтобы отправить в мусорку.
– Звучит не очень весело.
– Так и есть. Но она вселяет ужас, когда находится в режиме уборки.
– Хочешь, помогу?
Он улыбнулся:
– Давай.
Я села на ковер, и мы вместе принялись сортировать огромную кучу газет, что он накопил.
– Господи! Пап, зачем ты их хранишь?
– Однажды они могут мне понадобиться.
– Для чего? Чтобы разоблачить перерабатывающий завод, принадлежащий местному совету?
– Возможно.
Только я собралась положить еще один номер к тем, что ожидали поездки на свалку, как мое внимание привлек заголовок.
– Подожди, – сказала я. – Это сегодняшняя.
На первой странице была черная рамка и отсутствовали привычные объявления местных такси: «Двадцать человек погибли в ужасной катастрофе, вызванной снегопадом». Ниже была фотография автомобилей, кузова которых были искорежены и больше походили на смятую бумагу. Я вспомнила вчерашний выпуск новостей.
– Пап? – спросила я, придвигая газету поближе. – Это случилось на М25?
Папа кивнул:
– Неподалеку от нашего съезда.
– Я видела репортаж об этом в новостях вчера вечером. Но не знала, что это так близко к нашему дому.
Я открыла газету. На второй и третьей страницах разместили несколько зернистых фотографий погибших людей. Их глаза смотрели прямо на меня с дешевой газетной бумаги, будто обвиняли в том, что я смотрела фильм со своим парнем и прекрасно проводила время, когда их существование было стерто, как решенные уравнения со школьной доски.
Меня пробила дрожь.
– Пострадал кто-нибудь из знакомых? – Я смотрела на фотографии и никого не узнавала.
Папа покачал головой.
– Некоторые тела предстоит еще идентифицировать, – слегка повысив голос, сказал он. – Но я уверен, будь это наши знакомые, мы бы уже об этом знали.
Я положила газету на кофейный столик.
– Пап, что происходит?
– Я не знаю, Поппи. Глобальное потепление? Обычно такое связывают с ним.
Минуту-другую я читала газету, заглядывая папе через плечо, а потом встала и потянулась.
– Идешь спать?
– Да, возможно. Но сначала постараюсь сделать кое-какие задания.
– В эти выходные снова встречаешься с Ноем?
Он говорил обыденным голосом, но при этом поглядывал на меня из-под очков в форме полумесяца.
Я покачала головой:
– Нет, не думаю. Он очень занят, репетирует перед важным выступлением.
Папа усмехнулся:
– Моя дочка – девушка рок-звезды… Никогда не думал, что наступит такой день.
– Мне не нравится думать об этом в таком ключе, – улыбнулась я в ответ. – Я думаю об этом по-другому: «Мой парень встречается с умной замечательной девушкой, и ему повезло».
У папы всегда были убеждения насчет самоуважения. Возможно, отсюда вылилась эта внезапная и странная тревога по поводу Ноя. Вероятно, он боялся, что я перестану быть самой собой, как только начну встречаться с каким-нибудь парнем.
Его усмешка превратилась в настоящую улыбку:
– Узнаю мою девочку.
Глава 28
Я СИДЕЛА ПЕРЕД ДОКТОРОМ ЭШЛИ и ждала, когда он нарушит молчание. На стене висела новая картина в рамке – очередная заурядная акварель за противоударным стеклом.
Начало нашего сеанса не задалось. Я извинилась. А мне всегда было непросто это сделать. Но верх одержали прочно укоренившиеся хорошие манеры, и я вдруг поймала себя на том, что бормочу извинения.
– Что ты сказала, Поппи? Не думаю, что расслышал.
Смотря в пол, я ощущала себя ребенком, которого заставили попросить прощения у кого-то в песочнице.
– Я сказала: «Извините, если была немного груба в последнюю нашу встречу».
Он потер руки. От радости? Нет. Это было всего лишь мое воображение.
– Это совершенно нормально, Поппи. Мы все временами расстраиваемся.
Сам он не извинился, и я не могла вспомнить, было ли за что. Но ведь существуют же правила извинений, в ответ всегда говорят: «И ты меня прости». Даже если не совершали ничего такого. Именно так поступают воспитанные люди.
Прошло минут пять, а я все еще ждала, когда он заговорит. Но я знала: этому не бывать. Зачем ему что-то говорить? Ему все равно заплатят, вне зависимости от того, общаюсь я с ним или нет.
– Если я не заговорю, мы так и будем целый час сидеть и молчать?
Доктор Эшли переплел и расплел пальцы.
– Если не хочешь, то можешь и не говорить, Поппи.
– Но вам же все равно заплатят, правда?
На его лице отразилось раздражение, но он постарался отогнать его, растянув тонкие губы в улыбке.
– Думаю, да.
– Это легкие деньги, не так ли?
Снова проблеск раздражения, и я поняла, что нагрубила.
– Извините. Я опять веду себя грубо, да?
– Как прошла твоя неделя?
Классический трюк – отвлечение. Я пожала плечами:
– Нормально.
– Панические атаки? Бесполезные мысли?
Мне нравился термин «бесполезные мысли». Я так и представляла себе, как в моей голове бегали маленькие эльфы, занимаясь своими делами. Какие мысли вообще можно считать полезными? Ну, кроме мыслей великих и знаменитых людей, таких как Эдисон, который придумал лампу накаливания, или Ньютон с его рассуждениями о яблоке.
Большая часть моих мыслей была бесполезной. Разве размышления «Хорошо ли выглядят мои волосы?» полезны? Но доктор Эшли объяснял этот термин по-другому. Он говорил, что существуют мысли, которые несут лишь негативные последствия.
Я покачала головой:
– На самом деле я чувствовала себя намного лучше. Ничего такого. Абсолютно ничего.
– Как ты думаешь, с чем это связано?
Я снова пожала плечами. Если бы за каждый такой жест в этом офисе мне давали один фунт…
– Твоя мама упомянула, что ты встречаешься кое с кем.
Я вспыхнула: «Убью ее!»
– Мы в прошлый раз затрагивали эту тему. Вижу по твоему лицу, что тебе не очень-то хочется обсуждать это, но он… твой парень? Могу я его так называть?
Я кивнула, покраснев с головы до кончиков пальцев на ногах.
– Как считаешь, это из-за твоего парня? Или это просто совпадение?
Я вспомнила об обмороках, которые произошли, когда я познакомилась с Ноем. Тогда я убедила себя, что это как-то связано с ним. А сейчас не могла не улыбнуться при этой мысли. Я ведь и правда в какой-то момент поверила, что у меня на него аллергия. Так глупо. Но, оказалось, это никак с ним не связано.
«Я часто виделась с ним, и мое тело вернулось в нормальное состояние. Да, бывали моменты, когда у меня перехватывало дыхание, а сердце словно порывалось выпрыгнуть из груди, но в этом виновата любовь, ведь да? Вот откуда брались все эти клише. Любовь активизирует адреналин». Я знала все об адреналине от доктора Эшли. А также о спровоцированных стрессом защитных реакциях, которые иногда применяло без разрешения мое тело.
– Кажется, ты погрузилась в свои мысли, Поппи.
– А?
– Хочешь поделиться чем-нибудь с классом? – Он улыбнулся своей же шутке.
Ненавижу, когда люди так делают.
– Э…
Стоило ли? Почему бы и нет! Мама с папой хорошо ему платят.
– А такое возможно? Могут ли отношения с парнем как-то влиять на это? Кажется, все улеглось, с тех пор как мы вместе.
Он кивнул и соединил пальцы перед своим лицом.
– Понимаю.
– Это может быть простым совпадением. А возможно, наконец-то сработали мои дыхательные упражнения.
– Но, возможно, это и не совпадение.
– А как считаете вы? – бросила я ему вызов.
Доктор поднял свою золотую ручку. Я подумала, что он собирается снова делать заметки, которые мне нельзя посмотреть. Но этого не случилось. Он просто начал поигрывать ею.
– Хм. Хороший вопрос.
Я затихла.
– Когда дело касается мозга, редко говорят о совпадениях. Якобы даже ошибки на самом деле очень логичны. – Он на мгновение задумался. – Так что интересно, что твои… симптомы, за неимением лучшего слова, пошли на убыль, когда ты обзавелась спутником.
Я улыбнулась в ответ на его формулировку. Прозвучало так, будто Ной сопровождал меня на балы в местный деревенский клуб или куда-то еще.
– Так что, вероятно, эта проблема возникла из-за неотъемлемой потребности быть желанной.
Секундочку! Эта часть прозвучала странно.
– И теперь, наконец найдя того, кто хочет тебя, ты чувствуешь себя нужной.
Я сжала кулаки.
– Все совсем не так! – выпалила я.
Доктор Эшли, казалось, забеспокоился. Он заерзал на стуле, снова превращаясь в профессионала.
– Не волнуйся, Поппи. Это совершенно нормально.
Нормально? Разве это слово не запрещено произносить на терапии? И в современном обществе? Больше нельзя было говорить «нормально». Это правило шло следом за «Прости» и «И ты меня прости». Скажешь слово «нормально» – и все автоматически ответят: «В каком смысле?», думая, что они очень умны.